Путь в неизвестность

      Вону просыпается в гордом одиночестве. В палатке ни души, а на станции так тихо, будто он действительно остался совершенно один. Он стал слишком много спать, и это не нравилось ему совсем. В палатку зашел Джун и махнул ему рукой.       -Солнышко встало, - хмыкнул Вэн. – Вставай, я тебя будить пришел вообще-то. Мама приготовила наивкуснейшую еду!       -Мама? – удивляется Чон, Джун кивает, но молчит, ждет, пока Вону сам вспомнит. – Ааа, мама. Она не твоя мама, Вэн, она…       -Наша общая мама!       -Мечтай, - Вону сел на кровати и провел ладонями по лицу. – А где все?       -Наверху, - Джуну внезапно очень сильно захотелось закончить разговор.       -Все что ли?       Старший пожимает плечами и бурчит «нет, не все», Мингю вполне понятно объяснил, что Вону знать цель похода совсем не обязательно.       -А Мингю где?       -Тоже...пошел.       И Вону замирает, отказываясь поверить в услышанное.       -Но его...рука, - Вону прокашливается. – Его рука еще не…Вот сукин сын.       На завтрак, обед или ужин - Вону потерялся во времени - была картошка с какой-то травой вместо специй. Вид у блюда был подозрительный, впрочем, как и у всего, что они тут ели, но аромат стоял потрясающий, как и вкус, безусловно. У «мамы» снова была смена на плантации, поэтому поблагодарить ее за еду Вону не смог. Парень решил не спешить обратно в палатку, а прогуляться по станции, делать все равно было нечего. По пути из столовой Вону чуть не сбила с ног орава станционных мальчишек, которые с дикими криками пробежали мимо, играя, видимо, в очередную игру, которую сами же и придумали. За ними спокойно шла худая девочка в очках, она старалась держаться «по-взрослому», поэтому, когда они с парнем поравнялись, тихо извинилась за пронесшихся ураганом друзей, чуть склонив голову.       У гермозатвора толпились дежурные, ожидая караван, который должен был прийти еще неделю назад, но у них что-то случилось в дороге, поэтому они задержались. В углу под брезентом лежало что-то массивное и из-под тряпки Вону разглядел только трубу. Мужчины громко переговаривались, решая, где торговцам можно будет расположиться.       -Надеюсь никакую заразу нам не притащат, - кривится один, на что двое других отвечают ему наперебой что-то вроде «да есть у нас на таких управа».       О какой «управе» шла речь, Вону, конечно, не понял и поставил себе заметку спросить об этом у Джуна, который точно что-то знал. Он с утра сам не свой.       Прогулка у парня заняла минут пятнадцать. Станция хоть и большая, но походить особо негде: там жилой блок, там медицинский, там склад, а там плантации. Все это занимало очень много места, поэтому пространства для прогулок почти не оставалось, да и без того у станционных было, чем заняться. На пороге палатки они весьма кстати столкнулись с Вэном.       -О, Джунхуэй, ты мне и нужен, - хватает его за локоть сталкер.       -Звучит так себе, но я тебя слушаю. Стой, почему «Джунхуэй»?       -Ну, потому что ты Джунхуэй? Караван еще только собирается прийти, а ты уже где-то достал грибы, шалун, – издевательски тянет Вону, игриво ударяя старшего по плечу.       -Фу, Чон, когда ты делаешь такие вещи, мне сразу хочется пойти помыться и тебя помыть, - Вэн отряхивает плечо от прикосновения младшего.       -Сладкий, у тебя нет шансов, так что голым ты меня увидишь разве что в своих снах.       Из палатки доносится громкий фейковый кашель Минхао, и парни переглядываются, враз прыская от смеха.       -Ты спросить что-то хотел?       -А, вот да, там караван ждут, дежурные сказали, что у них есть… - начинает Чон, и тут в голове проносятся миллион мыслей. Он не был глупым мальчиком и сейчас, кажется, все понял сам.       Под брезентом точно был огнемет, а как еще, если не огнеметом, бороться с зараженными людьми. Конечно их выжигают. Вону содрогнулся про мысли об этом.       -Что есть? Или все, вопрос снят?       -Да уже ничего, - младший отмахнулся и скрылся за пологом палатки от пристального взгляда друга.       Вону сидел на своей кровати, когда обратно в палатку зашел Джун и Чан, который прятал что-то за спиной.       -Хён, у меня для тебя кое-что есть, - улыбнулся парень.       Чон очень реалистично изобразил заинтересованность, но на деле ему было абсолютно все равно, потому что мысли были заняты другим.       Чан сунул в руки старшему книгу и сел перед ним на колени, заглядывая в глаза, ожидая реакции.       Вону так долго смотрел на переплет, что Ли уже успел расстроиться, но вдруг Чон улыбнулся тоже и перевел взгляд на младшего.       -Спасибо, - у Вону в глазах искрится свет, и Чан думает, что понимает Мингю. - Первая для моей новой коллекции.       -Честно говоря, я нашел ее уже давно, просто не было случая отдать ее тебе, - ерошит волосы младший и подсаживается к Чону уже на кровать.       С места неожиданно встает Минхао, перехватывая удивленные взгляды.       -Вещи бы постирать, а то мы последний раз их стирали еще в прошлой жизни. Джун, поможешь мне?       Джун наигранно расстроенно выдыхает «конечно да» и вытаскивает из-под кровати коробку с вещами, перебирая их.       -У тебя что чистое и грязное в одной коробке лежит? – кривится Сынгван,       -Нет, у меня просто нет больше чистого, - отвечает Джун, но Бу как-то на «отвали» кивает и достает свои вещи из вещмешка.       В одежде что-то запутывается, а когда Бу встряхивает комок, падает с глухим стуком на пол. Парни смотрят на яркий полосатый клубок, а Сынгван с тихим «ой» как-то торопливо и бережно поднимает его.       -Это что? – заглядывает через плечо Чан.       -Старые вещи, - Сынгван разворачивает клубок, который оказывается шапкой, в которой лежит мелочевка. – Это шапка Хансоля, он в ней в метро тогда спустился, это наши телефоны, это ключ-карта от моего дома…       -Зачем тебе весь это хлам? – смеется Сокмин, перебивая Бу, но тот только фыркает и продолжает:       -…а это мой подарок на день рождения от Хансоля. Не хлам, а дорогие сердцу вещи, сухарь бесчувственный.       Все это Бу вываливает себе на колени, а последнюю вещь держит на ладони, на которую остальные смотрели в замешательстве.       -Э…веревочка? – нарушает тишину Джун, когда уровень непонимания уже достигает предела.       -Да.       -Просто веревочка?       -Ну это же Хансоль, кто-нибудь удивился вообще? – пожимает плечами Сынгван.       -Вообще-то, - Вону мнется, но продолжает. – Вообще-то это красная веревочка, идиоты. Нить.       -Блин, точно, - ошарашенно шепчет Минхао, неосознанно сжимая плечо Джуна.       Сынгван резко поворачивается, смотрит на Вону неверящим взглядом и мотает головой, его нижняя губа начинает трястись, а спустя секунду он неожиданно заходится в рыданиях, утыкаясь в ту разноцветную шапку.       Вону поджимает губы и нерешительно кладет ладонь младшему на голову, в то время как Сокмин друга уже крепко обнимает.       Успокаивается Сынгван так же быстро, как начинает плакать.       -Вот идиот, я даже не понял…даже не думал.       Неловкую тишину после прерывает голос Минхао:       -Ну…он был странным, - тихо смеется Су. – Тогда в библиотеке, когда он разыграть нас решил, я думал реально ему пулю в лоб пущу. А потом…потом тебе и себе. Если бы вы не нашли нас, -он смотрит на Вону. - Если бы не вы с Мингю, мы бы точно там остались, - Минхао кривит улыбку и опускается на пол к Джуну, который сидел в его ногах, ощущая крепкие объятия. – Прости, Бу.       -За что прощать, хён, мы ведь выжили. А я – только благодаря тебе, - хрипит в ответ Сынгван.       -Когда эти двое, - Джун кивает на Вону, разрушив недолгое молчание. – Вернулись из библиотеки одни…я чуть там же у гермы ума не лишился. Когда Мингю сказал, что не знает, где остальные, у меня в голове было только выражение лица Минхао перед тем, как он надел респиратор перед выходом. Я стоял и думал, что это был последний раз, когда его видел и даже ничего не сказал. Тупое состояние беспомощности и злости.       Минхао был не щедр на нежности, но сейчас было можно. Нужно. Поэтому Су, поддавшись порыву, мягко поцеловал Джуна в щеку.       -Хорошо, что ума все-таки не лишился. Нужен бы мне ты был дурачком, - смеется младший.       -Ну возился же ты с ним до этого, – бурчит Сокмин, а Чан с Вону взрываются смехом, получая по ногам от насупившегося Джуна.       Через пару минут тишины говорить начинает все тот же Сокмин, а в голосе – ничего, пустота.       -Я тоже хочу попросить прощения у вас всех. У Сынгвана с Чаном. Мне жаль, что я не смог его довести, не смог сделать хоть что-нибудь.       Вону набирает воздух, чтобы возразить, но Ли не дает ему сказать.       -Когда мы вытаскивали его из той ямы, я все равно надеялся. До сих пор чувствую, как он меня за руку держит…, - он всхлипывает. - А еще представляете, он так сильно хотел увидеть Джихуна, что умер только после того, как тот пришел. Счастливчик, наверное.       А Вону думает, что если так случится, что в момент смерти они с Мингю не будут рядом, то Чон все равно к нему придет. Дойдет до него любой ценой. Все равно увидит. Все равно скажет. То, что уже столько лет сказать никак не получается.       -Сокмин, тебя никто не винит, - шепчет Чан, получая кивки остальных как подтверждение. – Ты сделал для него больше, чем кто-либо из нас, кто-либо за всю его жизнь. Ты был с ним, когда ему это было нужно больше всего. Но я…так боялся, когда мы с Сынгваном остались одни.       Сынгван тихо говорит «да», смаргивая скопившиеся слезы.       -Самым страшным моментом было, когда кто-то, кого я принял за человека, пытался подать нам сигнал фонариком, помнишь? – Бу снова кивает. – А когда ты сказал, что это кто-то из разумных, я не был уверен, что дальше пройдем. Но все, о чем я тогда думал – это то, что так не отдал Вону-хёну книжку, которую нашел.       Тихий смех разбавляет напряжение.       -Для меня самым страшным оказалось то, когда Чан вернулся без Сокмина и Сунёна. В Сунёне, Сынчоле и Мингю я никогда не сомневался. Мне они казались просто неубиваемыми. А потом и мы приходим на станцию без Квона, и у вас тут Мингю калека, - Сынгван нервно дергает плечом, продолжая обводить пальцем полоски на шапке Хансоля.       Они сидели на полу среди грязных вещей, которые так и не донесли до ванной, и разговаривали. Каждый делился тем, что тяготило, лежа камнем на сердце, а после каждой истории дышать легче становилось не только рассказчику, но и остальным в палатке. Они живут одну большую на всех жизнь, разделенную только лишь страхами каждого, а если исцеление так просто получить, то почему бы не воспользоваться.       Ближе к обеду, когда зазвонил звонок для работников плантаций, оповещающий о смене их деятельности: с полива на сбор урожая в других помещениях, Минхао и Джун все же ушли стирать вещи, которых накопилось достаточно для того, чтобы они припрягли еще и Сокмина. Ли носил обратно уже чистое белье и развешивал по натянутым между палатками веревкам. Чан вызвался сделать небольшую уборку в палатках, а Вону и Сынгвана выставили сменщиками дежурных на блоке на время обеда.       И, летящее до этого время, для Чона и Бу будто остановилось. Ни тот, ни другой не проявляли особой тяги к обычному дежурству, но если спокойному в принципе Вону было это проще пережить за книжкой, для Сынгвана это было буквально приговором.       -Вону, хватит читать, поговори со мной, - ноет Сынгван, ковыряя пальцем стол из деревянных ящиков.       Старший игнорирует.       -Вону, Вону-я, Вону-хён, поговори со мной, Вону, - монотонным раздражающим голосом канючит Бу, и Чон решает это повернуть в нужную ему сторону.       -Зачем наши пошли на поверхность? - Вону начал подозревать неладное, когда понял, что все старательно избегают разговоров о сегодняшней вылазке, и кроме состава Чон от друзей ничего выбить не смог.       Сынгван будто захлебывается словами, а по бегающему взгляду понятно, что пытается придумать хоть что-нибудь.       -Сынгван, только не ври мне. Скажи зачем, - Вону закрыл книжку и пытливым взглядом уставился на сжавшегося напарника.       - Хён, ты только не злись…на Мингю.       -Почему я должен на него злиться? Он лучше знает в порядке его рука или нет.       -Не из-за этого… а из-за того, что это его идея была. Он ради тебя туда пошел.       -В каком смысле?       -Они, ну, с гидом...в аптеку пошли.       У Вону земля уходит из-под ног.       Парень смотрит на обложку книги и, находясь на грани сознания, пытается успокоиться. То есть, теперь точно все узнали, что он болен, что себя он не контролирует. Значит, теперь его все будут бояться. Теперь он никому не станет нужен.       Но нет, он нужен Мингю. Мингю любит его, Вону это знает, но сейчас Мингю здесь нет. Но почему? Может быть, он бросил его? Ушел, потому что устал, потому что ему надоело. Нет, это же все неправда. Его никто не боится, и Мингю его любит. Или…       Голова сейчас расколется. Вону отшвыривает книгу, со всей силы впивается ногтями одной руки в ладонь другой и медленно ведет вниз, оставляя красные полосы. Парень пытается восстановить дыхание и хочет, чтобы кто-нибудь обнял его. Чтобы Мингю обнял его, но Мингю ушел. И вряд ли к нему вернется. Чон начинает плакать, и, кажущийся ему тихим плач, на самом деле оказывается громкими рыданиями.       Бу, до этого сидевший в ужасе, подскакивает к старшему, обнимая того за голову.       -Хён, хён, пожалуйста, хватит плакать, - у него самого глаза на мокром месте, а еще его, кажется, трясет.       Сынгван отпускает Вону и пытается уже удержать теперь его руки, которые тот норовит разодрать.       -Так, - начинает вслух рассуждать Бу. - Мингю его укачивает. Надо попробовать его укачать, - он швыркает и прижимается щекой к макушке рыдающего Чона.       Сынгван бы не отказался от чьей-нибудь помощи, но сейчас обед, да и в рабочие часы на блокпосты никто не ходит.       Сталкер втягивает воздух, немного медлит и стаскивает упирающегося старшего со стула, падая на пути вместе с ним. Он садится так, чтобы Вону оказался между его ног. Сынгван обнимает его, и почувствовав, что Чон цепляется за него, сразу расслабляется. Это Вону. Их Чон Вону. Просто с той некрасивой стороны, которую они с Мингю всегда ото всех прятали. Бу начинает немного раскачиваться, а через какое-то время Вону успокаивается.