Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Грозный Глаз Грюм был легендой — разумеется, Гарри ждал его урока с нетерпением. О его товарищах по факультету нельзя было сказать того же — чувства варьировались от легкой опаски до открытой неприязни. Гарри мог понять — он бы чувствовал то же, вздумай профессор Дамблдор назначить профессором бывшего Пожирателя Смерти. — Отец специально обозначил, что со стариной Грюмом надо держать ухо востро, — разглагольствовал Драко в общей гостиной. — Он пронырливая заноза, да и зуб у него на всех нас. Гарри не спорил — вряд ли Драко ошибался. На первый урок Защиты все шли взвинченные. Гарри сразу вспомнил, с какими кислыми лицами в подземелье спускались гриффиндорцы. Пока Снейп был единственным преподавателем, который не стеснялся открыто подыгрывать своим, но Грюм был темной лошадкой. Вполне возможно, слизеринцам в этом году придется хлебнуть того же горького зелья, которым их декан пичкал остальные три факультета. Они уселись во втором ряду — компромисс между любознательностью Гарри и осторожностью Драко. В классе было тихо и напряженно. Напряжение лишь сгустилось с приходом преподавателя. Деревянная нога Грюма звучно цокала по полу: в руках он нес стеклянную банку с пауками. — Уберите книги, — буркнул он, мельком взглянув на разложенные учебники. — Они вам не понадобятся. Грюм остановился у своего стола. Дневной свет падал из окна, высвечивая его изрубленное лицо так, что он становился похож на неаккуратно обтесанного деревянного истукана. Истукана, не излучавшего ни намека на дружелюбие. Но вот волшебный глаз на мгновение задержался на Гарри. Тому показалось, что щель рта на миг преобразилась в подобие улыбки. Уютнее от этого не стало. — Вы отстаете от программы, — объявил Грюм без предисловий. — Не сомневаюсь, многие здесь добрали нужные знания у себя дома, но моя задача — убедиться, что все ученики Хогвартса могут защититься от самого опасного врага — другого волшебника. Драко мрачно переглянулся с Ноттом. Сухой тон, суровое лицо, неприятный прищур — Грюм просто излучал враждебность. Паркинсон жевала щеку изнутри, Гойл нервно постукивал пальцем по столу. — Профессор Дамблдор согласился с моей идеей изменить министерскую программу. Мы не будем тратить время попусту и сразу перейдем к наиболее опасным разделам магии, которую могут применить против вас, — лицо Грюма исказилось усмешкой, рубцы шрамов натянулись. — Или которую можете применить вы, если не боитесь Азкабана. Это походило на открытую провокацию. Гарри посматривал по сторонам, отмечая реакцию сокурсников. Даже те, чьи семьи не подозревались в содействии Волдеморту — как Забини и Гринграсс, — выглядели так, будто предпочли бы оказаться где-нибудь подальше отсюда. Грюм встряхнул банку с пауками, медленно обвел взглядом класс и гаркнул: — Непростительные заклятия. Какие вам известны? Гарри почувствовал, как что-то внутри ухнуло вниз. В классе стало тихо: вряд ли среди слизеринских четверокурсников нашлась бы хоть пара человек, не знавших три заклятия, но все замешкались, не зная, стоит ли демонстрировать свои знания. Крэбб потянул было руку, но Гойл ткнул его локтем в бок. — Ну же, — сварливо поторопил Грюм. — Вам не грозит Азкабан за теоретические знания, а я и без того знаю о ваших родителях предостаточно. Вот ты, Малфой. Учитывая твои "семейные обстоятельства", ты должен очень хорошо знать материал сегодняшнего урока. Губы Драко побелели от гнева, но он не попался в расставленную ловушку, ничего вроде "на что это вы намекаете?!". Он заговорил, растягивая гласные в два раза сильнее обычного. — Мой отец был под заклятием Империус во время войны. Оно подчиняет волю человека и дает заклинателю полную власть над поступками жертвы. Во взгляде Грюма загорелся мрачный огонек. — Верно, — хрипло подтвердил он. — Слова, поступки — все становится подконтрольно, — когтистые пальцы нырнули в банку и выудили черного паука. — Империо! Паук заметался по столу, отплясывая замысловатый танец. Забавный, но никто не засмеялся. — Сложно сказать, что стало большей проблемой для министерства, — задумчиво проговорил Грюм, отправляя паука обратно. — Все те, кто действительно побывал под заклятием, или те, кто заявил об этом, когда дело дошло до суда. Он позволил тишине навалиться на аудиторию и лишь затем заговорил снова: — Следующее заклятие? Гарри почувствовал головокружение. Где-то внутри поднял голову неконтролируемый, неподвластный логике страх. Он выпалил, прежде чем Грюм успел спросить кого-то еще: — Авада Кедавра. Смертельное проклятье. Гарри уставился прямо перед собой, игнорируя взгляды соседей. Грюм посмотрел на него с любопытством. — Занятно, Поттер. Все прошлые классы выбирали другую последовательность. Гарри отвел взгляд. Заставил себя посмотреть в окно, но все равно увидел не солнечный день, а мрачную поляну Запретного Леса. Услышал собственный заполошный крик: "Авада..." — Впрочем, в реальной жизни противник тоже не будет приберегать самое эффективное оружие под конец, — рука метнулась в банку. Паук помчался по столу, к спасительному краю, но... — Авада Кедавра! Зеленая вспышка. Почти все вздрогнули. Паук опрокинулся на спину, поджав лапки и сразу став очень маленьким. Грюм осклабился. — Ни контрзаклятий, ни щитов. Чистое убийство без трюков и прикрас. Известен только один случай, когда человек пережил Смертельное проклятие. На вашем месте я бы не рассчитывал на такую удачу. В этих словах Гарри почудилась завуалированная угроза. Наверняка он был не одинок. Грюм небрежно смахнул трупик паука под стол и снова обратился к классу: — И последнее. Тишина, глубокая и звонкая. Гарри был уверен, что стук его сердца разносится на весь кабинет. Казалось, все взгляды обращены на него... Да нет, не казалось — так оно и было. Гарри никогда не делал тайны из того, куда они со Снейпом отлучаются каждые две недели. Все знали, за что оказались в Азкабане Лестрейнджи. Драко и Нотту хватило такта поглядывать искоса, почти незаметно, а вот Паркинсон и Булстроуд уставились так, будто Гарри обрядился в пурпурную мантию профессора Дамблдора. Он не видел, что происходило на задних рядах, но затылок покалывало. И все-таки никто не заговорил. Секунда тянулась за секундой, время текло липкой патокой. Гарри понял не сразу, а потом его сердце сжалось. Та самая Слизеринская Солидарность, о которой говорил Снейп. Слизеринцы готовы грызть друг другу глотки ради своих целей, но сейчас все чувствовали, что Грозный Глаз Грюм — враг, а Гарри — свой. Поэтому молчали даже Крэбб с Гойлом, даже не умеющая держать язык за зубами Пэнси Паркинсон. А значит, оставалось только одно. Гарри поднял голову и через силу посмотрел Грюму в глаза. Внутри он превращался в студень, но голос не прервался и не задрожал. — Заклятие Круциатус. Наверное, он это придумал, но, может, в этот раз и вправду прошло куда больше времени, прежде чем Грюм ответил. — Верно, Поттер. И потянулся за пауком. Гарри знал, что сейчас произойдет, и все равно хлесткое как удар кнута "Круцио" было как удар под дых. Он сцепил руки под партой, переплел пальцы в крепкий замок. Паук корчился, сжимался в комок, лишенный возможности выть и кричать. Но это и не требовалось — в ушах Гарри стоял раздирающий сердце скулеж пса-боггарта. Только в этот раз рядом не было Ремуса, чтобы встать между Гарри и его самым большим страхом. А паук все бился в болезненных судорогах. К горлу подкатила тошнота. Ладони вспотели так, будто их окунули в воду. В голове жутким калейдоскопом мелькали образы: съежившийся пес, родители в палате Святого Мунго, побелевшие губы Снейпа, складывающие слова "сломанный улей"... Эта пытка никогда не закончится. И тут гробовую тишину разбил чудовищный грохот. Все подскочили. Гарри на миг забыл о пауке и крутанулся на стуле. Парта — та, где сидели Забини и Дэвис, — почему-то потеряла опору и сложилась как карточный домик, усевшись столешницей на ножки. Все молчали. Грюм хмыкнул. — Я толком не заучил ваши хогвартские правила, но в мое время столы ломали разве что преподаватели. И только полный остолоп может думать, что я не замечу палочку в рукаве. Если не можешь держать себя в руках, порти казенное имущество в каком-нибудь другом кабинете. Понимаешь, о чем я? Он думает, это Гарри сделал? Но нет, взгляд волшебного глаза устремлен куда-то поверх его головы... Грюм взмахнул палочкой, и парта с треском собралась воедино. Остаток урока прошел нормально. Гарри слушал вполуха и не записал ни строчки: перо рассыпало на пергаменте цепочку клякс и каракулей. Тошнота прошла, но в голове было пусто и гулко. Гарри знал теперь только одно: он никогда не сможет применить к человеку непростительное заклятие. Сигнал к окончанию урока прозвучал откуда-то издалека. Гарри кое-как запихнул вещи в сумку и, ни на кого не глядя, вылетел из класса. В коридоре завод кончился: он завернул за угол и прислонился к стене. Крепко зажмурился — перед глазами заплясали разноцветные искры. Кто-то окликнул его по имени. Гарри поднял голову, с трудом вспомнив, как улыбаться. — Привет, Трейси, — он постарался говорить непринужденно и провалился: голос предательски звенел. — Эм, ты в порядке? Партой не ушибло? Трейси странно на него посмотрела. Гарри поднял брови. — Что? — Да нет, — Дэвис слегка смутилась. — Просто... Сейчас как-то не тебе спрашивать, в порядке ли кто-то, нет? — Ну, у меня-то парты не падают, — соображалось заторможенно. — Погоди... Это ты ее сломала? Дэвис медленно кивнула. Замялась, подбирая слова, потом выпалила: — И еще раз бы сломала. Это было ужасно! Он же не мог не знать... — она осеклась. Гарри растерянно взъерошил волосы. В голове потихоньку прояснялось. Дэвис шепнула заклятие Погибели Парт, чтобы Грюм прекратил мучить паука — так, что ли. — Но почему? Они не то чтобы закадычные друзья, в этом году и вовсе перекинулись, ну, парой фраз в лучшем случае. Дэвис переступила с ноги на ногу. — Ты, наверное, не помнишь, — начала она неуверенно. — Но мне правда стало легче в прошлом году, когда ты сказал, что Ч... мой брат обязательно поправится. Я, кажется, так и не поблагодарила тебя, но... А, это. Теперь Гарри вспомнил: он тогда вспылил из-за предсказания Трелони... Удивительно, что Дэвис это помнит. Так много для нее значило? — Выходит, мы квиты, — произнес Гарри уже бодрее. — Но все равно спасибо. А что твой брат? Дэвис наконец-то улыбнулась. — Выписали этим летом. Уже вернулся на работу, в министерстве сейчас каждый на счету. Гарри не успел ответить — раздалось знакомое деревянное клацанье. Первым порывом было натянуть мантию-невидимку и схорониться в нише за ближайшей колонной. Гарри сдержался. Он не будет шарахаться от одного из лучших мракоборцев только потому, что тот провел наглядную демонстрацию Непростительных. Грюм вырулил из-за угла, припадая на деревянную ногу. Дэвис вздрогнула, но Гарри шагнул вперед, вздернув подбородок. Притворяйся сильным, пока сам не поверишь. Почти как окклюменция. — Ну что, Поттер? — как обычно, Грюм не разменивался на вступления. — Держишься? — Держусь, — ответил Гарри с вызовом. Он ждал кривой усмешки, но Грюм только кивнул. — Молодец. Дэвис смотрела так, будто хотела что-то сказать, но Грюм с нажимом продолжил: — Научись смотреть своим страхам в лицо. Это жестоко, но без этого никуда. Ты должен помнить, что ждет за стенами Хогвартса. Помнить, что всегда нужно быть начеку. — Не думаю, что когда-нибудь забуду об этом, сэр, — ответил Гарри вежливо, но слегка натянуто. Сириус постарался внушить ему, что от мира можно ждать любой подлянки, еще в детстве, да и Снейп не уставал напоминать о темной стороне жизни. Еще один параноик рядом — явный перебор. Но Грюму ответ понравился. — Ты сильный парень. Я их знал — Джеймса и Лили. Они тоже были сильными, до самого конца... Я в этом не сомневаюсь. Но любого можно сломать. Именно поэтому... — он хлопнул Гарри по плечу и захромал по коридору, оставив свои последние слова висеть в воздухе суровым наказом: — Постоянная бдительность. Гарри и Дэвис проводили его взглядом. Дэвис поежилась. — Он такой странный! Просто жуткий. — Да, странный, — эхом откликнулся Гарри. — Но я начинаю думать, что у него есть стиль. *** Этим вечером в общей гостиной Слизерина еще одно происшествие сбило всех с толку: в разгар работы над домашним заданием Драко Малфой вдруг поднялся с места, степенно пересек гостиную, приблизился к креслу Трейси Дэвис и что-то тихо произнес ей на ухо. Свидетельства сидевших поблизости слизеринцев разнились настолько, что не оставалось сомнений: никто так ничего и не расслышал. Драко любил картинные жесты, так что Гарри дотерпел до вечера и только в спальне принялся выпытывать, чем Дэвис заслужила особое внимание наследника Малфоев. — Ничего такого, — Драко пожал плечами. — Просто сказал ей, что если ей что-то понадобится, я, в пределах разумного, разумеется, готов оказать ей одну любую услугу. — Вау, — сказал Гарри. — Ну, я рад, что ты, по крайней мере, не ломаешь парты. Драко ухмыльнулся и ничего не ответил. Гарри залез в кровать и задернул полог. Он знал, что сегодня ему будут сниться кошмары. Но еще он знал, что с утра проснется напротив кровати лучшего друга и начнется новый день.