На кончиках пальцев

— Красиво? — спросил мальчик лет восьми с пронзительными светло-карими, почти жёлтыми глазами. Он был незнаком Гарри, но почему-то казался очень близким и простым. Словно хороший друг. — Красиво, — кивнул в подтверждение своих слов Поттер и снова перевёл взгляд на ночное небо. Он находился будто на облаке, вокруг были бескрайние небесные просторы, но самым красивым, ярким, самым чудесным местом было одно созвездие. Очень знакомое. Очень родное. Непонятно почему. — Что ты здесь делаешь? — мальчик продолжал перебирать в руках незамысловатую цепочку, проходясь по звеньям тонкими пальчиками. От его движений цепь приобретала синеватый, будто наэлектризованный свет. — Не знаю, — Гарри пожал плечами, — а ты? — Я здесь живу. Это мой дом. Но не твой, Гарри. Зачем ты здесь? — казалось, в мальчике живёт любопытство и баловство, но взгляд цеплял за душу, не оставляя возможности не ответить. Волшебник, продолжая рассматривать созвездие Дракона, вдруг понял, что знает ответ на этот вопрос. — Я пришёл сюда за ним… — он коснулся кулона на своём запястье, привычно потирая тёплый металл, проходясь пальцами по чуть острому камню. — Но его ведь здесь нет, — просто ответил мальчик, почти закончив свою странную игру с цепочкой. — Тебе придётся искать его дома. — Но он ведь… Его не… Он… — Гарри никак не мог повторить здесь то, что уже озвучивал Гермионе. — Всё правильно. Здесь нельзя сказать то, чего нет. Здесь есть только правда. Возвращайся, Гарри, найди его. Он будет этому рад… Поттер так и не пошевелился. Он смотрел на самую яркую звезду, не в силах отвести взгляд. Она словно звала его, мерцая и переливаясь в тёмном небе. — Гарри! — мальчик хлёстко рассёк воздух перед собой горящей синим пламенем цепью, заставляя волшебника стремительно удаляться от так привлекающей его картины. — Найди его там! — Но как? — ощущение полёта сбивало с мыслей, волшебник чувствовал себя в невесомости, не имея возможности пошевелиться. Он крикнул ещё раз: — Как? Перед глазами померкло, и тьма стала непроглядной. Гарри осознал себя в собственном теле, лежащим на чём-то мягком. В крови словно бушевал огонь, дыхание с трудом вырывалось из лёгких, глаза болели так сильно, будто кто-то изнутри раздувал их из кузнечного горна. Он почувствовал ледяные пальцы на своём запястье — мгновенное прикосновение, которое тут же прервалось. — Так я должна помочь твоему хозяину? — голос Гермионы был тихим, рваным, но по мере продолжения он словно успокаивался и в конце концов словил ритм. — А что, если я ему не помогу? Ты останешься бесхозным эльфом? А, Кричер? — Как гость родового гнезда… — проскрипело существо, но девушка его прервала. — Я же грязнокровка, что с меня взять? Ты ожидаешь соблюдения чистокровных обычаев от меня?! Давай так. Я помогу Гарри, но ты ответишь на все мои вопросы, — Гарри не верилось, что подруга говорит всерьёз. Но его слух — это пожалуй единственное, что не было затронуто действием зелья. Эльф молчал, и Гермиона нервно поскребла коготком по спинке кровати. — Если темы не будут касаться семейных тайн славного рода Блэков, Кричер ответит на вопросы гостьи, — видимо он понял, что оскорблять единственного, кто может помочь его хозяину, не стоит в сложившихся обстоятельствах. — Ты знаешь, кто напал на Гарри в поместье Малфоев? — девушка выстрелила первый вопрос мгновенно, будто и не сомневалась, что Кричер согласится. — Нет. В поместье Кричер никого не видел. — Но авроры, с чего они вдруг решили вернуться? — Грязнокровная подруга хозяина решила использовать заклинание на территории мэнора. Сработали Сигнальные чары. До этого момента в поместье были только новый хозяин и его подруга, — каждый раз произнося это слово, Кричер кривился и морщил свой длинный крючковатый нос. — Но Гарри истекал кровью, что я должна была делать? — эльф открыл клыкастый рот, чтобы ответить, но Гермиона его прервала. — Не отвечай на это. Так… Последний вопрос: с чего ты воспылал неожиданной любовью к Гарри? Когда мы приходили сюда искать крестраж ты всё ещё люто ненавидел нового хозяина… — Когда хозяин Гарри приходил сюда со своими друзьями, Кричер ещё не знал, с каким древним и сильным родом он связал себя. Но когда Охранные чары Малфой-мэнора пропустили хозяина, Кричер всё понял, Кричер умный эльф. Кровь славного рода Блэков снова будет украшать гобелен, навсегда осквернённый предателями… — Когда Охранные чары… — девушка не дослушала, захлёбываясь в негодовании, — Ты что, надеялся, что чары Малфой-мэнора убьют Гарри?! — Гермиона была в ярости. — Кричер не может убивать. Кричер может только… — Ой, да заткнись ты! — слова эльфа больно резанули по сердцу. Добби тоже говорил об этом — эльф не может намеренно идти против своих хозяев. Гриффиндорку буквально накрыло волной воспоминаний. Накрыло с головой и унесло прямо в эпицентр шторма под названием «война». Страх, голод, необходимость рассчитывать только на себя. Помощи не будет, и лишь вера в себя и друзей хоть как-то держала их на плаву. Как же они справились? Как же у них получилось? Гарри вслушивался в повисшую тишину, понимая, что сейчас испытывает Гермиона. Ему очень хотелось её утешить, но его тело всё ещё было сковано огненной бурей. А ещё ответы Кричера открыли несколько очень важных моментов. Которые нельзя было игнорировать. Если в мэноре никого кроме них с Гермионой не было, то откуда Режущее? Если Драко мёртв, то почему Кричер всё ещё видит связь? Как он её вообще увидел? Потому что он — магическое существо, или из-за чего-то другого? Кровь рода Блэков будет украшать Гобелен? Гарри конечно ещё далеко до эксперта, но Нарцисса не сможет вернуться в род Блэков, а вот кровь Драко… Всё это если не прямо указывает на то, что он жив, то точно ставит его смерть под сомнение. Значит, надо найти Драко. Живым или мёртвым, но найти! Сейчас его глупые душевные страдания казались почти преступными. Так слепо поверить самой страшной догадке… Предположению, не имеющему под собой никаких фактов! Ну не идиот ли? Драко был бы в ярости, узнай он о подобном. Это оскорбительно и для слизеринца, и для гриффиндорца, так удачно соседствующих в душе Гарри. Сердце Героя забилось сильнее, отчего кровь ещё более обжигающей лавой понеслась по венам — действие «Сонной лощины» было, видимо, в своём пике. Ненадёжный способ самоубийства он выбрал. На самом деле до конца действие этого зелья так и не выяснили. Было ясно, что передозировка вызывает летальный исход, но причина смерти была непонятна, да и умирали не все. По какому принципу зелье убивало или нет, так и не установили. Гарри вспоминал учебник Принца-полукровки, где рядом со статьёй была сделана маленькая пометка: «место исполнения желаний?». Весьма странный комментарий для зелья Для хорошего сна, как ещё называли «Сонную лощину», с немного ненормальным побочным эффектом. Однако сейчас Гарри был рад такой неудачной попытке. В сотый раз, кажется, безуспешно пытаясь хотя бы пошевелить рукой, он вдруг вспомнил, как чувствовал себя во сне — невесомо и фундаментально одновременно. А ещё он чувствовал себя так, будто знает ответы на все вопросы. Он мысленно вернулся в свой сон, снова спрашивая: «Как? Как мне найти его?» И буквально оглох от шёпота, который, казалось, прозвучал прямо за спиной: «Просто позови его по имени…» — даже так голос звёздного мальчика был узнаваем. Из удивления его вывело грубое покашливание Кричера: — Гостья задала все вопросы? Гостья теперь поможет хозяину? Даже на расстоянии Гарри почувствовал, что Гермиона вздрогнула. Она тяжело вздохнула и ответила: — Принеси огневиски. Самый крепкий. Лучше сразу бутылку. Эльф забормотал что-то о том, что сейчас не лучшее время наслаждаться магической выпивкой, но тут же исполнил просьбу. — Гарри, я знаю, ты слышишь меня. Тебе будет сложно глотать, но ты должен выпить это. Давай… — к его рту прижалось горлышко, и он попытался сделать глоток. Жидкость, обычно обжигающая, сейчас была почти ледяной. Первая попытка не удалась, но он упрямо заставлял своё горло глотать, и постепенно стал чувствовать знакомое жжение. Спустя десяток глотков он наконец закашлялся. — Ну всё-всё, хватит. Теперь проспись. Слова Гермионы прозвучали как приказ, и оттого, каким холодным, почти презрительным тоном девушка его отдала, Гарри стало как-то жутко. А ещё ему вспомнился Драко. Не тот близкий, родной, нужный Драко, а отстранённый, чужой. Парень честно попробовал уснуть, но спать не хотелось. Всё тело ломило от палящего жара зелья и обжигающего льда, которым казался сейчас огневиски. В венах словно бушевала бешеная схватка, волшебника трясло то ли от холода, то ли от горячки. Это причиняло дикую боль. А ещё были мысли. И эта боль была другой. Их связь стала односторонней, когда Драко был подвержен действию Обливиэйта. Со временем Гарри стал понимать, что что-то меняется, что Малфой тоже начал ощущать её, но возможности сделать какие-то выводы не было — скитания, поиски, постоянное бегство и отчаянные попытки добиться успеха в их бесшабашной, а порой и опрометчивой миссии совсем не способствовали какому-то анализу. И всё же, после их встречи, после пережитого чудом Адского пламени, после самоубийственной попытки Драко помочь, Поттеру стало очевидно, что связь даже без прикосновения почему-то стала «взрослеть». И тот последний взгляд, что бросил на него Драко перед тем, как аппарировать с семьёй в мэнор… Драко тоже чувствовал что-то, он тоже нуждался в Гарри. И если вчера в мэноре на своей руке он почувствовал Режущее, которое применили к Малфою, значит его Соратник в серьёзной беде, а не просто в бегах. Жар в теле постепенно сходил на нет, и теперь Поттер осознал, что он немного пьян. Мысли стали течь медленнее и ленивее, но постоянно возвращались к одному — найти Драко. А ещё из головы не шёл тот странный сон. Имея немалый опыт в том, как сны могут влиять на реальную жизнь, сначала с сумасшедшим монстром, а потом и с осознанными сновидениями с Драко, он не мог проигнорировать увиденное. Только вот понять кем был этот мальчик, что он имел в виду… Гарри несколько раз корил себя за неверно заданный вопрос. Как его найти… Ну что за глупость! Надо было спросить, где. Где сейчас Малфой? Вот, что важно. На этой ноте гриффиндорца наконец сморило пустым сном, чтобы тот мог проснуться с ужасной головной болью и тем же вопросом на языке: «Где искать Малфоя?» Гермиона была в гостиной. Кричер подал ей завтрак, делая вид, что гостья вообще не присутствует в комнате. Когда Гарри спустился к ним, то немного обалдел. Девушка сидела с ногами на кресле, листая палочкой книгу, придерживая другой рукой чашку, что была на коленях. В воздухе левитировал поднос с тостами. Волшебница выглядела так, что невозможно было узнать в ней ту девчонку, что вечно предпочитала книги компании друзей. От зубрилки-заучки не осталось и следа. Голова болела так сильно, что трудно было смотреть на её короткие, тёмно-шоколадного цвета волосы, светящиеся в дневном солнце, бьющем из окна. Но самым сильным потрясением был взгляд. На Гарри смотрела чужая, абсолютно незнакомая девушка. Её лицо не смягчилось оттого, что она увидела друга. Глаза не стали теплее, губы остались сжаты в тонкую полоску, а брови, кажется нахмурились ещё сильнее. Чары Шарма, что безусловно применила волшебница, только сильнее подчёркивали и холодную ярость глаз, и бледность уставшей кожи, и недовольный изгиб губ. — Привет… — растерянно прохрипел Поттер, подходя ближе, всё так же рассматривая подругу. — Мне бы воды… — Кричер, нет, — остановила бросившегося было исполнять пожелание хозяина эльфа девушка, — ещё, — она бросила взгляд на часы над камином, — восемнадцать часов ни воды, ни еды. Уверена, за сутки ты не умрёшь от жажды и голода. И ещё месяц никакого бадьяна — а значит, ни Антипохмельного, ни зелья Сна без сновидений. Иначе твой хозяин — Гермиона отдельно выделила это слово, — снова сляжет в спячку. На этот раз уж точно в вечную! Кричер поклонился и исчез. — Знаешь, Поттер, сейчас я тебя просто ненавижу! — девушка замолчала, и Гарри невольно сжался от её слов. Она немного помолчала, но потом снова посмотрела на мнущегося у дивана Героя и продолжила. — Я ведь никогда не была дурой. Никогда! Я крайне редко ошибаюсь, и вытягивала твою задницу из полной задницы не раз и не два. Мы доверяли друг другу свои жизни, ты всегда мог рассчитывать на меня. Всегда! — она отставила чашку на поднос и повернулась к нему лицом, чтобы смотреть прямо в глаза. — Я свою жизнь поставила на твою победу. Я была рядом, даже когда Рон ушёл. А ты не поверил мне! Слепо нырнул в свои мальчишеские переживания, полностью игнорируя мои слова, — голос её то и дело срывался на крик, и она снова сделала паузу, чтобы немного успокоиться. — Да, когда ты понял, что не чувствуешь Драко, ты был один. Ты поддался панике и отчаянию. И это я могу понять. С трудом, с натяжкой, но могу оправдать тебя. И я вытащила тебя. Сама не знаю, как. Но вытащила. И что сделал ты? Ты сбежал, опять холя и лелея своё горе. И даже, когда я нашла тебя, даже когда привела тебе свои доводы… Ты снова не поверил мне! — Гермиона сжала кулачки, лежавшие до этого на коленях. — А самое непростительное — это то, что ты опять подверг его жизнь опасности. И на этот раз не из-за влияния крестража Волдеморта, или по собственной непроходимой тупости. А просто потому, что слишком увлёкся своей болью. Ты его снова чуть не убил! — речь волшебницы была пылкой, глаза сверкали обидой и злостью, но последние слова прозвучали для Поттера, как приговор. — Я здесь, потому что обещала Драко быть рядом. И потому что один ты не справишься. А ему нужна твоя помощь. Так что сейчас садись и рассказывай мне, что произошло. Подробно, шаг за шагом. Что ты чувствовал, видел и слышал, до того, как связь потерялась. Каждый шаг. Каждую мысль. Гарри покорно сел на диван. Он прикрыл глаза, понимая, что девушка во всём права, и что он сильно виноват. И перед Драко, и перед подругой. В течение нескольких часов он рассказывал Гермионе события битвы через призму их с Драко связи, благо научился делать это досконально ещё во время шестого курса. Он старался не смотреть на волшебницу, просто излагая произошедшее, делая недолгие паузы, чтобы пересохшее горло не хрипело. Когда он закончил, подробно рассказав о своём странном сне, наступила тишина. Гарри долго не решался прервать её, но гриффиндорка сделала это сама. — Позови его по имени. — Что? — Гарри не ожидал чего-то подобного. — Позови. Драко. По. Имени, — чётко и раздельно сказала Гермиона, будто изъясняясь перед глухонемым. — Через связь. Вы же умеете общаться мысленно. Гарри посмотрел на неё больными глазами. Каждый раз, когда он тянулся к любимому через связь и не получал ответа, у него в душе что-то обрывалось. Пустота становилась невыносимой, и он буквально терялся в собственных эмоциях. Но жалеть себя сейчас было глупо. Если он не найдёт его… Поттер закрыл глаза, тут же почему-то представляя слизеринца, родного, тёплого, своего, и мысленно обратился к нему: «Драко!» Тишина полоснула по сердцу не хуже Режущего. — Ничего, — в ответ девушка резко кивнула. Ни тени сочувствия не отразилось на её лице. — Так. Ты остаёшься здесь. Уверена, весь мир подождёт, пока Герой восстанавливается после самой важной битвы столетия, — то, с каким сарказмом было произнесено последнее, снова вызвало у Гарри ассоциации с Драко. Но сейчас не время было ностальгировать. — Меня не будет несколько часов. Значит, у тебя есть шанс пораскинуть мозгами — я всё же сохраняю веру в то, что они у тебя есть — и попытаться понять, что это значит. У меня есть несколько вопросов, но что-то подсказывает мне, что быстрее я найду ответы в книгах, чем у тебя. И да, мне кажется, тебе стоит забрать свою палочку. Незачем широкому кругу лиц знать, что ты обладаешь возможностью пользоваться магией без волшебной палочки. Особенно учитывая, что у тебя их две! — она аппарировала, не попрощавшись. Гарри остался один и долгие минуты не мог уловить, о чём она говорила. И только потом до него дошло: Бузинная палочка! И палочка Драко. Они обе остались в "Ракушке"! Как и мантия-невидимка. А ещё только сейчас он начал ясно осознавать события вчерашнего дня. Он и не заметил, что использовал магию без палочки. Гарри попробовал зажечь Люмос, но ничего не вышло. Пожалуй, это его не слишком беспокоило, но как попасть к Уизли за палочкой, хотя бы за одной, если его там заметят? Он точно знал, что говорить ни с кем не хочет. Да, это было грубо. И некрасиво. Но тратить время на пустые разговоры, когда Драко, скорее всего, угрожает серьёзная опасность… Он и так уже достаточно времени упустил… Время в попытках узнать что-то новое прошло быстро. Гарри обнаружил себя с энтузиазмом изучающим обширную библиотеку Блэков, где нашлись весьма интересные работы по теории магических ядер. Видимо, один из предков Сириуса всерьёз надеялся, что сможет изменить размер собственного магического ядра, вероятно, за счёт другого… Вот только в этой же работе было чётко сказано, что сила и мощь волшебника зависят не столько от размеров этого самого ядра, а от умения управлять магическими потоками и сохранять баланс между разновекторной магией. В общем, как в том анекдоте — главное не размер, а умение пользоваться… Гермиона вернулась поздно вечером, без сил рухнула на диван и уснула. Она не проронила ни слова, глаза её были красными от слёз, а в руке осталась зажата газета. Гарри укрыл девушку одеялом и обратил внимание на издание: «Ежедневный Пророк». Он вытянул смятую бумагу из рук спящей волшебницы и застыл, словно поражённый стрелой. На единственной странице было написано: «Экстренный выпуск от 7 мая 1998 года. Найдено тело ещё одного Пожирателя смерти, сбежавшего после битвы за Хогвартс. На этот раз авроры подтвердили смерть второго Малфоя на этой неделе. Драко Малфой был найден мёртвым сегодня рано утром. Вероятная причина смерти — Убивающее заклятие. Аврорат не распространяется о возможных подозреваемых, но наша редакция уверена, что доблестные стражи закона сконцентрируют своё внимание на гораздо более важных проблемах, чем смерть одного из приспешников поверженного 2 мая Лорда Волдеморта». Дальше Гарри читать не стал. Первое смятение от этой новости сменилось отрицанием, а потом и полной уверенностью, что Пророк опять опубликовал неправду. Поттер вспомнил пронзительные глаза звёздного мальчика. Он не врал. Он не смог бы. Ведь так? Поттер в миллионный раз коснулся подарка Драко, ощутил его тепло в пальцах и решительно отправился спать. Пока он не увидит Драко в этом чёртовом гробу, он не поверит ни слову! Вариантов было несколько, но ни один из них не предполагал смерти Лорда Малфоя. Самым вероятным был такой: Нарцисса могла сфабриковать убийство сына, чтобы обеспечить ему спокойную жизнь в бегах. На этом Гарри и остановился, засыпая крепким сном. Проснулся он рано. И первым делом позвал Кричера, чтобы сделать хоть глоток воды. Эльф появился с полным подносом, и Гарри даже подумалось, что он и за неделю этого не съест, но расправился с завтраком за десяток минут. А спустившись вниз, застал Гермиону всё ещё спящей. Будить девушку не хотелось, но времени было в обрез. Нужно было узнать, где тело, чтобы осмотреть его, убедиться, что это ошибка. Скорее всего, Леди Малфой не будет на церемонии прощания, а потому её проведут весьма условно. Вряд ли найдётся много желающих проститься с Драко, особенно учитывая, что сделать это и не попасть под пристальное внимание авроров будет проблематично. Гермиона решила проблему оперативно. Она просто связалась с Министром Кингсли. Хотя убедить её в том, что это может быть ошибка оказалось не легко. — Я и сама думала об этом. Но Министр считает, что личность подлинная. А в том, что он точно мёртв, никто не сомневается… — И ты? — Гарри с надеждой посмотрел на подругу. Было непривычно видеть её с прямыми волосами, чётко обрамлявшими лицо, открывая мальчишеский затылок, но ещё непривычнее было видеть потухший взгляд. Даже в своей ненависти глаза её выражали пекучую отчаянную жизнь. Но не сейчас. — А для меня ничего не изменилось. Пока не увижу его тело, не поверю. Но это может оказаться правдой. Твоя вчерашняя выходка вполне могла стоить ему жизни. — Нет! Нет, давай мы просто пойдём на церемонию… — Гарри и сам думал об этом. И эти мысли были словно паралитик — заставляли его замирать в пространстве в панике и отчаянии. Поэтому он твёрдо решил не допускать подобного, пока не узнает ответ на главный вопрос в данный момент — найденное тело действительно Драко или это очередная шутка. В комнате заискрило знакомым голубым свечением, и перед ребятами появился патронус Министра Кингсли. — Авроры установили, что Малфой умер вчера чуть позже полуночи. Причину мы выясняем, но это не Авада. Церемония прощания, организованная директором Макгонагалл, состоится завтра в семь вечера. Мисс Грейнджер, не знаю, какую игру вы ведёте, но Гарри остаётся важной фигурой на политической арене Магической Британии, и вы не сможете его вечно прятать. Если он всё ещё не пришёл в себя, у нас есть несколько вариантов, как исправить ситуацию. И возможно, нам понадобится материал для Оборотного. И потому, прошу вас, если надежды на улучшение его самочувствия нет, смиритесь, и дайте Британии шанс на восстановление. Я понимаю, это может противоречить устоям вашего факультета, но… Патронус распался тысячей сияющих осколков, заставив Гермиону вздогнуть от неожиданности. Гарри, всё ещё в бешенстве от сообщения Шеклболта, яростно смотрел на камин, перед которым только что развеял вестника. — Значит, это всё из-за тебя… — прошептала девушка и слёзы заполнили её глаза. — Он жив, слышишь?! Жив! Я знаю! Гарри ушёл наверх, оставив безутешную подругу самой справляться с истерикой. Глядя на огонь, искаженный голубыми всполохами развеянного патронуса, он что-то почувствовал. Использовав магию без палочки, без заклинаний, он словно краем сознания уловил чьё-то присутствие. Будто его магия коснулась чего-то родного и тёплого. И Гарри был уверен, что ему не показалось: это был Драко. Он не может ответить, может, потому что не знает, как, может, потому что под заклятьем, или ранен, но Малфой жив. Он где-то там, и Гарри найдёт его, даже если придётся положить на это всё, что у него есть. Он ушёл рано утром, не предупредив Гермиону и Кричера, а вернулся ближе к полудню. Увядшую, какую-то бесцветную подругу он нашёл всё в том же кресле, с той же книгой, только в руках у неё был бокал с огневиски. — Я решила допить ту бутылку, что Кричер выделил для твоего спасения… — она явно была пьяна, язык несильно заплетался, зато глаза отказывались ловить фокус. — Тебе будет многовато, подруга, — такой он видел девушку впервые, но времени на лирику не было. Их уже ждали. — Кричер! Принеси, пожалуйста, кофе. Нужно привести эту леди в чувства. — Кричер знает, где в запасах хозяев есть Отрезвляющее зелье. — Так даже лучше… — эльф растворился с тихим хлопком, — Гермиона, нам нужно увидеться с одним учёным. Но без тебя я не пойму и половины из того, что он скажет. Так что, давай, ты отложишь свою скорбь на пару часов. А там, может и скорбеть будет не о ком… — Кричер вернулся и отлевитировал фиал в руки хозяину. — Давай, Герми, ты нужна нам… — Я снова должна тебе помочь, да? А мне? — волшебница медленно хлопнула ресницами, пытаясь смотреть прямо на друга, — мне кто-нибудь поможет? Что мне делать? Что? — Сейчас выпить зелье. Потом мы пойдём к профессору Линкмору, и ты переведёшь мне то, что он скажет. А потом мы пойдём на похороны. Такой план тебя устроит? — Гарри приставил открытый сосуд к губам девушки, и она послушно открыла рот. — Это ты его убил. Как я смогу простить это? Я потеряла не только его, но и тебя, Гарри! — она жалобно захныкала, закрыла лицо руками, но видимо зелье подействовало почти мгновенно, потому что Гермиона внезапно встала: — Кто такой профессор Линкмор? И зачем нам к нему идти? Это может быть опасно! — Это автор одной книги по теории магических ядер. Я думаю, он сможет нам помочь понять, что случилось со мной и с Драко. Ну же, Гермиона, он уже ждёт нас! Я схожу в библиотеку за его изданием. А ты пока приведи себя в порядок, ты же не пойдёшь к нему в пижаме?! Гриффиндорка сконфуженно кивнула и ушла в комнату, любезно выделенную ей Кричером. Она двигалась почти механически, голова была пустой, а в душе была саднящая кровоточащая рана. Что бы она ни говорила Гарри, она поверила в смерть Драко, и справляться с этим у неё не получалось. Цепляясь за реальность частью рационального мышления, она кое-как переоделась, а глянув на себя в зеркало, окончательно поняла Поттера, сбежавшего в собственную голову, чтобы не испытывать всех этих эмоций. В её глазах почти не было жизни. Профессор оказался неожиданно разговорчивым. Он с вдохновением рассказывал о былых временах, когда писалась та самая книга, о своём друге и компаньоне, который был настолько же увлечён изучением магических ядер, как и сам Арман. Он так харизматично и интересно рассказывал об их изысканиях, что ребята невольно отвлеклись от своих переживаний, окунаясь в историю жизни двух выдающихся учёных. Профессор Линкмор сейчас жил отшельником, и Гарри с огромным трудом вызвал его по каминной связи. Их первый разговор был натянутым и очевидно вынужденным для мужчины. Но Поттер смог уговорить его на личную встречу и был очень рад сложившейся беседе. То, как Линкмор рассказывал о своём друге, напомнило Гарри об их шестом курсе с Драко. Непримиримая вражда и конкуренция, а потом близкая дружба и безмерная преданность друг другу. А то, с какой тоской говорил Арман о своём друге, заставило обоих гостей задуматься, не был ли тот влюблён в своего соавтора и коллегу. И эта догадка подтверждалась с каждым восторженным отзывом, с каждым новым предложением о Клемане Дюпри. Когда Гермиона предложила принести Непреложный обет, профессор вместо того, чтобы испугаться, заинтересовался и с готовностью согласился. Однако о магическом соратничестве Линкмор знал лишь то, что вскользь упоминается в книгах. Но он пообещал подробнее проанализировать то, что успели рассказать друзья, и попробовать глубже изучить этот вопрос. Его глаза горели энтузиазмом, а руки нервно подрагивали в предвкушении интересного научного приключения. Появиться на церемонии прощания с Лордом Малфоем для Поттера было странно. Он чувствовал, что слизеринец жив, и всё это действо напоминало какой-то плохо срежиссированный спектакль. Церемония была организована профессором Магконагалл, и для Гарри стало большим сюрпризом, что она заняла пост директора Хогвартса. Он всего на несколько дней выбыл из жизни, а его уже ждали такие изменения… Гермиона рассказала, что это было её идеей. Так или иначе, Драко был учеником школы, и оставить на самотёк такой ответственный момент было некрасиво, да и просто неправильно. По сути это она уговорила Старую Кошку взять на себя все хлопоты, связанные с похоронами, но увидеть своими глазами гроб с Драко для неё стало настоящим потрясением. Друзья прибыли одними из первых. Вполне ожидаемо гостей было немного. Они общались в холле, тихо обмениваясь новостями и мнениями, но желающих проститься с Малфоем не было. Никто из скрывающихся слизеринцев так и не появился, хотя Гарри был уверен, что в курсе этого события были все без исключения. А те несколько человек, что пришли, скорее походили на авроров в штатском или праздных любопытствующих. Грейнджер решительно прошла мимо них и шагнула в зал, замерев после этого шага, как от заклятия. И Герой её понимал. Подойти к гробу с телом было самым сложным. Но парень уверенно прошёл сквозь ряды пустых стульев и приблизился к высокому подиуму с покойным, оставив Гермиону позади. Драко лежал в окружении белых лилий, и Поттера передёрнуло от понимания, что эти цветы Малфой не хотел бы видеть на своей могиле. В зале прощания было пусто, и Гарри сделал свободный шаг к гробу, где лежало тело. Увидеть такого спокойного, безмятежного Драко дорогого стоило. Но все инстинкты Избранного вопили о неправильности происходящего. Приблизив лицо к любимому, Гарри почувствовал такой холод, словно дементоры высосали душу умершего. Но что-то было не так. Гарри как в бреду протянул руку и коснулся щеки лежащего перед ним в гробу парня. Кожа оказалась ледяной. Смотреть, трогать такое родное лицо, не чувствовать в Драко жизни и не верить собственным глазам и рукам было невозможно. На секунду закрыв глаза, будто пытаясь справиться с наваждением, Поттер призвал магию, шёпотом произнёс имя любимого и отпустил её, а буквально через мгновение почувствовал отклик. Сердце остановило свой ход, и Гарри в панике распахнул глаза. И ощущение тут же пропало. «Нет. Не может… Не правда! Это не можешь быть ты!» — мысленно закричал Избранный и, не почувствовав ответа, снова закрыл глаза, почти смиряясь с неизбежным. И в этот момент мраморные стены зала отразили тихий вскрик Гермионы. — Драко… Гарри обернулся и увидел наполненные слезами глаза подруги, но взгляд выражал изумление и надежду. Сквозь плотные шторы в зал зашли несколько профессоров, и девушка спешно подошла к Поттеру, на ходу накладывая Заглушающее. — Что? — выдохнул, не спросил парень, отчаянно желая услышать о чуде. — Связь… — тихо, едва шевеля губами ответила Гермиона, опасаясь, что кто-то из авроров, безусловно присутствующих здесь, может читать по губам. Она вообще только сейчас стала критично оценивать происходящее, вновь вернувшись к состоянию встревоженности и готовности отражать нападение. — Я видела свет, Гарри. Только он теперь какой-то другой… Твои ладони светились, и мерцание… Оно будто уходило куда-то в сторону… Гарри ещё раз потянулся к связи, но разочарованно покачал головой: — Я ничего не вижу… — Я знаю, что мне не показалось! — чуть громче пробормотала девушка, всё так же наклонившись. — Я и не думала, мистер Поттер, что увижу вас здесь… Ребята отшатнулись от тела Малфоя, оборачиваясь на слова директора. — Он сражался на другой стороне, профессор, но едва ли у него был выбор. И в решающий момент именно он определил исход битвы. Без его палочки… — Гарри впервые озвучивал то, что успел обдумать о случившейся с ним войне. Это заставило горло сжаться, а голос охрипнуть. — Он заслуживает остаться в памяти волшебников героем. — Я думаю, у каждого на этой войне была своя роль. И не все из нас эту роль играли по собственной воле. Это очень смело с вашей стороны — появиться на церемонии и проявить понимание и поддежку проигравшей стороне. — Но Драко не… — Да, директор Магконагалл, Гарри всегда поступает в духе родного факультета. Сейчас всем было бы полезно увидеть надежду на мир и спокойствие, справедливость и открытое правосудие… — Гермиона внаглую перебила Поттера и теперь теснила его к проходу. — Но нам сейчас так тяжело, ещё даже не верится, что этот ужас закончился… И давать интервью Пророку было бы непроходимым испытанием… Поэтому нам пора… Спасибо, что организовали это чудесное прощание с нашим однокурсником. В его жизни было достаточно трагедий, и закончилась она так же трагично… Ещё одна жертва войны… — девушка говорила все эти пафосные вещи, практически пятясь к выходу из зала. — До свидания, профессор Макгонагалл… Как только они проскользнули за шторы, разделявшие холл и зал прощания, Гермиона потащила Поттера подальше от всех. Как только они укрылись за широкой колонной, девушка взяла Гарри за грудки и яростно зашептала: — Я не знаю, что я с тобой сделаю, если ты не повторишь то, что сделал там с телом Драко. Мне нужно знать всё! Это может что-то значить! — Гермиона! Да отпусти же! — Гарри сделал шаг назад, удерживая волшебницу за запястья. — Я попробую ещё раз. Подожди! Он достал из кармана мантию-невидимку и накинул себе на плечи, оставляя приподнятый край, чтобы девушка тоже поместилась. Потом достал палочку Драко и наложил на них Заглушающее и чары Отвода глаз. С утра он успел побывать в «Ракушке» и забрать свои вещи, а ещё убедиться в том, что палочка Малфоя слушается его, признав в нём хозяина. Бузинную он оставил у гоблинов, втайне надеясь, что они провалят миссию, и палочка пропадёт где-то в недрах Гринготса, навсегда избавив тем самым своего обладателя от головной боли. Гарри с Гермионой вернулись к телу Драко, до которого никому по большей части не было дела, и волшебник снова поразился ужасающему зрелищу — белые лилии делали лицо Малфоя ещё бледнее и болезненнее. Он постарался в точности повторить свои действия, но ожидаемо не получил никакого результата. Под мантией вдвоём было тесно, ребята постоянно сталкивались локтями, но взгляд Гермионы был настолько красноречивым, и одновременно отвлекающим, что Гарри закрыл глаза и снова потянулся к связи. Он так старался что-то уловить, что от усилий разболелась голова, но того самого ощущения всё не было. Гарри и сам не заметил, как мысли унесли его в совсем другие воспоминания. Как Драко чутко откликался на его прикосновения, и ментальные, и физические, как заботился о нём, ненавязчиво, но внимательно, давая почувствовать комфорт и тепло. В какой-то момент он так ярко представил лучащиеся нежностью любимые глаза, что показалось, будто Драко и правда стоит перед ним, живой, родной, только протяни руку… Гарри неосознанно потянулся к представленному образу, натягивая ткань мантии, обнажая свои ботинки и туфли Гермионы. Девушка толкнула его в бок и зашипела: — Пойдём. Я увидела всё, что было нужно. Как им удалось уйти незамеченными, можно только догадываться. Видимо, проститься с Лордом Малфоем было действительно некому. Но когда они наконец аппарировали на Гриммо, Гарри с вопросом в глазах уставился на подругу, пытаясь понять, что же всё-таки произошло. — Связь между вами всё ещё живёт, Гарри… И, — она не успела договорить, как перед ними появился сияющий журавль. И как только он заговорил, стало ясно, что патронус принадлежит Арману Линкмору. — Я кажется нашёл ответ на так интересующий вас вопрос, молодые люди. Но мне нужно всё проверить. Жду вас, жду вас сейчас же! Гарри удивлённо хлопал ресницами несколько секунд, но Гермиона уже схватила свою безразмерную сумочку и ухватила его за локоть: — Ну, что ты медлишь?! Аппарируй нас! — Но как же… — Поттер явно был не готов к такой быстрой смене планов. — Это может подождать! — Гарри доверился подруге и достал палочку Драко. На месте их ждал взволнованный и какой-то дикий профессор. Увидев прибывших, он тут же взмахнул палочкой и разочарованно вздохнул: — Уважаемые, между вами нет никакой связи, это я точно вам говорю… — Конечно, нет… — растерянно уверил его гриффиндорец, не привыкший к таким вопросам. — Мой магический Соратник… Он пропал, понимаете, и я его не чувствую, то есть не чувствовал, но сегодня, кажется, что-то нащупал… — Так, — снова вернувшийся к своему нетерпеливо-восторженному состоянию, Арман был готов снова броситься в бой с неизвестностью, — вы рассказали мне слишком немного, чтобы я мог что-то понимать, а значит и помочь вам. Господа, вы же взяли с меня Непреложный. Посвятите же меня в детали! Гермиона с готовностью кивнула и следующий час обстоятельно рассказывала Линкмору о событиях шестого курса и прошедшего года в бегах. Гарри был искренне ей благодарен, потому что у девушки получалось сухими фактами озвучить уже готовые выкладки о связи, не касаясь темы чувств вообще. Хотя профессор, кажется, догадывался и об их с Драко отношениях. К слову, имени магического соратника Героя, Грейнджер так и не назвала. Закончила она своё повествование на том, что сейчас связь проявляет себя единственным образом — мягкий золотой свет исходит из кончиков пальцев Гарри и тянется куда-то в неизвестность, растворяясь в нескольких шагах от волшебника. И что именно провоцирует проявление этой связи, не ясно. Последнее для Поттера было новостью. Он и не знал, что Гермиона чётко увидела мерцание. Хотя, когда она сказала об этом, ему припомнилось, что действительно, связь ощущалась словно вода, стекающая с мокрых рук пульсирующими лёгкими каплями. Что он не преминул добавить к словам подруги. Арман замолчал, иногда проговаривая что-то себе под нос. — Так-так-так… Ну… — он менял позу, подпирая подбородок другой ладонью. — Это вполне разумно… — снова перекидывал ногу на ногу и упирался лбом в кулак. Такую пантомиму гриффиндорцы наблюдали довольно долго, а потом профессор словно замер. — Итак… — он вперил свой взгляд в Гарри и от того сочувствия, что Поттер увидел в его глазах, парню захотелось совершенно по-детски разрыдаться. — Первое, что вы должны узнать, это то, что ваш Соратник однозначно жив. Дело в том, что судя по моим изысканиям, ваши магические ядра связаны. Они взаимодействуют с различной интенсивностью и частотой, если верить вашим словам, но связь эта неразрывна. То, что я нашёл, однозначно подтверждает, что если магия выбрала вас и соединила, то даже ваша, мг-мг, временная кончина, извините, этого не изменит. Душа-душою, это тоже важно, и вы, уверен, ценность эту как никто иной понимаете, но магические ядра… Как только магия покинет тело вашего Соратника, ваша устремится к нему, пытаясь заполнить пустоту. И не найдя сосуда… Просто растворится в эфире… В лучшем случае. В худшем разнесёт всё вокруг. Это только опытным путём можно проверить… Во время всего этого рассказа Гарри практически не дышал. Он испытал такое облегчение от услышанного, что пропустил мимо ушей почти всё сказанное после. — Я, мой мальчик, пережил смерть любимого человека, и пусть мы не были Соратниками, он был моей жизнью. Моим вдохновением. Моим сердцем, если позволите. А потому, будьте уверены, что ваш друг жив. — Спасибо. Спасибо вам! — Поттер подскочил к мужчине и яро затряс его ладонь в какой-то панической благодарности. — Ну что вы, что вы. Я, мне помнится, должен был помочь вам его отыскать… — А вы… Можете? — Гермиона робко спросила, не отрывая глаз от стеллажей с книгами. — К сожалению, нет. Это вот его, — он указал скрюченным пальцем на Героя, — работа. Но могу помочь вам теоретически. Собственно, второе, что вам нужно было узнать, молодой человек, это то, что у каждого из нас есть другое имя. У вас, например, их много. Герой, Избранный, Золотой мальчик, Спаситель. Возможно, ещё какое-то. Это имя отражает суть. И у чистокровных волшебников его дают при рождении. Чтобы таким образом повлиять на судьбу, подсказать ей, каким бы хотели видеть волшебника в нашем мире. У других же имя находит своего обладателя само. Не знаю, поможет ли это в ваших поисках, но поверьте, если у вас будут ещё вопросы, вы в любое время, всегда, обращайтесь! Однако я попрошу вас об ответной услуге, — и Гарри, и Гермиона напряглись, ожидая услышать цену за помощь Линкмора. — Когда найдёте его, приходите в гости. Мне так хочется хоть раз увидеть магические ядра Соратников… — Конечно, профессор. Обещаю! — плечи Гарри расслабились, и он поднялся со стула, чтобы направиться к камину. Сил на апарацию просто не было. То ли от новостей, то ли от усталости. — Спасибо! — Это вам спасибо, Гарри! Я хоть и затворник, но хорошо могу представить себе, на что был бы похож наш мир, окажись вы слабее сами-знаете-кого. — До свидания, профессор Линкмор, — попрощалась Гермиона, уже окутываемая зелёным пламенем дымолётного порошка. Оказавшись на Гриммо, тут же укутанные странноватой заботой Кричера, ребята сохраняли молчание. Оно уже не было таким напряжённым и тяжёлым, но уюта в их компании тоже не было. — Прости меня. Гермиона, я знаю, что это не оправдывает мои поступки. Но я не могу представить себе жизни без него. Весь этот год без Драко я будто поставлен на паузу. Дышу, хожу, ем, убиваю, просто в ожидании, когда же начнётся реальность. Когда я снова стану жить. Мне было легче чувствовать, как к нему прикасаются чужие губы, легче осознавать, что он кричит во сне о том, как ненавидит меня, легче знать, что он не любит меня, но жив. И когда я потерял его… Словно последнюю каплю надежды и света у меня отобрали. Словно я проживал поцелуй дементора снова и снова. Без надежды на смерть. Вечная пытка. Я сдался, и опустил руки и предал его, и я всё равно прошу у тебя прощения. Потому что без тебя я его не найду. Вот такая гриффиндорская честность и слизеринская логика, — горячий шоколад в руках давно остыл, а Гарри всё продолжал смотреть на огонь, думая о том, что и правда без подруги даже не знает, с чего начать. — Я не могу сказать, что понимаю тебя. Всё это время без него… Как ты справился? С магией, с чувствами, с нашей миссией… Не представляю. Я ушла после битвы, опустошённая, обессиленная, потому что за это время просто всю себя выжгла этой войной. А чего тебе это стоило, даже не представляла до недавних пор. Да и сейчас не до конца осознаю, что ты умер за нас. И мне сложно тебя судить. Но… Давай просто остановимся на том, что мне нужно время, чтобы простить тебе это предательство. Ты отступился от него, Гарри. И я вряд ли смогу это понять. Поттер кивнул, сглатывая вязкую горечь от этого разговора. — Мы найдём его, Гарри. Это я тебе обещаю…