Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Гарри недооценивал, как много значит присутствие в школе взрослого человека, к которому в любое время можно обратиться за помощью и советом, пока в Хогвартсе не начал преподавать Ремус. Раньше ему бы пришлось молча изнывать, не понимая, что к чему. Теперь он просто обнаружил себя в кабинете Ремуса — пьющим травяной отвар (что угодно, лишь бы не чай) и жалующимся на жизнь: вернее, на некоторых конкретных профессоров. — Говоришь, профессор Трелони увидела в чашке Невилла Грима? — Ремус выглядел задумчивым. — Может, увидела бы что получше, если бы протерла очки, — буркнул Гарри. — Я знаю, что настоящие провидцы существуют, но мне не очень верится, что Трелони — одна из них. — Профессор Дамблдор не стал бы столько лет держать на должности кого попало. Справедливое возражение, но... Гарри упрямо мотнул головой. Профессор Макгонагалл сказала Гермионе, что Трелони каждый год предсказывает смерть одному из студентов. Какая уж тут достоверность? — В общем, вся эта история с Трейси Дэвис, да еще то, что Снейп с чего-то на мне сорвался... Так себе день. А у тебя? Ремус вздохнул и бросил взгляд на темнеющее небо за окном. До полнолуния оставалось еще несколько дней. — У профессора Снейпа действительно очень непростой характер, но то, что он варит для меня Зелье, — неоценимая услуга. Они помолчали. Гарри уныло признал про себя, что не рискнет взяться за приготовление Ликантропного зелья еще по крайней мере года три — слишком сложный там был состав. — Не так долго осталось до первого похода в Хогсмид, — приободрил Ремус, заметив, что он приуныл. — Сходишь, развеешься немного. Не так долго, к сожалению, — это больше месяца. Но Гарри, к счастью, знал и другой способ. *** Отборочные испытания были обречены стать трагедией/"комедией" с самого начала. Когда товарищи по факультету увидели Невилла в числе кандидатов, все решили, что это какая-то шутка. За него вступился Вуд, заявивший, что никогда не знаешь, где и при каких условиях вспыхнет звезда нового таланта. Скорее всего, он тоже считал, что от очередного разгромного поражения Гриффиндор в этом году может спасти только чудо, сравнимое с победой годовалого младенца над Тем-Кого-Нельзя-Называть. К тому моменту, когда нужно было садиться на метлу, Невилл успел десять раз проклясть их нелепую затею, и только присутствие Джинни удерживало его от позорного бегства. Он был уверен, что упадет с метлы еще на разминке, когда они наворачивали круги над стадионом, но с горем пополам все-таки дожил до приземления, хотя несколько раз чуть не выпустил скользкое древко из рук. Невилл все еще чувствовал подкатывающую к горлу тошноту, когда неловко приземлился, практически кубарем скатившись с метлы. — Может, уже хватит? — шепотом спросил он у Джинни, но та помотала головой. — Давай, мы неплохо справляемся, — подбодрила она. Поначалу Джинни тоже была немного бледной, но теперь на веснушчатых щеках неровными пятнами заалел румянец. Вот кто действительно круто держался на метле. Делать нечего. Когда Вуд спросил Невилла, на кого он хочет пробоваться, в голове образовалась пустота. Он знал, что выронит квоффл, стоит тому попасть в его руки, и уж точно никогда не поймает юркий снитч. Но только когда ему выдали биту, Невилл осознал, насколько плохой идеей был выбор позиции загонщика. Он взлетел, сжимая биту до боли в пальцах и пытаясь одновременно не смотреть вниз и не упасть с метлы. Порыв осеннего ветра чуть не опрокинул его назад. Один из близнецов что-то крикнул. Голос в голове вдруг завопил: "БЕРЕГИСЬ!". Невилл замахнулся битой. А потом бладжер ударил его по голове с красным "БРЯМЦ", и Невилл очнулся в больничном крыле. "Достойно." Невилл мысленно застонал. "Ты это заслужил." Мадам Помфри напоила его какой-то вонючей настойкой, от которой на миг перехватило дыхание, и выпустила его на волю, сетуя на "этот жуткий вид спорта, вечно калечащий студентов". Снаружи ждала Джинни, взъерошенная и виноватая. — Ты как? — спросила она первым делом. "Чуть не проломил череп твоими стараниями, а у тебя как дела?" — Хорошо, — солгал Невилл назло нелюбезному комментатору. Джинни вскинула брови. — Ну, то есть, в норме. Но больше никакого квиддича. Никогда. У тебя есть другие идеи? Пока что я чувствую себя больше неудачником, чем гриффиндорцем. "Всегда доверяй своим чувствам, мой мальчик", — очень похоже спародировал интонации Дамблдора Риддл, но Невилл заставил себя не обращать внимания. Он сделал хотя бы что-то. *** Гарри заучил расположение тайных проходов в Хогсмид еще до того, как впервые попал в Хогвартс, — спасибо Сириусу. Мародеры все время сбегали из школы, чтобы порезвиться на свободе — пришла пора пойти по стопам отца. Под прикрытием мантии-невидимки Гарри добрался до выбранного пути — тоннеля под одноглазой каргой, — и, убедившись, что поблизости нет дежурящих учителей и старост, нырнул в открывшийся проход. Здесь было темно и тише даже, чем в вечернем Хогвартсе. Затхлый влажный воздух пах землей и пылью, но петлять по незнакомому коридору было в новинку и потому интересно. Гарри шел долго, но когда ему показалось, что цель уже близко, впереди раздался какой-то шум. Только бы не обвал, — подумал Гарри с замирающим сердцем. Он замер на месте, выжидая. Шум приблизился: теперь в нем можно было ясно различить звук шагов и голоса. Еще минута, и из-за поворота показались близнецы Уизли, тащившие громоздкий деревянный ящик. Гарри прыснул от облегчения, а потом протянул тонким высоким голосом: — Так-так, нарушители. Близнецы так и подскочили. Ящик с грохотом упал на пол, чуть не отдавив им ноги. — Пивз, это ты? — позвал один из близнецов, оглядывая пустой коридор — мантия-невидимка не позволяла ему увидеть Гарри. Тот снова прыснул и стянул свою маскировку. — Бу. Мимо. — Посмотрите на этого юного шутника. А ведь мое старое больное сердце могло и не выдержать. Что тогда, Фред? Он отправился бы в Азкабан? — Право, не знаю, Джордж. Это слизеринец, они верткие ребята, даже на судах. — Я привык, что у людей иногда разрывается сердце при виде меня, — сообщил Гарри проникновенно. — Я же такой очаровательный ребенок. Близнецы дружно хмыкнули, но в глазах у них плясали веселые искорки. — Ну ладно, очаровательный чертенок, может, поможешь нам дотянуть эту бандуру до Хогвартса? — Без проблем, — прогулка с близнецами вполне могла оказаться веселее одинокого бродяжничества по ночному Хогсмиду. — Но почему вы просто его не пролевитируете? — Там содержимое деликатного содержания, — пояснил Фред, пока втроем они поднимали ящик с пола. — То есть? — Новый вид волшебных фейерверков, и мы не хотим, чтобы тут все взлетело на воздух. Проход за зеркалом уже обвалился. — Который на пятом этаже? — искренне огорчился Гарри. Одним путем на свободу меньше. Близнецы посмотрели на него с уважением. — А парень знает свое дело, Джордж. — Возможно, на Слизерине впервые за пять лет появился приличный человек. — Пять? Скорее за десять. — Или за пятнадцать... — Да ну ладно вам! Перебрасываясь безобидными шутками, они добрались до входа в замок. Здесь близнецы притормозили, и Фред вытащил из складок мантии старый пергамент. — Что это? — спросил Гарри, нутром чуя что-то интересное. Близнецы заговорщически переглянулись. Фред шепнул: — Торжественно клянусь, что замышляю шалости и только шалости. По бумаге побежали чернильные линии, обрисовывая контуры коридоров и комнат. Гарри не сразу вспомнил, как говорить. На его глазах оживала легенда. — У вас Карта Мародеров! — выпалил он потрясенно. — Не может быть! Где вы ее взяли? — Стащили у Филча, — близнецы выглядели не менее удивленно. — А ты откуда о ней знаешь? — Ее составили мои отец и крестный с друзьями, — Гарри все еще не мог поверить своим глазам. — Бродяга, Сохатый и все остальные. А Сириус-то думал, она навсегда утеряна. — Вау, — только и сказал Фред. — Лучшее, что собрал наш отец, — это летающий маггловский автомобиль. Ты наследник великих людей, Гарри. — А то я не знаю, — Гарри не удержался от гордой улыбки. — Так мы затаскиваем ящик наверх?