Ты моя

Тусклый утренний свет лился сквозь шторы, освещая просторную спальню. Все казалось Драко одновременно знакомым и странно чужим. Голубые бархатные стены, потолок с позолоченной люстрой, на которой мерцали капли хрусталя, платяной шкаф с изящной резьбой, тяжёлые дорогие шторы, толстый ковёр, картины в золотых рамах, сплошь заваленный книгами письменный стол возле окна, белый, словно туман, прозрачный полог над кроватью, расшитая золотыми нитями невероятно мягкая постель. Ничего не изменилось. За всю ночь, он не сомкнул глаз, сидя на краю кровати и обмотавшись тёплым пуховым одеялом. Даже в жаркую летнюю ночь, ему было до жути холодно. Возможно, снаружи он выглядел очень спокойным, но если бы кто-то, смог услышать его внутренний крик, наверняка, тут же оглох. Сейчас, мыслей совсем не осталось, он просто наблюдал, как светлеет небо у горизонта, чувствуя сильное жжение в глазах и боль в руке. Голова звенела лишь одной фразой. Убить Дамблдора… Как его вообще можно убить? Может, он и не был таким его фанатом, как Поттер, и что бы не говорил ему отец, Дамблдора нельзя было назвать плохим волшебником. От него шли волны силы, терпеливости и… мудрости, будто он уже повидал все на свете, словно был чем-то несокрушимым. Убить… Драко столько раз слышал это слово, но никогда не думал о его поделенном, ужасающем смысле. Он ведь никогда никого не убивал. Внезапно вспыхнувшая ярость, заставила его челюсти сжаться. Если он не сделает этого, то Волан-де-Морт убьёт родителей и Асторию. Убьёт Асторию! Имя вызвало целый поток разных чувств, от сильного гнева, до съедающего чувства вины и страха. Она не пострадает из-за него. Нет. Такого не будет. Что было, если бы они не встретились той ночью в совятне? Возможно, он не сидел бы на кровати, вместо того, что бы спать, и был бы рад, не меньше Беллатрисы. В нем что-то изменилось. Он всю жизнь хотел этого, черт возьми. «Подавись теперь. Подавись, своими тупыми детскими мечтами. Не это ли тебя так привлекало? Чего ты теперь причитаешь? Хотел задания, хотел крови. Только, эта кровь будет твоей и всех кто тебе дорог.» Драко всегда слушал отца, принимал его слова за истину, но теперь, это казалось неправдоподобной, жестокой иллюзией. Он чувствовал себя сбитым с толку. Ради чего это все? «Ненавижу. Как же ненавижу.» Острая, горячая злость, обжигала душу, грозясь пропалить насквозь, заставив тело дрожать. Черно-белый мир. Правая сторона, Левая сторона. Черта была такой очевидной и одновременно несуществующей. Он всегда наблюдал за родителями. Казалось, они были счастливы, но стала бы его мать на этот путь, если бы не отец? Едва ли. Стала бы на сторону тьмы, если бы не вышла замуж? Нет. Вот, в чем было дело. Было ли счастье, или, лишь эфемерный призрак? Что вообще такое, это грёбанное счастье? Кто такой он сам? Что он за человек? Хватит. Он до крови впился ногтями в ладонь, загоняя чувства как можно дальше, похоронив в своей душе, оставляя перед глазами лишь голые факты. Отец в Азкабане, у мамы больше не осталось никого, только чокнутая фанатичка Беллатриса. Кто ещё защитит её, их дом, если не он? Нужно взять себя в руки, как бы тяжко это не было. За это стоило и умереть. Но все же, он чувствовал себя в огромной безвыходной ловушке, в дьявольских силках, чем больше сопротивляешься, тем хуже тебе будет. Он откинулся спиной на подушки, чувствуя, как проваливаться в спасительный сон. Ближе к девяти утра, в его комнату вломилась Беллатриса. — Вставай, Драко. — Крикнула она, дёргая едва проснувшегося племянника за плечо. Удивительно, что столько лет Азкабана, никак не повлияли на чудовищную силу её рук. — Одевайся, и бегом в гостиную. Пора тебе кое-чему научиться. Громкий хлопок двери, отозвался болью у него в голове. Он чувствовал себя кошмарно, хотелось лечь и заснуть навсегда, или хотя бы до вечера. Душ ни капли не взбодрил его, лишь вызвал приступ боли, в недавно выжженной Метке. Драко старался не смотреть на свою руку, но она, так и притягивалась его взгляд. Воспалённая кожа ужасно саднила и ныла, напоминая о вчерашнем. Череп, будто смотрел своими пустыми глазницами прямо на него, выпустив изо рта змею. Больше всего, его пугали собственные ощущения. Сила, тёмная, инородная, будто зудела под кожей, требуя выхода, тем временем, оставаясь недосягаемой. К горлу резко подступила тошнота, спазмом скручивая внутренности, заставив склонится над умывальником. Вернувшись, наконец, в чувства, и приведя себя в надлежащий вид, Драко натянул на себя выглаженную домашнюю рубашку, принесённую домовиком, и выбранные наугад чёрные брюки. Он заставит себя выдержать все это. В их доме можно было легко заблудится, если не знать куда идти. Коридоры бесконечным лабиринтом тянулись вперёд, разветвляясь и переплетаясь, а про число комнат, он и сам ничего не мог сказать. Ступая босыми ногами по холодному каменному полу, он рассматривал такие знакомые с детства статуи и картины. Драко вспомнил, как прятался за этими экспонатами, скрываясь от матери, когда он, забавы ради, испортил все её платья, украденным из кухни ножом. В огромной гостиной, с фиолетовыми стенами, весела куча портретов многих поколений Малфоев, но самое главное, там были супер мягкие, оббитые белой кожей кресла и диван. На одном из них, сидела его мать. — Сынок, ты выгладишь ужасно. — Нарцисса и сама выглядела не лучше. — У тебя что-нибудь болит? — Почти пол ночи, она отпаивала его противовоспалительными зельями и прикладывала ранозаживляющие прохладные компрессы, по рецептам Снейпа. Но едва ли ему стало лучше. — Нет. Все нормально. — Ответил он коротко, садясь на диван рядом с тётей, пытаясь унять дрожь. — Вы хотите опять сказать мне что-то очень радостное? Или, может, со мной ещё кто-то хочет встретиться? — Драко. — Отдернула его мать. — Я все понимаю, но перестань. Хоть она и была на грани нервного срыва, в её словах чувствовалась непоколебимая сталь. — Я хочу, что бы Белла научила тебя окклюменции. — Чему? — Это возможность закрывать своё сознание от посторонних. — Мать покосилась на сестру. — Тебе понадобиться это, для того, что ты должен сделать. Как жаль, что он не мог закрыть своё сознание вчера. — Вы уже знаете? — Спросил он. — У тебя все получиться, малыш, ты всегда был очень способным, а этот старикан, давным давно это заслужил. — Тётя громко рассмеялась, продлись этот смех немного дольше, рядом стоящая хрустальная ваза, обязательно бы треснула. Драко не стал возражать, не потому, что он сильно хотел, у него просто не было сил. — Я согласен. — Кивнул он. — Это мой долг, я готов идти до конца. Через несколько минут прогулки по поместью, они с Беллатрисой очутились в маленькой, ничем не примечательной комнатушке на третьем этаже в Северном крыле. Он, обычно, редко бывал в этой части дома. Стены слегка выцвели от времени, парочка чьих то портретов пустовала, видимо, их обитатели нашли себе место поинтереснее. У плотно зашторенного окна, стоял письменный стол с кипой пожелтевших документов и два табурета со спинкой. Тётя взяла один, царственно села, и закинув ногу на ногу, сказала: — Мне нужна твоя палочка. Драко вытащил из заднего кармана палочку, и крепко сжав её на мгновение, отдал. Она положила её на стол, проговаривая незнакомые ему заклинания, заставив замерцать на пару секунд. — Что произошло? — Драко недоуменно взглянул на кусочек полированного дерева. — Теперь, ты сможешь спокойно колдовать и использовать непростительные заклятия, эту палочку уже невозможно отследить, ни Министерству, ни кому-то ещё. Надзор для тебя ничего не значит. — Здорово. — Сказал он. Это действительно было круто. Она встала и подошла ближе к нему. — Итак, суть окклюменции в том, что бы не пропустить твою хорошенькую голову никого, сделать блок на мыслях и воспоминаниях. Это тяжело, но при желании, можно научиться довольно быстро. — Беллатриса ходила вокруг него словно дикий зверь. — Я, например, научилась за неделю, в отличии от твоей матушки. Маленькой Цисси понадобился месяц. — Внезапно остановившись, она направила свою изогнутую палочку ему в сердце. — Тебе, наверное, лучше сесть. — К нему подлетел табурет. — Иначе, можешь оказаться на полу. — Это так больно? — Спросил Драко, хотя, это его мало интересовало. — Не особо. — Она пожала плечами. — Это не должно тебя беспокоить. Ты, главное, попробуй противостоять мне. Можешь использовать любое заклятие для защиты. — Собственная палочка стала теплее, оказавшись в его руке. Он подумал, на всякий случай, о заклятии оглушения или разоружения. — Я попытаюсь проникнуть в твоё сознание. — Прошептала она ему на ухо. — Откуда вы столько знаете? — Меня учил сам Тёмный лорд, это было огромной честью. Не успел он что-либо сказать как она выкрикнула — Легилименс! Воспоминания вихрем завертелись у него в голове, разбиваясь на моменты, это было похоже на яркие и чёткие сны. Ему только исполнилось восемь, на день рождение он получил прекрасного вороного жеребца, который совершенно не слушался, и унёс его далеко в вересковую пустошь, где он блуждал до самого вечера. Ему одиннадцать, он впервые видит Гарри Поттера, снова очутившись в ателье мадам Малкин. Разговор не особо клеился, нищий на вид очкарик не ответил ни на один из его вопросов, но Драко не сомневался, что он из семьи волшебников, чутьё его никогда не подводило. В тот же год, победа Гриффиндора среди факультетов, он в ярости обещает себе, что будет ненависть Поттера всю свою жизнь. Девочка протягивает ему руку, помогая подняться, заставляя впервые почувствовать благодарность. Тёмная комната, без стёкол в окнах, на жердочках ухают совы, холод так и пробирает. На самом краю подоконника, заглядывая назад, сидит хрупкая девушка с золотистыми волосами, та самая, задумчиво рисуя что-то в письме, покусывая кончик пера. Его сердце пропустило удар. Очертания вокруг меняются, и он, оказывается в гостиной Гриффиндора. В следующее мгновение он поцеловал её, боясь сделать любое лишнее движение, которое могло разрушить очарование момента. Хватит! Он должен сопротивляться. Нельзя позволять эмоциям руководить. Нельзя! Видения прекратились, он все-таки был на полу. — Почему так долго? — Сквозь зубы процедил Драко, чувствуя, как накатывает гнев. Это было давольно больно. Тётя чуть-чуть улыбалась. — Мне было интересно. Не знала, что у тебя есть девушка. — Она расхохоталась и выглядела при этом совершенно умалишенной. Драко разозлился ещё больше, но промолчал. Ему была отвратительна мысль, что она только что копалась в его мыслях. Палочка лежала в нескольких футах от него. Ох, за последние сутки в его голове побывало уже двое, осталось только позвать Риту Скитер, пусть подробненько запишет содержание его мыслей и опубликует в Пророке. Чего уже терять. — Давай попробуем ещё раз, убери любые эмоции. Легилименс! Не успел он подняться на ноги, а уж тем более убрать эмоции, как перед глазами снова возникли воспоминания. Он наконец-то ловит снитч, но все равно не победитель. Снова гнев, его аж трясет, но он, изо всех сил держит себя в руках. — Пожалуйста, успокойся… — Астория была очень удивлена и перепугана его поведением, и, наверное, перебирала варианты, как его успокоить. Её объятия вернули его в реальность. Его никогда так не обнимали, кроме матери, конечно, но это было совсем другое. Стоп! Он отгородился от воспоминаний, это было просто, если действительно хотеть этого, словно найти в голове переключатель. Картинки медленно теряли свои краски. Это были чистые эмоции. К ним нужно найти контроль. Когда комната снова была доступна его взору, он увидел, что стоит на ногах. Беллатриса злорадно улыбалась во весь рот. — Да эта девчонка запала на тебя. — Нет. Она удивилась. — Нет? Я же все видела. — Давайте вы забудете все, что видели. Это касается только меня. — А кто её родители? Как её фамилия? Мне показалось, в ней есть что-то от Гринграссов. — Это не… Дверь в комнату открылась, вошла его мать. — Белла, думаю, на сегодня хватит, вы и так тут целых два часа, мне нужно с тобой поговорить. Беллатриса поспешила выйти, оставив его одного со своими мыслями.