***
— Я иду к Стене. — Вы решили надеть «черное» так скоро? Вы же совсем недавно стали лордом Штормового Предела. — В тот день, когда я надену «черное», я потеряю всё, кроме способности выполнять свой долг перед королевством, сир Джон. Станнис вновь оказался в уютном месте. В его покоях в Красном замке стояла простая мебель, дорогой синий ковер приятно согревал ноги, а вид на Узкое море заставлял его чувствовать себя почти как дома. Обратный путь в Штормовой Предел — короткий, а пребывание в замке не займёт много времени. Он только что дал слово Неду Старку, что поведет Королевский флот на север к Стене, и прежде чем это случится, он должен собрать свои знамена, чтобы набрать людей на эти корабли. Роберт разрешил ему поступать так, как он считал нужным, — и всё это во имя короля. О, Роберт всё ещё скептически относится к опасности за Стеной. Хотя… если Старк считает миссию достаточно важной, то, клянусь старыми богами и новыми, она должна быть важной! Станнис уговорил лорда Тирелла предоставить ему большое количество солдат, потому что никто не стал бы выговаривать Роберта за то, что он «оттолкнул» Маргери после того, как септон и септы усомнились в её девственности. Вид толстого лорда, задыхающегося от его слов, всегда доставлял Станнису некоторое удовлетворение. — Почему такое внезапное решение, милорд? — уточнил Джон. Станнис поднял бровь. — Эти слова довольно странны, учитывая, как ты сам когда-то стремился туда попасть. — Ну, тогда я ещё был мальчишкой. Да, ты больше не мальчик. Но тебе ещё многое предстоит узнать о том, что значит быть мужчиной, а это — не так уж плохо. Я был вынужден слишком быстро повзрослеть, хотя слишком часто нуждался в совете отца. — Я всегда планировал поддержать кампанию лорда Эддарда Старка, чтобы помочь Ночному Дозору и победить ходячих мертвецов. Я поверил в правдивость его слов с тех пор, как увидел эту руку. — Он не способен лгать о таких серьезных вещах. Ещё день назад Станнис согласился бы с Джоном. Но теперь он не был в этом уверен. Старк известен во всём королевстве своей честью, так что, возможно, он считал честью лгать о смерти Лианны Старк. Станнис никогда не думал о лжи в таком ключе, потому что для него правда и ложь были двумя разными вещами, которые никогда не должны перетекать друг в друга. Но разве скрывать правду — это то же самое, что лгать? Он делал это и раньше, но не в таких больших масштабах. Я не лгал, когда скрывал правду о детях Серсеи, я просто ждал подходящего момента, чтобы рассказать её. Я думал, что правда убила Джона Аррена. Старк, вероятно, думал, что разоблачение матери Джона здесь и сейчас тоже кого-то убьет. Станнис постарался сосредоточился на разговоре. — Первые люди построили ледяную Стену высотой в семьсот футов не для украшения, как и Штормовой Предел. Настоящий враг — за Стеной, и чем дольше мы сидим в Королевской Гавани, играя в политические игры, чтобы удовлетворить детские обиды, тем в большей опасности находится королевство. Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока Мизинец снова начнет плести интриги вокруг нас. — Вы почти поймали его за хвост, — проговорил Джон. — Я и не говорил, что потерпел неудачу, — резко ответил Станнис. — Но вы чувствуете, что проиграли, независимо от результата. — Хочешь знать, что я чувствую, сир Джон? — Я чувствую тоже самое. — Джон пожал плечами. — Вы сделали всё, что могли в Королевской Гавани, чтобы разоблачить королеву Серсею и сира Джейме за их измену. Это больше, чем кто-либо другой сделал для королевства со времен восстания Грейджоя. В этом городе всегда будут гадюки. Вам никогда не успокоится. Но вы можете попытаться поймать и поджарить их всех. Вы не имеете никакого отношения к побегу Мизинца, и хотя он может какое-то время избегать правосудия, сейчас он разыскивается по всему Вестеросу. Это было правдой. Лорды, контролировавшие все главные порты королевства, охотно согласились арестовать Мизинца на месте. У лорда Хайтауэра не было причин прятать человека, который пытался оклеветать королеву. У лорда Мандерли не было желания отпускать на свободу того, кто пытался убить наследника лорда Винтерфелла. Тирион Ланнистер предполагал, что его отец сделает не что иное, как посадит в тюрьму бывшего мастера над монетой. Хотя бы для того, чтобы «отделить» смерть Джона Аррена от «его» детей и дома Ланнистеров. Лорды Долины поклялись Роберту, что Бейлиш умрет на месте, если он хотя бы мизинцем ступит на их берег, учитывая его причастность к смерти их лорда. Не говоря уже о том, что случилось с их леди. Станнис не хотел думать о том, что случилось с Лизой Аррен после её безумной вспышки. Ей не удалось задушить меня, но вместо этого… Станнис вздрогнул, оглядываясь на своего рыцаря. Джон выглядел расслабленным. Удивительно, что могут сделать несколько ночей крепкого сна. Он пытался успокоиться, слова Джона раздражали Станниса. Неудачи он воспринимал не лучше, чем других людей, напоминающих ему о его неудачах. У меня столько же гордости, сколько у любого Баратеона до меня. Может Джон не хотел меня обидеть? Может, он хотел сделать мне комплимент, и я приму это от него. — Спасибо. Джон улыбнулся. — Я поддерживаю ваше решение идти к Стене, милорд. Я пойду с вами? — Конечно. Мне говорили, что разумно держать кого-то из Старков рядом, когда «зима близко». Джон выпрямился, удивленный неожиданной похвалой. Я всегда видел его таким. Джон — Старк до мозга костей, и не важно, какое имя у него было или могло быть, я не буду смотреть на него иначе. Я уже говорил ему об этом, и он не дал мне повода изменить свои взгляды.***
После недолгого воссоединения с родными Джон, вновь готовился попрощаться со своей семьей. Отец, леди Старк и все пятеро его братьев и сестер собрались в Тронном зале, чтобы официально пожелать всего наилучшего королю Роберту и королеве Маргери. Впрочем, Джон не очень расстроился, так как знал, что скоро увидит Робба у Стены. Джон верил, когда одичалые, мертвецы и Белые Ходоки «рассыплются в прах», он сможет убедить лорда Станниса позволить ему ненадолго посетить Винтерфелл. Робб всё ещё не пришел в себя после того, как его выпустили из темницы, и горячо поблагодарил отца, Джона и Станниса за помощь. Он не поблагодарил короля Роберта, но бросившись к его ногам он восхвалял его за милосердие, и добился того же. В ответ король жестом велел ему встать и добродушно хлопнул по спине. — Ты такой же романтик, как и я! Ты не первый мужчина, который строит глазки «не той» женщине, и я верю тебе на слово, что ты не трогал мою королеву. Но если бы ты похитил и изнасиловал её, мой боевой молот уже вонзился бы тебе в сердце. Сейчас нет необходимости думать о таких вещах. Ты не сумасшедший, как Рейегар Таргариен. Джон подумал, что Робб от облегчения потерял бы сознание, но Серый ветер поддержал хозяина. — Скоро увидимся, — сказал Робб. — Стена — отличное место, чтобы забыть о женщинах, и отец даже не возражал против того, чтобы я сопровождал его туда. В конце концов, Винтерфелл всегда был большим другом Ночного Дозора. Может, отправимся в путешествие и найдем дядю Бенджена? — Как скажешь. Мы станем блестящей командой: «Одноухого и белого лютоволка», — сказал Джон, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно. Он не знал, насколько рискованно будет встретиться с нежитью, поэтому Джон хотел расстаться с братом в добром расположении духа. Когда Робб отошел от него, чтобы помочь Сансе и Рикону, Джон с трудом оторвал от себя Арью. Его младшая сестра не собиралась отпускать его, пока не прикажут, как будто одно долгое объятие могло компенсировать всё время, проведенное вдали от него. — Ты поладила с Ширен, как обещала? — задал вопрос Джон. Арья кивнула. — Она не такая надоедливая, как Санса. — Рад это слышать. — Я проводила с ней много времени, пока отец исправлял все ошибки Робба. Я не могу поверить, что он был настолько глуп! Он должен был слушать своего лютоволка. Так или иначе, септа Мордейн осталась довольна мной, когда я навещала Ширен, и она даже улыбнулась, когда Ширен научила меня некоторым танцевальным па. Хотя, — Арья усмехнулась, — она была шокирована, когда Нимерия стала одним из наших партнеров! Арья помахала Ширен, которая стояла в другом конце коридора вместе с матерью. Ширен поймала взгляд Арьи и помахала в ответ. — Я предупредила её кое о чём. — О чём? — Я сказала ей, что всегда буду твоей любимой сестрой, и если ей это не понравится, ей придется драться со мной! Джон посмотрел на Арью и взъерошил ей волосы. — Арья, это очень грубо! Арья выглядела немного смущенной. — Ширен ответила, что Призрак будет её защитником, так как схватка олень против лютоволка будет нечестной. Джон рассмеялся и снова взъерошил волосы Арьи. — Надеюсь, она не сказала лорду Станнису о твоей угрозе. Олень убил мать наших лютоволков. Я надеюсь, что старые боги не показывали в «том» случае судьбу Арьи Старк! Арья бросилась прочь, когда появилась её мать, толкнув Брана к Джону в его кресле-каталке. Леди Старк отступила назад, давая Брану возможность немного побыть одному. — Привет, Джон, — торжественно сказал Бран. — Я тоже буду скучать по тебе, братишка, — ответил Джон. В Королевской Гавани Бран был замкнут, как и предупреждал Робб в своих письмах. Джон не осмеливался спросить, как именно он справляется с тем, что не может бегать и карабкаться, как раньше. В своем кресле Бран казался ещё меньше, чем следовало бы девятилетнему мальчику, но по какой-то странной причине Джон понял, что Бран теперь самый мудрый из всех его братьев и сестер. — Ты спас Роббу жизнь. — Призрак спас ему жизнь. — Верно, но кто велел Призраку быть на страже во время пира? И скажи мне только честно, что ты не знал точно, «что» делал твой Волк во время нападения. Джон уставился на Брана, который спокойно сложил руки на коленях. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — Я прав, не так ли, — сказал Бран, понимающе глядя на него. Бран спрашивает меня о том, о чем я думаю? Он никак не может знать о моей связи с Призраком, если только… если только у него нет подобной связи с Лето. Джон посмотрел на Леди Старк, убедившись, что она держится на большом расстоянии от них, и опустился на колени рядом с Браном. — Иногда я чувствую, что делает Призрак. Что он нюхает, что ест, что чувствует. Я… — Джон понизил голос. — У меня есть связь с волком, которую я не могу объяснить. Бран ответил самой широкой улыбкой, которую Джон видел у него за последние годы. — Возможно, я никогда больше не смогу ходить, но каждую ночь я бегаю по лесу и охочусь. Лето знает всё, что сделал Призрак с тех пор, как покинул Винтерфелл, от купания в Узком море до перегрызания горла в бою. В волчьем обличье я живее, чем когда-либо в детстве, и когда я в сознании волка, голос говорит мне, что я могу управлять другими животными и видеть сквозь деревья. Мне просто нужно открыть третий глаз, и тебе тоже. — Мой третий глаз? Что это означает, Бран? А как же Робб? Арья, Санса, Рикон? У них есть связи со своими волками? — Как и у всех. По спине Джона пробежал холодок. Не потому, что эта информация удивила его, не совсем, но мысль о том, что его братья и сестры испытывают то же самое со своими лютоволками, что и он с Призраком, была тревожной. Теперь я понимаю, почему Станнис так странно смотрит на нас с лютоволком. — Что они об этом думают? — Не знаю, — пожал плечами Бран. — Я поговорю с ними, когда они поймут, «что» это такое. Может быть, теперь отец послушает меня, когда я в следующий раз скажу ему, что наших лютоволков не следует запирать. Они должны были быть у нас, как ты и сказал. Я думаю, что старые боги послали их нам. — Лорд Станнис знает, что между мной и Призраком что-то происходит, — сказал Джон. — Он, кажется, принял это, но я сомневаюсь, что он думает, что за этим стоят боги. — Джон сказал бы больше, но вернулась леди Старк. — Пора идти, милый, — сказала она Брану. — Конечно, мама. Джон отвел взгляд, но тут же чуть не задохнулся. Призрак бесшумно подошел к леди Старк и ткнулся носом в её руку. Джон затаил дыхание, осторожно оглядываясь на мачеху и молясь, чтобы Призрак не сделал ничего такого, о чем бы он пожалел. Я варг… мне просто нужно открыть третий глаз, и тебе тоже. Бран называл свою связь с Летом третьим глазом? Джон сосредоточился на Призраке, впервые сознательно заставляя волка стоять неподвижно и не шевелить ни единым мускулом. Леди Старк сохраняла невозмутимое выражение лица, хотя, судя по её позе, Призрак явно напугал её. Не двигайся, не двигайся, не двигайся… — Сир, — официально произнесла она, склонив голову. — Леди Старк, — ответил Джон. К удивлению Джона, леди Старк положила руку на голову Призрака и, наклонившись, прошептала ему что-то на ухо. Джон почувствовал этот жест на своих волосах и закрыл глаза, потому что самые добрые слова, которые она когда-либо говорила, заглушили все остальные звуки. — Спасибо, что спасли моего сына. Когда Джон снова открыл глаза, Призрак оказался рядом, а Бран и леди Старк были далеко.***
Роберт капризничал, как младенец, в тот день, когда Нед Старк и его семья покинули Королевскую Гавань. Он сделал всё возможное, чтобы заставить Старка бросить свой корабль, плывущий в Белую гавань — ну, почти всё кроме предложения руки и сердца. Старк мог бы стать десницей короля, мастером над монетой или даже следующим мастером кораблей, если бы захотел! Не важно, что Старк почти ничего не знал о кораблях и морском бое! Станнис наблюдал за прощанием Роберта со Старками с безразличным выражением лица, гадая, «что» потребуется Роберту, чтобы король вёл себя с ним так же. Я всё ещё твой брат, Роберт. Я, а не Старк. Я могу что-нибудь сделать, чтобы доказать тебе это? По правде говоря, Станнис не был ни рад, ни огорчен, видя уходящего Старка, ведь тот ничего для него не значил. Но поскольку им предстояло вскоре стать командирами в предстоящей битве у Стены, Станнис счел благоразумным быть вежливым и пожелать ему счастливого пути на север. Когда Станнис подошел и обратился к нему, Старк серьезно кивнул. — В следующий раз я увижу вас в Винтерфелле, лорд Старк. — Встретимся у Стены, лорд Станнис. Вы, кажется, уверены, что одичалых, мертвецов и Белых Ходоков будет легко победить, особенно когда придет зима. Станнис беззаботно скрестил руки на груди. Одичалые не были проблемой, так как они были всего лишь живыми людьми. С мертвецам потребуется больше времени, но должно же быть объяснение: «Почему они оживают». Только дурак станет сражаться в битве, в которой не уверен, что сможет победить. Роберт дает тебе почти всё, о чем ты просил. Тысячи людей, чтобы сражаться за Стеной, корабли, полные драконьего стекла, добытого из недр Драконьего Камня, другие припасы… Хотя, если вы ищете веру в то, что существует угроза у Стены, Роберт и все другие южные лорды в значительной степени разочаровали вас. Старк пожал плечами в ответ на последнее замечание Станниса, как будто уже смирился с этим фактом. — Многие в Ночном Дозоре считают, что за Стеной нет ничего опаснее дикарей с луками и стрелами. Это то, что сказал мне мой брат Бенджен, и я поверил ему. Перед нами стоит огромная задача, причем на многих фронтах. Хорошо, что, я нашел хоть одного южного лорда, которому не «всё равно». Станнис фыркнул. Он сомневался, что кто-нибудь когда-нибудь назовет его заботливым. Возможно, справедливым и честным. Заботливые люди слишком склонны к сентиментальности и поэтому у них много слабостей. — Но когда мы победим этих врагов и вы примете меня в Винтерфелле, вы скажете Джону, кто его мать. Старк моргнул, настороженно глядя на него. — Я уже дал вам слово, лорд Станнис. Как я уже говорил, этот вопрос вас не касается. — О, это меня очень беспокоит, лорд Старк. Особенно… — Станнис наклонился ближе к Старку, намного ближе, чем следовало. — Мне нужно знать ответ на этот вопрос, пока мои собственные мысли не испепелили мой мозг. Я сказал себе, что больше не собираюсь вмешиваться в это дело, но это было до того, как я понял, что мать Джона — не просто шлюха низкого происхождения. — Когда его губы почти коснулись уха Старка, Станнис прошептал. — Особенно если он — сын Рейегара Таргариена. Старк немедленно схватил Станниса за правое предплечье, и Станнис почувствовал, как ногти Старка впились в его плоть сквозь слои одежды. Держу пари, именно это сир Лотор и почувствовал, прежде чем его руку оторвал «другой лютоволк». — Вы угрожаете мне, лорд Станнис? — прошипел Старк голосом холоднее самой зимы. Зачем мне угрожать тебе? Что я могу получить, шантажируя тебя или раскрывая такую тайну? Я не хуже тебя знаю, что мог бы сделать Роберт, если бы узнал, что один из Таргариенов взрослеет у него в Вестеросе. Но Старк этого не знал. Насколько было известно Станнису, Старк думал, что он просто выжидает, прежде чем убить Роберта и узурпировать Трон для себя. Мне нужно доказать Старку, что я человек, которому он может доверять. Станнис долго смотрел на Старка, вглядываясь в его серые глаза и пытаясь придумать, что сказать. Он не мог лгать Старку, не об этом, не больше, чем он мог лгать Давосу, Ширен или Джону, когда они задавали ему прямой вопрос. Старк крепче сжал руку Станниса, рука начала терять чувствительность. Он даже не пытался возражать мне, смеяться над моими замечаниями, как смеется Роберт, когда напивается. Старк должен знать, что молчание может быть как признанием, так и криком души. Станнис оглядел Тронный зал, отметив, что никто не обращает на него и Старка никакого внимания. Роберт и Маргери шли по двору рука об руку, выглядя царственно в богатых нарядах из черного и золотого шелка. Оба улыбались, хотя Маргери явно нервничала больше, чем Роберт. Джон разговаривал со своим калекой-братом с серьезным выражением на лице, с Сансой играла Леди, Арья и Робб смеялись, все были заняты собой. Как заставить Старка поверить, что я не причиню вреда ему или Джону? Не так давно он сказал мне, что был ошеломлен тем, что мы с Джоном поладили, так что ничего из этого не выйдет. Станнис чувствовал, как Старк сверлит его взглядом: холодным, жестким и отчаянным одновременно. Станнис глубоко вздохнул, проглотив гордость и десятилетия негодования. — Я завидую вам с тех пор, как Роберт отправился в Орлиное Гнездо, а когда вернулся не переставал говорить о вас. Вы такой же сдержанный и серьезный, как я. Но Роберт считает вас лучшим человеком в Вестеросе. Я должен быть человеком, которого он выберет первым, чтобы сделать десницей короля, я должен быть человеком, чье общество он ищет, и я должен быть человеком, чей совет он ценит превыше всего. Ведь я же его брат, но он всё равно будет любить вас больше, чем меня. — Станнис закрыл глаза и снова открыл, продолжая — Но я клянусь своей жизнью, что никогда не причиню вреда вашей семье, потому что это только сломает мою жизнь. — Даже ради справедливости? — Вы не хуже меня знаете, что маленький ребенок никогда не виноват в грехах своего отца. Это не правосудие, а то что сделал бы сумасшедший тиран. Я не Тайвин Ланнистер и не Эйрис Таргариен, и вы должны благодарить своих богов, что я никогда не пытался быть Робертом Баратеоном. Выражение лица Старка не изменилось, и Станнис не знал, убедил он его или нет. Станнис попытался отступить, но Старк удержал его. Его так и подмывало поморщиться от боли в руке, но он страдал и похуже. — Не стоит беспокоиться, лорд Старк. Мать Джона Сноу была простой лагерной служанкой по имени Уилла, не так ли? Это самая правдоподобная история, и я ожидаю, что вы будете кричать об этом громко и ясно, когда Роберт будет рядом. О вашей чести ходят легенды во всех Семи Королевствах. Что плохого в том, чтобы поразвлечься со шлюхой накануне битвы? Государственная измена — это не то, на что вы способны. Старк долго смотрел на Станниса, и тот ответил ему таким же взглядом. Если это «битва воли», то будь я проклят, если отвернусь первым. Станнис никогда не узнает, как долго они там простояли, пока один-единственный голос не привел их в чувство. — Отец? — Старк немедленно повернул голову, и Станнис сделал то же самое. Джон стоял перед ними с растерянным видом. Одной рукой он держался за рукоять меча, другой поглаживал белый мех на голове Призрака. Станнис прекрасно понимал, как странно они со Старком выглядят. Старк тоже и его взгляд метался от сына к Станнису. — Сын, — выдохнул Старк, отпуская Станниса. Станнис наконец-то почувствовал руку. Это оставит синяк, но оно того стоило. Мои подозрения почти подтвердились, и я могу быть спокоен. К тому же, признавшись наконец в своей ревности, Станнис обнаружил, что в этот момент совсем не завидует Старку. Мне никогда не придется говорить Ширен, что я солгал о том, что был её отцом.***
Радость Джона от первых добрых слов из уст леди Старк испарилась, как только он увидел отца и Станниса, убийственно воззрившихся друг на друга. Оба мужчины стояли напряженно, как будто ожидали, что в любой момент другой выхватит оружие и будет драться на дуэли насмерть. — Отец? Как только эти двое мужчин отреагировали на его вопрос, в голову Джона поползли неприятные мысли о том, что они спорили о нем. Но почему? Я знаю, почему отец и леди Старк, а позже Станнис и леди Селиса спорили из-за меня, но отец и Станнис? Джон растерянно переводил взгляд с одного на другого. — Сын, — сдавленным голосом сказал отец, подходя к нему и кладя руки ему на плечи. Джон вздрогнул, вспомнив их ссору накануне свадьбы, и постарался не замечать печального хмурого взгляда отца. — Я пришел попрощаться с тобой, отец. — Скоро увидимся, — ответил он. — Я рад, что ты наконец-то получишь шанс увидеть Стену после того, как увидел больше половины Вестероса. — Теперь ты дашь мне свое благословение вступить в Ночной Дозор? — Джон не собирался надеть «черное», но несмотря ни на что, заслужить одобрение отца было для него важно. — Да, хотя я не думаю, что ты примешь это решение в ближайшее время, — отец оглянулся на Станниса, который не сводил с них глаз. Он крепче сжал плечи Джона. — Когда ты в следующий раз будешь со мной в Винтерфелле, я расскажу тебе о твоей матери. Если судьба каким-то образом не вернет нас в замок, я обещаю, что найду другое место, чтобы рассказать тебе. — Неужели? — Клянусь честью Старка. Надеюсь, тебе никогда не придется принимать те же решения, что и мне. Глаза Джона посуровели. Такие решения, как спать или не спать с женщиной, не являющейся твоей женой? — Я никогда не изменю своей будущей жене и не стану отцом бастарда. — Нет, я не думаю, что ты будешь. - С этими словами отец повернулся и пошел к леди Старк, взял её под руку и повел своих законнорожденных детей из Тронного зала на север. Пять лютоволков завыли на Призрака, который молча поднял голову. Станнис подошел и встал рядом с Джоном, потирая правую руку с гримасой на лице. — Что всё это значит? — прохрипел Джон. — Лорд Старк подумал, что я ему угрожаю. Джон удивленно уставился на него. — Неужели? — Нет! — Станнис не стал вдаваться в подробности, на его лице застыло задумчивое выражение. Ширен и его жена направились к нему через комнату. — У меня есть для тебя очень важный совет, Джон. Джон наклонил голову. — Милорд? — Если у тебя когда-нибудь появятся дети, всегда будь с ними честен, как бы тебе ни было больно. Станнис и отец, должно быть, говорили о моей матери. Похоже, они так и не решили, из-за чего ссорились. Я рассказал Станнису об упрямстве отца назвать имя моей матери. И все же, вероятно, дело было не только в этом, поскольку Станнис и отец не имели таких же дружеских отношений, как он и Робб. — Это были вы. Вы заставил отца рассказать мне о моей матери. Не знаю, что вы ему сказали, но… — Джон хотел поблагодарить Станниса, но почему-то это не соответствовало его чувствам. Он хотел извиниться за то, что накричал на него на днях, сказать, как он ему благодарен, и как всегда был ему предан. — Не нужно больше ничего говорить, — вмешался Станнис. — Просто следуй моему совету, но будь готов к тому, что эта правда причинит тебе боль. У меня такое чувство, что у твоих родителей не было такой любовной истории, как у Флориана и Джонквиль.***
Станнис радовался тому, что большинство дураков из Малого Совета остались в Королевской Гавани. Хотя он, естественно, предпочел бы вернуться в Штормовой Предел навсегда, он был бы свободен от всех нерешенных вопросов, идиотских придворных игр, пренебрежения Роберта… Я свободен от насмешек Мизинца навсегда. Где бы ни был этот человек, он никогда больше не сядет за этот стол. Надеюсь, его найдут мертвым на дне канавы, где личинки будут пожирать его плоть. Роберт назвал принца Оберина Мартелла новым «мастером над законом», отчасти благодаря его теории, что Маргери потеряла девственность из-за лошади. Хотя Станнис и не одобрял решение брата, оно не было худшим из тех, что он мог принять. Оберин не может быть хуже Ренли, который знал о законах королевства меньше, чем Ширен. Он наверняка будет держать Тиреллов под контролем, если судить по кровавой истории между Дорном и Простором. Конечно, Оберин сразу же заявил, что останется на посту только до тех пор, пока ему это не надоест. А когда должность «мастера над законом» ему наскучит, тогда у него может возникнуть искушение проскакать за Стену и проткнуть копьём несколько снарков и грамкинов. В конце концов, лорд Станнис опять занервничал. После этих речей Станнис уже скрежетал зубами на любой комментарий. Оберин такой же, как Роберт, но, по крайней мере, когда он оскорбляет меня, это не личное. Он любит оскорблять и издеваться над всеми. Мейс Тирелл выдвинул себя кандидатом на должность «мастера над монетой», и этот шаг Станнису нравился ещё меньше. Мейс снова подружился с Робертом, и уже готовил пир, который должен был компенсировать свадебный. Ну тот, где не было провожания. По крайней мере, Роберт не заставляет меня туда ходить. Лунная кровь королевы Маргери пришла в срок, и никогда прежде «это» знание не вызывало такого торжества при дворе. Сир Барристан позаботился о том, чтобы королеву днем и ночью окружали септы, рыцари Королевской гвардии и прочие достойные и честные люди. Мысли Станниса начали блуждать, когда Великий мейстер Пицель прохрипел о наиболее подходящем времени для нового пира. Он подумал о Мизинце и его испуганном выражении лица, когда убийство Джона Аррена было брошено ему в лицо, о Лизе Аррен и безумном взгляде в её глазах, когда она пыталась задушить его, обо всех кораблях, которые готовились к долгому путешествию на север, и о реакции Старка, когда Станнис упомянул Рейегара Таргариена. Он не осознавал, что заседание Малого Совета закрыто и большинство его членов покинуло зал, пока к нему не обратился ровный высокий голос. — Почему вы так расстроены, лорд Станнис? — Расстроен? Варис смотрел на него с беспокойством. Станнис задумался, насколько он искренен. — Похоже, вы не в духе с тех пор, как сбежал Мизинец. Станнис скрестил руки на груди, злясь на Вариса за очевидное. — Ну конечно! Этот человек не предстанет перед правосудием в ближайшее время, а убийца Джона Аррена… она… — Повесилась из чувства вины. Такая милая история, такой изящный конец трагедии смерти нашего бывшего лорда Десницы. Станнис нахмурился, отчасти потому, что неохотно согласился, отчасти потому, что не хотел, чтобы ему напоминали о кончине Лизы Аррен. После вспышки гнева, вызванного тем, что она отравила мужа, Роберт приказал арестовать её в комнате. В конце концов кто-то признался, что убил человека, которого Роберт давно считал отцом, но прежде чем ей публично отрубили голову, как Серсее, хозяйка Орлиного Гнезда успела взять дело в свои руки. На следующее утро её нашли в спальне, в плаще, расшитом серебряными пересмешниками и свисавшем с люстры, на конце петли из простыней. Поскольку к Лизе никого не впускали и следов борьбы в помещении не нашли, её смерть была признана самоубийством. В конце концов, весь двор был свидетелем её безумия. И все же в смерти Лизы Аррен было что-то странное. Если бы она повесилась, ей пришлось бы прыгнуть с высоты или выбить из-под себя стул. Стула не было, и Станнис никак не мог разобраться в механизме самоубийства. Он снова обратился к Варису. — Лиза Аррен могла подсыпать яд в вино Джона Аррена, но Мизинец внушил ей мысль о яде. Человек, который посылает убийцу делать грязную работу, так же виновен в преступлении, как и тот, кто на самом деле это сделал. — Полностью согласен. Убийцы могут быть ненадежными существами, и по своему опыту я знаю, что если человек хочет что-то сделать, он должен сделать это сам. Станнис оглядел Вариса с ног до головы, отметив его шелковую мантию цвета лаванды, такие же тапочки и отвратительные духи. Руки евнуха были мягкими и напудренными, а отсутствие мозолей указывало на то, что они никогда раньше не пользовались оружием, не говоря уже о том, чтобы держать его в руках. Значит, он работает с ядом. Станнис не сомневался, что Варис кого-то убил, но это откровенное признание встревожило Станниса. — Побег Мизинца на благо королевства, милорд. — На благо королевства? — недоверчиво переспросил Станнис. — Почему? — Вы увидите. — Что я увижу? Идеальное царство — это царство мира, где все его подданные процветают. Я вижу, как Мизинец, будучи свободным, сеет хаос и раздор. — Хаос не так страшен, как вы думаете. Роберт должен был взять себе голову Вариса в начале своего правления, когда у него был шанс стать хорошим правителем. Я не могу понять его загадки. — Ты помог Мизинцу сбежать из темницы? — выпалил Станнис. Варис выглядел слегка обиженным, но потом, как ни странно, рассмеялся. — Я всегда работаю на благо королевства. Я способен помочь человеку сбежать из темницы, хотя, если бы я дал ключ Мизинцу, я бы вам не сказал. Вы просто не поймете моих мотивов. — Испытай меня. Варис снова рассмеялся, и Станнис начал ненавидеть этот звук. — Вы меня забавляете, лорд Станнис. — Я вас забавляю? — Вы неустанно трудитесь, чтобы восстановить справедливость в королевстве, и нет ничего на земле и вполовину столь ужасного, как истинно справедливый человек. Ваш разум, вероятно, думает о том, как вы можете начать расследование, чтобы связать меня с Мизинцем, привлечь меня к суду или даже потребовать мою голову! Но прежде чем вы продолжите, я должен сказать, что после смерти Джона Аррена у вас появилось больше слабостей. — Что вы хотите этим сказать? Объясните, что вы имеете в виду, Лорд Варис. — Вы перестали игнорировать свою дочь и теперь серьезно готовите её в качестве своей преемницы. Вы не пытались зачать наследника мужского пола с тех пор, как некий сквайр прибыл на Драконий Камень, и его присутствие изменило вас больше, чем вы можете себе представить. Представьте, какую печаль причинила бы вам их смерть. По крайней мере, так мне сказали мои птички. Станнис нахмурился, гадая, не пытается ли Варис угрожать ему. Ширен и Джон? Мизинец преследовал их и сира Давоса, когда тот изо всех сил пытался дискредитировать меня. — Вы, что, просто увековечиваете всю ложь, которую Мизинец распространял обо мне? — Зачем мне сплетни, если я знаю, всю правду, что за ними стоит? У лорда Старка пятеро законных детей и один бастард, а у Мизинца вообще нет детей. Вы никогда не последуете примеру покойного лорда Ренли и не возьмете своего оруженосца в любовники, прежде чем он станет рыцарем. Кроме того, ваше отвращение к вину не так сильно, как вы заставляете людей верить. В свою первую ночь в Штормовом Пределе вы позволили себе кувшин белого вина и персиковый пирог. Станнис замер. Высказывания Вариса о Ширен и Джоне могли прийти в голову любому, кто был с ним хоть немного знаком. Конечно, он собирался сделать дочь своей наследницей, поскольку у него не было другого выбора! Придворные сплетни о бесплодии Селисы ходили уже много лет, и замечания Роберта о том, как «ему» нравится спать с женщинами, не помогли. Что касается Джона, то не было большой тайной, что Станнис посвятил его в рыцари, что он сделал только для одного человека. Но белое вино и персиковый пирог? Эта информация была настолько конкретной, что только повар или слуга в Штормовом Пределе мог знать о ней. И Джон, конечно же, поскольку он присоединился к Станнису за ужином. Это угроза. Часть стаи маленьких птичек Вариса гнездилась в Штормовом Пределе, и Станнис даже не знал, с чего начать поиски. Он должен стать более бдительным в отношении тех, кого он впускал в Штормовой Предел, но приход и уход людей в его замок было труднее контролировать, чем Драконий Камень. В конце концов, на остров можно попасть только с моря. Смысл слов Вариса теперь был совершенно ясен — за ним следят, и евнух может решить пойти за Станнисом. У него были средства, шпионы, и он не боялся нанести смертельный удар самому брату короля. Что ещё он знает обо мне? Реальность того, что кто-то шпионил за ним, пугала Станниса по-настоящему, очень пугала. — Это всё твои птички тебе рассказали? — Станнис постарался, чтобы в его голосе не прозвучало никаких эмоций. — Мои птички порхают по всему Вестеросу, — Варис понимающе улыбнулся. — Я хочу, чтобы вы помнили об этом. — Не буду, лорд Варис. — Но ваши птички не могут знать всего. Они пока информируют вас, что Джон Сноу — незаконнорожденный сын Неда Старка. — Я желаю Вам удачи в победе над монстрами к северу от Стены, и подумать только, дорогой король Роберт решил послать туда Королевский флот! С вами в качестве командира! Ваша преданность брату поразительна. Я не думаю, что в Семи Королевствах есть кто-то, кто так предан делу сохранения его жизни, как вы. Даже лорд Старк не проявил такой преданности. Возможно, королевство придёт к своей былой славе, когда вы вернётесь с правителем, достойным ее.***
— Я не думаю, что боевой молот — лучшее оружие для тебя, Эдрик! — крикнул Джон, уклоняясь от удара Эдрика Шторма, который не был даже близко к нему. Джон вернулся в Штормовой Предел, ожидая, когда Станнис соберет корабли и начнет торговаться со своими знаменосцами о том, сколько людей они могут дать ему, чтобы он пошел к Стене. Замок был почти до краев заполнен людьми, и хотя Эдрик объявил, что встреча со всеми солдатами — самое волнующее событие в истории Штормового Предела, никто из них даже не взглянул на мальчика. Поэтому Джон вызвался показать ему кое-что, дав начальнику стражи столь необходимую передышку. — Но боевой молот — любимое оружие моего отца! Им он убил Рейегара Таргариена! — Но он не убил Рейегара Таргариена, размахивая боевым молотом, как мечом, не позаботившись держать щит. — Тогда позвольте мне попробовать еще раз, сир Джон! — Ты пытался весь день. Не поддаваясь на уговоры, Эдрик поднял щит и боевой молот и бросился бежать. Когда оружие врезалось в щит, Джон обрадовался, что наконечник затупился. Эдрик был силен для своего возраста, и Джон знал, что мальчик скоро будет выше его. Но он ещё не научился быть быстрым, и Джон легко метался вокруг него, пронзая тупым тренировочным мечом все места, которые Эдрик оставлял открытыми. Пытаясь отступить, Эдрик споткнулся и упал, давая Джону возможность приставить меч к горлу Эдрика. — Семь гребаных Преисподних, я никогда не побью тебя! Джон хотел было сказать, что с практикой может случиться всё, что угодно, но жесткий голос заговорил над ними. — Из-за этого ты кажешься глупым, и это не заставит тебя расти быстрее. Джон снял шлем и кивнул Станнису. — Дядя! — воскликнул Эдрик, поспешно поднимаясь на ноги. — Ты смотрел на мой бой? — Да, — ответил Станнис. — Осмелюсь предположить, что тебе не помешает чаще тренироваться. Эдрик выглядел разочарованным, пока Станнис не продолжил. — У меня есть для тебя подарок. Помнишь, что я обещал тебе перед тем, как уехать на королевскую свадьбу? — Вы нашли мне рыцаря, чтобы я пошел в оруженосцы? — Да. — Кто он? Джон подумал о том же, но увидев устремленные на него темно-синие глаза Станниса, сразу понял, что ему не нравится направление, в котором шел разговор. — Мне не нужен оруженосец, лорд Станнис. — Ты думаешь, Эдрик плохо оседлал бы твою лошадь и почистил доспехи? — Нет. — Ты хочешь быть жестоким и суровым хозяином? — Нет, но… — попытался возразить Джон. — Тогда я не понимаю, в чем проблема. Хорошо бы Эдрику выбраться из Штормового Предела и встретиться с солдатами со всего королевства. Совместная помощь Ночному Дозору в битве за Стеной будет для него хорошим опытом. Ты согласен со мной, Эдрик? — Да, дядя. Я не разочарую ни вас, ни сира Джона! Если вы извините меня, я должен кое-что сказать Ширен. Станнис кивнул Эдрику, и тот помчался в оружейную складывать оружие, оставив Джона наедине со Станнисом. — Вы могли бы предупредить меня, милорд, — возмутился Джон. — Я даже не сказал, что возьму его. Кроме того, не лучше ли ему иметь дело с более старым и опытным рыцарем? Опять… Станнис не слышит протесты Джона. — Ты подаешь хороший пример, иначе я бы никогда не подпустил к тебе Ширен. Кроме того, ты удивишься тому, чему сможешь его научить. Эдрику нужно научиться делать всё самому и не всегда полагаться на то, кто его отец, потому что незаконнорожденный сын — это не настоящий сын. Он нуждается в собственном смиренном опыте, и Стена должна обеспечить это. Ночной дозор может даже вдохновить его присоединиться к их рядам в будущем. Там многие бастарды поднялись до звания лорда-командующего. Джон стиснул зубы, уловив смысл в словах Станниса, но в то же время его раздражало, что лорд, похоже, наслаждается происходящим. Он был не в том положении, чтобы отказывать Станнису без веской причины. — Без сомнения, король Роберт найдет эту ситуацию забавной. Ему пришла в голову мысль, что его незаконнорожденный сын будет оруженосцем незаконнорожденного сына лорда Эддарда Старка? Уголок рта Станниса чуть приподнялся. — Нет. Но теперь, когда вы упомянули нашего бесстрашного короля, я должен послать ворона, чтобы сообщить ему. Было бы нечестно скрывать от него такую информацию.***
Станнис отложил перо и перечитал приказ кастеляну сиру Кортни. К его отъезду всё было в полном порядке, и он не сомневался, что в обозримом будущем замок уцелеет. Осенние урожаи собирались, запасов было достаточно, никто из знаменосцев не был неуправляем, и ни один другой лорд не осмелился бы напасть на Штормовой Предел, чтобы не иметь дела с Робертом или Мейсом Тиреллом. Правда, его знаменосцы были недовольны тем, что приходится посылать людей к Стене, но Станнис обещал серьезно рассмотреть каждое предложение руки и сердца Ширен. Услышав стук в дверь, Станнис поднял голову. — Войдите, — скомандовал Станнис. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась его дочь. Он вздохнул с облегчением, радуясь, что это не его жена. На Ширен было одно из её любимых темно-синих шерстяных платьев, а на шее на цепочке болталась маленькая белая раковина. Она её на мгновение сжала пальцами, а затем решительно направилась к стулу перед столом Станниса. — Я пришла пожелать вам всего хорошего, отец. Я надеюсь, что это последняя битва в вашей жизни, и что вы сможете провести остаток своих дней здесь, в Штормовом пределе. Станнис переложил несколько стопок пергамента на своем столе, желая, чтобы перед ним было свободное место, чтобы он мог поговорить с дочерью, не отвлекаясь. — Если бы я верил в богов, то молился бы точно так же. — Мне никогда не нравилось, что вы все время проводите вдали от Драконьего Камня, будь то Королевская гавань, Штормовой Предел или Винтерфелл, — сказала Ширен. — Мне всегда было очень одиноко на острове, и каменные драконы всегда пугали меня. Я думала, вы должны это знать. Ширен скучала по нему? Кто-нибудь говорил ему этого раньше? За исключением матери, когда она обняла его на прощание перед посадкой на «Зимний пруд» в её последнем плавании. Станнис изучал Ширен, замечая, будто что-то изменилось с тех пор, как она в последний раз вот так сидела в его комнате. Она сидела прямо, и её руки не были спрятаны в юбках. — Я с нетерпением ждала встречи со всеми знаменосцами Штормового Предела после свадьбы. — Я не знал об этом. — А почему бы и нет? Если я стану повелительницей Штормового Предела, мне никогда не хватит знаний о его землях и людях. Кроме того, Джон говорит, что вы очень хороший учитель. — Ширен улыбнулась. Последнее замечание Ширен заставило Станниса остановиться. — Это Джон тебе сказал? — Он никогда не лжет мне, как и вы. Вы никогда не лжете мне. — Ты в этом уверена? Ширен кивнула, и Станнис задумался, что же такого сказал или сделал Джон, что вселило в его дочь такую уверенность. Не его дело совать нос в чужие дела, но тем не менее он был доволен. Я не буду рядом вечно, чтобы защитить её, и чем больше надежных людей её окружает, тем лучше. — Мы всё равно посетим все замки Штормового Предела, если я вернусь живым и невредимым со Стены. Война не заставит исчезнуть все мои обязанности. — Если вы вернетесь, — горько пробормотала Ширен. — Давать тебе ложную надежду — то же самое, что лгать, Ширен, — предостерег Станнис. Ширен на мгновение опустила взгляд на свои руки, но затем подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. — Но вы не успели научить меня всему, что касается управления Штормовым Пределом. Станнис сложил пальцы домиком. — Скажи мне, чему я не смогу тебя научить. — Вы уплывете на войну. Дамы не командуют армиями и уж точно не сражаются в битвах. — Принц Доран Мартелл из Дорна никогда не сделает этого, как и Уиллас Тирелл, когда станет лордом Хайгардена. Во всяком случае, не каждый физически способный лорд должен возглавлять армию. — Ренли не следовало играть в войну. Он никогда не мог отделить её от турниров не то, чтобы он был хорош в тех, в которых он участвовал. Он тратил мешки золота на великолепные доспехи только для того, чтобы подчиненные могли опрокинуть его на спину. — Я не забуду научить тебя качествам хорошего боевого командира и тому, что следует искать в Советнике, потому что в конце концов тебе придется самой судить и назначать этих людей. Ширен выглядела задумчивой. — Мама постоянно твердит, что мне нужен сильный муж, чтобы командовать армией и править за меня. Станнис нахмурился, сделав мысленную пометку сказать Селисе, чтобы она перестала забивать Ширен голову разговорами о браке, когда он даже не был для неё на горизонте. Я выслушаю предложения моей жены, но в конечном счете я буду принимать это решение. Он сыграет помолвку с любым лордом, который приблизится к нему, но прежде чем Станнис позволит другому мужчине накинуть плащ на плечи дочери, он должен доказать, что достоин этого. Путешествие в Семь Преисподних и обратно было бы достойным испытанием. — Ты не выйдешь замуж за того, кто будет править вместо тебя. Ты выйдешь замуж за того, кто будет править вместе с тобой. - И того кто не жаждет власти, добавил про себя Станнис. — В то же время ты, как правящая леди, должна уметь больше, чем просто улыбаться, кланяться и плести интриги, но ты не должна делать всё сама. Глаза Ширен заблестели, и только когда Станнис услышал вежливый стук в открытую дверь позади себя, он понял, что его слова, возможно, были не единственной причиной её восторга. — Лорд Станнис, леди Ширен, — поклонился Джон. Сир Давос стоял позади него, вместе с лютоволком. — Надеюсь, я не помешал? Станнис решил не обращать внимания на Джона и закончил разговор с Ширен. — Если по воле судьбы твой муж окажется бездельником, не стесняйся признать его виновным в измене и воспользоваться законом, чтобы избавиться от него. Если ты не замужем, по крайней мере убедитесь, что у тебя всегда есть надежный советник и верный меч на твоей стороне. — Станнис повернулся к Джону, наблюдая, как его глаза расширяются и перемещаются между ним и Ширен. Он откинулся на спинку стула. — Что хотите мне сказать, сир Джон? — «Фурия» и остальной флот здесь, в Штормовом Пределе, готовы отплыть завтра. Сир Давос утверждает, что ветер и волны будут благоприятными. — Так и должно быть. — Джон хотел развернуться и уйти, но Станнис остановил его. — Присоединитесь к нам. Вы тоже, сир Давос. — Станнис встал и подошел к ближайшему столу, на котором стоял кувшин с лимонной водой. Он налил два кубка и протянул их рыцарям. — Благодарю вас, милорд, — Джон сел на свободный стул рядом с Ширен. Давос подтащил стул к книжному шкафу. Призрак не знал, где свернуться калачиком, потому что у камина не было мягкого ковра. Его красные глаза блуждали по комнате, а затем его голова оказалась на коленях Ширен, уши были прижаты, когда она гладила его мех. Джон покачал головой. — Сир Джон, — приказал Станнис, — расскажи Ширен о том, что мы ожидаем найти у Стены. — Мы рассчитываем найти много льда. Если Стены на месте нет, то королевство в беде. Станнис нахмурился, будучи не в настроении шутить. — Стена простояла больше восьми тысяч лет. Я сомневаюсь, что он исчезнет. Джон склонил голову набок, как бы спрашивая, что он должен рассказать Ширен. — Расскажи Ширен то, что твой отец и старший брат рассказали тебе обо всех опасностях. Одичалые, мертвецы, Белые Ходоки — полная правда, как ты её знаешь. Будет лучше, если она узнает это от тебя сейчас, а не от других. Джон кивнул ему, затем посмотрел на Ширен и улыбнулся. — Помнишь драконье стекло на Драконьем Камне? Твой отец всегда считал его хрупким и бесполезным, но похоже, что драконье стекло — наше лучшее оружие против нежити, которая скрывается за Стеной… И Джон рассказал Ширен всё, что знал о Стене и стране вечной зимы. Чуть позже к рассказу Джона присоединился Давос с его байками о морских приключениях контрабандистов и злополучной судьбе капитана корабля, который осмелился продать оружие бесчестным одичалым. Ширен чувствовала себя совершенно непринужденно, и это тоже привело Станниса в хорошее настроение. Он даже не заметил, когда Ширен одарила Джона подарком — серым рушником с лютоволком и важенкой, которого он не видел раньше. Конечно, у неё были дары и для него, и Давоса, и она даже нашла время вышить платок для Эдрика Шторма. Станнис закрыл глаза, позволив звуку волн, разбивающихся о берег внизу, и голосам дорогих ему людей до краёв наполнить его душу. Если бы он мог остановить время, то сделал бы это сейчас.