Ким Сокджин, женись на мне!

— Тебе повезло, что у меня сегодня нет дополнительных занятий. — Джин стоит у плиты и помешивает суп, пока я сижу сзади него и пялюсь на его широкую спину. На нём свободная белая футболка, но когда он роется в своих древних шкафчиках, или нарезает овощи, то футболка натягивается и я могу разглядеть каждую мышцу. — А то пришлось бы ждать. Или пошла бы в другое место? — Ты проводишь дополнительные занятия? — я слышу только то, что хочу, и совсем не обращаю внимания на его глупый вопрос, ведь я бы ни в какое другое место не пошла, это ясно. — Да, — он делает паузу, обдумывая стоит ли продолжать. — Мне просто нужны деньги. — Разве преподаватели мало зарабатывают в университете? — Нет, но мне нужно больше. Он насыпает суп в тарелки и ставит их на стол, ясно давая понять, что не хочет продолжать разговор. Но ведь он сам его начал. — У тебя какие-то проблемы? — я обеспокоено смотрю в его глаза. Что у него случилось? У меня, точнее у моей семьи, есть деньги. И я могу помочь. — Всё нормально, — он тепло улыбается, довольный тем, что я волнуюсь. — Это для моей старой подруги, я очень обязан ей. Он гладит меня по волосам и садится напротив. — Ну, не хочешь рассказывать, не надо, — я беру ложку и приступаю к еде, расстроившись непонятно из-за чего. То ли из-за того, что он берёт дополнительные занятия, чтобы заработать больше. То ли из-за того, что эти деньги для какой-то его подруги. То ли из-за того, что он не хочет об этом говорить. А с чего я взяла, что он вообще должен говорить об этом со мной? Кто я такая, чтобы знать о его проблемах? Если я вдруг решила открыться ему и всё про себя рассказать, это совсем не значит, что он должен делать то же самое. Видимо мои мысли отражаются на моём лице. — Хэй, Ён, — Сокджин кладёт свою руку поверх моей. — Ты обиделась? — Нет. — Наверное. — Прости, — он вздыхает. — Я не хотел тебя обидеть. — Всё нормально, — я продолжаю есть и убираю свою руку из его. Да что со мной? Кажется, я опять начинаю надевать свою маску злости и безразличия. Но ведь ничего такого не случилось. Джин кажется растерян. Он не ожидал такой реакции, да и я собственно тоже. Я просто… Разозлилась? Не знаю. Наверное, я хотела, чтобы он мне доверял, как и я ему. Но не получив этого в ответ, я чувствую себя ненужной. Может мне вообще не стоит здесь быть? Я всегда прихожу, но никогда не спрашиваю можно ли войти. Возможно Сокджин просто из вежливости пускает меня… Но тогда, на набережной, он целовал меня совсем не из вежливости… Почему меня это беспокоит? Разве мне не всё равно, кто и что думает? Кто и что — всё равно, а вот что думает он — совсем нет. — Ён, — он становится передо мной и за подбородок поворачивает моё лицо к себе. — Если ты думаешь, что я тебе не доверяю, или что не хочу рассказывать, или ещё что-то, то это не так. Он продолжает держать меня, и большим пальцем гладит мою щёку. Я смотрю в его невероятные глаза, и борюсь с двумя желаниями: убежать отсюда к чёрту или поцеловать его. — Просто это не мои секреты, понимаешь? Она не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Я молча киваю. Ну, а что ещё я могу сделать? — Я бы рассказал тебе, — тихо и хрипло добавляет он. Всё. После этого я чувствую себя полной дурой. Зачем нужно было устраивать этот спектакль и обижаться? У каждого есть секреты, и я тоже до сих пор не говорю с ним о своих родителях. Вот и он не обязан. — Я понимаю, — я накрываю его руку своей. — Я и до этого понимала. Просто… — Просто обиделась? — он улыбается. Уверена, от этой улыбки можно умереть. — Не знаю, — я улыбаюсь в ответ. — Давай есть. Он щёлкает меня по носу и садится на своё место. Начинает рассказывать мне как смешно ест один профессор из нашего университета, как они обсуждают студентов и как должна пройти ночёвка в универе. После ужина мы заваливаемся на кровать Сокджина и выбираем, что посмотреть. Он предлагает мне кучу вариантов, но все они «в стиле Ким Сокджина», поэтому я не одобряю ни один. — Ты невыносима, — бубнит он и откидывается на подушки. — Выбирай сама! — И ты будешь смотреть всё, что я включу? — я в изумлении. — Разве у меня есть выбор? — он берёт баночку кока-колы и делает пару глотков. — Давай выбирай. Я листаю списки фильмов на телевизоре, а Джин выводит какие-то узоры на моей спине своими длинными пальцами. Не могу спокойно дышать из-за его прикосновений, и это очень странно для меня. — Давай посмотрим «Бэтмена»? — я поворачиваюсь к нему. Его брови поднимаются вверх, словно он не верит своим ушам. — Серьёзно? — Джин хмыкает и делает ещё один глоток колы. — Ну давай. Я включаю фильм, а Джин выключает свет. Мы устраиваемся поудобнее: он вытягивает ноги и больше облокачивается на подушки, а я сажусь рядом, и кладу между своих ног миску с попкорном. Пока на экране заставка Ким пьёт свой напиток, но я выхватываю банку из его рук и подношу к губам. — Такой наглости я не ожидал, — фыркает парень и шутливо отворачивается от меня, типо обиделся. — А чего ты ожидал? — улыбаюсь я, делая ещё несколько глотков. — Что ты будешь послушной девочкой, — он забирает свою банку и устремляет всё своё внимание на экран телевизора. Я засматриваюсь на его красивый профиль и упускаю суть разговора, поэтому ничего не отвечаю. Его глаза сужаются и темнеют, когда он наблюдает за происходящим в фильме. Лицо расслаблено, и сейчас он кажется младше своих лет, если это возможно ведь он и так не выглядит на тридцать. Тёмные волосы слегка отрасли с нашей первой встречи и торчали в разные стороны. От укладки, с которой он всегда ходит в университете, не осталось и следа. Я понимаю что смотрю на Джина неприлично долго, и сразу поворачиваюсь к телевизору. Только вникаю в фильм, как Ким говорит: — Ты первая студентка, которая побывала у меня дома. — С остальными ты встречался у них? — парирую я, хотя на самом деле рада это слышать. Я ни раз задумывалась, со многими ли учениками он так себя ведёт. Выходит, что нет, и это хорошо. Не то чтобы он похож на парня, который будет крутить интрижки со студенточками, но ведь я здесь. Так что, повод задуматься явно был. — Как ты догадалась? — он поворачивается ко мне, изображая удивление, но через секунду мы оба разражаемся смехом. — А если серьёзно, то в моём доме в принципе мало кто бывает. Наверное, ты самый частый гость. Не могу понять с какой интонацией он это говорит. Он рад или наоборот расстроен? Счастлив или, быть может, раздражён? Моя рука с горстью попкорна зависает в воздухе. Я ищу ответ в его глазах, но он переводит взгляд на экран. — Вообще, — я запихиваю попкорн в рот, — я думала, что у тебя много друзей. Ты кажешься общительным. Джин снова поворачивается ко мне. Он блуждает взглядом по моему лицу и останавливается на моих глазах. Чувствую мурашки по всему телу, и это он даже не касается меня! Я нервно сглатываю, но не нахожу в себе силы отвести взгляд. — У меня есть всего несколько близких друзей, — тихо и хрипло говорит он. — Сейчас мне кажется, что этого мало. — Почему? — я перенимаю его интонацию и произношу слово в точности как и он. В животе словно скручивается какой-то узел. Дышать становится труднее. Я совершенно не понимаю почему так реагирую на него, на парня, который старше меня на десять лет и преподаёт историю у меня в университете, но это чертовски нравится мне. — Потому, что у меня нет тебя. Так просто. Тихо. Искренне. Мне кажется я легко могу заплакать прямо сейчас. Его фраза до смерти трогательная, но такая глупая. Неужели он не видит очевидного? — Но я у тебя есть, — уверенно шепчу я. А в его глазах что-то вспыхивает. Радость? Облегчение? Удовлетворение? Может всё вместе? Не могу сказать точно, но это быстро исчезает, потому что он притягивает меня к себе и впивается в губы нежным поцелуем. И вот снова это чувство, что заставляет задыхаться и одновременно дарит невероятную свободу. Ким Сокджин целует так, будто хочет раствориться во мне и, если быть честной, наши желания совпадают. Несмотря на то, что у нас было не так много поцелуев, этот не похож ни на один из них. Он настолько нежный и пьянящий, что если бы я не сидела на кровати и Джин не сжимал так крепко мою талию — я бы давно рухнула.

***

— Ён, — слышу сквозь сон прекрасный голос Сокджина и чувствую как он гладит меня по волосам. — Не знаю, собралась ли ты сегодня прогуливать, но я решил тебя разбудить. Я с трудом открываю глаза. Вижу перед собой Джина с голым торсом, сидящего рядом на кровати. На нем лишь одни спортивные штаны. Минуты две пытаюсь понять что происходит, а парень смеётся с моего недоумевающего выражения лица. — Который час? — я принимаю сидячее положение, и снова кутаюсь в одеяло. На мне футболка Джина и я вдыхаю его запах, который уже смешался с моим. — Семь. Мне скоро нужно уходить, — он улыбается и целует меня в губы, от чего я совсем теряюсь. Слишком это неожиданно, но одновременно чертовски правильно: в семь утра целоваться с полуголым Ким Сокджином. — Ты собираешься идти сегодня на пары? — Да, только заеду домой, — я расстраиваюсь, когда Джин отстраняется и встаёт с постели. Становится холодно. — Кстати, — он распахивает чёрные шторы и впускает в комнату солнечные лучи, — ты так и не сказала почему вчера ушла оттуда. — Если я скажу, что просто искала повод чтобы остаться у тебя, ты мне поверишь? Ким пару секунд внимательно смотрит на меня, читая всё в моих глазах. — Нет. — Эх, — я закатываю глаза. Вполне правдоподобная причина как по мне. — Мать сошла с ума. Джин выразительно вскидывает брови вверх и облокачивается задницей о комод. — Обвинила меня в краже какого-то ожерелья, которого я в глаза не видела, — презрительно фыркаю я. — Всё настолько плохо? — Она рылась в моей комнате! — Я скидываю с себя одеяло и сползаю с кровати. — Кстати, надо будет установить замок на дверь. Джин смеётся и подходит к шкафу. Открывает его и несколько секунд разглядывает свои рубашки. Затем достаёт белую и закрывает дверцу. — Нет, я серьёзно, — морщусь я от одного воспоминания вчерашней сцены, что устроила мама. Никогда не думала, что наша семейка докатится до такого. — А папа что? — Его не было дома. Скорее всего он вообще ни о чём не знает, да и ему плевать. Я выхожу из комнаты и направляюсь в ванную. Джин идёт за мной. — Почему ты думаешь что ему плевать? — парень кладёт свою рубашку на диван в гостиной, потом заходит за мной в ванную. Он роется в ящике и протягивает мне новую зубную щётку. — Потому что так и есть, — я благодарно улыбаюсь, распечатываю щётку и включаю воду. — Такая фигня продолжается уже несколько лет. Джин стоит в дверном проёме, оперевшись плечом о косяк, и наблюдает как я чищу зубы и смываю остатки вчерашнего макияжа. — Я не знаю всей ситуации, поэтому не могу судить, — Ким пожимает плечами. — Просто поверь, — я вытираю лицо полотенцем и смотрю на себя в зеркало. Тёмные волосы, которые я вчера собрала в небрежный пучок, растрепались после сна и делали меня похожей на чучело. — Ты красивая, — вдруг произносит Джин и улыбается, я вижу его взгляд в зеркале. У меня конечно никогда не было проблем с самооценкой, но эти слова из уст Джина звучат так, что мне сразу становится неловко и хочется всё опровергнуть. Но вместо этого я лишь глупо улыбаюсь и чмокаю его в губы. Он ухмыляется, притягивает меня к себе и целует, целует, целует. Это было лучшее утро в моей жизни. Мы много смеялись, я попивала кофе и с восхищением наблюдала как Джин надевал рубашку и подбирал галстук, он бесконечно извинялся, что не успел приготовить завтрак и испортил всю романтику, а я лишь улыбалась, потому что ничто не могло испортить минуты проведённые с ним. Я включаю песни Zico на всю громкость, натягиваю солнцезащитные очки и как дура улыбаюсь всю дорогу до дома, постукивая пальцами по рулю в такт музыки. Никогда я ещё не была такой счастливой, и у меня появляются угрызения совести от одной мысли, что даже с Нам Усоком я не чувствовала себя так. Я любила его, и до сих пор люблю, но он не дарил мне такие невероятные эмоции, как это делает Джин. Моё сердце не выпрыгивало из груди от одного только его взгляда, голова не кружилась от его голоса, а ноги не подкашивались стоило нам оказаться рядом. С ним всё было по-другому. Я вхожу в дом и слышу шорохи на кухне. Видимо, кто-то уже проснулся. Пройдя через холл и длинный коридор, застаю папу возле кофемашины. Он уже одет в строгий чёрный костюм и красный галстук. Такое чувство, будто он и спит в нем. — Где ты была всю ночь, когда твоему брату было плохо? — сухо спрашивает он, даже не развернувшись в мою сторону. — А где ты был, когда твоя жена и любовница рылись в моей комнате? — я копирую его тон и, скрестив руки на груди, облакачиваюсь о столешницу. Когда-то у нас с отцом были замечательные отношения. Мы были близки и я могла доверить ему всё что угодно. Каждые выходные мы устраивали день «отца и дочери» и придумывали интересные развлечения. Он часто брал меня с собой в командировки в разные города. Мы были буквально одним целым, наверное из-за этого я так сильно на него похожа. Но сейчас всё по-другому. И никогда не будет как прежде. — Что? — он видимо не знал этого, потому что резко развернулся и удивлённо уставился на меня. — Да-да. Я киваю и открываю холодильник. Достаю бутылку сока и наливаю в стакан. Папа всё ещё молчит. Не знаю о чём он думает всё это время, но потом выдаёт: — Давно Чан Сок балуется наркотиками? Такой быстрой смены темы я не ожидала. — Давно ты начал интересоваться этим? Не понимаю что он хочет этим показать. Сколько лет ему было плевать на нас и это продолжается до сих пор, так к чему эти ненужные вопросы. — Может ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос? — раздражённо хмыкает отец, садясь за стол с чашкой кофе в руках. — Но ты ведь тоже не даёшь мне нормальных ответов. Папа вздохнул и покачал головой. В отличии от матери, он умел сохранять самообладание. Никогда не срывался на нас с Чан Соком даже последние несколько лет, когда наша семья рушилась. Он мог ругаться только с мамой. Кажется, они возненавидели друг друга, и я не понимаю, зачем всё ещё живут вместе. Было намного легче развестись и прекратить портить всем жизнь. Я поняла, что не дождусь ответа и молча вышла. Я поднялась на второй этаж, и прежде чем уйти к себе заглянула в комнату Чан Сока. Он спал поперёк кровати уткнувшись носом в подушку. Нам нём была та же одежда что и вчера. В комнате стоял ужасный перегар и запах травки. Я открыла окно, чтобы проветрить помещение, накрыла брата одеялом и вышла. Отец сказал, что ночью Чан Соку было плохо. Видимо он опять чего-то наглотался. Я не могла его винить. После той ситуации с мамой, как она хотела меня ударить и брат остановил её. Его взгляд тогда был пропитан злостью, болью и отчаянием. Я знала, что он не отнёсся к этому спокойно. Ему всегда нужно было искать забвение в чем-то, и, к сожалению, способ он выбрал не самый лучший. Приняв душ, я решила не мыть голову и поспешила одеваться. Так как настроение всё ещё оставалось хорошим я надела чёрную кожаную юбку и белую шифоновую блузку с вырезами на плечах. Из бесчисленного количества обуви в моём гардеробе я выбрала самые обычные чёрные мартинсы. Волосы оставила распущенными и чуть-чуть подкрасилась. На всё ушло от силы полчаса. Я приняла решение не идти на первую пару, значит успевала ещё заехать за кофе. В кофейне было довольно много людей, в принципе, как и всегда в это время. Я ждала своей очереди как слышу знакомый вопль. Нет, даже она не сможет испортить этот день. — Привет, Ли Хон И, — я разварачиваюсь прежде чем девушка успевает остановиться, и она почти врезается в меня. Кажется, она не ожидала что я поздороваюсь. Все её мысли написаны на её лице. Я оглядываю бывшую одноклассницу. Чёрные лодочки на каблуке, такого же цвета колготки и плиссированная юбка, голубая блузочка с рюшами на рукавах. В руке она держала пиджак и сумочку. До сих пор не пойму где она взяла деньги и чувство стиля. Не то чтобы она выглядела очень модно, но довольно неплохо, что никак не вязалось с тем образом, который я помню со школы. — Почему не на паре? — спрашивает Хон И, хотя прекрасно знает, что для меня нормально прогуливать пары, ведь мой отец спонсирует университет. — А ты? — спросила я и повернулась к бариста, ведь подошла моя очередь. Светловолосый парень с тремя сережками в ушах больше походил на айдола чем работника кафе. На груди красовался бейджик «Сон Теун». Он обворожительно улыбнулся и сказал, что готов принять мой заказ, а я подумала что его улыбка не такая уж и красивая в сравнении с Джином. — Карамельный латте, — говорю я и вновь обращаю внимание на Ли. — Ты что-то будешь? — Холодный макиатто, — улыбается она Теуну. Не прошло и пяти минут как мы забрали свои напитки и вышли из кофейни. — У меня с утра были дела, поэтому я не успела на первую пару, — наконец ответила Хон И, хотя мне глубоко наплевать причина её прогулов. Я спросила это только чтобы самой не отвечать. Но девушка, наверное, подумала что мы теперь подруги, раз я сказала ей больше одного слова. По дороге в университет она болтает без умолку: — Так ты идёшь на ночёвку? — Ещё не решила, — я пожимаю плечами. Я всё решила ещё в тот момент, когда узнала что там будет Джин. — Ты знаешь что там будет? — Знаю что будет много еды, разных страшилок и в спортзале на большом проекторе будут крутить фильмы. Должно быть круто. — Понятно. Даже хорошее настроение не могло заставить меня долго разговаривать с этой девушкой. Она так сильно изменилась, но если честно мне не нравилась что прежняя Ли Хон И что нынешняя. Мы просто не подходили друг другу и я не могла найти общих тем для разговора, даже если бы хотела. Проще говоря, мне было скучно. Слава богу, войдя в университет мы с ней разошлись. Больше сегодня я с ней не разговаривала, и это ещё один признак хорошего дня. После лекции по истории профессор Ким попросил задержаться меня и ещё одного парня — студент по обмену из Америки Рэн Скотт. Америка подстерегает меня на каждом шагу. Сказать по правде, там было неплохо. Даже хорошо. Я была вдалеке от ссор родителей, у меня были какие никакие, но друзья, я ходила на бесчисленные вечеринки и заливала в себя весь алкоголь, чтобы унять внутреннюю боль. Тогда мне было плохо, но сейчас, вспоминая это, я понимаю что могло быть и хуже. — Рэн, — начал Джин, когда высокий парень подошёл к его столу. Я всё ещё складывала свои вещи в сумку. — Ваши знания по моему предмету невероятно высоки. Вы читаете какую-нибудь дополнительную литературу? — Да, профессор Ким, — Рэн поправляет свои светлые волосы. Меня удивляет как он так чисто говорит на корейском. Наверное, у него какие-то корейские корни, хотя во внешности я ничего такого не заметила. Надо будет спросить у него об этом. — Мне безумно нравится история, и я просто захвачен этим. Дальше они стали обсуждать какую-то ерунду. Джин порекомендовал ему ещё несколько книг, Рэн рассказал о его любимом периоде истории. Я подошла к ним и уже минут десять стояла, ожидая конца разговора. — Спасибо большое, профессор Ким, — Рэн с благодарностью поклонился. Мне нравилось, что, находясь в Корее он чтил наши правила и традиции. Он всегда всем кланялся, разговаривал, не забывая о формальности, одевался как полагается. Он делал так, как принято здесь, и это круто. — Я обязательно обращусь к Вам снова! До свидания! — До свидания! — Джин помахал ему в след, и только когда дверь закрылась, перевела взгляд на меня. — Что? — выпалила я. Сокджин выглядел безупречно, так же как и утром. Я ни за что бы не поверила, что он отработал почти весь день, хотя у него были все пары подряд. Его не выдавали даже глаза, я не нашла в них ни капли усталости. Кажется, всё это приносило ему лишь удовольствие. — Мне нужна твоя помощь, — загадочно проговорил он, глядя мне прямо в глаза, а потом начал сгребать бумаги со стола. — Интересно, — я поставила сумку на освободившийся кусочек стола. — У Хосока, ну тот мой друг, помнишь? — он сложил все свои записи в ящик стола и запер его на ключ. Он увидел мой кивок в качестве подтверждения, — у него в субботу день рождения. Мне нужно купить подарок. — Хочешь чтобы я помогла тебе выбрать? — Если у тебя нет никаких планов, — сказал Джин, кладя ключ от ящика в свою сумку. Я задумалась. Планов у меня действительно никаких не было, да и провести вечер с Джином это же просто замечательная перспектива. — Без проблем, — быстро сказала я, словно боясь, что парень передумает и не возьмёт меня с собой. — Тогда я заеду за тобой где-то через пару часов, у меня ещё заседание кафедры, — он вздохнул. — Не умри там. — Я с глупой улыбкой зашагала на выход. — До свидания, профессор Ким!

***

Ровно через два часа мой телефон загорается и я вижу: «Профессор Ким» на экране. — Я под твоим домом, — устало говорит он, и я понимаю, что два часа сидеть со стариками и слушать невероятный бред утомило его гораздо больше чем четыре пары проведённые у студентов. — Выхожу. Я спрыгиваю с кровати, хватаю сумку и, последний раз глянув в зеркало, выхожу из комнаты. Я переоделась и теперь на мне светло-голубые джинсы и персиковая толстовка с названием какого-то американского университета. Уже в прихожей я натягиваю белые конверсы и ухожу незамеченной, так как никому и дела нет до друг друга. — Хэй, — приветствую я парня, сев в машину. Он снял пиджак и ослабил галстук. Растрепал тёмные волосы, избавившись от укладки. Так он мне нравился намного больше, он был домашним. Таким его не видели и не увидят все те идиотки, сходившие от него с ума в университете и пускавшие слюни на его лекциях. — Это было невыносимо, — бурчит он и заводит машину. Затем кладёт руку мне на колено и немного сжимает его. Я вздрагиваю. — Что это Вы себе позволяете, профессор Ким? — шутливо говорю я, смотря на его сильную руку. Я знаю, что сейчас он совершенно не хочет ничего слышать о том, что он профессор, поэтому и дразню его. — Ой, а Вы ничем не лучше, студентка Кан, — парирует Джин и ещё сильнее сжимает моё колено. Так, что костяшки его пальцев белеют. — Эй, полегче, профессор, — я бью его по ладошке и он ухмыляется, перехватывая мою руку и сплетая наши пальцы. Я с восторгом разглядываю наши руки, думая о том, как же идеально они смотрятся. Словно так и должно быть. Будто только там моей руке и место. В его. — Что, всё было настолько плохо? — Ужасно, — Джин смотрит на дорогу и морщится. — Сначала они говорили о предстоящей ночёвке, хотя мы обсуждали это уже сотню раз. — Все так носятся с этой ночёвкой, — я скривилась. Не особо люблю такие мероприятия. Вообще любые мероприятия, которые проводит университет. — Вот именно! Потом мы говорили об аттестации, которая будет только в ноябре. Я три раза выходил в туалет. Они подумали, что у меня несварение. Я засмеялась. Всё это действительно в духе наших преподавателей. — В общем, эти заседания так выматывают, — промямлил Джин, останавливаясь на светофоре. — Я бы лучше провёл ещё четыре пары чем сидеть там. — Я заметила! После пар ты казался таким счастливым, а после заседания тебя будто переехал КамАЗ. — Примерно так я себя и чувствую, — он усмехнулся и посмотрел на меня. — Что там дома? Я вздохнула. Такая смена разговора мне не по душе, и он это знает. — Ничего. Утром говорила с папой, как я и предполагала, он ничего не знал о маминой выходке. — И что он сказал? — Джин водил большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. Не знаю делал он это специально или неосознанно, но я отвлеклась на мурашки вызванные этим движением. — Ничего. А что он мог сказать? — я вздохнула и смотрела на наши сплетённые пальцы. Это успокаивает. — Ён, — нежно сказал Ким, и я чувствовала, что он смотрит на меня. — Что у вас происходит? Я вздохнула ещё раз. Я бы и хотела рассказать, но сама толком не понимала. Я не знала как всё это объяснить, и смогу ли я вообще это сделать. — Раньше всё было хорошо, — начала я. Мы уже подъехали к торговому центру, Джин припарковался, но не сдвинулся с места, развернувшись ко мне. — Ну как. Мама никогда не была особо близка с нами, но по крайней мере хотя бы делала вид. Папа же был буквально лучшим другом и мне, и Чан Соку. Он всегда уделял нам обоим время, несмотря на занятость. Он любил маму. Они были такими счастливыми вместе… — И что же случилось потом? — тихо спросил Сокджин и убрал прядь моих волос за ухо. — Мама забеременела. Третьим ребёнком. Джин удивился. Он будто хотел спросить что-то, но потом передумал. Я продолжила: — Папа носился с ней, как с фарфоровой куклой. Он до безумия хотел этого ребёнка. Но мама… Не знаю о чём она думала и чего хотела. У неё всегда были проблемы с алкоголем. При беременности она так и не перестала пить. Ребёнок умер, так и не родившись. Джин ахнул. Он явно не ожидал такого. Он сильнее сжал мою руку, а я придвинулась к нему и уткнулась лицом в грудь. — Папа просто слетел с катушек. Он не мог видеть маму. И нас видимо тоже. Он сутками пропадал на работе, лишь бы не находиться дома. Тогда его бизнес существенно вырос. — А мама? — Сокджин одной рукой гладил меня по волосам, а второй так же сжимал мою холодную ладонь. — Она стала пить ещё больше и бесконечно ругаться с отцом. Он винил её в смерти ребёнка. И тогда… Тогда она решила портить жизнь ещё и нам с братом. Меня отослали в Америку, и я до сих пор не знаю, что приходилось переживать здесь Чан Соку. Она… Она легко могла ударить нас. Для неё это было в порядке вещей. — Что? — Джин взял моё лицо в свои ладони и заставил посмотреть в глаза. — Она вас била?! Я лишь кивнула. Слёзы застыли в моих глазах, и я не разрешала себе пролить их. Я давно всё выплакала, давно возненавидела это всё и запретила себе плакать. Запретила даже говорить об этом. Но похоже сегодня день нарушения запретов, ведь я сижу здесь, рассказываю всё это Джину, а по щеке течёт предательская слеза. — Моя девочка, — он крепко прижимает меня к себе. От этого мой барьер рушится, и слёзы уже не остановить. Я громко всхлипываю, хватаясь руками за рубашку Джина. Я чувствую как она намокает, но ему плевать. Он лишь крепче жмёт меня к себе. — Никто больше не посмеет тронуть тебя, ясно? Я никому не позволю сделать этого. Никогда. Я у тебя есть. И я защищу тебя. От его шепота я расплакалась ещё больше. Я вдруг поняла, что довериться ему было правильным решением. Мне стало легче, от того что я открыла эту частичку себя, открыла ему. И теперь всё это не казалось мне настолько ужасным, потому что я была не одна. Со мной был Ким Сокджин.