***
Маринетт спешно перевернула табличку стороной «Закрыто» на сторону «Открыто» и раскрыла дверь пекарни. «Ух, и народу же собралось…» — Доброе утро, добро пожаловать в пекарню Дюпен-Чэн. Меня зовут Маринетт и я рада приветствовать вас сегодня здесь! — протараторила она. «О боже, это провал! Мало того, что задержала смену почти на час, так ещё и не ночевала дома, и хожу теперь с огромным засосом на шее. Я не против, конечно, но кто же знал, что он такой зверь… Благо, его квартира находится неподалеку от моего дома и я успела, наверное… И хорошо, что мама с папой не заметили ничего, надеюсь…» Несмотря на свою суетливость, Маринетт успешно справилась с большим наплывом посетителей, набравшихся за час у витрины пекарни. Раскрылась дверь. У Адриана Агреста вновь, как вчера, выдалась свободная минутка, чтобы купить круассанов. На этот раз они будут для команды фотографов в благодарность за их работу. — Привет, Маринетт, — Дюпен-Чэн отвлеклась и не услышала, как зашел покупатель; она взъерошилась, услышав свое имя из уст Адриана. — Какие круассаны посоветуешь сегодня? Маринетт замешкалась. — П-п-привет, Адриан… Все зависит от твоей ситуации, — она улыбнулась. Агрест объяснил причину своего прихода, Дюпен-Чэн посоветовала купить круассаны с сыром и с шоколадом. Она заметила странное багровое пятно на шее Агреста. — А, кстати, как твое свидание? — слегка бесцеремонно спросила она, словно ревнуя Адриана, пока складывала выпечку в фирменный пакет. — Оно было прекрасным, — он засиял и застыл на миг, позволив себе прокрутить в голове вчерашний день. — Я смотрю, ты тоже неплохо провела вечер, — немного погодя Адриан улыбнулся и так же заметил подобное пятно на фарфоровой шее Маринетт. Она смущённо улыбнулась и чуть не уронила на пол пакет с заказом, благо, Адриан успел поймать его и не нарочно схватил Маринетт за руку. В воздухе повисла неловкая пауза. Ночные любовники в масках посмотрели друг на друга так, будто каждый знает, что было сегодня ночью. Но как обычно, у каждого своя правда насчёт сегодня. Маринетт и Адриан смущённо стояли с минуту, после Агрест нарушил молчание и отпустил ее руку: — Мне… Пора идти. Работа кипит! — он убежал. — Ах, да… Удачи! — крикнула вслед Маринетт, но дверь уже успела захлопнуться. «Черт!» — Тебе тоже! — из-за двери на секунду показалась его светлая голова и так же быстро испарилась. «Вот черт. Дурацкий закон подлости: стоит лишь отпустить прошлое и начать все с чистого листа, как оно тут же бежит за тобой вдогонку». *** Прошел месяц. Бурный роман Леди и ее Кота набирал обороты. Не проходило ни дня, чтобы они не встретились. Они были словно наркотик друг для друга, как кислород, который жадно глотаешь в вакууме, когда его так не хватает. Каждая их ночь проходила в поместье Агреста и с каждым разом она становилась все бурнее, все чувственнее, будто не было никогда Леди и Кота; было лишь два любящих человека. Маринетт погружалась в работу, Адриан тоже. Агрест, сам того не подозревая, находил повод, чтобы каждый день зайти в пекарню к Дюпен-Ченам, и он не понимал, почему его так тянет в это место, словно ноги сами приводят его туда. Маринетт же иногда пропадала ночью, и если она была бы просто Ледибаг, то успевала бы на работу, ведь ночевала бы она дома, а не в поместье Агрестов. Естественно, такое странное поведение не осталось незамеченным: вокруг Адриана кружились СМИ, расспрашивая о бурной личной жизни, о которой иногда свидетельствовала его шея; Маринетт же докучали мама и Алья бесконечными вопросами: «Ну как так, сама невинность — Маринетт Дюпен-Чэн имеет удовольствие иметь с кем-то отношения? Ну и кто же этот загадочный избранник, кто этот счастливчик?» Никто, похоже, не проводил связь между бывшими одноклассниками, даже сами Маринетт и Адриан. Но с каждым разом бороться с акумой стало все труднее и труднее: похоже, Хищный Моль не зря все это время был в тени, ведь он неплохо подкачал свои навыки. Теперь у суперзлодеев есть оправданная мотивация к уничтожению; Моль не тратит силы на секундные вспышки гнева, а по-настоящему хочет помочь людям с великим горем. Например, постоянная несправедливость, великая депрессия, горечь утраты или безжалостное банкротство. Хищный Моль стал выпускать акумы редко, но метко, чтобы постоянно держать город в страхе, ведь очень сильные негативные эмоции равнялись жутким последствиям. Теперь это не похоже на детский маскарад — сейчас это настоящее безумие. Но Ледибаг и Кот Нуар побеждали. Раз за разом, чего бы им это ни стоило. До одного дня. Это был прекрасный солнечный день: была пятница, а на небе не было ни единого облачка. После скорого утреннего патруля возлюбленные сидели на крыше, словно карауля Париж от опасности. Адриан не зашел в пекарню, а Маринетт не была на работе. Ледибаг и Кот Нуар спорили о чем-то вслух. — Котик, мне кажется, наши отношения могут привести ни к чему хорошему — с каждым разом скрывать наши личности становится все труднее, и наша связь может обернуться нам обратной монетой, — Ледибаг была взволнованна. — Тем более… — но Кот перебил ее. — Моя Леди, я ждал тебя всю свою жизнь, и я не думаю, что нам надо так отдаляться друг от друга. Я тебя люблю, и знаешь, я так устал прятаться за маской: мне не 16, это когда не знаешь, в какое русло тебя занесет твоя жизнь, но я точно знаю, чего я хочу в ней. Я каждый день жду встречи с тобой, иногда буквально считаю минуты до нашей с тобой встречи… — он тяжело вздохнул. — Мне всего лишь 21, а я уже устал прятаться сам уже не знаю от чего: от отца, от любви, от популярности, от учебы. Зачем мне это, когда можно начать новый этап в наших с тобой отношениях? Кот Нуар был взбешён, но не показывал виду. Однако Ледибаг наизусть знала повадки Кота Нуара, особенно, когда как сейчас, его зеленые глаза бегали повсюду, нигде не находя себе места. Эта ужасная ситуация просто разрушала его изнутри, ведь это так глупо любить того, кого толком не знаешь. Вернее, знаешь то, что знают о нем все, однако ты — не все. Это выглядит даже не глупо, а досадно из-за того, что тот человек, что с тобой в отношениях, вынужденно живёт по такому же правилу, что и ты, и ты черт возьми знаешь, насколько ему точно также может быть тяжело. Да, Маринетт тоже устала от расспрашивания мамы и Альи о внезапном расцветании подруги (на самом деле появившийся откуда ни возьмись засосе на шее и вечных подарках) и тайном любовнике Маринетт, однако та была как железобетонная стена: одна лишь безответная улыбка была на ее лице. Маринетт тяжело вздохнула. — Мне тоже тяжело, но надо немного потерпеть. Немного погодя, она продолжила. — Знаешь, ты всегда говоришь, что я — твоя единственная… Я, безусловно, польщена, но скажи, пожалуйста: мы вдвоем знаем, что у тебя есть опыт в этих делах, — осторожно начала Ледибаг, вспомнив свои мысли, когда она убегала из поместья Агрестов. Нуар почувствовал, что слегка неосознанно лукавил. — Ты смог войти в меня в первую ночь в условиях абсолютной темноты, да и так и искусно возбудил меня… Нуар неохотно отвечал. — Моя Леди, я постараюсь тебе объяснить, но, наверное, ты не так меня поймешь… Дело в том, что за пределами моей супергеройской жизни я являюсь публичной личностью. И чтобы мне быть на плаву, нужно иногда подогревать прессу — наверное ты сама догадалась. Периодически мой отец (он вроде моего менеджера) подбирал выгодную «холостую» девушку-популярити моего возраста, и таким образом мы выходили с ней вместе в свет. Пиар-роман. Мы оба счастливы, о нас все говорят, но, о личной жизни, само собой, разговора нет. И однажды отец подобрал мне в пару девушку, которая была от меня без ума. Я старался ей намекать, что я «нестандартный», что только «нетрадиционные» люди работают в моей сфере… Но она была настойчива, — Нуар стыдливо опустил глаза. Ледибаг удивилась серьезности собеседника. — Все дошло до интима: она настолько возбудила меня, что я не смог устоять перед ней… Я брал ее с отвращением, я был неопытен и неаккуратен, делал это в свое удовольствие, и ей, видимо, это было по вкусу. Так было несколько раз, мне нравилось это физическое ощущение, но потом я не смог поддерживать с ней связь, потому что влечение к ее телу у меня пропало, а после наш контракт истек. Мне очень стыдно перед тобой, Моя Леди, правда. Ледибаг слушала внимательно, не перебивая. Она ничего не сказала — лишь понимающе кивнула; все же, ее привязанность еще сложно назвать любовью, хотя… — Почему ты не сказал мне, что у тебя кто-то был до меня?! — чуть не крича произнесла она. — Ты предложила инициативу на секс, а вопроса о предыдущем опыте не было, — Нуар отмахнулся. — Но я же тебе всю жизнь свою изложила, а от тебя только сейчас узнаю о том, что ты, видите ли, знаменитость! Ты же мог заранее меня предупредить! — Тогда ты бы не согласилась. — Я бы подумала хотя бы! — Личности раскрывать плохо, знаешь ли?! — Кот передразнил ее. — Я бы рано или поздно раскусила, есть ли у тебя опыт или нет! — Тебе повезло, что он у меня вообще есть! Ледибаг задумалась. Через мгновение Кот выдал: — Погоди, погоди, то есть, ты хочешь сказать, что в случае чего, ты могла передумать или не согласиться? — Да. Кота это задело. — То есть ты хочешь сказать, что тебе не понравилось? Ты легко упустила бы такой прекрасный шанс… Наверное? — С чего ты решил?! — Ледибаг нахмурилась, словно ребенок. Она надула покрасневшие щеки и выкатила свои большие глаза. Кота Нуара это так умилило, что он больше не хотел с ней ссориться. — С твоих слов, Миледи.***
В последнее время Маринетт обнаружила за собой довольно странное поведение: все время хотелось есть, но в то же время чувство тошноты преследовало ее повсюду; она стала довольно рассеянной — вечно путала заказы, случайно трансформировалась, чуть не раскрывая тайну личности, постоянно хотелось в туалет. Маринетт казалось, что скоро она будет спать в обнимку с унитазом, вместо Кота Нуара. В одних из тех дней, когда у Маринетт только проявлялись ее странности, к Дюпен-Чен зашла Алья Сезар, не забыв прихватить любимый малиновый тортик подруги. Но Маринетт не понравился выбор Альи: она заявила, что любит вишнево-карамельный, но от малинового не откажется. После чаепития, Сезар задумчиво спросила: — Дорогая, я устала считать то, сколько раз ты бегала в уборную «на минуточку». И я удивлена тому, что ты впервые в жизни отвергла, мать его, малиновый торт! А еще было странно, в самом начале, когда ты учуяла запах сигарет, которые курит Нино, и смогла определить их фирму, — вздохнула. — Подруга, когда у тебя в последний раз были «эти дни»? Маринетт смутилась. — Не помню, может, месяц назад… Алья ехидно улыбнулась. — О-о-о, подруга, поздравляю! Дюпен-Чен недоумевала. — С чем? — Как с чем? Беги в больницу, анализы сдавать! — Так ты считаешь, что я… — Пока не доказано — считать не могу, но имею предположение… — Алье нравилось ухмыляться над подругой, словно она что-то разузнала тайного из скучной жизни Маринетт, и ответная бурная реакция Дюпен-Чен была бесценна; иногда, казалось, ради таких моментов можно дружить с этой по-хорошему чуднОй девушкой. — Ну уж нет, не-е-ет… После первого раза, я слышала, могут быть задержки, это нормально… — она всячески отвергала вероятность своей беременности. «Как? У меня еще жизнь впереди, а я даже не знаю, чьего ребенка буду носить под сердцем, если догадки Альи станут действительностью…» — Задержки — да, но не со странностями же, — Сезар сияла. — Признайся, Маринетт, кто же этот принц, что смог заменить в твоем сердце Адриана? — АЛЬЯ!!! — Ладно, тебе переживать нельзя в любом случае. Сделай анализы и можешь обрадовать всех нас. Маринетт так и сделала.***
— С чего ты так решил?! — она повторила свой вопрос, потому что ее смутила улыбка на лице Котенка, но не дождалась ответа. Кот Нуар поцеловал Ледибаг и нежно прижал ее к себе, как маленького непослушного ребенка, которого так любишь, но он еще не в состоянии понять твоей заботы. Она как-то находила все более изощренный способ заводить его чувства, даже сама того не подозревая, и, признаться, ему это очень даже нравилось. О, эти губы. Сладкие губы, которые он все по-новому вкушал, смакуя каждой минутой с Его Леди… Кот Нуар понял две вещи: ему надо обязательно пригласить Его Леди на свидание и сообщить ей о том, что он не может больше терпеть. Да, сейчас он, конечно, излил душу Ледибаг, но это немного другое терпение… Послышались звуки характерного для акумы хаоса. — Признаюсь, Хищная Моль, да у тебя талант так нагло портить романтичные моменты! Мы же только начали, — шутя обиделся Нуар. — Не переживай, мы можем закончить в любое время, — Ледибаг приготовила йо-йо, чтобы взлететь, но Кот Нуар остановил ее, взяв за руку. Он был серьезен. — Моя Леди, как насчет ужина сегодня вечером? — она посмотрела на него с небольшим недоумением, ведь он никогда не отвлекал ее личным в такие ответственные моменты, а сейчас он серьезен как никогда раньше. — Давай позже это обсудим, — Ледибаг попыталась улыбнуться и взлетела. Она сразу поняла, насколько нелепо выглядела ее натянутая улыбка. «Хотя, мне тоже есть, что сказать Коту. Я понимаю его желание перестать скрываться под масками, и, наверное, скоро оно станет реальностью», — пронеслось в ее голове. Под акуманизацей оказалась Сабрина, одноклассница Адриана и Маринетт. Она впала в тяжкую депрессию, ведь ее лучшая подруга — Хлоя Буржуа (также их общая одноклассница) — не хочет видеться с ней по причине того, что Хлоя была очень помешана на супергероях и культе своей личности. Хлоя верила, что Ледибаг — это ее единственная лучшая подруга, ведь Хлоя дочь мэра Парижа, она вся такая крутая, а Ледибаг супергероиня с суперспособностями и вместе они идеальная команда. Ледибаг даже как-то доверяла Хлое камень чудес, но вскоре перестала это делать, потому что Буржуа глупо рассекретила тайну своей личности, и сражаться с Хищной Молью ей не было смысла. Она жила прошлым и верила, что когда-нибудь Ледибаг точно даст ей снова камень чудес, ведь Хлоя — особенная… В отличие от Сабрины, которая никогда не отвернется от Буржуа и сделает все, что угодно, чтобы снова дружить с Хлоей. Сабрина стала помешана на супергероях из-за подруги настолько, что впала в отчаяние и перестала верить в ценность своей личности. И ведь не было с ней рядом того человека, который мог сказать ей: супергероем можно быть и без суперсил, но у каждого человека есть своя, неповторимая суперсила; они, герои, тоже обыкновенные люди под масками. Сабрина могла же найти другого друга, который мог бы дружить с ней, но она сама отвергала всех, если все — не Хлоя Буржуа. Она стала одержима идеей впечатлить Хлою, а сама Буржуа, увы, не замечала одержимости подруги. Сабрину поразила акума. Её суперсилы позволяют ей легко красть силы других героев. Ну, осталось только их украсть и подарить одну Хлое. — Ледибаг, Кот Нуар, я — Миракулер. Давайте по-хорошему: вы отдаете мне свои камни, а я вас не трогаю, идет? Ну я же вас в любом случае одолею, — Миракулер раскатилась безумным смехом. — Ну уж нет, — фыркнула Леди. — Давай сразимся в честном бою, — добавил Нуар. На секунду на лице Сабрины едва заметно дрогнула мышца. Но сразу же оно приняло спокойный вид. — Даже, если вы не отдадите мне свои камни, я одержу над вами победу вашими же силами. Хотите, покажу? — Лаки Чарм! — Ледибаг прыгнула и тут же ее тела коснулся жезл Миракулера, позволявший красть силы. Злодейка повторила: — Лаки Чарм! — и тут же отбросила героиню огромной выпавшей ей катаной в горошек. Ледибаг упала далеко, временно обезвреженная. Кот Нуар не остался без дела. — Как же ты смеешь?! Ката… Он не договорил, поскольку его рта коснулся жезл, образуя жест, который обозначает тишину. — Тш… Не трать свои силы зря, Котенок… — подмигнула Миракулер. Кот Нуар замер. Ей было весело. — Как ты там говоришь? Катаклизм! Он опешил, увидев катаклизм на конце жезла, и посмотрел на свою руку. Нуар хотел было увернуться от удара обманным приемом, но Миракулер предугадала его трюк. «Что же мне так сегодня не везет?» Жезл снова коснулся Кота, толкнув его за торс, что отбросило Нуара назад. Его пронзила острая боль в животе, которая заглушала тупую боль от падения. Кот негромко простонал от боли. «Так вот оно как — испытать то, чем так беззаботно орудуешь. Кота Нуара может победить только Кот Нуар, ну или же человек, равный ему по силе…» — думал он. В глазах темнело так, что на мгновение остаешься в темноте, звуки сливались в какую-то кашу, а стальное его тело вмиг размякло и перестало его слушаться. Начало першить в горле и Нуар начал рефлекторно кашлять, но почувствовал медный вкус крови во рту, и от этого вкуса его начало тошнить. Кот Нуар упал без сознания обессиленный и обезвреженный на землю, сильно ударившись головой. Нуар чувствовал, как в трансе, что происходит вокруг, однако сам не мог очнуться, понимая, что рано или поздно он может трансформироваться обратно. Он чувствовал, как приближается Миракулер, так легко его победившая, и с досадно ждал своего конца… Но Миракулер не дошла, а Нуар уснул на время. Его разбудил голос Его Леди: — Котенок, ты живой? Она, видимо, кормила своего квами и сразу временно победила врага, не дав ей уйти с камнем неудачи. Да, он не мог показать свою слабость перед ней, ведь он тот, кто должен защищать Ледибаг до последнего любой ценой. — Да… — сказал он и, стараясь скрыть неладное, улыбнулся, хоть это ему было тяжело. Ледибаг нельзя переживать — она натура хоть и боевая, но довольно ранимая и чувствительная. — Миракулер украл мои силы… Ты иди, мне нужно покормить квами. Она посмотрела неодобрительно, но не было времени разбираться, ведь на кону не одна человеческая жизнь. — Хорошо. Точно все в порядке? — Да, лети уже. Ледибаг нахмурилась, не услышав привычного «Моя Леди», и улетела. В ту же минуту, как ее не стало, улыбка с лица Кота Нуара спала. Он детрансформировался. Сейчас его разрушал изнутри не только катаклизм, но и досада от такого легкого поражения. — Так вот как оно — испытать на себе катаклизм… — проговорил Плагг. Он скрючился, подобно Агресту, придерживая лапку на туловище. — Это ужасно… Адриан достал камамбер — любимое лакомство Плагга. — Ешь скорее, у нас еще куча работы, — он нахмурился. — Как думаешь, Чудесная Ледибаг сможет исцелить нас? — Я не знаю, потому что сам за столько лет впервые ощутил свои силы по-настоящему, — Плагг впервые говорил так серьезно, что Адриан был удивлен: случай действительно тяжелый. — Может, сила Ледибаг сможет исцелить нас, а может, только одного из нас, а может, вообще не исцелит. Моя сила противоположна силе, заложенной в Тикки — квами Ледибаг. Квами Кота Нуара держался крепче Адриана, но оно и было понятно, ведь Плагг все-таки магическое существо, а Агрест обычный смертный. — Хорошо, давай тогда поможем исцелить Миракулера, а потом посмотрим. Плагг, трансформация! Используя жезл как трость, Кот Нуар поднялся. Он попытался выпрямиться, однако что-то сильно хрустнуло внутри него. Адриан почувствовал, как сломалось его ребро. — Черт, скоро буду похож на мешок с костями, правда, уже без них! Квами не упомянул одного: пока на Адриане кольцо Черного Кота, Плагг будет привязан к нему и морально, и физически. Если Агрест погибнет, но успеет передать свое кольцо другому человеку, то квами может остаться живым. «Надеюсь, нам это не пригодится. и Тикки сможет нас исцелить!» — осторожно думал Плагг. Кот Нуар быстро нашел Ледибаг. Она была на крыше отеля Гранд Париж. — Смотри! — Ледибаг указала пальцем на Миракулера, которая беседовала с Хлоей Буржуа. Нуар не без усилий выпрямился и оперся на шест. — Кажется, я знаю, кто наш враг. Это Сабрина; она лучшая подруга Хлои. У Ледибаг всегда был наготове план по обезвреживанию акумы, даже был запасной, если основной не сработает. Сейчас она рассказывала основной. — Если ты ее схватишь и будешь держать… Адриан старался вникнуть в суть ее слов, но он понимал, что не может ничего разобрать из речи Ледибаг. Он смотрел сквозь Его Леди вдаль расфокусированным зрением, стараясь изобразить вид заинтересованности. — Кот Нуар, ты меня слушаешь вообще? Похоже, не сработало. Адриану прорезало ухо то, что Его Ледибаг впервые назвала его не «Котенок», а сухо, по имени. Он отвлекся, потеряв точку опоры в виде своего жезла и боль в животе снова скрутила его. Катаклизм медленно, но верно поедал органы Адриана, заставляя его терпеть невыносимую боль. Катаклизм поедал хаотично, но беспощадно, прыгая по костям, органам, мышцам. Самое страшное то, что Агрест точно чувствовал, что именно ест катаклизм и мог примерно прикинуть, сколько он мог еще бороться в обличие Кота Нуара. Это было похоже на раковую опухоль, точно так же, когда точно не знаешь, сколько тебе осталось, но ты чувствуешь, что неизбежно мало. Только рак — земная болезнь, а Агреста поразило что-то паранормальное. Адриан точно не сможет терпеть это долго. — Котенок, все в порядке? — Ледибаг не на шутку испугалась. — Что случилось? Нуар отмахнулся: — Не переживай. Леди стояла на своем: — Что случилось? Он молчал. Она снова повторила свой вопрос. «Черт, не скроешь же теперь». — Катаклизм поразил меня. Вернее, Миракулер, укравшая мой катаклизм… — он прокашлялся. Из его рта вновь вместе со слюной брызнула кровь. — Вот черт, с легких начал есть… Ее глаза лихорадочно бегали по его лицу, наполняясь слезами. — Есть шанс, что твое исцеление вернет меня в порядок, — Нуар улыбнулся, хоть и вышло немного криво. Она выпрямилась с грозным выражением лица. — Не будем медлить. Наполненная яростью, Ледибаг браво сражалась с Миракулером. Кот Нуар видел битву словно в тумане, но это не мешало ему сражаться со злодейкой, отвлекая ее для того, чтобы Ледибаг осуществляла свой план. Несмотря на то, что Нуар иногда был почти слеп от перепада давления в его организме, кошачьи инстинкты помогали ему биться за свою честь и честь Его Леди. Его ярость от собственной ошибки глушила катаклизм внутри него, однако тот не давал Агресту забывать о себе. «Дурак! А если меня Ледибаг не исцелить, тогда что? Тогда я зря жертвовал своей жизнью. Я мог спасти ее, но я не спас себя сейчас». Наконец, они загнали злодейку в тупик. — Лаки Чарм! — воскликнула Ледибаг и ей выпала красная подушка в черный горошек. Кот Нуар схватил отвлеченного Миракулера за бедра, не давая убежать. — Моя Леди, я держу ее! Но в статике катаклизм напомнил о себе. Он ломал Адриану таз, и хватка Нуара ослабла. Сабрина легко пнула Кота Нуара в сторону на асфальт, откинув его далеко назад. Ледибаг тотчас помчалась к нему. На сцене появилась Хлоя Буржуа, разбуженная шумом с утра пораньше. — О, Хлоя, привет! Как тебе мое представление? — Сабрина была счастлива встретиться с подругой, что щебетала от счастья. — Как ты смеешь, несчастное животное?! Что здесь, черт возьми, происходит? — Буржуа чеканила каждое слово, показывая свой гнев. Она недовольно осмотрела все вокруг. — Хлоя, теперь мы можем играть с тобой как раньше в Ледибаг и Кота Нуара, только теперь все будет по-настоящему, — глаза Сабрины прыгали по Хлое как искусственные, что обезличивало и уродовало девушку. Буржуа опешила. — Са-Сабрина?! Ледибаг пыталась привести Нуара в сознание. По крайней мере, подушку-лакичарм она положила под голову Котенка. — Спасибо, Миледи, — он прохрипел. Леди показала свой голос издали. — Хлоя, не верь ей! Миракулер отмахнулась, словно Ледибаг — муха на заднем плане. — Да, но сейчас я та, кто достоин тебя, Моя Хлоя, — твоя лучшая подруга! Присоединяйся к нам — ко мне и Хищному Молю — и ты всегда сможешь быть Ледибаг, когда захочешь! — она смеялась, но смех ее был бездушным. — Хлоя, — Ледибаг опять заговорила, — извини, что не доверяла тебе, но поверь: ситуация действительно экстренная, и твоего решения зависит судьба всего мира. Я не знаю, смогу ли я победить в этой битве — Кот Нуар повержен. Если ты примешь сторону Сабрины, я не буду держать зла на тебя, поскольку я очень виновата перед тобой, — она чуть не надрывалась. Ей тяжело было говорить с Хлоей, собирать свои мысли в порядок. Хлоя понимающе кивнула. — Послушай, я, конечно, польщена, но ты не та Сабрина, которую я знала раньше. Моя лучшая подруга это Сабрина, а не Миракулер. Злодейку задело. — Но-но, Хлоя… — И если хочешь знать, ты никогда не станешь такой, как Сабрина — обычной девочкой, которая всегда будет со мной рядом. Да, мне очень стыдно перед ней за всю эту мишуру. Мне давно надо было повзрослеть и извиниться перед ней. Мне стыдно, что я ее не замечала.Но ты — не Сабрина. — Заткнись! — Миракулер жезлом замахнулась на Хлою. — Не хочешь по-хорошему, будешь Ледибаг насильно! Настоящая Ледибаг поймала жезл Миракулера, обвивая йо-йо предмет, и разломала его пополам. — Спасибо, Хлоя, — она поймала бабочку. — Ледибаг — это не только костюм и способности. Ледибаг это прежде всего человек с благими намерениями. Я исцеляю тебя ото зла, маленькая бабочка. Маринетт посмотрела на Сабрину и Хлою и подошла к ним. — Прости, Ледибаг, что я причинила вам беспокойство, — Сабрина пыталась загладить свою вину, видя не приходящего в себя Кота. Он лежал за спиной героини. — Вам нужно многое обсудить, — сухо сказала Ледибаг и удалилась в направлении к Нуару. Она достала из-под его головы подушку. — Сейчас-сейчас, мой Котенок! Она подкинула вверх вещь в красно-черный горошек: — Чудесное исцеление Ледибаг! Все вокруг ожило: разрушений не было, как обычно светило солнце и пели птицы. Все благодарили Ледибаг за то, что она вновь спасла всех. Она посмотрела на Кота, думая, что вот оно, закончилось несчастье. Ей показалось, что он пошевелился. — Котенок, мы победили! — Ледибаг ликовала. — Это было нелегко, но мы… Кот Нуар? Чуда не случилось. Кот Нуар лежал так же неподвижно на земле и держал пораженное катаклизмом место рукой. Там уже запеклась кровь — ранение шло изнутри. Он не сдвинулся ни на йоту. — Котенок… Боже, боже! Почему Чудесная Ледибаг не исцелила тебя? — она быстро-быстро смотрела то на рану, то на потухающие глаза Нуара; они были слегка приоткрытыми. Минуту назад он еще был в сознании. — Не уж то умер? Ледибаг прислонилась к Коту ухом: Нуар еще дышал! Шевелился тогда не он, а его грудная клетка, с трудом вбиравшая воздух в себя. В отчаянии она била его по щекам, по конечностям, дергала за волосы, закрывала нос, щипала его. Даже сделала искусственное дыхание. — Приди, приди же ты в себя! Давай вставай, пошли! Но все было тщетно. Кот Нуар даже сам себя не мог послушаться, не то что повиноваться кому-то. Он лежал там, в парке, но в то же время был так далеко оттуда. Она упала лицом на живот Кота Нуара, захлебываясь в собственных слезах. «Почему так легко потерять то, что с трудом только-только обрел?» — мысли беспощадно убивали ее морально, как катаклизм Ее Кота физически. Впервые она застала себя врасплох с настоящей безысходностью. Она была зла на себя, и чувствовала себя несчастливой, несмотря на свой камень удачи. Она ненавидела себя и свою грешную жизнь, и раз сто пожалела, наверное, не быть супергероем, ведь за столько времени это приносило ей больше страданий, чем какого-то удовольствия. Но тут же она поймала себя на мысли, что не смогла бы прожить свою жизнь иначе: всю жизнь она помогала всем, иногда даже во вред себе. Эта мысль ввела ее все в большее угнетение. «Ледибаг спасает всех, но она не уберегла самого главного…» — она всхлипнула. А еще ей пришла в голову мысль, что нельзя волноваться, ведь, возможно, в ней осталась частичка Котенка, если он собрался помирать. Она одновременно и воодушевила ее, и еще больше расстроила. Ледибаг решила не падать духом и набрала номер скорой на йо-йо, понимая, что это отчасти бесполезная затея. «На ноги они его не поставят, но жизнь поддержат», — пронеслось в ее голове. Маринетт, дрожащая, снова склонилась над Котенком, крепко прижимая его к себе и тихо произнесла дрожащим голосом: — Умоляю, Котенок, только не умирай!