Любовь на троих

Филлип, Эрик и Рауль очень сильно пожалели о том, что так сильно набухались, потому как голова просто нещадно раскалывалась. И больше так они никогда не будут пить. Дружба с Филлипом была установлена. Но всё ещё оставался тот, кто не собирался мириться с ним. Кристина вернулась из своего отпуска. Мужчины как раз отходили от очередного похмелья. Над Эриком и Раулем Кристина просто мило посмеялась и поняла, что Густав сейчас с Алекс. Но на диване она увидела ещё одну полумёртвую фигуру. Филлип стонал, и словно находясь в пустыне, в бреду тянул «Вооодыыы». Вот уж кого Кристине было не жалко. Обида ещё сильна. — Вся вода кончилась, — не без ухмылки, сказала она. — И вообще, давайте начнём день с чашечки горячего крепкого «какого-хрена-я-вообще-проснулся». Филлип, чьи мозги не соображали от выпивки, принял эти слова за чистую монету, а издёвку пропустил мимо. Он чуть не расплакался, и Крис хотела насладиться его страданиями, но тут Рауль милостиво протянул брату бутылки минералки, которую ещё вчера подготовил Эрик, расположив ту рядом с диваном. Для неё не было удивительно, что супруг простил своего брата, но она не собирается прощать это хамло. Впрочем, Филлип не жаловался. Ведь это был отличный способ узнать семью своего брата ближе. Даже если Кристина не просто отталкивала, а откидывала его одним лишь взглядом. Как-то раз они оба наблюдали, как Эрик готовит на кухне. — Кулинария — это искусство! — глядя на его ловкие движения, молвил Филлип. Кристина криво усмехнулась:  — Ага, а результат твоего искусства — на 80% уголь, а оставшиеся 20% — битая посуда. Эрик ничего не сказал. Филлип в самом деле старается загладить свою вину и перед ней. Может, вскоре она поймёт его? Старший Шаньи хочет что-то сказать, но замолкает, уходя с кухни прочь. — Даже не смей говорить, что я должна его простить! — пригрозила девушка Эрику, стянув со стола аппетитный кусок мяса, и за сим тоже ушла. Несколько дней спустя Филлип попробовал другую тактику, и осыпал её комплиментами, что только ещё больше разозлило Кристину, что взяла сына на руки и ушла вместе с ним в детскую. Свежи ещё в памяти воспоминания о том, что он презирал её только за то, что она не родилась в богатой семье. Это было низко с его стороны, низко и мерзко. Густав молчит, понимая, что мама и дядя должны сами решить свои проблемы, и лучше не вмешиваться. Папа Рауль тоже так себя вёл, но они ведь смогли помириться, и Густав очень надеется, что и мама сумеет помириться с ним, и их семья станет ещё больше. Месяц прошёл для всей семьи невыносимо. Пикировки Кристины и Филлипа, где нападала Крис, заставили старшего де Шаньи в полной мере прочувствовать унижение. Их встречи не проходили без её колких комментариев «мне почти стало не похуй. Давай ещё!», «Я явилась, чтобы портить людям жизнь, и божечки, как же мне сейчас весело!», с наидовольнейшей ухмылкой, от которой становилось плохо и её супругам (Кристина не позволяла себе выражаться матом при сыне, но когда его не было, могла за пару секунд высказать, что она думает о Филлипе). Однажды она, игнорируя его присутствие, приступила к прелюдии с Эриком и Раулем так, что они не видели, что Филлип стоит позади. — Ты можешь надеть все, что ты захочешь. — пылко ответил Эрик на вопрос жены, какой бы наряд они хотели видеть на ней. — Ну… тогда я буду голой. А ты — уйди! — она кивнула Филлипу, что тут же ретировался прочь. Впрочем, у супругов тут же пропало всякое возбуждение, а Крис лишь на пару секунд почувствовала стыд за свою выходку.

***

— У меня три настроения: пошли в жопу, пошли в пизду, пошли нахуй. Впервые они наедине, словно Эрик, Рауль и Густав специально задерживаются на прогулке. — И все эти настроения для меня, верно? — хмыкнул Филлип. — Догадливый, это радует. — Чем я это заслужил? Знаю, что я много где накосячил в общении с тобой, но что конкретно раздражает тебя? Кристина поняла, что он не язвит, а вполне серьёзно спрашивает, потому и сама ответила также серьёзно. — Не терплю, когда меня унижают. Ты говорил обо мне нелицеприятные вещи, совершенно не зная меня. Я думала, что больше мы с тобой не встретимся, но теперь, мы семья, Густав тебя обожает, Эрик подружился, а Рауль простил. Но я не хочу прощать тебя! На этих словах она вышла из комнаты, не дав ему ответить. Филлип нашёл её, сидящей на ступеньках по дороге в детскую, и сел рядом. — Я думала, ты уехал. — Ну, я такой же упрямый, как и вы трое, так что, нет, я хочу попытаться помириться с тобой. Наступило неловкое молчание. — Давай я кое-что разъясню: будь на твоём месте любая другая простушка, я бы поступил также, не вдаваясь в подробности. Крис фыркнула. — Хотелось бы закурить, но я не курю. Слушай, ты планируешь помириться со мной или ещё больше унизить? — Я всегда прямолинеен. Я просто объясняю. Династические семьи должны оставаться династическими. Для меня это было важно. Но сейчас, глядя на Густава, на вас, я понимаю, что вы любите друг друга, не хочу вас разлучать и быть частью вашей компании, если только вы позволите. — он прервался, задумавшись. — Я словно разрываюсь надвое, желая одновременно следовать тому, что мне важно, и тому, что происходит сейчас вокруг меня. — О, я, кажется, понимаю тебя, — искренно ответила Кристина. — Когда у нас всё только начиналось, я чувствовала себя ужасно, любя сразу двоих. Лишь потом я поняла, что можно любить сразу двоих, и это будет правильным, просто потому, что мы хотим быть вместе. — Ты планируешь ненавидеть меня, или всё больше близка к прощению? Они рассмеялись. — Я прощу тебя, если всё будет иначе, чем было раньше. Если мы действительно будем друзьями, какими и должны быть друзья. Что скажешь? Только не путай мою доброту со слабостью. Я задушу тебя той же рукой, что и накормила.