Желание

Намджун бежал как сумасшедший. Ноги уже сводило судорогой, а дыхание шумно рвалось из саднящих легких. Но сердце, к его удивлению, не болело. Оно лишь нервно выстукивало "Скорей! Скорей!" побуждая его сделать еще рывок. Ведь не могли три человека далеко уйти по тихим ночным улочкам? Тем более не так и давно два Джей-Хоупа покинули общагу ради таинственной ночной миссии. Всего-то минут десять назад. Хоби-младший согласился только из уважения к менеджеру, который из просто стаффа стал настоящим другом молодой группы. Но сразу предупредил, что уговоры бесполезны, потому что билет на утренний поезд в Кванджу уже лежит у него в кармане. Десять минут назад Намджун закрыл за ними дверь общаги, сдержанно попросив еще раз хорошенько все обдумать. А потом обернулся и увидел Сокджина. Если бы он хуже знал его, то предположил бы, что тот выпил. Порывистыми нервными движениями ероша волосы, хён смотрел на лидера, и пауза затягивалась. "Если ты что-то хотел сказать, то..."- начал Намджун. "Юнги и Тэ звонили из Дэгу", - выпалил вдруг Джин без всяких предисловий. Намджун смотрел на него, даже не зная, как реагировать на эту новость. А Джин вдруг взял его руки в свои и сжал так крепко, что стало больно: "Юнги сказал, что не вернется в общежитие". "И что? - от неожиданности ответ лидера прозвучал резковато. - Я должен поехать за ним и притащить обратно силой, что ли?" "Намджун-и... Он сказал, что принял решение. И хотел бы, чтобы и мы его приняли". Лидер недоуменно смотрел на него, а Джин продолжал, волнуясь, сильно сжимать его руки. Между бровей у него вдруг прорезалась глубокая складка. "Что ж... Юнги просто молодец, - с мягким ехидством уронил Намджун, начиная потихоньку закипать от всех этих разумных, здравых, но, к сожалению, абсолютно бесполезных сейчас идей. - Его настигло озарение, но делиться им он не стал и просто сбежал в закат. Браво! И оттуда вещает нам про решение? Он ничего не попутал?!" Джин медленно выпустил его руки и глубоко вздохнул. Его лицо на глазах бледнело, теряя обычное обаяние и уверенность. "Намджун-а, ты хотел бы сохранить BTS?" - вдруг спросил он негромко. "Хён, ты думаешь, сейчас лучшее время для этого разговора?- нахмурился лидер. - Нужно хотя бы всем вместе собраться для начала". "Мы собирались много раз! Толку - ноль. Ох, как я жалею, что промолчал тогда! - Джина как будто прорвало, он бросил трепать свои волосы и заговорил быстро-быстро, сбиваясь и торопясь. - На Юнги обижался, на тебя, а сам молчал. А надо было проголосовать первым, кричать о своем желании сохранить группу, и тогда бы вы услышали!" Намджун не сводил с него глаз, изумленный такому выплеску эмоций обычно спокойного и сдержанного хёна. "Люди всегда смотрят друг на друга. Иногда им нужен пример лидера, чтобы принять решение. Я ни в коем случае тебя не упрекаю, но... если бы ты... если бы я, как старший, показал им его, ободрил, заразил уверенностью, что все будет хорошо..." "Не продолжай", - перебил Намджун, которого настигла уже привычная ноющая боль в груди. Она появлялась всегда, когда он думал о том, какова его вина в случившемся. Не предотвратил, не предостерег! Не смог найти подход и быть услышанным. И уже потом, после скандала, не стал им опорой, бессильно наблюдая со стороны, как все рушится. Чтобы переломить ситуацию в такой момент, нужны силы, нужна энергия и, очень желательно, поддержка. У него не было ничего из этого. Была усталость, нездоровье, чувство безысходности после скандала и куча остро проявившихся проблем в коллективе, с которыми он оказался один на один. "Я и так понял, что не справился в той ситуации с ролью лидера". Он жестом прервал Джина, который порывался возразить, и продолжил через силу: "Мы много беседовали с Рэпмоном-младшим, и он тоже удивлялся, почему я не показал вам своих чувств... своих мыслей. Никак не подталкивал к тому, чтобы вы проголосовали "за". А я не хотел давить! Мне хотелось, чтобы вы сделали это сами, а не по моей указке. Сами поняли ценность группы и друг друга. Знаю, что это не оправдывает меня, но я и не оправдываюсь. Просто объясняю тебе, хён, в чем я ошибся. Возможно, другой лидер справился бы..." "Ты просто перемудрил, как многие слишком умные люди, - решительно перебил его Сокджин, не давая наговорить лишнего. - Но и мы тоже хороши. Не поняли, что ты нуждаешься в нашей поддержке, и не оказали тебе ее. Получается, что виноваты мы все, Намджун-и. В примерно одинаковой степени". Он подошел, кладя руку на мощное лидерское плечо, столько лет служившее им опорой. Шестерым уже довольно взрослым людям! Теперь оно поникло, а спина устало сутулилась. Намджун не старше всех, он младше хён-лайн, но он поднял на себя когда-то этот груз и нес его, не жалуясь. А они принимали это как должное. Не задумываясь о его душевном состоянии, мыслях, здоровье... "Ты лучший лидер, которого только можно себе представить, Джун-и! - решительно сказал Сокджин, сжимая его плечи и притягивая к себе, чтобы обнять. Намджун, как будто этого ждал, сразу с благодарностью положил на его плечо голову. - И лучший человек. BTS должны продолжать существовать, и только ты можешь вести нас за собой, как делал это всегда. К нашим новым мечтам". "Значит, ты тоже за то, чтобы сохранить BTS, хён?" - уточнил он, как будто не до конца поверив. Или ему просто нужно было еще раз это услышать. Джин не знал этого, но понимал, что готов сколько нужно повторять ему и себе: он "за", "за, "за"! И еще многое сделать, лишь бы и другие заразились этой уверенностью. "Конечно! И Чимини, и Тэ, и Чонгук-а. Дело только за нашими упрямцами, Юнги и Хосоком. Но и они растают, когда увидят общее желание! Просто не смогут остаться в стороне, я их знаю". "Джин-хён, а ты не думаешь, что сейчас все-таки рановато говорить о будущем группы? - снова усомнился лидер. - Мы в таких обстоятельствах... отбросив вежливые выражения, я скажу тебе попросту, что мы в полной заднице! Сидим в прошлом и не знаем, когда все это закончится. И закончится ли вообще. Не кажется ли тебе разумным оставить все разговоры о будущем до того самого будущего?" "Нет, - решительно отмел все возражения Джин. - Чтобы начать путь, надо четко знать, к чему хочешь прийти. Посмотри на мелких! Дороги нет, если нет мечты. Если мы и правда не вернемся назад, что тогда будем делать? Как найти новое место в жизни, не определившись, кто мы, Намджун-и? Все еще BTS или уже семь отдельных людей, никак не связанных друг с другом?" "То есть как это - не связанных?" - глупо переспросил Намджун, хлопая глазами - настолько эта мысль вдруг показалась чужеродной и дикой! "Так! Хосок сказал мне сегодня, что больше не может уговаривать Хоби. Для уговоров нужна уверенность, а ее у него нет. Он не хочет врать мелкому, что все будет хорошо. Да и не соврешь им, они ведь не глупые и сами все видят". "Он так сказал? - нахмурился Намджун. - Что не видит будущего у BTS?" "Он сказал, что растерян и очень одинок. Не знает, что дальше делать. И ему страшно". Тогда-то лидер и сорвался. Он даже не дослушал. Оставив самого старшего хёна буквально с открытым ртом, он рванул с крючка куртку Рэпмона (она была ему немного тесновата теперь) и выбежал на темную улицу. Обычного ночного тумана почему-то не было. Фонари ярко горели в тихом воздухе. Ни одного пешехода, ни велосипедиста, ни даже проезжающей машины не встретилось Намджуну, пока он наматывал лихорадочные круги по всем "секретным" местам Хоупа, известным ему еще со времен трейни. Полная, какая-то неестественная тишина обступала его со всех сторон. Даже собственные шаги и шумное дыхание казались Намджуну нереальными, как из игры про монстров. Когда все время ожидаешь из-за угла чего-то ужасного, но на самом деле за углом никого, ты совершенно один - и поэтому так страшно... Вот что, наверное, ощущает Хосок. И это побуждало лидера бежать дальше и дальше, несмотря на усталость. - Джей-Хоуп! - крикнул наконец Намджун, обессиленный и наплевав на то, что на дворе ночь и все спят. Прислушался. Ничего. Тогда он сложил ладони лодочкой и напряг тренированный голос, чтобы было слышно всему району: - Джей-Хоооооооооооооуп! ***

Ранее, днем

Юнги не спеша шел по местам детства, где воспоминания обступали со всех сторон. Здесь начался его путь. Он рос, играл, учился, а потом впервые положил руки на клавиши старенького пианино - и сразу на всю жизнь влюбился в музыку. Со времен дебюта он приезжал в родной город всего пару раз, наверное. В первый раз на концерт, во второй - по делам. На прогулки и ностальгию как-то не было времени. Да и самой ностальгии тоже. В основном он был доволен тем, как складывается его жизнь. Мечта исполнялась за мечтой, непокоренных целей оставалось не так уж и много, а главное, рядом всегда были мемберы, понимающие и поддерживающие. Его вторая семья. А теперь их рядом нет, и это вызывало даже больше изумления (как так могло получиться?) чем грусти. Под каким-то деликатным предлогом Юнги отказался идти с Тэхёном к его родным, хотя младший и настаивал. Но Мин понимал, что он сейчас чувствует, и не хотел своим присутствием отнимать время драгоценной встречи. Клятвенно пообещав Тэ прийти вечером, он отправился прогуляться и привести в порядок мысли. Прокатился на автобусе до своей школы - без маски, с открытым лицом. Странное это все-таки ощущение, быть мировой звездой, которую никто не знает. Внутрь не зашел. Зачем? Точно начнутся ненужные вопросы. Врать Юнги не хотел, а правду сказать по понятным причинам не мог. Проходя мимо канцелярского магазина, он непонятно зачем завернул и туда. Постоял в задумчивости перед витриной, а потом, чтобы не показаться продавщице странным, купил ручку, бумагу и зачем-то конверт. Выйдя на улицу, уже хотел все это выбросить, но в последний момент в голове вдруг блеснула мысль, заставившая его руку замереть над мусоркой. У него есть ручка, лист, и, что уж таить, немного сожаления. А привычка изливать свои мысли бумаге осталась еще с далекой одинокой юности, когда никому больше они не были интересны. Могли бы поговорить. (Если бы он не убегал так трусливо от этого разговора!) Ведь кто, кроме него, понял бы Мин Юнги лучше? Но они оказались слишком похожи в своем эгоизме, и поэтому диалога не получилось. Да, похожи, хоть он и думал, что сильно изменился. Юнги медленно брел по улице, пока не дошел до сквера. Там он присел на лавочку, разложил белый лист и вывел немного нетвердой рукой: "29 февраля 2013 года, из Дэгу. Мин Шуге". Писать самому себе в прошлое - это так странно, тонсен. Но больше мы с тобой не встретимся, и я думаю, что это к лучшему. Да, потому что стыдно и горько за собственную глупость, высокомерие и заносчивость. Тем более что Шуга был во всем прав. Остыв, Юнги с полной отчетливостью это понял. Он действительно свернул на своем длинном триумфальном пути куда-то не туда и пожинал теперь плоды. Ты осуждаешь меня, и я сначала здорово на тебя за это разозлился. Но потом смотрел на вас и начал вспоминать лучшие времена BTS - сплоченность, теплоту и взаимную поддержку, благодаря которым мы поднялись так высоко. Он задумчиво покусал ручку. Настоящее - результат прошлого, а будущее - настоящего. И если случившиеся события изменить никто не в силах, то свое будущее они пишут прямо сейчас. Каждую минуту и секунду. Каждой своей реакцией, каждым словом и взглядом. Если бы мы по-другому реагировали на испытание, свалившееся на нас... Иногда отношение к событию важнее самого события, я хотел поделиться этой мыслью с тобой. А еще предостеречь, если получится, от моей основной ошибки. Что бы ни случилось, не отделяйся от мемберов, не забивайся в уголок, слушай их, даже если тебе нечего сказать. Иначе вам заново придется учиться понимать друг друга, а это тяжело. Сейчас я, кажется, уже готов действовать для нашего общего будущего, хотя и не уверен, нужно ли это остальным. Но я постараюсь их убедить. Пусть это будет моей новой целью и новой мечтой. И вот еще что... старайся дальше, ты все правильно делаешь! Твой запутавшийся хён из будущего. Конверт лежал в ладони скинутой тяжестью. Он улыбнулся, взвешивая его, и опустил в карман. На сердце сразу стало легче на эти несколько граммов. Не забыть бы отправить потом. ... - Так и знал, что ты тут. Где-то возле школы и родительского дома. Тэхён подошел со спины неслышно, как он умел - Мин едва не вскрикнул. И уже приготовился отчитать его, но выражение лица тонсена заставило передумать. Почему он здесь, хотя должен быть дома, с семьей?.. - Они отказались, - с трудом выговорил Тэ. Его глаза были красными от слез, а лицо некрасиво опухло. В последний раз Мин видел его таким, когда... когда... Сердце сжалось от воспоминания: звонок из дома, рыдающий Тэхён, черная одежда, ближайший рейс в Дэгу. Юнги передернуло. - Успокойся и не реви! Кто? От чего отказался? - Бабуля и дед. Отказались ложиться в больницу. Я уговаривал их, настаивал, даже ругался, но все зря. Он... дед сказал... - Тэ задыхался от рыданий. - Что чему суждено, тому и быть! И бабушка его поддержала! - Ох, Тэхён-а, - вырвалось у Мина. Как и тогда, он не знал, чем тут помочь. Поэтому просто переминался рядом, теребя его за руки и неловко пытаясь вытереть слезы хёнским носовым платком, который нашелся в кармане Шугиной куртки. Специально носил для расстроенных тонсенов, он отлично это помнил. До дебюта немало слез было пролито, да и после него тоже. - Они не сочли тебя странным? - пошел он на хитрость, отвлекая Тэ вопросами, как ребенка. - Пять лет прошло! Ты стал выше, да и лицо изменилось. - Нет. Сказали только... что я всегда могу вернуться домой, если мне плохо. Повисло молчание - Юнги обдумывал эту странную фразу, а Тэхён прерывисто всхлипывал в Шугин платок. - Не плачь, - беспомощно сказал Мин. - Ведь и то уже счастье, что вы увиделись. - Когда я думаю, что их уже нет в две тысячи восемнадцатом... Я... Не... - Ну, хватит! - Юнги обнял его и стал качать из стороны в сторону, как маленького. - Мы попытаемся уговорить их еще раз, я приду вечером к тебе... - Ты добрый, хён. - Не такой уж, - неловко улыбнулся он. - Добрый, добрый! Я сразу это понял, как увидел тебя, - Тэ с благодарностью смотрел на него заплаканными глазами. - И остальных тоже. Я понял, что нам суждено стать семьей, хотя никто еще толком не знал друг друга... Вспомнив что-то, он встрепенулся: - Кстати, надо позвонить нашим. Они ведь волнуются, куда мы исчезли. Мин промолчал. Не то чтобы он не хотел, но запал прошел, и ему было уже стыдно за свой поступок - сбежал, как маленький! - Я должен попросить у Чимина и Чонгука прощения, - вдруг ляпнул Тэ как обычно - ни к селу, ни к городу. Юнги знал эту его манеру: будто просто болтает без каких-то мыслей в голове, свободно перескакивая с темы на тему. Маскирует острый, наблюдательный ум невинным простодушием ребёнка. - Чем же ты перед ними провинился? - осторожно спросил он. - Не поддержал в трудный момент, - просто сказал Тэ. - Может, если бы мы отнеслись к ним с терпимостью, им не пришлось бы искать поддержки друг у друга каждую минуту, и они не попали бы на камеры? Мин молчал, в очередной раз слегка раздраженный его необъяснимой логикой. При чем здесь тот скандал? - Мы ведь осуждали их, когда узнали, да? Пусть не прямо, но все равно - все эти косые взгляды, жесты... всё это очень ранит, понимаешь! Я прошел через это в школе и знаю, о чем говорю. - Понимаю, - сорвалось у Юнги. Он ведь прошел почти то же самое! Почему же не смог разглядеть сходство ситуаций? Теперь чувство вины - душной, давящей, - появилось и у него. Как будто Тэ заразил. - Из-за нашего порицания они и замкнулись друг на друге. И тоже начали ссориться, а Чонгук - он еще очень молодой и неосторожный! Наших советов он уже не слушал. Трудно слушать тех, кто тебя осуждает. Юнги только кивал растерянно. - Я заметил, - неуверенно заговорил он. - Что мое состояние тоже ухудшилось, когда макне с Чимином стали отдаляться. Тогда я списал это на усталость от работы, но теперь, после твоих слов... - BTS - это одно целое, хён. Если мы хотим остаться вместе как группа, нам нужно принять их отношения и прекратить осуждать, - заключил Тэхён, шмыгая носом и высмаркиваясь в платок. - Плохо им - плохо нам, всем! - А мы хотим остаться, - твердо сказал Юнги. - Что для этого сделать? Тэ подумал. - Для начала - хотя бы вернуться в Сеул, возможно? *** "Джей-Хоооооооооооооооуп!" Слабый крик прилетел издалека, покружился в темноте и растаял, едва коснувшись слуха. - Вы это слышали? - удивился менеджер Хобом-щи, оглядываясь на идущих сзади двух парней. - Как будто кто-то кричал "Джей-Хоуп"? Те прислушались и отрицательно качнули головами. - Менеджер-хён, - потянув за рукав, попросил Хоби-младший. - Я ценю то, что вы для нас делаете, но... можно мне не идти ни на какую миссию? Если честно, я ужасно устал, и у меня утром поезд. Все решено. Я не вернусь в группу. Хосок и Хобом безнадежно посмотрели друг на друга. Они отлично знали его упрямство. Может, и правда лучше отпустить ситуацию? И будь так, как суждено? Если события действительно неизменны во времени, Хоби так или иначе останется в BTS и дебютирует. Не сговариваясь, они кивнули. Но младший не спешил уходить. Он медлил, теребя свою сумку с вещами. Хосок едва сдерживался, чтобы не схватить его и не удержать силой, но он понимал, что это бесполезно. Всё бесполезно, что происходит без желания! - Зачем мне оставаться, если итог уже предрешен? - вырвалось у Хоби. - Ведь BTS, по факту, больше нет. Хоть Хосок и обрадовался, что он заговорил о чем-то кроме ухода, но тема беседы ему совсем не понравилась. Ведь одно дело гонять по кругу собственные мысли, а другое - слышать их со стороны. Особенно из уст младшей версии самого себя, который должен сейчас смотреть наивными глазами, безоговорочно верить в успех и с трепетом ждать дебюта! - Откуда ты знаешь? - жестко ответил он. - Ты что, способен видеть будущее? Голосования еще не было. - Прости, хён, но мы не слепые. Ваше отношение друг к другу... - Это жизнь, тонсен. Мы не можем круглыми сутками друг другу улыбаться, понимаешь? Кризисы в любом коллективе бывают, это не значит, что... - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Вы больше не вместе, у вас каждый сам по себе и винит других! - Возможно, - голос хёна зазвучал глуше, а глаза блеснули обидой. - Но не думаешь ли ты, что идешь сейчас по той же дорожке, набрасываясь на меня? Так все начиналось и у нас - с обвинений вместо поддержки. - Ах, значит, это я виноват?.. И в том, что ты не голосовал, тоже я? - Мы с тобой один человек! - Хосок почти крикнул это ему в лицо, так что он даже попятился. - У нас один характер! Не можешь понять моего поступка? Тогда представь себе ситуацию, в которой ты бы не стал голосовать! - Если бы я был не уверен в своем решении... - вдруг задумался Хоби. - То не стал бы. Наверное. - А я и был не уверен! И до сих пор не уверен, что это нужно хоть кому-то, кроме меня и Тэхёна!.. Все так холодны друг с другом, так отстранены... - Хён, а если спросить прямо? - прищурился Хоби. - Говорят, это помогает понять других людей! - Смотрите, звезда упала, - перебил менеджер, отвлекая их от спора, грозящего перейти в ругань. - Вон там, за деревом! Загадывайте быстрее желание. Хосок, почти физически ощущая распирающую его обиду, отвернулся от тонсена: действительно, в голых ветках огромного дерева вдалеке запуталось что-то блестящее, маленькое. - Я хочу, чтобы младший Джей-Хоуп остался в группе. - Я хочу, чтобы старший Джей-Хоуп продлил свой контракт. Они выпалили это одновременно, задумчиво следя за красноватой точечкой, пока она не скрылась за высотками. - Тебе не обязательно делать это, хён, - негромко сказал Хоби через долгую паузу. В его голосе отчетливо звучало извинение за горячность. - Только если ты хочешь. - Если бы я не хотел, разве стал бы уговаривать тебя остаться? - так же тихо спросил Хосок. Хоби быстро взглянул на него с каким-то нечитаемым выражением. - Если бы я не хотел, то первый согласился бы, что BTS - это пустая трата времени. И помог бы подыскать что-нибудь еще, ведь я знаю все успешные в две тысячи восемнадцатом проекты. Ты не думал об этом? Судя по виновато опущенной голове тонсена, он не думал. - Сейчас у нас трудности. Ты сам все видишь. Каждый замкнулся в себе после скандала... Я ощутил себя очень одиноким. Ждал, что Намджун что-то предпримет, но он молчал. Или Джин-хён, как старший, выскажется. Но так ничего и не дождался. Чимин с Чонгуком тоже ссорились каждый день, а Юнги... Юнги уехал, ты же знаешь? Если бы я был уверен в том, что кому-то, кроме меня и Тэхёна, нужна наша группа... Я хотел тогда обсудить это с ним, но он сказал, что пойдет на прогулку один. Я остался в общежитии и думал о том, что раньше мы не были так одиноки... и вспоминал прошлое. Хосок вдруг резко оборвал свою речь, когда из-за угла послышался быстрый топот и донеслось совсем близкое: - Джей-Хоуп! Чон Хосок!! - Намджун-и, - растерянно сказали оба Хоупа в один голос, оглядывая лидера. Растрепанного, уставшего, в куртке нараспашку, но прямо-таки заряженного энергией, совсем как в былые времена. И с улыбкой до ушей. Интересно, чему он радуется, промелькнуло в голове у старшего. - Звезду видели? Желание загадали? - Да... - И я загадал. Чтобы BTS наконец-то перестали чувствовать себя одинокими! Потому что это никуда не годится - когда семь человек одиноки вместе. Хосок изумленно уставился на него, как будто онемев. Да так и было - все слова внезапно вылетели у него из памяти. Он только дышал порывисто, чувствуя, как сильно Хоби сжимает его руку. Почти до хруста. - Все ошиблись - все и исправлять будем. Ты согласен дать группе шанс, Хосок-и? - Намджун смотрел на него со своей прежней уверенной улыбкой, говорящей о том, что он знает, что делает. Хоби в восторге запрыгал, дергая впавшего в ступор старшего. Его так и подмывало крикнуть "Конечно, хён согласен!" но он сдерживался. Хён должен сделать выбор сам. Хоби терпеливо ждал, хотя это с каждой секундой давалось ему все труднее. Когда уже хёну надоест играть в это "замри-отомри"?! Но Намджун, кажется, прочитал ответ по его лицу, потому что снова улыбнулся той широкой сияющей улыбкой. - Тогда нам нужно быстрее продлить контракты, потому что этот разброд и шатание лично меня уже напрягает. Застряли в собственном прошлом, как Винни-Пух в норе! И за Юнги с Тэ съезжу, сегодня же утром. Бывают такие ситуации - счастливые и неловкие. Хосок уже давно обрел голос, но попросту боялся его подать. Ведь негоже взрослому парню двадцати четырех лет реветь посреди улицы от радости, как девчонка-подросток? Хоби хихикнул над застрявшим Винни-Пухом, уже не сдерживаясь - лидер повернулся к нему с едва заметным вздохом облегчения. - Пошли, мелкий, спать. Тебе давно пора. В общаге никто не ложился, все ждут тебя с миссии... Давай свою сумку, - он легко забросил ее на плечо. И вдруг сообразил: - А вы же еще даже не добрались до миссии, да? - Она уже выполнена, - сказал вдруг менеджер Хобом-хён.

***

- Смотри, звезда упала. - Ага. Чимин перебирал темные волосы лежащего на его коленях тонсена. У ЧимЧима уже слипались сонные веки, но ему не хотелось покидать расстроенного хёна - то, что тот печален после разговора с Чонгуком, младший видел прекрасно. И опухшие красные глаза тоже. Чимин не говорил с ним об этом. Его смущало выражение лица Чима, стоило упомянуть имя Чонгука. - ...Вот она покатилась, хён! Загадывай скорее желание! Чимин снисходительно усмехнулся - детство же как есть, - но все-таки загадал, проводив глазами красноватую точечку, целых три желания. Главное и еще два - чтобы ужасный скандал побыстрей забылся, а сами они без потерь вернулись домой. Да, он в курсе, что желание должно быть только одно, но ведь это всё не всерьез, в конце-то концов?.. - А ты что загадал? - спросил он больше из желания отвлечься, чем от реального интереса. - Не скажу, - загадочно улыбнулся Чим. - Чтобы точно сбылось. - Скажи. Я хочу знать, - надул он губы. - Ладно. Я пожелал... твой браслет, - рассмеялся ЧимЧим, подцепляя его пальцем и рассматривая получше на изящном белом запястье. И тут же пожалел об этом, когда увидев решительное лицо хёна, проворно расстегнувшего замочек. - Какой смысл, хён? Все равно через пять лет у меня будет такой же... - Значит, будет на пять лет раньше, - отрезал Чимин, обвивая его руку теплой золотой змейкой. - У меня там, в будущем, есть еще. - Но ведь неизвестно, когда... Он замолчал, запнувшись. Хён и так расстроен. Его бы сейчас поддержать, а не огорчать еще больше тем, на что он все равно повлиять не может. Мысленно треснув себя по лбу, ЧимЧим потянулся к нему и обнял. - Ты обязательно вернешься туда и будешь счастлив. - Если сбудется мое желание. - И мое. Они замолчали, продолжая смотреть на россыпь звезд в черном бархате неба. Ночь была уже почти весенняя, без малейшего ветерка. На крыше общежития, куда вытащил младший Пак своего расстроенного хёна, было не холодно. Сначала они слушали любимые песни в плеере ЧимЧима, но потом (как всегда) плавно завязавшийся разговор перетек на жизнь группы. На трудности, радости, ожидания... надежды. Старший хотел шутливо удивиться, что у него есть еще желания кроме браслета, но серьезное выражение лица Чима заставило его устыдиться своего легкомыслия. Понятно же, что вовсе не украшение он загадал. Зная его слишком хорошо, Чимин не сомневался, что это было что-то касающееся других - их счастья, покоя или заветной мечты. Он погладил темные пряди и серьезно сказал: - Все будет хорошо, обещаю тебе. Прямо вот давай мизинчики скрестим? Тонсен кивнул, и они переплели мизинцы - одинаково миниатюрные, почти детские. Чимин стал тихо напевать ему что-то вроде колыбельной, только что родившейся из строчек их беседы. "Все будет хорошо... верь мне. Сцепим мизинчики. Я обещаю". - ...Вот вы где, - послышался сзади голос. - А я мелкого ищу, чтобы спать отправить! Сокджин стоял позади них и улыбался расслабленно и мягко. Впервые за эти дни, проведенные в прошлом, он не выглядел напряженным. - Комету видели? Красную, с хвостом. Я загадал нам продлить контракты. Точнее, мы с макне загадали. - Как он? - вырвалось у Чимина, и ЧимЧим снова посмотрел на него тем особым взглядом, от которого бывало неловко. - Грустит. И когда вы закончите свои разборки? Ведь от них всем плохо, не только вам. - Уже закончили, - через силу выдавил Чимин и отвернулся. - Мы ведь одно целое... Я здесь только это понял. Уже сказал макне, но повторю и тебе: не терзайте друг друга. Мы тоже сделали ошибку, когда повесили всю вину на вас. Но что было, то прошло, а теперь помиримся и двинемся дальше! Джин, непонятно отчего, выглядел радостно возбужденным. Чимин тихонько вздохнул, придумывая, что бы ему ответить такого же бодрого и позитивного, но назойливо ноющая боль в сердце мешала соображать. ЧимЧим неожиданно пришел ему на выручку. - Джин-хён, пожалуйста, - вмешался он, явно смущаясь. - Я сейчас иду спать. Только пару словечек скажу хёну! - О, у вас тут секреты. Ладно-ладно, не мешаю. Старший, уходя, рассмеялся своим добродушным тонким смехом - оба Чимина невольно улыбнулись. - Чонгук любит тебя, хён. И ты его любишь. Только слепой не заметил бы этого! Поэтому обещай мне сейчас, что помиришься с ним. Он все тебе простит. Обещай! Шокированный Пак потер шею, как будто его душила толстовка, и уставился на него круглыми глазами. ЧимЧим знает! Его мгновенно обжег стыд, и он спрятал горящее лицо в ладонях - тонсен невесомо поглаживал плечи, успокаивая. - Хватит, хён. Конечно, я понял почти сразу. По тебе догадаться сложнее, но у Чонгука... Чонгук-хёна всегда все написано на лице... Помирись с ним, пожалуйста! Чимин молчал. Как объяснить ему, что они не ссорились? Обсуждать это с младшим не хотелось. Эта рана будет болеть еще долго-долго. Возможно, всегда. Никто не знает и не должен знать, чего ему стоило расстаться с макне. Если бы не необходимость - не пустыми словами, а делом убедить хёнов, что они действительно раскаиваются... Чтобы они согласились дать группе хоть маленький шанс. - Ты знаешь, как сильно он тебя любит, хён. - Знаю, - выдавил Чимин, по-прежнему не отнимая рук от лица и крепко зажмуриваясь. - И как любишь его ты... Потерпеть. Просто переждать! Чим младше на пять лет и еще не понимает, что не все ситуации можно решить без боли и потерь. Даже при самой огромной взаимной любви. Голова слегка закружилась, и сердце ёкнуло, но он не открыл зажмуренных глаз. Обморок? Пусть! А Чим еще раз погладил его по плечу, поднялся и подошел к барьерчику, ограждавшему край крыши. Опершись на него, он долго смотрел на спящий город и на небо в прохладных звездах. - Я загадал, чтобы вы остались вместе, потому что не собираюсь расставаться с ним через пять лет! Если даже сейчас он для меня всё, то представляю, каково тебе... Хён? Ему ответила тишина. Чим удивленно обернулся. Никого. Он был на крыше один, если не считать Чиминовой куртки - она лежала, раскинув рукава, как человек руки. - Хён! Он не слышал ничего, ни малейшего звука. Ночь была тихая-тихая, безветренная, и то, что Чимин так бесшумно мог куда-то исчезнуть, немного испугало младшего. Только что был тут, в паре шагов, и куда делся? - Хён! - прокричал он, уверенный, что это розыгрыш, хоть и крайне неудачный. Но никто не отозвался. - Хён! Наверное, Пак-старший все же обиделся на его прямые слова. В конце концов, тонсену не очень прилично говорить такое старшему, хоть и самому себе. Но это не отменяет факта, что бросать самого себя одного на крыше - невежливо. Так подумал Чим, и с этой мыслью стал спускаться по лесенке вниз, прихватив куртку. На кухне горел свет, значит, Джин еще не ушел спать. - Хён, - снова окликнул он. Вовсю свистел-заливался чайник, поставленный Сокджином, и было немыслимо, как глубокой ночью в тишине общежития он мог про него забыть. Чим просто не мог знать, что ровно минуту назад в Дэгу Мин Юнги последним проговорил, глядя в ночное небо: "У меня всего одно желание. Для нас всех". И оно исполнилось.