The Moon and the Sun.

—Натяни на себя одну из тех милых шмоток. Ага, как же. —Будь мила. Ещё бы. –Соблазни его. Она вырвет ему член. —И не убей. И сожрёт вместе с самым вкусным кимчи в ебаной забегаловке на Каннаме. Ан Хеджин не опаздывает, она слегка задерживается, производя своим выходом огромный фурор. Хеджин, под кодовым именем «кобра», умеет показать клыки и впрыснуть яд в ваш бокал, пока птички мило щебечут о своём. Кобра ядовито усмехнется, забрав после этого побоища себе все побрякушки, чтобы потом заложить их и жить препиваючи. В этот раз не так. В этот ебаный раз не она раскладывает пасьянс, танцуя на костях. В этот раз ей придётся удавиться самой этим ядом, сдохнув возле побитого фургона с яркой неоновой надписью «Dingga». Её никто не предупреждал, что убегая от яда чёрной мамбы , ей не предложат противоядие. Говорят, что медлить при укусе нельзя, от яда спасения нет, чуть помедлишь и ты считаешь минуты до того, как поцелуешь задницу Дьяволу. Ан Хеджин в красном латексном боди и со своей дозой смертельных капель. Кобра должна убить очередного мажора. Всё бы было очень просто, если бы не «чёрная мамба», разгуливающая меж рядов толстосумов. Если бы не Чон Хвиин, смотрящая прямо ей в глаза и скрывающаяся за спинами людей. Всё бы ничего, если бы не чертовка Хвиин, умело вырвавшая часть сердца и написавшая на нем «моя драгоценность» и твердящая Хеджин это каждый чёртов день в их маленьком фургоне с неоновой надписью «Dingga». Её манерная походка и виляние бёдрами больше похожи на танец огня. Подгоняемая жаром, она стремится в бок, стараясь не привлекать к себе внимания, но как только чёрный подол её накидки мельтешит рядом, кобра задыхается. Она извивается, придавленная к полу тонкой шпилькой каблука. Чон Хвиин снова шепчет «моя драгоценность» и проводит по бедру когтистой рукой. Чёрная мамба в руке оставляет бутылек с ядом, уходя из огромного зала, напоследок улыбаясь. Хваса вертит две микстуры, на одной из которой написано: «убей кобру».

***

На террасе совершенно спокойно. Луну закрывают облака, тянущиеся вагончиком по всему небу. Брызги вина на мраморном подоконнике больше похожи на пятна крови. Чёртова чёрная мамба скрылась из виду, оставив предназначенную для неё дозу яда. Хвиин ничего не говорила, она всегда была немногословной и любила уходить из миссии по-тихому, оставив весь сок заглавкам статей. Кобра впервые за пять лет курит, нервы ни к черту. —Мне сказали код — «кобра». Роб никогда не повторяется и не даёт одинаковые имена разным людям. Хеджин молчит, все её внешнее спокойствие выдаёт лишь нога, нервно отстукивающая по полу свой непонятный ритм. Ещё секунда и кобра накинется, в этой схватке победителей нет, как и проигравших. —Ты так и будешь молчать? Хеджин тушит сигарету, выкинув её за перила террасы. —Должна ли я плюнуть в тебя ядом? Хвиин смеётся, но потом натягивается как струна, когда кобра подходит ближе, выдохнув в губы. —Малышка — змейка много треплется. Хваса отпускает себя, утонув в поцелуе. В гребаном поцелуе с мамбой. Чёрная помада марает красный оттенок на губах Хеджин. Старшая остервенело вгрызается в девушку, держа её за подбородок, язык с пирсингом мягко проводит по верхней губе, оттянув её. Хвиин смотрит прямо в глаза и сжирает её взглядом, опускаясь поцелуем на шею. Кобра берет в руки лицо девушки, пытаясь отдышаться, её помада размазана кляксой, щеки горят и бешено бьётся сердце. —В прошлый раз я ушла не попрощавшись, сейчас предлагаю не прощаться с этим миром. Вдвоём. —Мы не похожи на женатиков, живущих в общем фургоне. —Можем купить ещё один. Ан Хеджин, под кодовым именем «кобра» и Чон Хвиин под «чёрная мамба», навсегда уйдут из мира, оставив после себя лишь заглавки газет о наёмных убийцах и жестоких кровопролитиях.