За озером

Намджун мог бы просидеть в своей комнате до конца дня, если бы выдержал. Дело не в том, что он очень соскучился по Сокджину. Точнее, не только в этом. Сначала он думал, что тело ломит от тяжелого дня и не менее тяжелой ночи, но боль становилась сильнее. Грудь сдавило, голова раскалывалась, и все мышцы напряглись вплоть до болезненных стонов. Кажется, Юнги с Хосоком уехали, так и не дождавшись его, но Сокджин был дома. Младший не мог до конца объяснить, как это происходит, но он чувствовал парня каждой клеточкой своего поврежденного тела. И к Сокджину очень сильно тянуло. Казалось, что рядом с ним боль отступит. Намджун сжал зубы и, встав с кровати, пошел в сторону двери. Резко потеряв равновесие, он облокотился на ближайшую стену и застыл, чтобы перевести дыхание. Сложно. Больно. Сокджин. Главное — добраться до Сокджина, а там можно хоть умирать, хоть на куски разваливаться. Кое-как открыв дверь и дойдя по узкому коридору до кухни, Намджун слабо улыбнулся, потому что увидел родную широкую спину и ее хозяина, спящего за столом. — Джин, — позвал его младший и сам удивился слабости своего голоса. — Чот мне плохо. Парень его не услышал и продолжил тихо посапывать во сне, а Намджун в очередной раз подкосился от тупой боли в груди. Конечно, он говорил так тихо, что даже бодрствующий человек мог не услышать. Надо еще раз. — Джин, — сейчас он вложил больше сил, но Сокджин так и не откликнулся. И только когда Намджун навалился на него всем телом, просто не устояв на ногах, старший вздрогнул и проснулся. Он посмотрел на нервно улыбающегося младшего и быстро подхватил его, не дав сползти на пол. — Джин, — парень пытался сфокусировать взгляд, но вместо Сокджина видел только размытое пятно…красивое размытое пятно. — Мне плохо. Вопреки ожиданиям, присутствие старшего не сильно ослабило боль. Хотя Намджуну было практически все равно. Он больше не чувствовал ее, да и все остальное тоже не чувствовал. Только ладонь Сокджина, продолжающую лихорадочно гладить его по волосам, пока тот придумывал, что делать. Однажды Юнги предложил Намджуну научиться медитировать, но в тот раз ничего не вышло. Зато сейчас, приложив все оставшиеся силы, младший сконцентрировался на руке парня. Он понимал, что Сокджин тоже не знает, что делать. Не похоже, чтобы здесь его обезболивающие способности работали, хотя старший честно пытался. — Мне плохо, — снова повторил Намджун, будто это могло что-то изменить. Сокджин кое-как поднял его на руки и отнес в комнату, из который «пришел» младший. Уложив его на кровать, он лег рядом и крепко обнял. Намджун было подумал, что сейчас тело снова пронзит острая боль, но ничего подобного не случилось. Ему не стало хуже, может даже полегчало. Сокджин обнимал молча, но очень искренне, а тело младшего, даже не он сам, очень радовалось присутствию своей пары. Вот что ему надо было — присутствие. Чтобы успокоиться не столько физически, сколько духовно, нужен был старший под боком. Тот что-то шептал на ухо Намджуну. Наверное, успокаивал его, но младший не мог разобрать ни слова. Все слилось в один единственный очень приятный звук. Минут через двадцать удалось уснуть и расслабиться. Намджун понимал чисто теоретически, что с ним творится. Организм перестраивается, что-то происходит, что-то меняется, что-то исчезает, что-то появляется. Он не мог сказать, куда и откуда, не знал даже, когда это кончится. — Я виноват, — несмотря на то, что младший спит, эти слова он слышит очень отчетливо. Конечно Сокджин винит себя, ведь он это сделал. Он сдал комнату, он пропах медом и цветами, он тепло улыбался при каждой встрече в коридоре, он приносил Намджуну ужин, когда тот засиживался за работой, хотя, по идее, не должен был заботиться о младшем. Конечно Сокджин виноват. Нечего быть таким прекрасным. Намджун пообещал обязательно высказать все это парню, когда проснется. А проснется он не скоро, потому что никогда прежде не уставал так сильно. — Еще не встал? За окном было уже светло, а рядом с кроватью стоял Хосок, усмехаясь своей милой беззлобной улыбочкой. Несмотря на одинаковый возраст, Намджун чувствовал себя ребенком рядом с этим парнем. — Встал, — в горле запершило, и младший откашлялся. — Где Джин? — Джина ему подавай, — фыркнул Хосок и тут же рассмеялся. — А я чем плох? — он поиграл бровями и тут же получил подзатыльник от появившегося из ниоткуда Юнги. — Спит твой Джин. Всю ночь рядом с тобой просидел, несчастный. — Одевайся, — Мин бросил на край кровати свежую одежду и похлопал Намджуна по ноге. — Зачем это? — все выглядело так, будто эти двое собрались везти младшего хрен знает куда. — Зря спросил, но я отвечу, — голос Юнги стал тише, а Хосок вовсе поник. — К каньону. Ты теперь это…представляешь угрозу. Намджун не нашел, что на это сказать. От прошлой боли остался только небольшой дискомфорт, но он знал, что все вернется. Вот только смиряться с мыслью, что лучший друг собирается пустить ему пулю в лоб, было не так просто. — И чего ты такие испуганные глаза сделал? — Хосок не смог сдержать широкой улыбки и толкнул Юнги в плечо. — Видел, как Намика напугали? — Главное, чтобы Джин этого не видел, — усмехнулся тот. — А то сами бы с тобой на дне каньона валялись, — он перевел взгляд на застывшего младшего. — Расслабься, шутим мы. Вижу, ты не очень оценил. Несмотря на то, что Юнги недовольно поджал губы, Намджун прекрасно понял, что тот еле сдерживает победную улыбку. Он получил именно ту реакцию, какую хотел. Кому-то нравится вышивать крестиком, кому-то — разводить фиалки, а вот Юнги в свободное время до смерти пугает лучших друзей. Хорошее хобби, ничего не скажешь. — Я вколол тебе обезболивающее, — Хосок явно был горд своим благородным поступком — Не Джина, который работает через раз, а нормальное, человеческое. Вот тебе и стало легче. Надеюсь, что твое…эм, превращение не продлится долго, потому что жить на обезболивающих — не лучшая перспектива, сам понимаешь. — Понимаю, — согласился Намджун, потому что самому не слишком хотелось проходить снова через эти мучения. — Может вы с Джином снова того? — Хосок поиграл бровями. — Ну того самого. Чтобы ты быстрее его парой стал. Младшему идея показалась очень даже стоящей. Не потому что он правда верил в то, что это поможет, а просто так. Просто потому, что к хорошему быстро привыкаешь. Сам предлагать Джину он, конечно, не будет, но будет надеяться на то, что старший сам поймет. Намджун любит так делать, правда, люди очень редко сами понимают. Приходится обходиться намеками и смутными надеждами на то, что уж в этот раз желания совпадут. Насколько бы хорошей ни была идея, признавать это перед Юнги и Хосоком Намджуну не хотелось, поэтому он запулил в парочку подушкой. — Придурки, — тихо сказал младший, хотя все трое понимали, что к чему.