Катаклизм

      Кот Нуар не бежал — он летел по крышам на своем шесте, держа на руках Леди Удачи. Это было сделано по соображениям конфиденциальности, чтобы Леди не знала, как добраться до места назначения. Ледибаг же, будучи обнятой Нуаром, держала в руках корзинку, в которую уместилось все то, что было на террасе.       Кот Нуар запрыгнул в большое открытое окно неизвестного дома. Приземлившись, он уложил Ледибаг на большую двуспальную кровать. В комнате было настолько темно, что еле можно было распознать силуэты друг друга от лунного света. Пока работало ночное зрение кота, Нуар расставлял вещи по своим местам.       Они детрансформировались. Зеленая и розовая вспышки света на миг озарили комнату, однако, никто не видел друг друга: кошачье зрение уже не работало, и им обоим привыкать к темноте придется долго, тем более, что вспышка света ослепила их, вернув привыкание к темноте к исходной точке.       Кот Нуар, вернее, уже Адриан, заметил это вслух:       — Это как нам на руку, моя Леди: никто из нас точно не увидит друг друга.       — Ну и хорошо, — томно произнесла она, дёрнув зубами его мочку уха. — Давай начнем нашу игру, мой милый Котик…       Это сильно раззадорило Адриана. Его возбуждение уже почти отпустило его, но сейчас оно возросло с большей силой. Адриан был готов взять Ледибаг прямо здесь и сейчас, забыв о правилах приличия. Но Агрест никогда бы так не поступил: ведь она — Ледибаг, прекрасный, хрупкий цветок, который он должен сорвать нежно, похитив ее невинность; и тот факт, что она была до него никем не тронута, ещё больше заводил Адриана. «Только моя Ледибаг…»       Кот Нуар начал раздевать свою пассию: он приподнял Маринетт и резко снял с девушки футболку, забросив ее далеко в сторону, чтобы она не мешала и не смущала обоих. Адриан провел языком от щеки до шеи и от шеи дошел ниже, до лифчика. Маринетт стала переживать, закрывая свои пикантные места ладонями, не давая снять нижнее белье.       — О нет! Моя грудь некрасивая — она жутко маленькая… — переживала Ледибаг.       — Ну и что? Я не думаю, что у тебя нет ничего неидеального, ведь ты — само совершенство.       Маринетт ослабила хватку, но руки не убрала, даже, когда ее лифчик был уже в другом конце таинственной комнаты. Тогда Адриан убрал ее руки сам, закинув их себе за голову.       Перед ним открылась небольшая, но упругая и аккуратная грудь. Он начал нежно мять груди, поочередно полизывая и посасывая набухшие от возбуждения соски. Ледибаг тихо застонала от наслаждения, но тут же закрыла свой рот ладонью.       — Твои звуки приятны мне, прошу, не лишай меня возможности их не слышать… — попросил Котенок и закинул ее руку обратно себе за голову.       Нуар наслаждался каждым сантиметром тела Его Леди и улавливал своим ухом каждый едва слышимый стон, запоминая то место, где звук был громче и сладостнее, и повторял это движение до тех пор, пока не насладился ее осторожными стонами.       — У тебя прекрасная грудь; не стесняйся своего тела, Моя Леди.       Затем, наигравшись с грудью, его язык начал спускаться ниже, оставляя за собой влажную дорожку. Ледибаг немного напряглась, но не сопротивлялась.       «Черт, джинсы!»       Адриан целовал лицо Маринетт, иногда переходя на шею и обратно, пока его руки нещадно справлялись с ширинкой джинс девушки.       — Давай я сама, — лёгким движением руки она расстегнула джинсы и помогла Адриану стянуть их с нее. Маринетт заметила за собой, что она толком ничего не делает, и решила сделать то, о чем она боялась подумать. Она дотронулась до футболки Адриана и скромно спросила:        — Можно?       — Для тебя все, что угодно, Моя Леди.       Нуар снял футболку. Ледибаг провела своими маленькими пальчиками по стальному торсу парня: сначала по груди, потом по прессу, а затем прижалась к нему настолько сильно, что Кот Нуар почувствовал ее твердые соски на себе, и начала ставить свою метку ему на шее, попеременно облизывая то жилку на шее, то ключицу, словно протирала кожу спиртом перед нещадной инъекцией для предварительной подготовки, и кусала его, но потом быстро зализывала кожу, будто извиняясь за содеянное, и повторяла так снова и снова. Все же, женская слабость к мужским спортивным телам у нее брала свое. Маринетт немного неуклюже села на ноги Кота Нуара и почувствовала между своих ног что-то твердое: сквозь тонкие трусики особенно чувствуешь чужой стояк, даже если он под джинсами. Её горячее обрывистое дыхание обжигало кожу Кота Нуара, ее шаловливые ручки бегали по его накачанному телу: от золотистых волос до торса, но ей уже становилось все мало. Маринетт спустила свою ручку ниже и легонько провела ей по промежности Кота, нащупав там крепкий член. Адриан почувствовал, что больше уже не может терпеть, особенно, когда его гладит чужая ручка.       — Нет уж, Миледи, я хочу, чтобы в первую очередь было приятно тебе; мне же будет приятно, если ты будешь счастлива… — «Ведь я ждал этого момента всю свою грешную жизнь, а она лишь недавно позволила мне себя украсть. У меня не будет второго шанса, если первый станет ужасным».       Он легонько опрокинул Ледибаг на кровать спиной вниз и, очень скоро освободившись из тесных джинсовых оков для его паха, Нуар плотно заслонил своим телом ее. Адриан чувственно целовал Ледибаг как никогда прежде, и снова проводил языком по груди и животу, но уже более страстно. Он снова дошел до паха, и теперь ему ничего не мешало, кроме тонких розовых трусиков. Маринетт нравился процесс, поэтому она снова положила свои руки за голову Кота Нуара и несильно надавила на голову парня, разрешая пройти ниже. Адриан понял и резко сдернул ее трусики далеко в сторону. Он раздвинул ножки Ледибаг и перед ним открылось нежное лоно. Адриан осторожно начал ласкать Его Леди своим языком: сначала нежно посасывая клитор и полизывая внешнее лоно, а затем и вовсе начал проникать в него, чередуя одно с другим. Руками он нащупал ее бедра и нежно гладил, начиная от внутренней части бедра и переходя на упругие ягодицы девушки, аккуратно сжимая их. Маринетт безумно нравилось: она прежде никогда не испытывала такого наслаждения и ее тихие стоны по мере усиления движения в ее вагине начали превращаться в более громкие. Девушка вцепилась в светлые непослушные кудри Адриана своими пальчиками; она держала волосы крепче, не больно тянула их, иногда массируя голову сменой передних прядей на задние и несильно надавливала на его голову, позволяя Адриану проникнуть глубже в себя. А ещё она сдвигала ноги от удовольствия, заключая в ловушку голову напарника. Коту Нуару это безумно нравилось; он часто убирал одну руку с бедер Ледибаг: все больше и больше приходилось поглаживать себя за головку через трусы, чтобы не разочаровать Ледибаг своим нетерпением и не исказить представление об этом прекрасном процессе, не всегда являющимся результатом любви (отчего и искажается представление о высшем проявлении любви. Замкнутый круг, не правда ли?).       Маринетт крикнула, но скорее это был не крик, а отзвук экстаза происходящего. Адриан, решив, что ей стоит приберечь свои силы для самого главного, поднялся, сравняв уровни их лиц. Маринетт про себя чертыхнулась, ведь все было так прекрасно, и почему же Кот не закончил!       — Прости, Миледи, увлекся! — он слышно облизнулся. — Если я закончу на этом, то тебя не хватит на десерт! — он пошутил. — Хотя, пожалуй, главный я испробовал.       Ледибаг сияла. Да, внутри она была чуть расстроена, но снаружи ей было прекрасно.       — Мне… нравится… — говорила она прерывисто, набирая дыхания для каждого слова. О, это просто непередаваемые ощущения! Алья всегда была права, но она была неправа только в одном: всё-таки, первый раз должен быть с человеком, а не с его искусственной частью. — Можешь продолжать…       Кот Нуар целовал шею Маринетт, оставляя те же метки, что она оставила ему там же. Что-то не очень большое вошло в нее — его указательный палец. Было очень влажно, поэтому почти сразу Нуар вошёл двумя пальцами и начал двигать ими внутри Маринетт вперед-назад. О черт, как же ей это безумно нравилось и ей было очень приятно, но слегка маловато. Он вошёл в нее третьим пальцем. «Теперь это другая игра, да-а-а… Эх, а ведь трудно быть девушкой с миниатюрными ручками, и тем более, когда ты начинаешь получать экстаз, ты можешь мгновенно ослабить хватку…» — думала она. Нуар двигал пальцами то быстро, то медленно, как бы дразня Ледибаг и давая время на передышку.       «Пора, ведь в этой малышке уже очень горячо. Ох, как же я хочу ее…» — кипели мысли в голове Кота.       Кот Нуар вынул пальцы.       — Моя Ледибаг, сейчас произойдет то, чего мы так оба ждём. Я обещаю тебе, что больно не будет.       — Я доверяю тебе.       У входа в лоно Маринетт оказалось что-то большое. Это что-то большое начало медленно входить. Было жутко неприятно, но Ледибаг терпела. Пф, она же супергероиня, и не такое приходилось терпеть. Тем более, что перед этим ей было очень приятно, значит, дальше будет не хуже.        А Адриан, похоже, нет, не вытерпел, ведь он немного растерялся, слегка потерял контроль над собой, и резко двинулся вперед.       Маринетт истошно закричала. Ей стало очень больно: по ее бедру потекла небольшая струйка крови. По щекам Маринетт текли две большие слезинки, оставляя за собой дорожку вплоть до ключиц девушки; эти слезинки сменяясь другими. Она хотела вот-вот закончить это все, встать, трансформироваться, улететь куда подальше Парижа и больше никогда не видеть Кота Нуара. Она дергалась, желая вынуть из себя то, что причиняло ей боль. Ледибаг останавливала ее совесть и крепкая хватка Кота Нуара, который навис над ней и не мог ее вот так отпустить. Адриан целовал ее соленое лицо и успокаивал как мог.       — Прости, меня, моя Леди… — виновато сказал Адриан. Ведь она ему только доверилась, а он ее тут же подвёл. — Потерпи немного и скоро станет совсем не больно.       Он стал осторожно двигаться в медленном темпе, чтобы не принести ещё большую боль Маринетт. Но ей стало ещё невыносимее терпеть, все будто разрывалось изнутри. Она рыдала, ожидая, когда это все закончится, ведь план А — побег — стал невозможен, она же в людском обличии, а не в сказочно-геройском, где могла поднять даже Кота Нуара (хотя сейчас Маринетт, наверное, не попробует, ведь Нуар тот ещё шкаф).       Потихоньку Маринетт перестала дёргаться и начала привыкать; ей начало нравиться: волна наслаждения пронизала ее тело и Маринетт понемногу двигала своими бедрами вверх в такт с движениям партнёра.        Они чувствовали каждый кусочек, сантиметр друг друга, не спеша наслаждаясь процессом соединения себя в одно целое. Кот был счастлив исполнению своей мечты и судьбе, которая решила подарить ему эту незабываемую ночь, а Маринетт была счастлива, что наконец-то отпустила прошлое, доверившись тому самому, что был верен ей всегда, даже, когда в команде дела шли не очень. Ей стало очень приятно и физически, и морально.       Этот чувственный процесс стал чем-то походить на танец, где каждый танцор выкладывается на полную, и хоть они не были профессиональными хореографами, но этот танец шел с самого сердца, и был лучшим для них обоих.       Адриан наращивал темп и иногда замедлял, снова дразня Ледибаг. Ледибаг вцепилась в обнаженную спину Адриана своими ноготками и по мере усиления темпа незамысловатых движений она яростно проводила ноготочками по коже, оставляя красные следы на спине Адриана. Адриану же очень нравился контраст между наслаждением и лёгкой болью, что это его заводило ещё больше.       Наконец они достигли своего пика. Кот двигался достаточно быстро, Ледибаг уже не хватало дыхания, чтобы издавать сладостные звуки для Кота: прерывисто дыша она замерла от удовольствия и потекла тягучей бесцветной жидкостью. В ответ что-то вязкое заполонило ее внутри. Кот Нуар вышел из нее и упал обессиленный на свою Леди, но тут же опомнился, повернулся и лег на кровать сбоку от Маринетт.       Маринетт была благодарна. Она никогда не чувствовала себя более счастливой чем сегодня, чем сейчас, чем когда она получила свой камень чудес. Она была обессилена, но зато приятно обессилена, как после конца интересной тренировки, чувствуя приятное послевкусие от произошедшего, новые ощущения, которые ни с чем не сравнятся в ее жизни.       — Спасибо, Котёнок! — она поцеловала его в щеку. — За лучшую ночь в моей жизни. Кот Нуар в ответ мурлыкнул.       — Я люблю тебя, Моя Леди. Я полюбил тебя почти сразу, после того, как в первый раз увидел тебя. Доброй ночи, Моя Леди, — Адриан поцеловал Маринетт, которая лежала в лёгкой дрёме.       — Доброй ночи, мой Котенок, — просопела она. Сказать «я люблю тебя», она была ещё не готова и попросту не в силах выдавить из себя какие-либо слова, после всего того, что произошло с ней сегодня.