Любовь на троих

— Так, кто тебе сказал, что есть хорошая? — повторили Рауль и Кристина. Филлип прямо почувствовал, что ему здесь «рады». Эрик вышел к ним и встал рядом с супругами. Честно, те думали, что Эрик будет чувствовать себя немного уязвлёно в обществе Филлипа из-за своего лица, но, на удивление, он держался вполне уверенно, изучая брата своего мужа взглядом. То, что они оба на дух друг друга не переносят, придавало ему сил. И то, что для этой ненависти есть причины. Он чувствовал себя даже величественным, не взирая на то, что был почти одного роста с Филлипом. — Вы тоже снимаете этот дом? — спросил старший де Шаньи у Эрика. Тот кивнул, добавив: — А ещё мы дружим все вместе. Эта фраза могла бы звучать так по-детски, если бы не то, что все трое старались подавить ухмылку от того, насколько же они близкие друзья. И уже неловко стало Филлипу, который нутром чувствовал, что здесь ему не рады, всё больше и больше. Малыш Густав, как и обещалось, сыграл племянника их соседки Алекс, держась очень достойно, называя своих родителей по именам, и все трое супругов думают, что их сына ждёт будущее в театре (о котором тот и сам мечтает), а может быть и кино — талант у него определённо есть. Общение шло гладко, и, казалось, можно было облегчённо вздохнуть. Но тут… — Прощай, брат, надеюсь, больше мы с тобой не увидимся, — зло отчеканил Рауль и тут же осёкся, понимая, что их планы рухнули, как карточный домик. Кристина и Эрик обречённо взглянули на него, после чего взгляд троицы упал на сына. — Брат? Он — мой дядя? — Густав от обиды сжал губы, стараясь не заплакать. Родители впервые ему солгали. Эрик взял его на руки, и мальчик всё же сумел сдержать слёзы, но был очень обижен на них. Филлип же удивился. — Да, ты можешь называть меня дядей, если хо… — Почему вы мне солгали? — он оглядел всех взрослых, игнорируя старшего де Шаньи. — Папа, почему ты не сказал, что это — твой брат? — Папа? — глаза их нежеланного гостя полезли на лоб. — Что это всё значит? Что здесь происходит, Рауль?! Блондину было всё равно, что о нём думает его брат. Теперь всё равно. Все его внимание было уделено сыну, в его глазах читалась вина. — Они — мои родители, и они солгали мне! — выпалил Густав, брыкаясь в руках Эрика. Тот отпустил его, и мальчик убежал в свою комнату. Он упрямый и вспыльчивый, прямо как они трое. — А теперь и я могу услышать правду? Кристина вышла вперёд, желая врезать ему, но вместо этого с улыбкой обняла мужчин. Разумеется, улыбка предназначалась только Раулю и Эрику. — Мы женаты. Втроём. А это — наш сын, Густав, ваш племянник, сэр. Узнал, а теперь — проваливай! Филлип ясно видел, что Густав перенял манеру говорить от Кристины. И взгляд, что полыхал истинной яростью, тоже был похож. Она была слишком разъярённой, чтобы он мог ослушаться, и мужчина покинул их дом. На секунду троице показалось, что он был растерянным, но они не придали этому значение. А теперь им нужно было помириться с сыном. Но Густав сам вышел к ним — долго злиться он не умел, что тоже досталось ему от родителей. — Густав, сынок, — Кристина подошла к нему. Мальчик сел на лестнице, и все остальные устроились там же. — Мы должны были рассказать тебе, — продолжил Эрик. — Но ты — ребёнок, и многого не понимаешь в силу возраста… — Я ещё маленький, я знаю. Но честно, нет никаких причин лгать мне. Я всё понимаю, или стараюсь понять. Я принимаю нашу жизнь. Понимаю, что трое родителей — это бывает не у всех, и мне даже нравится под это подстраиваться. Это весело. Но я ваш сын. Просто будьте честны со мной. — он снова взглянул на Рауля. — Пап, почему ты не сказал, что это был твой брат? Блондин погладил сына по щеке, прежде чем объяснить. — Мы с ним… Он отрёкся от меня и очень неприятно повёл себя, узнав, что я хочу жениться на твоей маме. А про то, чтобы сказать ему, что мы поженились, и втроём… Он бы не принял это… — Но я, кажется, ему понравился? — Густав теперь не был ни в чём уверен. — Да, но не как наш сын, это точно, — усмехнулся Рауль. У него зазвонил мобильник, и, как ни странно, это был Филлип. — Да? Будто для того, чтобы поиздеваться, он включил громкую связь, и теперь Филлипа слышали все. — Я, наверно, слишком погорячился много лет назад. И хотел бы всё исправить, если у меня есть шанс, конечно… И, если ты разрешишь, я хотел бы заново познакомиться с твоей семьёй… Рауль мог поклясться, что в жизни бы не сумел вспомнить, когда это его брат о чём-то умолял его? Но именно это и происходило. — Мы не возражаем, — откликнулся Эрик, видя, что муж на миг выпал из реальности. — Оу, вы все это слышали? — кажется теперь брат их мужа немного смутился. — И ваш племянник тоже, — с ухмылкой ответил ему мальчик. — Тоже не возражает.