На кончиках пальцев

Как Поттер её не убил, он и сам не знает. Но в пылу ненависти он вдруг почувствовал какое-то удушающее бессилие, а потом в голове забились слова Луны. Не тратить время на того, кто этого не стоит. И он вышвырнул Джиневру Уизли из своего дома одним длинным росчерком магии, так же, как и из своей жизни. Он знал, что Джинн догадалась о Малфое, но ему было плевать. Если она умна, она промолчит. Да если и нет, главное — успеть его спасти. От гнева Серой дамы, кем бы она ни была. Гарри долго бы ещё сидел на полу в гостиной, если бы не журавль Линкмора. Профессор передал, что завихрения магических векторов могут искажать пространство в четвёртом и седьмом аспектах, и это — настоящий прорыв. И Гарри, не думая, просто отправил ответ, что ни черта не понимает в этих его научных словесах, и у него нет времени с этим разбираться. Он отправился в Мэнор. На этот раз с чёткой целью: закрыть его для входа всех, включая авроров и хозяев. Он знал, что у него получится. Если Нарцисса была в нём после своего побега, то может вернуться, и барьер, что он установит, не даст ей сделать это незамеченной. Он исключал любую возможность побега, чтобы, когда Драко, наконец, будет найден, не ускользнул от него. Ведь Гарри не был уверен, как Малфой отнесётся к нему. А родовое поместье — это именно то место, куда проще всего вернуться, ведь это же дом. Арман Линкмор жил отшельником с момента смерти своего друга, коллеги, приспешника и единственной любви — Клемана Дюпри. Это было больше четверти века назад. И профессор был совершенно уверен, что умрёт он в своём доме, поэтому оставил домовикам чёткие указания на этот счёт, всегда поддерживал Бытовые чары, и тем более глубоким был шок его эльфов, когда он в ярости отбросил в угол опустевший горшочек с порохом, зачерпнув из него последнюю горсть магического порошка, и решительно шагнул в камин. Хогсмид почти не изменился с его последнего визита. А быть может, и изменился, но Арман был настолько зол, что не обращал никакого внимания на окружающее пространство. Он стремительно — в меру своих преклонных лет — отбивал шаг по дорожке к Хогвартсу, ни на секунду не прекращая бормотание. Конечно, он знал, что мисс Грейнджер в школе — об этом писали все газеты. И конечно знал, что героиня Второй магической войны без сознания. И не понимал, какого чёрта все медики Мунго не смогли привести её в чувство! Но беспросветная тупость Гарри Поттера заставила его покинуть свой дом и отправиться к единственному человеку, способному перевести его научные изыскания на простой язык, доступный даже такому неучу, как Герой Магической Британии. На самом деле он очень проникся его историей. Не только потому, что к нему попал Грааль любого учёного, изучающего магические ядра. Но и потому, что его любовь была видна даже сквозь налёт усталости, печали и опустошения. Он чувствовал нечто подобное с уходом Клемана, но представить, как это выносит волшебник, которому на физическом плане больно оттого, что он не чувствует любимого… Он бы наверное умер от разрыва сердца. И поэтому он заставил себя сделать этот шаг — шаг в камин. Мадам Помфри всполошилась. У Гермионы было достаточно посетителей, но все они были ей знакомы. Однако, когда старик накинулся на неё с обвинениями в некомпетентности, она, позабыв о своих опасениях, бросилась доказывать свою состоятельность как медиведьмы. А спустя час признала свою неправоту. — Вы, мадам, просто слишком юны, чтобы знать об этом, не корите себя… И позвольте мне, наконец, снять с девушки заклинание! — Конечно, профессор, — зарделась, как девчонка-первокурсница, далеко не юная волшебница, — но объясните мне, как вообще такое могла сотворить совсем ещё девочка?! — Исключительно случайно, могу с уверенностью сказать! — важно протянул Арман и продолжил, — Во-первых, она недоучка. Потому что верхний взмах палочкой на первой трети витка был прямым. Во-вторых, я и сам не сразу понял это: мисс Грейнджер смогла поставить барьер. Видимо, не очень искусно, раз уж он не сработал в полную силу. — Да-да, — нервно перебила его Поппи, — у девушки в тот момент был магический выброс, и она хлестала мисс Уизли огненной плеткой. И, наверное, лишь в последний момент успела защититься… — Очень вероятно, что именно такое обстоятельство ей и помешало исполнить Защитные чары на Превосходно. Но слушайте же дальше! Чары, что сотворила мисс Грейнджер, сместили последнюю фазу заклинания, и это повлекло за собой его трансформацию из Обливиэйт в Обливио. Волны второго вектора искривились, добавляя именно то направление магии, что требуется для этого безусловно забытого заклинания!!! — с восторгом закончил Линкмор. — Но разве это заклинание можно снять? — потухшим голосом уточнила медиведьма. — Я конечно не знакома с его действием, но если судить по тому, что вы описали, оно намного деструктивнее Обливиэйта! — А вот эту загадку я всё ещё не могу разгадать, моя дорогая. Но я вижу, что магическое ядро девочки цело! И более того, она полностью здорова. И память её тоже полностью в порядке! Даже самая простая Окклюменция может это показать! Заклинание не пробилось дальше её сознания! Вы и не думали смотреть в этом ключе, и конечно, — он выставил палец вперёд, не давая мадам Помфри перебить его, — конечно, боялись ей навредить! Я понимаю, милая моя! Но всё же, это факт! Поппи задумалась, а потом у неё возникла идея, которой она поторопилась поделиться: — Вы знаете, профессор, когда-то давно у нас был случай: на девочку посмотрел Василиск. Через привидение. И она осталась жива! — Что вы хотите сказать, мадам? — заинтересованно и серьёзно спросил Линкмор. — Ну, конечно! Почему мы сразу не подумали об этом?! — увлечённая своими мыслями, медиведьма едва обратила внимание на вопрос. — Ведь это было в женском туалете плаксы Миртл! Наверное, она встала между девочками, и призрачная природа повлияла на заклинание, как субстанция! Просто вняла в себя трёхплоскостную волну, которая и является самой разрушительной! — Вы умница, вы просто умница, мадам! Вы разгадали этот паззл! Теперь всё сходится!!! Он восторженно подскочил с больничной койки, на которой сидел, и порывисто обнял засмущавшуюся от похвалы женщину. Потом смутился сам и отошёл чинно, повернулся к пациенту и взмахнул палочкой. — Ну вот, теперь осталось лишь подождать, пока мисс Грейнджер придёт в себя! Гарри не смог добраться до дома. Он осел на землю рядом с Малфой-мэнором, едва заставляя грудную клетку вдыхать воздух. И прохрипел имя домовика. Но перед ним явился Типпи, заламывая уши и выкручивая лапки. — Сэру Гарри Поттеру нужна помощь Типпи. Он не может бросить члена семьи хозяев без помощи. Но Типпи не сможет ему помочь, потому что в ритуальный зал Гарри Поттеру нельзя! Что Типпи может сделать? — Кри. — попытался сказать Поттер, но не смог закончить. Но умный эльф всё понял и привёл Кричера к хозяину. Тот аппарировал его домой, где Гарри без сил свалился прямо на пол перед камином. Эльф заботливо перенёс его в спальню Сириуса и погрузил в сон. Даже Поцелованному Магией нужен отдых, тем более, когда тот остался без своего сердца. Проснулся он от жаркого спора. Вокруг гостей танцевал домовик, всё пытаясь утихомирить их дебаты, и Гарри с удивлением обнаружил в своей гостиной Профессора Линкмора и… — Гермиона! — он бросился с лестницы вниз, налетая на подругу и обнимая её изо всех сил. — Как? Когда? Что случилось?! Джинни… — Гарри, ты меня задушишь! Эй! Ну, отпусти же меня уже! Когда Гарри расцепил руки, он обратил, наконец, внимание на очевидное, но невероятное: в его доме, защищённом ото всех, находился человек, который вообще не выходил за пределы собственного сада уже больше, чем сам Поттер живёт! — И всё же, мисс Грейнджер, Гермиона, — кивнул он на её чуть раздражённый взгляд, — я полагаю, что это не просто вихри, которые создают противопоток… Иначе невозможно было бы хранить артефакты и зачарованные предметы внутри периметра. — Но профессор… Если бы это было так, то невозможно было бы обеспечить стабильность контура. Всё просто разлетелось бы по пути магических векторов! — И это было бы правдой, если бы невозможно было стабилизировать их… — убеждающе произнёс Линкмор, но не закончил фразу. — При помощи перманентного артефакта! Но такого рода артефактом может быть только… — Только родовой камень, всё верно, мисс Грейнджер! Причём не какой-то новодел, а действительно древний, напитанный силой поколений родовой камень! И если его найти… — То найдется и Драко! Ой! — Гермиона была настолько увлечена беседой, что сама не заметила, как проговорилась. Она в испуге посмотрела на Гарри, но тот лишь пожал плечами. Слишком сильно было пока потрясение оттого, что подруга неожиданно очнулась, да ещё и оказалась сразу у него дома. — Так, значит, молодой Малфой… Но… В газетах писали… — Писали, — кивнул головой Поттер, — но именно вы были тем, кто убедил нас, что мой Соратник жив. Значит, всех обманули. Профессор задумался надолго. А когда снова вернулся в беседу, то услышал, как Гермиона уже заканчивает рассказывать о том, что с ней случилось. Как она попала под Чары Джинни, а Лиззи Миртл спасла её от верной смерти. Но для него это были уже старые новости, поэтому он бесцеремонно перебил молодежь: — Обманули, и сделали это очень искусно. Потому что для Оборотного — это большая редкость, чтобы оно действовало после смерти. Я имею в виду, после смерти принявшего его. Ведь магическая составляющая зелья теряет подпитку от живого ядра. А значит, этого малого намеренно напоили Оборотным, чтобы потом убить и выдать за Драко Малфоя. А это уже не просто подмена. Это настоящий заговор… И значит, ваш соратник нужен живым. — По крайней мере, нужен был, — тихо добавил Гарри, и Гермиона в ужасе вскинула на него глаза. — Луна вчера приходила. Сказала, что времени у нас только до пятого июня. — Луна… Но почему? Откуда?.. Хотя, это же Луна… А вот про истекающее время… Драко исполнится восемнадцать… Не понимаю… — Это может быть связано как с магическим потенциалом, так и с обычаями рода. Самые древние чистокровные рода могли использовать возраст, как стимул или наоборот ограничение для каких-либо действий или процессов. Так что здесь можно только гадать… Притихшая Грейнджер внезапно встала с кресла, взволнованная и явно что-то только что придумавшая: — А это может быть как-то связано с тем, где его держат? Родовой камень… Это ведь неспроста… Его могут использовать как жертву для усиления какого-нибудь ритуала, ведь день рождения — очень уязвимое время для любого человека… Тем более для волшебника… — Не думаю, юная мисс, не думаю… Единственный возможный вариант для вашего предположения — это если бы мистер Малфой был спрятан в собственном Мэноре, но мне кажется, это мистер Поттер исключил. Чары расширения пространства едва ли могут быть использованы непосредственно для создания ритуального зала. — Чары расширения пространства?! Какие-то особенные? Через которые ничего не проходит? Это как у Слизнорта на рождественской вечеринке?! — Поттер, услышав наконец знакомые и понятные слова, теперь тоже вышел на середину комнаты и нервно ходил, то приближаясь, то удаляясь от Гермионы. — Почему вы раньше мне не сказали, что это такое?! Нормальным языком? Векторные штуки, вихри, противопотоки! А прямо сказать было нельзя?! Пространственные чары с блокирующим эффектом! Я это уже видел, уже чувствовал! И нам нужно просто спросить у профессора, что это за Чары! — Гарри! Ну конечно это Пространственные чары! Что же ещё?! Профессор предупредил меня, что ты ничего не понял из его посланий, что с тобой вообще невозможно общаться, но я как-то не думала, что всё так серьёзно! Мы же проходили это на пятом курсе! И на шестом! Ах, да, на шестом ты мог думать только о своём Драко и о Волдеморте вместо учебы! — Ну, ну, мисс Грейнджер, нет худа без добра! Если бы не его непроходимая тупость, я так и не выбрался бы из дома, и не вытащил вас из вашего беззаботного плена… Гермиона густо покраснела и уселась на кресло, где сидела до этого. — Я так и не поблагодарила вас, профессор. Спасибо вам! Это было правдой, первой мыслью после пробуждения была паника, что с Драко что-то произошло. И она задала сразу все вопросы, что крутились у неё в голове. А потом стала бурно обсуждать то, что с ней случилось. А потом то, что случилось с соратником Гарри, и о тех выводах, и положительных, и удручающих, что сделал Арман, исходя из своих исследований. В конце концов, когда мадам Помфри выставила профессора из лазарета, проверила её Диагностическими чарами и отлучилась за Восстанавливающим зельем, она просто сбежала, схватив Линкмор за руку и аппарировав их к Гарри домой. И теперь почувствовала стыд за свою поспешность и неблагодарность. — Ну что вы, милочка, всё в порядке. Я был рад помочь. И, если честно, рад, что мне пришлось выйти из дома. Это… Пришло время прервать своё добровольное заточение, — уверенно ответил на это смущение Арман и улыбнулся. — Однако не стоит забывать, что мы с вами сейчас в самом начале пути. Сегодня последний день весны. Уже закончился… Значит, у нас всего четыре дня до того срока, что озвучила вам, мистер Поттер, ваша загадочная подруга. Гарри решительно поднялся, взволнованный, но очень одухотворенный. — Значит, завтра с утра мы отправимся к профессору Слизнорту. И если вы, профессор Линкмор, будете столь любезны, и пойдёте с нами, я буду очень вам признателен. — Даже не сомневайтесь, мистер Поттер! Даже не сомневайтесь! Гарри так же решительно повернулся к подруге, и спросил, явно рассчитывая на положительный ответ: — Ты сможешь мне помочь? Или тебе нужно время, чтобы восстановиться после нападения Джиневры? Я не могу просить тебя, не после всего, что ты пережила… — Ты опять говоришь глупости, Гарри! Как я могу остаться в стороне? Драко, конечно, мне не соратник, но он мой друг! — Гермиона была взволнована не меньше Поттера, но теперь она ещё и разозлилась. Её голос дрогнул на последнем слове, и Арман с удивлением понял, что, оказывается, девушка испытывает романтические чувства к мистеру Малфою. Но как она мастерски скрывала это! Ни намёка не было на нечто подобное! Всегда собранная, уверенная в собственном уме и силах, она ничем не выдала свой интерес. Быть может только глазами, в которых плескалось непомерное одиночество. — И я прослежу, чтобы ты нашёл его! Потому что иначе и быть не может! Она пылко закончила, и отвернулась от Гарри, стараясь показать, как обижена за его сомнения. Он не стал извиняться, просто позвал Кричера, приказав ему разместить гостей на ночь, но уходя, развернулся в дверях и громко, горячо сказал: — Спасибо вам обоим! Спасибо! Ложился спать он в приподнятом настроении. Несмотря на последние события с Уизли, на сложно давшееся ему заклинание из подкорки памяти, которое он никогда не изучал, он был доволен — Мэнор закрыт, у него есть все шансы найти Драко, Гермиона в порядке. Война закончилась. Это не было чем-то важным в данный момент, но казалось, любая хорошая весть может заставить его парить в предвкушении успеха его поисков. Постель была холодной, но Гарри не было холодно, он будто мягко уплывал в царство Морфея, согреваясь в его тепле и беззаботности. Он не чувствовал больше усталости, и в голове вяло всплыла мысль о том, что сон при помощи магии домового эльфа действует на него очень благотворно. Поттер по привычке представил, как гладит Драко по голове, словно он вернулся в Хог, и внезапно иголка осознания заставила его подскочить с кровати: он чувствовал Малфоя! Отдалённо, очень слабо, но чувствовал его магию! Значит, Драко тоже борется, как и сказала Лавгуд! Значит, ему стало лучше не от магии домовика, а от магии его Соратника! Он уже не мог уснуть от этой новости, и это оказалось как нельзя кстати, потому что в его окно практически одновременно забились две совы. Одна за другой, они по очереди стучали в стекло, будто соревнуясь за право первенства. Гарри распахнул створки, даже сам не понял как. Он просто подумал об этом, и совы оказались в спальне. Первая была из министерства. Он бегло прочёл короткое послание: в Британии были проверены все дома, которые могли иметь подобную защиту. Даже в её отдаленных уголках. Вывод был неутешительным. В Англии Драко не было. Эта новость Поттера не расстроила. Наоборот, он обрёл некоторую уверенность. Да и теперь не придётся тратить время на поиски здесь, и можно будет сосредоточиться на других странах. А вот вторая сова заставила Гарри застыть в предвкушении и восторге. С титаническими усилиями закрыв Мэнор, а потом увидев дома живую и невредимую подругу, он уже и забыл, что ждал эту посылку, как самый ценный подарок. Интуитивно наложив Фините на коробку, он с трепетом открыл крышку. На столе оказался Дракон — то самое созвездие, что притянуло, приворожило внимание Поттера. Он долго рассматривал его, вспоминая беседу со странным звёздным мальчиком, улыбаясь, позволяя себе помечтать, как они с Драко будут вместе смотреть на этот кусочек ночного неба, любоваться им перед сном, не давая забыть друг другу, что они прошли через все невзгоды и опасности, чтобы обрести, наконец, счастье. Он заставил себя лечь спать, ещё раз потянулся к любимому, чтобы убедить себя, что ему не показалось, и со счастливым вздохом уснул. Драко в этот момент отчаянно пытался понять, что с ним происходит. Он проснулся оттого, что ему было хорошо. Правильно. Уютно. Тепло. Пустота в душе ушла на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы парня вырвало из сна. Но она вернулась, только вместе с ней появилось стойкое ощущение, что всё будет хорошо. Он так и не смог заснуть. Поднялся, чувствуя себя легко и спокойно, и снова принялся распутывать вязь. Защита медленно отступала. А ещё беспалочковая магия давалась ему всё легче. Он всё увереннее формировал вектор заклинаний, всё свободнее чувствовал свою магию без помощи её проводника. И был ещё один момент, позволивший Малфою увериться в своих силах. Он больше не боялся думать о Поттере. Перестал бояться своего прошлого, о котором не помнил. Если они с Золотым мальчиком были на одной стороне, значит их Герой что-то нашёл в нём. Свет. Или страх. Или что-то ещё, своё, гриффиндорское. Но они общались. И, возможно, действительно смеялись вместе. Читали вместе… Значит, Драко сделал в своей жизни что-то хорошее ещё до того, как понял своё предназначение и роль в судьбе своего рода. И пусть в этих его снах было много фантазий, и некоторые из них Драко обескуражили и даже испугали, но он исполнил отчасти своё детское желание дружить с Избранным. А значит, у него всё ещё есть шанс на эту дружбу в будущем. А в том, что оно у него будет, Драко больше не сомневался. Найти профессора Слизнорта оказалось непросто. Он больше не занимал комнаты в школе, предпочитая жить в своём доме, но его местонахождение было никому не известно. Расстроенные искатели уже хотели обратиться в Аврорат, когда Гарри внезано осенило: он ведь был дома у профессора с директором! Поттер так неожиданно схватил за руки своих единомышленников, что оба из них вздрогнули и сжались от ощущения стремительного полёта. Но длилось оно всего мгновение. И когда все трое оказались перед дверью в дом Слизнорта, профессор так странно посмотрел на Гарри, что тот не смог проигнорировать этого. — Простите, я не подумал предупредить… — О, нет, мистер Поттер. Дело совсем не в этом. Просто я не устаю удивляться вашей силе… Вы перемещаете нас в пространстве, словно мы несущественный багаж… — Гарри смутился ещё больше, и поэтому Арман продолжил, — Но похоже, вы сами не осознаёте, что именно делаете. Парень удивлённо уставился на профессора, и тот всё же пояснил: — Вы творите чудеса, мистер Поттер. По нескольку раз в день. Дверь перед ними распахнулась, и Гермиона неловко улыбнулась. Было очевидно, что их не ждали, но визит оказался кстати. — Мистер Гарри Поттер! Какой приятный сюрприз! Мисс Грейнджер! Какая честь! — быстро говорил профессор Слизнорт, распахивая дверь шире и пропуская их внутрь. — Проходите же, проходите! Вы очень вовремя! А с вами, уважаемый, я пока не знаком… Но вы проходите-проходите! Зайдя в гостиную, которая теперь выглядела совсем иначе, нежели в первое пребывание Гарри в этом доме, гости увидели стоящего затылком к ним мужчину, который, заложив руки за спину, нервно покачивался вперед-назад. Когда он обернулся на шум, Поттер замер, всматриваясь в черты лица, которые были ему отчаянно знакомы. — Мистер Диггори… — Гарри прошептал его имя, а потом прочистил горло и повторил уже громче, — мистер Диггори, какая неожиданная встреча… Волшебник сильно изменился с той злосчастной ночи, когда они виделись в последний раз, но выражение беспробудного горя всё также искажало его образ, намертво впечатавшись в него. Глаза скользили по прибывшим людям, отмечая их присутствие, но ни одна мышца не шевельнулась, чтобы выдать хоть какую-то реакцию. Печаль, что исходила от мужчины волнами, казалось, можно почувствовать руками. — Да-да, мистер Поттер, я вижу, вы узнали мистера Диггори, и возможно, поможете мне понять, что именно его интересует. Министерство отчего-то заинтересовалось моими владениями… — Я ведь уже объяснил вам, почтенный Гораций, что нам важно понимать, какие чары наложены на собственность, которая напрямую граничит с территорией, на которой будут содержаться задержанные для дальнейших административных процедур подозреваемые… Голос мужчины был бесцветным и безэмоциональным. Но когда Гарри подошёл ближе к мужчине, он понял, просто понял, что только что раскрыл личность того самого анонима, что слал ему послания из министерства. — Профессор, мы пришли к вам за помощью. Но возможно, та информация, которую вы нам сообщите, также окажется полезной и мистеру Диггори. Нас интересуют Пространственные чары, что вы использовали в Хогвартсе на рождественской вечеринке. — Поттер говорил сухо, вежливо и немного отстранённо, словно боясь показать свой острый интерес к этой теме. Словно помнил, что стоит Слизнорту нащупать выгоду, он никогда не отдаст информацию задешево. — О! Надо же! Я и не думал, что такие элементарные вещи могут быть полезными правительству… — Не стоит лукавить, Гораций. Вы же понимаете, о чём мы тут говорим! — выдвинулся вперёд волшебник в министреской мантии, доходчиво демонстрируя, что игры здесь вести никто не намерен. — Пространственные чары могут быть крайне нестабильны, и… — И ещё, профессор, вы ведь не станете скромничать: то были совсем не простые чары Расширения пространства. Та защита, которой вы заботливо окружили своих студентов, может помочь сотням, тысячам волшебников избежать опасности! — Гермиона, как всегда, нашла нужный рычаг, чтобы надавить на мужчину и направить его в нужное русло. — Вы всегда отличались очень острым умом, мисс Грейнджер! — зарделся Слизнорт и важно кивнул, — Вы безусловно правы, это непростые чары… Во всех смыслах! — он поднял указательный палец вверх, привлекая внимание, как на одной из своих лекций. — Это заклинание я изучал досконально, когда имел возможность сотрудничать со своими европейскими коллегами, ещё в начале века… Его монолог был долог и полон патетики. И всё же, покидая дом профессора, Гарри был полон надежд. Профессор Линкмор и Гермиона поняли всё, что объяснял Слизнорт, а ещё задали крайне важные уточняющие вопросы, которые заставили мистера Диггори на мгновение проявить заинтересованность и незаметно кивнуть Поттеру в знак того, что им есть о чём побеседовать. Поэтому, спустившись с небольшого крыльца, парень замешкался. — Гермиона… Мне нужна минута, ты проведёшь профессора на Гриммо? Умница без слов поняла, о чём Гарри собрался разговаривать с отцом Седрика, но её догадки были только наполовину верными. Она кивнула и исчезла в аппарации, а волшебник неловко начал: — Мистер Диггори, мне так жаль, я… — Не нужно, мистер Поттер, в этом нет нужды… Моего сына убил Волдеморт. А вы убили его. Он отомщён, как и все те, чьи судьбы он загубил. Мужчина звучал глухо, устало, и каждое его слово было пропитано застарелой болью. Такой, которая никогда не уйдёт. — Почему? — в этом вопросе было ещё с десяток невысказанных, но озвучивать их было не нужно. — Вам не поверили тогда, — глаза мистера Диггори закрылись, а лоб испещрили глубокие складки. — Вы… — он задохнулся, не в силах продолжать, но Гарри чувствовал, что ему нужно лишь немного времени, и он выскажет то, что болело годами. — Твои глаза были такими испуганными. Ты держал его за руку, и взгляд был наполнен горем и решимостью, отчаянием. Не за себя, за него. Но тебе никто не поверил. И я… И я не поверил. Я принял сторону власти, решив, что… Подумав, что… Возложив всю вину на тебя, Гарри. Так было легче. Какое-то время. Но потом стали случаться разные вещи… И винить тебя больше не выходило. И я понял, что должен что-то делать. Как-то спасти тебя, как-то помочь… Волшебник открыл глаза и с горечью поглядел прямо в поттеровские. И скупо усмехнулся. — Да вот только помощь моя тебе понадобилась только сейчас. Шеклболт неплохой Министр. Но у всех всегда есть свои собственные цели. И ты неплохо его зажал своим интервью. А я подумал, что, возможно, это мой единственный шанс оплатить тебе за то, что ты вернул мне тело моего Седрика. Молчание было долгим. Слова застряли у Гарри в горле сухим песком, а мужчина сказал всё, что хотел. Но неожиданно он спросил: — Зачем тебе Малфои, Гарри? Долг Жизни — веское основание, и я не знаю тебя так уж хорошо… Если вообще знаю… Но мне кажется, что здесь есть что-то ещё… И Поттер, не зная, зачем, просто выложил то, что скреблось разъярённым кошаком на сердце. — Я люблю Драко. И не знаю, как жить без него. Хотя, лучше уж без него рядом, но чтоб он был в порядке, счастлив… Чтоб только был жив… — Неожиданно. Но… Сердцу не прикажешь. Ты заслужил быть счастливым, Гарри. Больше нас всех. Потому что мы могли сделать больше. Мы могли этого не допустить. Но не стали. Из-за страха, или денег, или других наших слабостей… Мы в долгу у тебя. Все мы могли бы признать этот Долг Жизни перед тобой. Но тебе нужно не это. И этим ты лучше всех нас. Они снова замолчали, и теперь эта тишина давила, звенела в ушах, неспокойная и душная. — Теперь к делу. Услышав комментарии Слизнорта, я удостоверился на сто процентов — место, которое ты ищешь, не в Британии. Мы бы его засекли. Мои старые связи откликнулись — Леди Малфой видели в Дании. Но сейчас её там нет. Это проверенная информация. Круг поиска всё равно велик, и я думаю, что с новой информацией, нам удастся исключить одну за другой территории Европы быстрее. Несколько недель… — Это слишком долго. У нас всего несколько дней, мистер Диггори, — Гарри не выглядел расстроенным, наоборот, осознав, какой ресурс оказался в его руках, он будто подумывал, как его можно использовать. — Я могу вам помочь с этими поисками? Что вам нужно, чтобы ускориться? — Накопители. И это невозможная помощь с твоей стороны, парень. Находясь в одной точке, волшебник, используя заклинание, тем сильнее истощается, чем на более далёкое расстояние отпускает волну магии. У меня не так много людей, и им нужно время на восстановление. А привлекать кого-то со стороны я считаю неразумным. Особенно узнав, почему ты ищешь своего Малфоя. Поэтому ты ничем помочь не можешь… — Это не совсем так, мистер Диггори, — Поттер схватил его за руку, и они в мгновение ока оказались на Гриммо. А потом так же быстро переместились к Хогвартсу. А потом и под шпиль восстановленной Часовой башни. Через антиаппарационный барьер, который Гарри искренне не заметил, а вот мистер Диггори, зная, что его закрыли и проверили только вчера вечером, ощутил защитный кордон вязким, липким, но вполне себе проницаемым, в отличие от неприступной стены, которой он казался ещё меньше суток назад при испытании. Мистер Диггори в какой-то прострации простоял несколько минут, осознавая. А Гарри опустился на край ступеньки и тяжело дышал. Это не было легко, он будто опустел изнутри. Это была не та пустота, что он чувствовал от отсутствия Драко. Её можно было сравнить с кровопотерей, или даже потерей всех внутренних органов. Поттер только сейчас понял, что эта демонстрация была пустым расходом сил, но он и сам не знал, сколько сил требуется на нечто подобное, уже привыкнув, что может всё и даже больше. Он почувствовал себя невыносимо одиноким и потянулся к Драко, без всякой надежды ощутить связь с ним, просто ища успокоения и тепла. И так неожиданно окунулся в поток горячей, льющейся в него силы, что даже испугался. Отпрянул. А потом осознал, что произошло. Он попытался позвать любимого, но остался неуслышанным. Гарри немного беспокоился, не навредил ли он Драко таким порывом, но ответа не было. Как и привычной уже за этот неполный месяц раздирающей пустоты. Она как-то незаметно растворилась. На смену ей пришло волнение, скорее даже беспокойство, усталость на уровне эмоций, крошащееся неприятным стеклом на языке одиночество и постоянное ощущение замкнутого пространства. И только сейчас, сидя на ступеньке башни, Поттер понял, что чувствует Драко, его эмоции. Они были напряжёнными, но в них не было отчаяния или паники. Была надежда и желание бороться. «Так держать, мой хороший! Я скоро приду! Держись, Драко, борись!» — отправил в пространство пожелание Гарри и поднялся, не к месту легко рассмеявшись. — Я вижу, тебе непросто далась эта презентация, но я тебя понял, Гарри. Я подумаю, как применить твою мощь для быстрого результата. А сейчас… — мистер Диггори смутился, но продолжил: — Не мог бы ты переместить меня к Министерству? Рабочий день ещё не закончился, а я всё ещё там работаю… Почти сутки Гарри слушал пререкания Гермионы, профессора Линкмора и мистера Диггори, который прислал Патронуса — его серебристый с отсветами желтизны вепрь разбудил Поттера рано утром после их визита к зельевару — с просьбой о срочной встрече. Он нервничал и постоянно влезал в обсуждение, но скорее мешал, чем помогал. Прошло второе июня, в пылу дискуссии незаметно для всех началось третье, но Поттер даже не понимал, насколько близко эта компания подошла к решению проблемы. Он больше не ощущал Драко так чётко, это были лишь едва заметные всполохи эмоций: то ли из-за того, что Башня оказала какое-то воздействие на связь и усилила её, как антенна, то ли состояние Гарри — уязвимое и обессиленное, позволило ему почувствовать то, что раньше не удавалось. Но сейчас Поттер снова остался один. Лишь намёками улавливая, что Драко где-то там… Ему всё время хотелось сорваться на бег, делать хоть что-то, но не сидеть сложа руки, и Гермиона, конечно, заметила его состояние. Она отвела его в столовую, попросив Кричера, который на удивление не противился ей, сделать хозяину чаю, и напрямую спросила: — Ты что-то чувствуешь? Гарри разочарованно покачал головой: — Не сейчас. Но чувствовал. Девушка помолчала, а потом внезапно выдала, резко и безапелляционно: — Успокойся! Ты своими эмоциями можешь только хуже ему сделать! Держи себя в руках! Осталось немного… — Вот именно! Осталось совсем немного времени! А если мы не успеем?! — Успеем, Гарри. Успеем, — как отрезала волшебница, сверкнув глазами, и утянула его за собой в гостиную, впихнув в руки остывший чай. В конце концов, измаявшись от бесполезных попыток поучаствовать в обсуждении плана по поиску места, где держали его Соратника, — после испытанного на Часовой башне у Гарри в этом больше не было сомнений — парень спрятался в своей спальне, рассматривая своё внезапное приобретение. Эта по сути безделушка так манила его своими пересветами, что Гарри закрыл окна в комнате, создав почти полную непроницаемую темноту, и с любопытством разглядывал каждую звёздочку, находя в каждой своё очарование. В мыслях он даже разговаривал с ними, делясь надеждами и сомнениями. А в какой-то момент сильно расстроился, поняв, что не знает названия ни одной. А так хотелось обратиться к ним по имени… Гарри даже казалось иногда, что они ему отвечают, меняя свечение и посылая едва заметные искры на его вопросы и комментарии. Он невольно вспомнил уроки Профессора Трелони, а потом его словно осенило. Он выскочил из спальни, не обращая внимания на то, что была уже глубокая ночь, и помчался в библиотеку. Найдя нужную книгу по наитию, он уселся в кресло и погрузился в чтение. Он поглощал информацию о созвездии Дракона с жаждой первооткрывателя, не выпуская из пальцев кулон, подаренный Малфоем. Так и заснул, прислонившись головой к книжному шкафу, закинув ноги на мягкое сиденье. Чтобы проснуться от ощущения, что за ним наблюдают. Так и было. Три пары глаз сосредоточенно смотрели на него, будто боясь разбудить. — Ты хорошо отдохнул, Гарри? — спросил мистер Диггори, потирая уставшие веки. Видимо, они не сомкнули глаз всю ночь, и Поттер от осознания, что ожидание, наконец, завершилось, и можно перейти к действию, подскочил с кресла. — Я в порядке! Что нужно делать? Вы нашли способ, как его найти? — Да. Да, Гарри, — Гермиона закивала, — но это немного не то, о чём мы думали… Нам нужно будет шаг за шагом перебрать сотни вариантов, и это может быть очень сложно, даже опасно. — Безусловно, мистер Поттер, это может быть слишком затратно для вас, и нет гарантий, что это вас не убьёт. Но учитывая особые обстоятельства, думаю, это вас не остановит… — Арман был задумчив, серьёзен, и почему-то воодушевлён. Словно развитие событий вызывает в нём любопытство и более исследовательский интерес, чем действительные опасения за жизнь Гарри. Но Избранному было плевать на его причины. Ему было необходимо начать поиски, и он готов был на любой ритуал, на любые жертвы. — Говорите! Говорите же, что мне сделать? Но ответить никто не успел. Гарри почувствовал, что защита, которую он возвёл вокруг Мэнора, дрожит от накала нитей силы. Он хотел было сорваться туда, но все те же три пары глаз не отпускали его, требовательно вглядываясь в его потемневшие глаза и завихрения магии, яркими лентами завивающиеся вокруг его ног. Решение возникло в голове само. — Типпи! Малфоевский эльф предстал перед Гарри испуганным и очень злым. — Кто?! — существо даже не успело толком осознать, что оказалось призвано. Глаза его несколько раз моргнули, а потом он живо ответил, выплёвывая слова: — Волчьи выродки, Гарри Поттер, сэр. Они не смогли попасть в Мэнор, сэр, и сейчас пытаются разрушить парк. Они уничтожают сад, двигаются к внутреннему двору… — домовик потерял весь свой воинственный запал к концу речи и шмыгнул носом. — Не мешай им, Типпи, пусть подойдут ближе. Их ждёт очень зажигательный сюрприз… — Гарри так зловеще улыбнулся, что присутствующие при разговоре волшебники переглянулись, пытаясь увидеть в глазах друг друга понимание, узнавание, уверенность, но этот Гарри был не знаком даже Гермионе. Эльф поклонился, мазнув ушами по половицам, и исчез. Вместе с ним ушёл и Кричер, повинуясь безмолвному приказу хозяина. — Времени нет! — к троице вернулся взволнованный, решительный и находящийся весь в нетерпении Поттер. На самом деле план был простой и сложный одновременно. Адам Амос Диггори предложил переместиться в Брест, и оттуда начинать поиски. До смешного элементарное заклинание поиска, настроенное на определённое магическое поле, что и было самым витиеватым, действовало на несколько десятков километров. У ребят из министерства, верных мистеру Диггори, получалось до ста пятидесяти. При полной выкладке. На какое расстояние сможет искать магия Поттера ещё предстояло выяснить, но решив, что ещё одна бесполезная трата магического резерва Гарри может стоить им времени, вся троица единодушно высказалась, что первый эксперимент лучше провести уже не в Британии. Они отправились через час, Кричер едва успел накормить их завтраком и отчитаться Поттеру о том, как Мэнор встретил «гостей». Но любопытство учёных умов не было удовлетворено — эльф только сказал, что контур сработал как нужно, прорех не образовалось, и ни слова о том, что все оборотни, что попытались пройти через барьер, оказались сожжёнными заживо, несмотря на способность к регенерации. Уже к полудню Гермиона яростно орала на только что пришедшего в себя Гарри, который провёл без сознания несколько часов. Последнее, что он запомнил, перед тем, как отключиться — это яркое июньское солнце, бьющее в окно захудалого волшебного мотеля. — Ты что не понимаешь, что если ты сейчас отдашь слишком много, то вообще его не найдёшь?! — Мисс Грейнджер, милая, успокойтесь, поймите, Гарри скорее всего сам не понимает, сколько сил применяет для поиска, это ведь была лишь первая попытка… — Амос пытался как-то утихомирить фурию, но девушке было плевать на все доводы разума — на её глазах её лучший, несмотря ни на что, друг едва не лишился жизни. Гарри рухнул как подкосившееся дерево, потеряв мигом свет глаз и цвет лица, превратившись за какие-то секунды в живого мертвеца. И ей даже не было совестно за то, что она не знала, чего испугалась больше — того, что это может убить Драко, или того, что последний близкий человек в этом мире покинет её. — Во Франции их нет. В Испании и Италии тоже. — прохрипел Поттер, отчаянно сражаясь за каждый звук, вырывающийся из его горла. Наступила тишина. Никто не мог поверить, что Гарри удалось просмотреть такое огромное пространство. Гермиона упала на стул. Она надеялась, что за этот день они изучат хотя бы треть от этой территории. Но этот результат был настолько же вдохновляющим, насколько и обескураживающим. Потому что девушка точно знала, что это просто невозможно — такое. По её подсчётам это было невозможно просто технически — ни одно магическое ядро не могло вобрать столько. Профессор Линкмор изучал Гарри тайком, изредка задавая ему вопросы по своей теме, но не решаясь на какие-то более серьёзные опыты. И сейчас он стоял с нечитаемым выражением лица, словно просчитывая варианты в своей голове. По всему выходило, что с такими темпами они уже к вечеру смогут понять, где находится эта тюремная клетка для Малфоя, но все четверо жестоко ошиблись. Центральная Европа оказалась полна похожими магическими отпечатками, и требовалось много сил, чтобы понять, сходятся ли эти отпечатки с тем, что способно блокировать любую магию — и магию рода, и магию соратников. Кричер, по огромному секрету, поделился с Гарри волнениями Типпи. По тем словам, что намёками и недосказанностями выдал по большой пьяни в честь победы над оборотнями и освобождения сада Малфой-мэнора от захватчиков домовик древнего рода, получалось, что его просто не могут призвать. Он чувствует зов, но ни места, куда его призывают, не ощущает, словно зовут его за пределы, а не куда-то в мир, ни откликнуться на него не может. Их перемещения стали более хаотичными, но Гарри больше не терял сознания, вообще покинув Францию, для чего Поттер по очереди переместил сначала Гермиону и профессора, а потом и мистера Диггори, ему стало намного легче, словно приближаясь к Малфою у него открылось второе дыхание и больше не закрывалось. Стало намного проще контролировать себя. И только сейчас он понял, сколько на самом деле усилий ему приходилось прилагать, чтобы просто не разнести всё вокруг. Арман выдохнул с облечением, словно всё это время ждал чего-то ужасного от Гарри. А потом всё же попросил разрешения и провёл несколько тестов над магическим ядром Поттера. И оказался в ещё большем шоке, по сути исчезнув из постоянных дебатов Адама и Гермионы, не в силах осознать, что ядро у Гарри вполне себе обычное. Не считая того, что оно чрезвычайно проницаемое и гибкое, чего Профессора Линкмор не видел ни разу за свою долгую жизнь, ядро Поттера было стандартных размеров. И это могло означать только одно. Силу он черпает иначе, чем все остальные волшебники. К полуночи поисковая команда приняла стоическое решение отдохнуть. Гарри нервно шагал по комнате очередного магического мотеля, не в силах заставить себя улечься. В конце концов Гермиона рявкнула: — Ложись уже, Гарри! Тебе нужно отдохнуть! — Ты не понимаешь! Один день! Остался один день!!! Я должен был раньше понять, что происходит! Я должен был понять, что говорил профессор Линкмор! Я ведь уже столкнулся с тем, что не чувствовал Малфоя! Почему до меня не дошло?! Девушка вздохнула: — Тогда вы были в одном замке. Это не было так критично, не было так продолжительно. И ваша связь была иной. Ты не мог сопоставить эти факты. — она немного помолчала, а потом добавила, уже мягче, уговаривая и успокаивая, — Сейчас ты уже точно знаешь, что искать. И мне почему-то кажется, что ты следуешь своему чутью намного больше, чем разработанной нами схеме. Поттер кивнул, не зная, как толком объяснить. Он нахмурил лоб, почесал шрам, пытаясь сформулировать то, что даже осознать не выходило. — Понимаешь, в моей голове столько информации… И эти знания, они будто на подкорке, но я точно чувствую, что именно я ищу. Как будто в горле у меня какой-то компас, настроенный на определённый маяк. И я отбрасываю всё, что не сходится с этим компасом… С вашими объяснениями я определил как бы это сказать… — Основные параметры… — вставила Гермиона. — Да, основные параметры. Но более точное… Оно приходит откуда-то изнутри. — Калибровка, — снова вставила девушка. — Называй, как хочешь. Главное, что меня будто нить ведёт. Но она такая… Непонятная. То есть… — Гарри со злостью потянул себя за волосы. — Послушай, завтра мы его найдём. Найдём, слышишь. Мы сегодня проделали очень многое. Ты сегодня столько сделал. И завтра продолжишь! А теперь ложись. Поттер послушно лёг на кровать. Поворочался. Гермиона слушала, как Гарри не находит себе места, и понимала его. Она тоже была в панике, но не могла позволить себя показать этого. Не сейчас, когда время ускользает сквозь пальцы, как песок. Если всё получится, ни к чему будут истерики, а если нет… А если нет… Она не додумала мысль, её смыла волна сонливости, и девушка заснула. А утром она проснулась необычайно отдохнувшей. И тут же поняла, что произошло вчера ночью. То, как выглядел Гарри, однозначно показывало, что он не спал. Он был уставшим, измождённым, едва мог шевелить губами, но всё же сказал, что проверил всю Германию, Скандинавию, Центральную Европу. Драко был ещё дальше. — Как ты мог? — Гермиона уже не злилась, она просто не имела эмоциональных сил на злость. — Как ты мог отправиться туда один? А если бы ты нашёл его? Но тебе потребовалась бы помощь? Гарри, ну зачем? — Я не думаю, что вы вообще нужны мне там, где Малфоя держат, — то как уверенно и зловеще говорил Поттер вызвало волну опасения у Адама, которое поддержала и девушка. — Гарри! — Нет!!! Не надо сейчас взывать к моему светлому, доброму, всепрощающему!!! Он — моя жизнь! Он мой Соратник! Считайте, что я эгоист и борюсь за свою жизнь! Но кем бы ни была эта Серая дама, я сделаю всё, что потребуется, чтобы спасти его! Всё, что будет нужно! Гарри выплеснул последние силы на этот монолог. Он сел, откинулся на стул и прикрыл глаза. — Я знаю направление, но этого всё равно слишком мало. Слишком далеко… Я… Кто из присутствующих мужчин сотворил Сонные чары было непонятно, потому что оба они стояли, вскинув палочки. Но Поттер уснул. Его левитировали в кровать и оставили. — Я не понимаю, зачем он вернулся. — Линкмор пил чай, пытаясь как-то уложить у себя в голове то, что ему удалось узнать. Он, в отличие от мистера Диггори, наложил на парня свои диагностические заклинания, которые показали, что он почти обессилел. Как он вообще ходил и говорил, было непонятно. Он по сути был сквибом в этот момент. — Если он не хочет, чтобы мы были рядом, зачем он вернулся сюда. — Это же Гарри… — растерянно и убито произнесла Гермиона. — Он не хотел нас волновать. А ещё он почему-то поверил Луне. А она сказала не отказываться от помощи… — Но что делать нам? Что бы ни произошло завтра, оно может стать последним днём в их жизни… — А что Гарри говорил о Соратнике? Я не совсем понимаю… — мистер Диггори был в растерянности, не меньшей, чем мисс Грейнджер, но причины были в другом. Когда Арман объяснил ему суть магической связи между парнями, Адам задумался. А потом ушёл. Гермиона, измотавшаяся, уставшая всё время думать позитивно, просто расплакалась. И пропустила его возвращение. Профессор Линкмор, не способный как-то поддержать юную волшебницу, стоял в углу, глядя в окно. Адам бросился её утешать: — Милая моя, ну что с вами? Ну… Я знаю, что нам делать… Девушка кинулась к нему в объятья, нуждаясь в этом утешении, как никогда. — Ну-ка, берите себя в руки! Нам нужны будут все силы. Нужно торопиться, милая… Гермиона мелко закивала и вытерла слёзы, смущённая, но решительная. Справившись с мелкими неприятностями, волшебники отправились в путь. — Мы знаем направление, — говорил Адам в очередной раз настраиваясь на перемещение. Старые друзья обеспечили ему порт-ключи до самой границы Германии и Польши. И здесь они наконец остановились перед окончательным поиском. Гарри всё ещё спал, хотя действие чар уже давно сошло на нет. — Поэтому мы будем искать это место сами. Станем триадой, прочтём заклинание. Я уверен, что мы справимся. И когда придёт время, Гарри подключится к нам. Ну, давайте же. Они не справились. Им удалось определить территорию в несколько сотен квадратных километров, но дальше словно что-то не давало им продвинуться. Наступила ночь, Арман держался только на зельях, Гермиона шаталась от усталости, мистер Диггори то и дело хватался за сердце, но никто из них не мог позволить себе отдохнуть. Но продолжать не было смысла. Полная луна уже ярко светила, мелочно пытаясь заменить солнце. Наступило пятое июня. Гарри так и не пришёл в себя. А Драко так и не был найден.