***
Две недели спустя Алиса сидит в Королевской библиотеке снова с пыльным томом, лежащим на её коленях снова глядя на запись, объясняющую процесс Испытания троек, но на этот раз она всерьёз рассматривает вопрос о том, чтобы попросить Брандашмыга стать её Бармаглотом. Она ничего не слышала от Чешира и начинает волноваться. Да, она возьмёт вострый меч с собой, чтобы столкнуться с возрождением Бармаглота, и да, меч уже знает, чего он хочет, и да, Алисе нужно только держать его крепче, но… Но Бармаглот запомнил её. И он не забудет её и вострый меч. И тогда есть тот факт, что почти каждый раз, когда Бармаглот будет сталкиваться с вострым мечом, обладатель этого меча будет другим: «Жалкая букашка», — именно так обозвало её существо в прошлый раз. И Алиса соглашается с ним. Ведь она не знает, как бороться с кем-то вроде Бармаглота. Это, то невежество, которое ей отчаянно нужно решить. Сражение с Брандашмыгом не было похожим, но, по крайней мере, оно было более ближе к этому. Ближе, чем ладья и рыцарь. Алиса наклоняет голову и рассматривает свою левую руку над хрупкими страницами книги. Разочарованная Испытанием тройки, Алиса добавляет к своей подборке неизвестного, странную, слабую, голубоватую полосу, обвивающую её безымянный палец. Она не может точно вспомнить, когда она это заметила: за ужином после первого или перед четвёртым поединком. Она задаётся вопросом, стоит ли беспокоиться об этом? Разве некоторые яды не изменяют цвет кожи? Но почему это проявляется как единая линия и только в этом одном месте? Ещё одна загадка. И не важно, что её противостоянием с Бармаглотом только через две недели. — Ах, какая интересная отметка у тебя! Алиса крутится в кресле и вздыхает от улыбки Чеширского кота, — Чешир! Тебе удалось? Его брови изгибаются, — Не, Привет, красивый кот. Не, как поживаешь? — Привет, красивый кот. Как ты поживаешь? И вы справились с этим? Чешир вздыхает, — У вас, надземцев, плохие манеры. — Большую часть времени, — признаётся Алиса, — Сожалею. Кот внезапно крутится в воздухе, шелестя страницами летописи об обрядах, — Интересно. Я не думаю, что ты баловала себя какими-либо записями, кроме Испытания тройки? Многие из самых священных обрядов Подземья находятся здесь… Алиса смотрит вниз и читает название следующего обряда в тексте: «Трижды обет». С нетерпеливым фырканьем, она закрывает книгу и откладывает её в сторону. — Я не хочу даваться в подробности, Чешир. — Ты уверена? Это библиотека, а не поле для сражения. На мгновение Алиса смотрит на него. А потом широкая улыбка изгибает её губы, — Ты сделал это? Я имею в виду, ты можешь сделать это? Он улыбается, — Ты действительно сомневалась во мне? Мудро, Алиса не отвечает. Впервые за несколько недель Алиса, чувствуя надежду, — Сегодня вечером, после ужина, давай найдём место… большое и изолированное. — Я встречусь с тобой у ворот замка, — обещает он, и, взмахнув хвостом, исчезает.***
Таррант Хайтопп знает, что сегодня. Сегодня день перед Испытанием тройки. Никто не упоминал об этом в течение недели. Он не знает, о чём думают Королева и Алиса, игнорируя это. Или, возможно, нет. Возможно, они просто не говорят об этом перед ним. Конечно, он беспокоится. Алиса должна пойти одна на это разбитое поле битвы и ждать рядом с безголовым трупом, пока не появится его новое тело. Ужасная задача. Это страшно созерцать без помощи своих друзей. Он рассматривает Алису за небольшим столом. Он пригласил её к себе на ужин. Казалось, что это единственный способ признать, что она должна сделать завтра. Он ненавидит, презирает тот факт, что его Алиса должна заключить мирный договор с этим монстром. Он ненавидит тот факт, что он не может, не должен идти с ней. Ужин казался вдохновляющей идеей: пусть она знает то, что знает он, не говоря ни слова! Но поскольку вечер затягивается с неуклюжими, плоскими, безнадёжными, произвольными комментариями о еде, в которой ни один из них особо не заинтересован, Террант начинает считать, что он совершил ошибку. Он ищет, что-то сказать. Он должен был что-то сказать своей Алисе! Он может чувствовать, что слова кружатся, как буря в его голове, но каждое высказывание, слишком банальное, слишком удручающе, слишком отчаянное. Его Алиса заслуживает лучшего, чем ничтожные комментарии и несвоевременные загадки. Принимая поражение, Террант с грохотом отталкивает свою тарелку. Алиса смотрит вверх и наблюдает, как он встаёт, поднимает свой стул и ставит его рядом с ней. Заняв своё место, он тянется к её руке и, случайно, это левая! и заключает её в свои собственные. — Террант… — Да, — говорит он, — Я не хочу, чтобы ты пошла завтра, но я должен, ты должна. Она смотрит на его руки, сжимающие её, и кивает. — Обещай сражаться так сильно, чтобы победить. — Я обещаю. Террант тянет её руку к своей груди. Её тело следует, и её запах почти отвлекает его, — Обещай, что вернёшься. Наконец-то она подняла глаза. Она на мгновение изучает его глаза, и он задаётся вопросом, какие из его эмоций они отражают сейчас. Его страх или его страсть? — А что с тобой будет, если я нарушу это обещание? — шепчет она. Его руки сжимаются, но она не пытается вырваться из его отчаянной хватки, — Я не могу сказать. Пообещай мне, Алиса. Пожалуйста. Террант сделал бы всё, чтобы снять эту боль с её лица, но он только шляпник. И он никогда раньше не чинил женский дух. Мгновение растягивается до тех пор, пока Алиса не встаёт и не усаживается на колени Терранта. Он слишком поражён, восхищён, покорён! — сначала сосредоточься на её словах, но через некоторое время, они просачиваются сквозь дымку безумства: — Я выиграю, а потом вернусь. Я обещаю. Террант обрамляет её лицо обеими руками, — Алиса… Её выражение лица свирепо, намеренное. Он беспомощно вздрагивает. Он чувствует её руки на своём сюртуке, — Вот, — говорит она. Террант смотрит на тканевую булавку, которую она держит. Он думает, что признаёт её из полудюжины, которую он скрывает в левом отвороте на случай чрезвычайных ситуаций. — Возьми, — говорит она. Он делает. И тогда он смотрит, как она предлагает ему свою левую руку с поднятой ладонью, кончики пальцев повёрнуты к нему. Он дрожит. Второй обмен… «Ты не должен!» Он знает. Но Алиса… она знает? Он не должен этого делать, если она не знает. Он должен спросить. Он должен сказать ей, что это будет означать, если они это сделают… Его боязнь и желание кружатся, вспениваются и вливаются в него. О, как он этого хочет! «Спроси её, понимает ли она!» Он собирается. Честно. Но взгляд в её глазах завораживает, и её рука остается там, устойчивая и уверенная, и он может видеть тень её собственного кольца на нижней части её пальца, и он… — Алиса…? — Да. Этого достаточно. Он тянется к её руке, прижимает её к себе и прикладывает булавку к её пальцу по линии сердца. Террант слышит, как бьётся его сердце. Его пульс устремляется, подавляя уши. Он наклоняется вперёд и подносит подушечку пальца к своим губам. И снова, вкус её крови знаком с его языком. Конечно, он замечает соль, но что-то ещё. Что-то богатое и металлическое… Он держит глаза закрытыми, даже после того, как отпустил её. Когда он чувствует её маленькую руку вокруг своей, Террант открывает глаза и смотрит, как она прижимает ту же булавку к его кончику пальца. Он смотрит, наблюдая за кровавой росой. У него будет ещё одна маленькая синяя отметина завтра… Его кончик пальца исчезает между её губ, и он застывает, задыхаясь. Он наблюдает, но часть его всё ещё не может поверить, что это происходит. Алиса, его Алиса, больше его сейчас, чем когда-либо прежде. Больше его, чем не его. Она нежно смахивает кровь своим языком, и он слышит хриплый стон. Запоздало, он понимает, что он, должно быть, был тем, кто сделать это, поскольку рот Алисы довольно занят в данный момент. Пристально наблюдая за ним, она опускает его руку, наклоняется вперёд и прикрывает его губы. Террант побеждён прикосновением. Его руки поднимаются, притягивая её всё ближе, ближе, ближе… Её руки обрамляют его лицо. Он ничего не отрицает. Он не думает, ни о чём, кроме чуда, здесь, в его руках. Он поглаживает её язык своим, приветствуя его, а затем преследует её, когда она отступает. Его пальцы закапываются в её волосы и скользят между жилетом и рубашкой, упираясь в её спину. И она держится за него! Террант наслаждается её принятием и этот второй поцелуй продолжается. Он знает, что должен остановиться. «Остановись! Не надо больше брать! Ещё нет!» Нет, нет, он не может. Пока. Это только второй обмен, но он не уверен, что сможет остановиться. «Алиса…» Его руки сжимаются. «Помоги мне…» Он знает, что может причинить ей боль; он отталкивает её обратно к столу. В другой момент, он попросит её лечь на него, а потом… «Стоп!» Алиса отрывает рот и задыхается. Террант опускает свой лоб к её шее и беспомощно задевает её воротник. Он может видеть смутные очертания её груди, когда они поднимаются и опускаются с её дикими вдохами. Он закрывает глаза. — Ты не упадёшь в обморок? — бормочет она. Он мотает головой и хихикает. Она всё ещё сидит у него на коленях. Нет никаких сомнений, что она может чувствовать его так же легко, как он может чувствовать её, прямо там… Алиса смеётся вместе с ним, и Террант позволяет остальному его напряжению отступить от него. Он откинулся на спинку стула, и снова собирает руки Алисы. — Спасибо, Алиса. Она улыбается и расчёсывает его волосы пальцами, сглаживая их. У Терранта есть смутное воспоминание о том, что её руки запутываются в его волосах, и он пытается удержать свой разум только в настоящем. — Я сдержу это обещание, — говорит она ему, — Я принесла клятву крови и запечатала её поцелуем. Теперь его не сломать. Слова отражаются в нём, заставляя его дрожать. Как странно с её стороны описывать второй обмен таким образом. Почти как будто… — Я пойду, завтра и буду сражаться так сильно, как надо. И я вернусь обратно. Террант управляет улыбкой, но путаница он чувствует… путаница управляет им. Некоторое время спустя, он провожает Алису в её комнату, но никогда не находит слов, чтобы спросить её, почему она назвала второй обмен клятвой крови: «Возможно, это Надземский обычай», — предполагает он. Хотя, эта мысль не помогает ему отдохнуть. Всю ночь он гонится за сном и всю ночь, он от него ускользает.***
На рассвете Мирана встречает Алису у ворот замка. На мгновение она просто наблюдает, как Алиса гладит Брандашмыга и чешет за его ушами. — Алиса… — начинает она. С финальным похлопыванием её Бравный воин поворачивается, — Ваше Величество? Мирана открывает рот, чтобы дать приказ предложить заключить союз, или, по крайней мере, перемирие. Слова не приходят, — Я верю, что ты сделаешь то, что считаешь лучшим для тех, кого любишь, — шепчет Королева. В тёмных глазах Алисы сияет триумфальный свет, — Да, Ваше Величество. Королева наблюдает, как Алиса садится на Брандашмыга. Она может видеть вострый меч, а также мешок с провизией, перекинутый на спину молодой женщины. Нахмурившись, Мирана протягивает руку, чтобы остановить Брандашмыга. — Где Террант? Разве он не хочет… проводить тебя? — Не волнуйся. Нет необходимости прощаться. Я пообещала ему. С этими словами, Алиса подталкивает Брандашмыга и, с большим раздражением, он скачет в тёмное утро. Королева смотрит ей в след, рука всё ещё поднята. «Что я наделала?» — поражается она: «Если Алиса снова убьёт Бармаглота, все надежды будут потеряны до следующего Испытания тройки… Злоба Бармаглота не кроткая и мягкая вещь». Но как она могла отрицать Шляпника, какой мир она может ему предложить? Как она может предать его? Мирана надеется, что Алиса, тем не менее, попытается заключить мир. Она надеется, но она знает, что это слишком много, чтобы ожидать успеха. Вздохнув, она возвращается в замок. У неё есть довольно много корреспонденции и других дел, чтобы присутствовать сегодня, несмотря на дату. Эти нелепые Обряды ухаживания поставили её печально позади графика. Иногда она задаётся вопросом, почему именно она хотела стать Королевой. Конечно, у неё было больше времени, чтобы провести его в своей лаборатории, когда её сестра была у власти. Конечно, оставить Ирацибету у власти было бы жестоким и бесчеловечным… за всех в Подземье. Утро, кажется, идёт задом наперёд для Мираны. Стопка бумаг на её столе, кажется, растёт выше, несмотря на то, что новые не были доставлены. Она почти хочет, чтобы она могла быть в своих комнатах с Пондишем и Алджероном, сортируя шляпы и шляпные коробки, которые будут возвращены Терранту для доработки. В конце концов, как Королева, ей не разрешается носить одно и то же творение дважды. Жаль, правда. Она очень любит некоторых из них. Когда во время обеда прибывает Лейкертон, Королева рассматривает возможность отвезти его в мастерскую по изготовлению шляп, чтобы узнать, как поживает Террант. Как только она открывает рот, чтобы запросить именно эту вещь, очень раздражённый Шляпник врывается в её офис. Поражённая, Мирана откидывается на спинку стула, когда он в ярости бесшумно пересекает комнату. Она никогда не видела его глаза такого цвета ярости. — Террант? Он ничего не говорит. За его плечом, Чеширский кот парит с обеспокоенным хмурым взглядом. Мирана подпрыгивает, когда что-то ударяется по столу между ними и Мирана зияет на то, что может быть только Оракулумом, который она спрятала в шляпной коробке в задней части своего шкафа для весенних ночных рубашек. Она коротко думает о том, чтобы поговорить с Пондишем и Алджероном о том, чтобы разораться с этим, но сосредотачивается, когда Террант безмолвно показывает пальцем на иллюстрацию сегодняшнего дня. Мирана наклоняется над документом и задыхается. — Но это…! — Это невозможно, я знаю, — говорит Чешир, — Она тренировалась последние две недели, чтобы избежать этой самой судьбы. Террант поворачивается и фокусирует свои горящие оранжево-красные глаза на коте, — Как тренировалась? — Ну, это, я… — он смотрит на устрашающий взгляд Терранта и на растерянное выражение лица Королевы, — Она попросила меня сделать копию Бармаглота Ваше Величество и я… узнал его форму. Мы встречались после ужина последние две недели… Мирана зияет, — Ты выучил форму Бармаглота? — Да, для Алисы. Она моргает и смотрит на свиток. Её глаза слезятся, когда она наблюдает, как Бармаглот склоняется над испуганной формой Алисы на поле боя. Вострый меч и щит были откинуты в сторону. — Боюсь, что есть ещё кое-что, — продолжает Чешир. Мирана ещё немного разворачивает свиток и смотрит на образ Мрамории… или на то, что когда-то было Мраморией. Она опускается в своё кресло, борясь за воздух. — Я уничтожила нас всех, — говорит она. — Или только её! — кричит Террант, — Почему ты требуешь перемирия? Разве ты не видишь, что это убьёт её раньше чем, она даже… Прижав руки к краю стола, Мирана находит в себе силы встать и закричать в ответ, — Я не приказывала ей вести переговоры! Я сказала ей защищать тех, кого она любит! Молчание как-то хуже, чем шум, отмечает она. Террант смотрит на неё, замороженный, а потом… — Надо догнать её! — приказывает он. Мирана смотрит на него, — Мы… не можем. Она взяла Брандашмыга на рассвете. Она уже будет там, и приближается третий час… — она обращается к часам, — Нет времени, Террант. Мы должны эвакуировать замок … Террант ударяет руками по столу, — Не говори мне, что нет времени! — Ты! — рычит он, поворачиваясь к Чеширу, дрожа от ярости, — Бармаглот летает или нет? — Э, да. Да, он летает. — Тогда ты отвезёшь меня на поле битвы. Террант бурей вылетает из комнаты. Чтобы взять свой меч. Королева разделяет шокированный взгляд с Чеширом. Он глотает, — Террант думает, что я полечу с ним на поле битвы, в виде Бармаглота? — Я думаю, что так, — сверху Мирана слышит, как хлопнула дверь, и тяжёлые шаги пересекли комнату, — И если бы я была на твоём месте, я бы была готова к тому времени, когда он закончит там. Чешир больше не нужно слышать. В одно мгновение он исчезает.***
Алиса видит пустынную каменную шахматную доску и тёмную, скелетную форму у основания разрушенной башни на расстоянии. Она глубоко вдыхает и набирается смелости. Перекидывая ногу на шее Брандашмыга, Алиса осторожно сползает на землю, пытаясь не зажать его мех своими доспехами. Ей требуется минута, чтобы встать рядом с ним, её рука против его пушистой челюсти. Он будет последним дружелюбным лицом, которое она увидит, пока её задача не будет выполнена. Она не спешит его отпускать. — Гррр? — спрашивает он. Алиса гладит его, — Да, да, всё в порядке, — она вздыхает. Нет смысла откладывать это, — Пора, — говорит она ему. Его большие жёлтые глаза смотрят на неё, выражая сомнение. — Увидимся позже, Бенди. С раздражением он поворачивается и скачет в лес. Алиса надеется, что он не зайдёт слишком далеко, так как она действительно хочет вернуться в Мраморию, когда это закончится. Кто знает, как долго ей придётся бежать, уворачиваться и рубить, прежде чем она победит? Она делает ещё один глубокий вдох и направляется к туше Бармаглота через поле. Судя по положению солнца в небе, это просто обед. Делая всё возможное, чтобы не думать о том, что должен делать Террант, и с кем он может пить чай, над какими шляпами он сейчас работает, Алиса пробирается через руины находит ряд упавших столбов и кусков камня, которые обеспечивают лучшую защиту в этом районе. Она снимает свою сумку через голову и, достаёт хлеб и фрукты, которые она взяла с собой, откладывая их в сторону. В любом случае лучше бороться на пустой желудок. Алиса садится на холодный, выветренный камень, со своим щитом на боку и вострым мечом в руках, и ждёт, когда Бармаглот возродится.