Сто и один способ умереть

      Я, конечно, знал, что смерть не очень привлекательна. Там скелет с чёрными глазами, ходящий в мантии, но я даже не догадывался, что моя смерть настанет в лице Попова с ремнем в руках, что бегал за мной по квартире. Ладно, давайте по порядку..       Отлично помню, как вчера в каком-то тухлом клубе я пил, много пил, даже очень много пил. Мне кажется, что это был не совсем качественный алкоголь, ведь что-то хорошее не может быть бесплатным. Но на тот момент было срать, что я пью и в каких количествах. Я помню, как Макар зажал какую-то девку в туалете, и они там долго развлекались. Потому я один вышел из клуба на улицу, время тогда было уже за двенадцать. Я вроде куда-то пошёл, а вот что было дальше - пустота.       Первое о чём я думаю с утра, когда просыпаюсь, но ещё не открываю глаза: "Я ведь не заводил будильник, а собирался спать и не идти никуда". Вторая мысль: "У меня же другая мелодия стоит на нём". А потом я открываю глаза и понимаю, что это не моя кровать. Моя кровать у меня дома стоит вдоль стены, а окно находится по левую сторону. А вот где лежал я, кровать стоит спинкой к стене, а окно с тёмными занавесками прямо передо мной. Это явно не мой дом. Ещё при всём этом болит голова, вернее сдавливает только левый висок, хочется пить и лежать в горячей ванной, чтоб отмокнуть. Мыслей никаких в голове нет, я просто лежу на правом боку и медленно моргаю. А потом кто-то отключает будильник. И тут мой мозг резко начинает генерировать вопросы: кто это, твою мать? Где я, блять? Что происходит?       – Антон, ты проснулся? – всё, заказывайте мне гробик, потому что это, блять, голос Попова, – Шастун? – я ложусь на спину и устремляю взгляд на него. Арсений-пидор-Сергеевич сидит на кровати в серой футболке и трусах. Трусах, блять! Мы что, спали на одной кровати? Это пиздец, товарищи.       – Арсений Сергеевич, – шёпотом проговариваю я, продолжая хлопать ресницами, – А вы чего тут?       – Это немного моя квартира, – кивает он, – Как и кровать, где ты спал сегодня.       – А вы где спали? – я обязан это спросить. Скажи, что на диване. Ну, скажи. Я что, так много прошу?       – На своей кровати, – блядство, значит всё же вместе, – Просто диван мой не раскладывается, – мне кажется, он пиздит, – Лучше расскажи мне, почему ты спал на остановке пьяный? – чего, прям на остановке? Ой, бля, это же пиздец, – Судя по твоему лицу, ты плохо помнишь вчерашний вечер, – я киваю в ответ, а что он ещё хочет от меня, – А в честь чего такая пьянка?       – В честь ухода с вашего предмета, – честно, я не хочу хамить ему сейчас, но оно само как-то получается. Честно. Он смотрит на меня из-под ресниц, а его губы сжимаются в одну тонкую полоску.       – Мне следует позвонить твоим родителям и рассказать о твоём поведении, – говорит Попов, когда поднимается с постели.       – Арсений Сергеевич, я открою вам тайну, но им срать на это, – отвечаю я, чуть ухмыльнувшись.       – Тогда мне, как твоему классному руководителю, – Арсений-всё-ещё-пидор-Сергеевич обходит кровать, – Придётся взяться за твое воспитание, – на что это он намекает? А затем вытаскивает ремень из своих джинс, что спокойно до этого лежали на стуле.       Помните все мои стратегические ошибки? Так вот расплата пришла. Я забываю про головную боль и жажду, видимо, срабатывает инстинкт самосохранения. Когда математик поворачивается ко мне с ремнем в руках и таким хитрым выражением лица, я понимаю, что капец котёнку, то есть мне. Попов взмахивает полосами ремня, из-за чего звонкий звук проходится эхом по комнате. А дальше всё происходит слишком быстро. Он двигается ко мне, говоря о том, что я очень плохо себя вёл, а я резко отбрасываю одеяло, перескакиваю через кровать и рвусь к двери, что оказывается не запертой. Картина маслом: я в одних боксёрах бегу по коридору, потом по гостиной, а за мной, крича на меня же, бежит Арсений-пидор-Сергеевич. Я останавливаюсь с одной стороны дивана, он с другой. Какой дебил ставит диван посередине комнаты?       – Шастун, ты меня нервируешь, – проговаривает Попов, тяжело дыша.       Ох, а как вы меня! Он делает движение влево, я вправо. Математик вправо, я влево. В каком-то фильме так было. Арсений пытается сделать манёвр и схватить меня, но я оказываюсь шустрей, быстро убегаю в открытую дверь ванной. Мне везёт, потому что тут есть щеколда, и мой мучитель не успевает достичь двери раньше, чем я закрываюсь изнутри. Я даже танцую победный танец, а потом усаживаюсь на бортик белой ванны, пытаясь успокоить своё дыхание. Похоже, я открываю ещё один способ: умереть от одышки после бега. Хотя это больше похоже на марафон с препятствиями. Надо либо бросать курить, либо больше не попадать в ситуации, когда за тобой гонится учитель с ремнем, чтобы перевоспитать тебя.       – Шастун, открой сейчас же! – а вот мой мучитель-учитель. Я молчу, умываюсь холодной водой, а вот он продолжает бить кулаками в дверь и кричать, – Шастун, я кому говорю? А ну быстро открыл дверь! – прям так взял и открыл, – Я сейчас её выбью! – Удачи. Я пью воду из-под крана, потому что жажда увеличилась после бега, потом возвращаю свой тощий, но спасённый зад на бортик ванны. Что-то подозрительно тихо, – Ладно, Антон, выходи, не буду я тебя бить, – Арсений говорит это спокойно, но я ему не верю, – Правда, выходи давай, – ещё тише, будто он отошёл в сторону.       Я не такой дурак, как кажется на первый взгляд. Да, не блещу умственными способностями, но сразу понимаю, что это ловушка какая-то. Никуда я не выйду. Лучше тут проживу счастливую жизнь или умру от голода через сорок дней. Нет, это слишком мучительная смерть. Подожду, пока этот гондон уйдёт из дома, тогда и выйду. Пытаюсь прислушаться, что происходит по другую сторону двери. Какие-то отдалённые звуки воды, потом, видимо, Арсений включает плиту. Он готовит завтрак? А кто меня перевоспитывать ремнём будет? Может, это мой шанс?       Закусывая нижнюю губу, что была вся в трещинах, я медленно отодвигаю щеколду. Максимально тихо открываю дверь. Молюсь, чтобы она не скрипнула. Везение пока на моей стороне. Я смотрю на кухню и вижу там спину Попова, быстро бегу обратно в комнату. Увидев свои вещи, тут же начинаю одеваться. Интересно, а он меня раздевал? Я был слишком пьян, чтобы раздеваться сам, по-любому этот педофил меня лапал своими руками. Какая гадость. Нужно будет помыться дома.       Так, чёрные джинсы, оранжевая толстовка, а ведь у меня больше ничего и нет. Телефон на месте, где и был, то есть в заднем кармане джинс. Даже не разрядился. Макар пять раз звонил, наверное, волнуется, в отличие от моей матушки, что не позвонила. Просто класс. Нужно выбираться из этого логова педика. Кстати, нормальная такая квартира, никаких намёков на то, что он извращенец, но это не значит, что Попов не является педофилом-геем.       Итак, я тихо и почти бесшумно подхожу к входной двери. Мучитель-учитель всё ещё на кухне, может, он даже и не заметит. Кроссовки прямо на голые ноги. В душе не ебу где мои носки. Момент истины. Нажимаю на ручку двери, а она закрыта, причём на ключ, которого нигде нет. За что мне всё это? Я упираюсь лбом в мягкую обивку входной двери и стону в голос.       – Куда-то собрался? – раздаётся вопрос за моей спиной. Интересно, когда он будет меня насиловать, мне будет сильно больно? Смогу ли я умереть от болевого шока и больше не мучиться? Если да, то вот и ещё один способ. Только пиздец, какой страшный, – Пойдём завтракать, – я пристально смотрю на математика, как на дурака. Так, нужно что-то придумать.       – Я в школу опоздаю, – заебись придумал.       – А с каких пор ты стал стремиться учиться? – спрашивает Арсений-пидор-Сергеевич, что тоже успел к этому моменту одеться, – Не волнуйся, не опоздаешь, – тут же продолжает он, видимо, чтобы я не успел ответить колкостью, – До уроков ещё час, я отвезу тебя домой, а сейчас завтрак, – он двигается, освобождая мне проход на кухню. Видимо, ничего не остаётся. Прохожу мимо него, никого не трогаю, и тут он со всей силой бьёт меня ладонью по бедру, – А ты думал, что безнаказанным ходить будешь? – ничего я не думал. Потирая ушибленное место, я быстро сажусь за стол, – Это предупреждение, Антон, – я говорил, что он меня бесит? Да? Ну, тогда ладно.       Мне велено есть. На столе стоят две порции яичницы, бутерброды с докторской колбасой и кофе. Когда я последний раз нормально завтракал? В прошлой жизни, если только. Арсений садится передо мной и начинает спокойно поедать свою порцию. А если в моей еде снотворное? Усну сладким сном, очнусь потом, а он на мне? Господи, мозг, прекрати сейчас же! Всё, ем. Жаренные куриные яйца ещё тёплые. Нужно отметить, что Попов хорошо всё приготовил. Не пересолил и не переперчил. Он смотрит, как я ем, а я в ответ смотрю на него. Давай ещё в рот мне голову засунь!       – Ну как? – спрашивает учитель-мучитель, показывая взглядом на мою пустую тарелку. Просто я голодный чуть-чуть, не заметил, как всё съел.       – Есть можно, – отвечаю я, отложив приборы. Он шумно выдыхает, слегка покачивая головой. Ну не могу я без колкостей, уж извините. Попов собирает тарелки и отправляет их в раковину.       – Сейчас я соберусь и отвезу тебя домой, – сказал математик, повернувшись ко мне лицом, – Я подожду пока ты соберёшься и отвезу в школу.       – Не нужно, – хмурясь, отвечаю я, – Я могу и сам дойти до школы.       – Нет, нужно, – жёстко говорит Арсений-пидор-Сергеевич, – Сам ты до школы дойдёшь, в лучшем случае, к третьему уроку, а в худшем - не придёшь вовсе, – проговаривает это и тут же уходит, видимо, одеваться.       Это просто пиздец, ребят. Он прав, в школу сегодня я не собирался. Нахуй надо мне это? Я хочу спать в своей кроватке, а после поиграть с кем-нибудь, а не сидеть, зевая, на уроках. Я ведь вчера вечером глянул расписание на сегодня. Там семь уроков, плюс классный час. Так ещё алгебра, геометрия и химия, прям подряд в один день. Ебал я всё это! Не хочу и не буду. Угораздило же меня вчера напороться на этого еблана. Что он вообще делал в такое время на улице? Да как так-то?!       Попов выходит ко мне в чёрном костюме. Почему он выглядит, как мужик из порнухи? Есть там один ролик, чел в чёрном, сука, костюме порол стёком блондинку какую-то. Почему у меня вообще такие ассоциации? Пиздец, конечно.       Пока Арсений закрывает входную дверь, я понимаю, что стоим мы ещё в каком-то коридоре. Это оказывается общий. Чтобы дойти до лифта нужно пройти ещё метров десять. Лабиринт какой-то. Кто вообще так дома строит? Иду я значит впереди, а этот хер с горы сзади. Куда идти, я ведь не знаю, чуть не заворачиваю в никуда, но останавливает меня рука Арсения. Которую он кладёт мне на шею, и направляет, куда нужно. Он что, ахуел совсем?       В лифте я понимаю, что дом шестнадцатиэтажный, а математик живёт на седьмом. Когда мы выходим на первом, ситуация повторяется. Попов опять кладёт свою ладонь мне на шею и выводит на улицу. Где тоже не отпускает. Может, чтобы я не смог сбежать от него. Так и ведёт меня к своей машине через всю стоянку у дома. Чувствую себя куклой в его руках. Мне так не нравится. Пиздец как сильно не нравится.       В машине этот еблан пристёгивает меня. Ведь мог просто сказать: пристегнись. Так нет же, надо самому тянуться, пугать меня, защёлкивать этой фигнёй, дышать мне в щёку. Конченый, одним словом. Машина у него самая обычная, какая может быть у простого учителя. Арсений-пидор-Сергеевич не спрашивает мой адрес, хотя я и раньше не говорил. Значит, он его уже знает. Это пугает, если быть честным. Ведь получается он специально полез в моё школьное дело, чтобы посмотреть адрес. А как давно он это сделал? Может, он следит за мной? Бред какой-то. Надеюсь, что это бред. Я все ещё верю, что он не маньяк-насильник. А я, похоже, оптимист.       Пока мы едем, и я надеялся, что ко мне домой, а не в лес, пытаюсь придумать, как избавить себя от участи похода в школу сегодня. Если я просто останусь у себя дома, то этот хер ко мне поднимется, и не дай бог в квартире ещё будут родичи. А если он сразу со мной поднимется? То точно мне капец, и в школу придётся идти, и мамка тошнить будет. Ситуация, конечно, аховая. Может, нужно было, пока математик переодевался, выйти в окно на кухне, и всё, проблема решена. Что-то тупанул.       Машина останавливается прямо у моего подъезда. Попов меня отстёгивает и даёт пять минут на сборы. Вот тут он лажает, но мне это только на руку. Стараюсь особо не радоваться, когда выхожу из машины и иду к своему подъезду. На лифте я еду не на свой этаж, а на девятый. Проход на крышу, естественно, закрыт, и замок висит не бутафорский. Но есть дырка в решетке прямо над пропастью лестничного пролёта. Пролезет в неё только худенький. Я раньше пролезал без проблем и не думаю, что сильно потолстел за это время. В общем, полез, не торопясь, аккуратно ставя ноги. Если сорвусь, то точно каюк. Умру вряд ли, но сломаю себе точно что-нибудь. Но я жив, здоров, сижу, ножками болтаю. Ноги не сильно свешиваю, не переживайте.       Тачка мучителя-учителя всё ещё стоит. Даже интересно становится, а что будет дальше. Через пару минут Попов выходит и отправляется в подъезд. По времени родители уже свалили из дома на работу, так что бояться мне нечего. Ещё пару минут, и Арсений возвращается назад. Разговаривая с кем-то по телефону, он садится в машину и уезжает. Миссия выполнена!       Чуть ещё посидев на крыше, я решаю пойти домой. Спать уже не хочется, но можно будет поиграть. Так аккуратно вылезаю, всё чётко, даже джинсы, как в прошлый раз, не рву. Спускаюсь вниз по лестнице и только у своей двери понимаю, что у меня нет ключей от дома. Я их где-то вчера проебал. Пиздец, чё. До вечера домой я не попаду, в подъезде сидеть не буду, в школу в таком виде точно не пойду. Решаю пойти отсидеться до вечера у Макара, а то вдруг Попов вернётся ещё. Он живёт отдельно от родителей уже как год. Бабушка ему квартиру отписала. От меня до него всего пару домов.       Из подъезда своего я выхожу осторожно, вдруг этот хитрый гондон ждёт меня за поворотом. Но, как выяснилось, нет. Пока иду через двор, постоянно оглядываюсь по сторонам, может, у меня уже паранойя. До дома Илюхи я добираюсь без приключений. Код от домофона знаю наизусть, потому быстро проникаю внутрь. Лифт в его доме отсутствует, потому что это пятиэтажка. Поднявшись на третий этаж, я начинаю жать на звонок, но открывать мне не спешат. Приходится звонить ему.       – Антонио, – хриплым голосом отвечает друг, – Ты жив?       – Вроде как, – говорю я, сев на подоконник окна, что было между пролётами, – Ты где? А то я тут у твоей двери стою.       – Так в универе, – отвечает Макар, – Сегодня уже третье сентября, вот решил появиться тут…       Что он там дальше говорит, я не слушаю. Меня переклинивает, сегодня третье число. Чёрт, почему я забыл?