Сборник

      –Шото, ты должен знать врага в лицо. Слова отца первое, что приходит в голову Тодороки. Шото не знает человека на котором был заострен взгляд гетерохромных глаз, но, все нутро так и кричало «враг». Глаза бегали по мужскому силуэту: парень, лет восемнадцати, уложенные темные волосы, отдающие просто неописуемо красивым нефритовым оттенком. Легкие тени под потухшими глазами цвета малахита, впалые щеки, подчеркивающие острые скулы на которых проглядывались блеклые, почти не заметные, невидимые невооруженным глазу веснушки на бледно-фарфоровой коже. Облегающая водолазка и тёмные штаны, почти обволакивающие ноги парня давали возможность оценить фигуру, и…она просто невероятна: не слишком широкие плечи, грудная клетка, медленно перетекающая в узкую талию, которой любой девушки станет завидно и она гладко расширяется к тазу, выстраивая просто идеальные песочные часы. Худые длинные ноги и тонкие изящные руки, что сейчас ловким движением длинных пальцев выуживали из пачки сигарету и подносили к бледно-розоватым губам.       Похоже Шото завис пока оценивающе рассматривал человека перед ним потому, что прикрытые глаза, устремленные на пламя зажигалки, поднялись на него в немом вопросе, и, единственное, что смог сделать будущий герой — это легко качнуть головой в отрицательном ключе, отведя глаза, понимая краем сознания, что этот парень выглядит до одури знакомо. Объект наблюдения лишь хмыкнул, подняв взор на ночное небо усыпанное россыпью белых точек разных размеров и яркости выстраиваясь в созвездия и те, которые были сами по себе. Тодороки же перевел взгляд обратно на лицо неизвестного, подмечая, что тот смотрит в чистое ночное небо как-то…печально? Закрыв глаза, парень затянулся, пеплом вздернулась чуть больше четверти табачного изделия, и не убирая далеко от рта сигарету — выдохнул сизое облачко. Такая умиротворенная атмосфера продлилась несколько минут, но её нарушает мужчина лет тридцати, что буквально подлетел к зеленовласому: — Вот вы где, господин Мидория, все вас обыскались. Господин Томура вне себя от ярости, прошу, вернитесь на совещание!.. — с каждым словом глас мужчины стихал, последнее слово он почти шепотом выдавливал из себя, а после обращения на себя внимания малахитовых глаз — мелко задрожал и не знал, куда себя деть. Неловкое молчание разбилось приятным, ровным, спокойным голосом: — Передай Шигараки, что я не намерен возвращаться и пусть успокоит свои нервы. Свободен. — Н-но… — Свободен, или тебе непонятно? Дважды повторять не пришлось, мужчина чуть ли не пулей метнулся прочь, но не прошло и пару минут, объявился другой. Мужчина средних лет. На вид лет так двадцати семи с голубовато-пепельными волосами и странной рукой на лице. «Он как-то напрягает» — нахмурив брови, думает Шото, но вот Мидория реагирует своеобразно: губы вздернулись в легкой ухмылке лишь уголками, — Что, мамочка пришла лично меня забрать? — в голосе зеленоволосого явная усмешка. На что мужчина лишь тяжело вздохнул: — Изуку, не выводи меня из себя и пошли уже обратно. — Не-а — коротко отвечает зеленовласый уже с задором в голосе, делая очередную тягу. Мгновение, и он уже перед его собеседником, в его руке рука с лица, а он сам выпускает из легких горьковатый серый дым в лицо Томуры, — А ты сними эту дрянь с лица. Второе мгновение: парень уже стоит с пустыми руками, а табачное изделие упало на асфальт. К глотке парня приставлен небольшой клинок так и норовивший её перерезать, на что Шото уже был готов ринуться на помощь, но, спокойствие на лице Изуку останавливало, а по его лицу скользнула лисья ухмылка, — Какая плохая мамочка. Шигараки в ответ недовольно цокнул, — Изуку, ты помнишь, о чём я просил? На что парень лишь на театральный лад делал вид, что пытается вспомнить. Лезвие вжалось сильнее, и он прекратил разыгрывать спектакль, холодным тоном серых будней отзываясь на вопрос, — Первое — не выводить тебя из себя, второе — не называть тебя «Мамочка» и третье — не трогать руку на лице. Пока это самое повторяющиеся «просьбы» недели. — И что? Это так сложно? — Нет, просто это весело — парень поддался вперед, лезвие рассекло тонкую кожу. Мелкие капли крови выступили из пореза, грозясь образоваться одной и сползти вниз по шее. — Если бы ты не был тем, кем являешься — давно бы убил к ебеням. Ты просто невыносим — процедил сквозь зубы обладатель красных глаз, убирая нож обратно во внутренний карман серого пиджака. — Ой, да ладно тебе. Я же знаю, ты меня любишь — Игриво ответил Мидория. Парни удалились. После того как они скрылись в здании, Тодороки ещё долго стоял. Почему-то зеленоглазый парень ему казался смутно знакомым. — Мидория Изуку, да? — Шото, кажется, что они ещё встретятся.