Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Бабушка Невилла была строгой, но, к ее чести, понимала, до какого предела можно давить на своего внука, а где лучше отступить и не доводить его до невменяемого состояния. К сожалению, не все среди их многочисленных родственников были столь же благоразумны. Дом двоюродных бабушки и дедушки Невилла был больше того, где жил он сам. Августа Лонгботтом могла позволить себе быть куда менее скромной, но все пособия, отчисляемые им как семье жертв войны, бабушка перенаправляла на помощь тем пострадавшим от войны, кто, по ее словам, нуждался в этом гораздо больше, чем они. Невилла это не сильно заботило: он понимал, что так правильно, да и стесненными в средствах Лонгботтомов все равно было не назвать. И уж точно ни за какие деньги он бы не согласился переехать к бабушке Энид и дедушке Элджи. Если к бабушке Энид Невилл еще испытывал хоть какие-то теплые чувства, то дедушку Элджи в равной степени ненавидели обе его стороны. Если сосчитать все грязные трюки, которые выкидывал дедушка в надежде, что Невилл продемонстрирует выброс спонтанной магии и тем самым докажет, что он не сквиб, в общей сложности могло набраться с десяток покушений на убийство. Невилл твердо знал, что если однажды уступит философии темной стороны своего сердца, то дедушка Элджи станет его первой жертвой. Бабушка была глуха ко всем его мольбам и брала Невилла с собой всякий раз, когда наносила визиты родне. "Не будь глупцом, Невилл, все очень хотят тебя увидеть." Невилл мог согласиться с этим утверждением, только если выяснилось бы, что другое значение слова "увидеть" — это "в тридцатый раз за год поохать, что внук-сквиб горе в семье". Похоже, членам твоей семьи всегда будет плевать, сколько Темных Лордов ты уничтожил в колыбели, для них ты всегда останешься растяпой в волшебных ползунках. Интересно, сталкивался ли с такими проблемами Альбус Дамблдор? А Годрик Гриффиндор? Конечно, и этот визит не обошелся без истории. Невилл, памятуя о всех предыдущих случаях, старался не оставаться с дедушкой Элджи наедине. Тем не менее, у него не всегда получалось быть достаточно расторопным. И когда бабушка отошла в уборную, а бабушка Энид вдруг вспомнила о десерте в духовке, осознание того, что он попался, ударило в голову с такой ясностью, что у Невилла чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Он поспешно вскочил и пискнул что-то про то, что ему тоже надо выйти, но дедушка Элджи преградил ему дорогу. Широкая озорная улыбка на его лице говорила о его намерениях лучше любых угроз. Самое страшное в дедушке Элджи было то, что он наверняка был уверен, что делает это все во благо Невилла. Однажды он его так убьет. Может быть, даже в этот раз. "Он определенно собрался тебя убить", — оптимистично подтвердила рассудительная часть Невилла. "Смотри как он поглядывает на окно. Он точно задумал выбросить тебя наружу и посмотреть, как ты превращаешься в размазанную по садовой дорожке кашу из сквиба. Помнишь, мы читали, что раньше детей-сквибов в благородных семьях убивали, чтобы не опозорить род? Это оно." Это до жути хорошо объясняло все поступки дедушки Элджи. Невилл медленно пятился, а дедушка Элджи, все с той же страшной улыбкой, неотвратимо наступал. К сожалению, гостиная не была достаточно большой, чтобы это могло продлиться долго. Невилл опрокинул вазу с цветами, даже не заметив этого, а потом с тошнотворным чувством загнанности в угол почувствовал, что упирается спиной в стену. "Не стой столбом!" — рявкнула на него та часть, которая еще не совсем потеряла голову от ужаса. "Он собирается тебя прикончить, прикончи его первым!" Рука Невилла успела рефлекторно дернуться, прежде чем он осознал, что волшебной палочки у него в рукаве мантии нет и никогда не было. Я не умею колдовать! — подумал он в панике. Я ничего не могу сделать! Я не знаю ни одного проклятия! Дедушка Элджи, с удивительным проворством для его лет, прыгнул вперед и схватил Невилла за плечо. Сердце устремилось куда-то в горло, но еще громче, чем его бешеный стук, стал внутренний голос, похожий на вой кипящего чайника: "Так двинь ему в пах!" Августа и Энид Лонгботтомы появились в дверях гостиной одновременно. Энид несла в руках тарелку со свежеприготовленными меренгами. Их глазам предстала достаточно необычная картина. Ваза с кофейного столика валялась на ковре, пропитанном разлитой водой. Выпавшие цветы веером расстилались рядом. Согнувшись в три погибели, Элджи Лонгботтом валялся на ковре, судорожно хватая ртом воздух. Над ним стоял бледный как мел Невилл с заплаканным лицом. В ту же секунду он вскинул затравленный взгляд на вошедших. И десерт в руках Энид взорвался, мгновенно придя в состояние бесформенного мусса из белков и сахара, каким он был до отправки в духовку, и заляпав каплями белой тягучей смеси все, от потолка в гостиной до самих почтенных леди Лонгботтом. Невилл сказал: — Ой. Наверное, простого "ой" в такой ситуации было маловато, но ничего разумнее он выдавить не смог. Энид и Августа, стерев белую жижу с лица, обменялись неверящими взглядами. А затем Энид дрожащим высоким голосом воскликнула: — Невилл, дорогуша, ты волшебник! Августа Лонгботтом плакала. Энид Лонгботтом плакала. Элджи Лонгботтом плакал, но, возможно, по другой причине. Невилл Лонгботтом плакал, но сам не знал почему. Что-то внутри него зловеще улыбалось.