Ким Сокджин, женись на мне!

— Что ты хочешь купить? — спросила я, когда спустя полчаса мы вошли в торговый центр. Я уже успокоилась и снова могла дышать. — Хосок до безумия любит одежду. Странные рубашки, яркие толстовки, модные брюки — всё это настоящий рай для него. Думаю, стоит купить ему что-то из этого. Я кивнула и потащила Джина в магазин мужской одежды. Минут десять мы бродили по рядам пока я не нашла понравившийся мне вариант. — Как тебе это? — я протянула ему белую свободную рубашку исписанную каким-то фразами разных цветов. Это выглядело хаотично и очень стильно. — Неплохо, — он пожал плечами и пощупал вещь пальцами. — Но у него уже есть подобная. Я вздохнула. Ладно, выберем что-нибудь другое. — Смотри, — Джин пихает мне фланелевую рубашку в клетку. — Слишком простая, — фыркнула я. — Больше в твоём стиле. Джин закатил глаза и приложил к себе рубашку, мол, смотри идёт мне или нет. Я засмеялась и покачала головой. Мы потратили полтора часа и наконец нашли то, что нам нужно. Голубая шёлковая рубашка с итальянским воротником и белыми разводами на рукавах и спине. Это просто лучшее, что я когда-либо видела. — Блин, она такая крутая, — Ким восхищённо водит длинными пальцами по мягкому шёлку. — Но цена… Джин замялся. Я видела, что ему было жутко неловко, но так же я видела дикий восторг в его глазах и желание подарить именно эту вещь Хосоку. — Она стоит как вся моя зарплата, — наконец выдал он. Его щёки немного порозовели. Ему неудобно было признаваться мне в том, что у него не хватает денег. Я же не видела в этом абсолютно ничего такого. У меня денег много, и я с радостью купила бы эту рубашку для его друга. Но я знала, что Джин не позволит. Я осмотрела магазин. Глаза наткнулись на бирку от рубашки. Идея сразу вспыхнула в моей голове. Точно! Я совсем и забыла. — Это не проблема, — уверенно говорю я, и уже вижу как Джин открывает рот чтобы запротестовать. — Владелец этого магазина — знакомый нашей семьи. Он с удовольствием сделает нам скидку. — Это неудобно… — Успокойся! Я решительно хватаю одной рукой рубашку, второй рукой Джина и тащу к кассе. Останавливаюсь неподалёку и командую Джину стоять здесь. Сама же иду к приветливой девушке за стойкой. — Здравствуйте, — я улыбаюсь своей самой дипломатической улыбкой. — Не могли бы вы мне помочь? — Конечно, — Ли Джису, как было сказано на её бейджике, кивнула. — Вы должны сейчас зайти со мной в подсобку, — быстро зашептала я, чтобы Джин не мог услышать. — Я заплачу Вам за эту рубашку, а потом мы выйдем и Вы скажете моему молодому человеку, — я киваю в сторону парня, — что Вам было велено сделать нам скидку. И назовёте ему треть от цены рубашки. Пожалуйста! Ли Джису понимающе улыбнулась, глянула на Джина и согласилась. Проделав все эти махинации, я сердечно поблагодарила Джису и мы покинули магазин. — Оказывается, это очень удобно быть частью богатой семьи, — ляпнул Джин и осекся, изучая мою реакцию. Но за много лет я уже научилась не обращать внимание на эту тему. — Да, — уверенно говорю я. — Деньги решают всё в этом мире. Мы просто идём по торговому центру и я даже не знаю куда. Мне, в принципе, всё равно. — Чем занимается твой отец? — вдруг спрашивает Джин. — У него собственная компания по производству машин. «Империя Кан». Самое дурацкое название, которое только можно было придумать. Джин прыснул от смеха. Мы спустились на фуд корт. Только сейчас я поняла как сильно хочу есть. Мы заказали себе по бургеру и уселись за один из немногих свободных столиков. И чего здесь так много народу. Сегодня же вторник. — А что насчёт тебя? — Джин подпёр рукой подбородок и внимательно уставился на меня. Мне стало неуютно от его взгляда, слишком проникновенным он был. — А что насчёт меня? — я удивлённо вскинула бровь и отпила сок из своего стакана. — Ну ты учишься на юридическом. Для чего? — А разве непонятно? Для родителей. Это они меня туда всунули, потому что «юристом быть круто». — Ты так не считаешь? — он склонил голову на бок, не отрывая от меня своих глаз. — Нет, — я пожала плечами и наконец осмелилась ответить на его взгляд. — Я учусь просто чтобы учиться. В противном случае мне пришлось бы вести дела в «Империи Кан». Нам принесли бургеры. Сокджин продолжал смотреть на меня, обдумывая что сказать. Я же принялась за еду. — Но чего хочешь ты на самом деле? — он спросил это так тихо и хрипло, что это казалось чем-то очень интимным. — Кем ты хочешь быть в этой жизни, Кан Со Ён? Кусок бургера так и встал поперёк горла. Я не знала, что ответить. Всегда всё было решено ещё до меня, и мне даже в голову не приходило, чего хочу я. Казалось, я не хотела ничего. Родители сказали, что я должна учиться в этом университете. Я согласилась. Я не противилась, потому что не знала чем ещё можно заняться. Чего я хочу от этой жизни? Я была маленьким ребёнком в огромном мире, и, кажется, нигде нет для меня места. Я не мечтала быть известной танцовщицей или хорошим доктором. Не хотела быть архитектором или же управлять компанией отца. Ничего мне не было нужно, и я просто жила так, как мне предлагали. — Не знаю, — тихо ответила я, с трудом проглотив кусок свиной котлеты. — Я не знаю чего хочу. — Я в детстве очень много времени проводил с дедушкой, — так же тихо начал Джин. — Он рассказывал мне многое о прошлом, и я начал интересоваться этим. Читал книги, смотрел передачи. Когда стал старше, участвовал в разных конкурсах и рассказывал людям о разных периодах истории. Мне безумно нравилось это, и я уже в пятнадцать знал, что буду преподавать историю. — Видишь, тебя что-то интересовало. Ты чем-то занимался. А я… — Неужели нет какого-то дела, которое бы ты любила больше жизни? Больше жизни я люблю слушать твой смех, вдыхать твой запах и чувствовать твои руки на моей коже. — Вообще-то, — я вздохнула и отвела взгляд, думая стоит ли ему рассказывать. Слишком много откровений для одного дня. Но когда я подняла глаза на Джина и увидела в нём столько теплоты, слова полились сами. — Вообще-то есть одно такое дело. — И что же это? Я по всем законам театра выждала мучительно паузу и пролепетала: — Я умею играть на гитаре и пианино. — Что? — Глаза Джина округлились. Он выглядел озадаченным, это явно не то, что он ожидал услышать. — Неожиданно? — я криво улыбнулась и отпила сок. — Очень! Я думал, ты сейчас скажешь что читаешь рэп, принимаешь наркотики и участвуешь в нелегальных боях, — усмехнулся он. — Но никак не это. — Эй, я что вызываю у тебя такие плохие ассоциации? — шутливо оскорбилась я. — Невероятно! — Ты вызываешь у меня самые лучшие ассоциации, — улыбнулся он, взял мою ладонь и поднёс к губам, оставив лёгкий поцелуй. — Просто ты действительно не похожа на того, кто дружит с музыкальными инструментами. — А вдруг нас кто-нибудь увидит? — прошипела я и начала озираться по сторонам в поисках знакомых лиц. — Не положено преподавателям вот так целовать руки студенткам. — Я ещё и тебя поцелую, — он придвинул свой стул ближе ко мне и жадно поцеловал в губы. — Расслабься, этот торговый центр на другом конце Сеула почти при выезде из города. Здесь не может быть никого из нашего университета. — Ну мало ли, — я ещё раз оглянулась. — Мне то плевать, а вот тебя попрут из преподавательского состава. — Ты права, — холодно произнёс Джин и отодвинулся подальше. От такого голоса я вся покрылась мурашками. — Нам нужно держать дистанцию. Я хмыкнула и мы вместе рассмеялись. — Так что там с гитарой и пианино? — с набитым ртом промямлил Джин. — Сыграешь мне что-то? — Мне не на чём, — я пожала плечами уже в который раз за этот вечер. — Да и я давно уже не играла. Сокджин вопросительно глянул на меня, но его рот снова был занят бургером, чтобы произнести вопрос вслух. Я вздохнула. — Мама разбила мою гитару и вышвырнула синтезатор, ещё до моего уезда в Америку. Мой голос звучал непринуждённо, но Джин заметно напрягся и слегка подавился своей едой. Он сделал глоток сока и серьёзно спросил: — Из-за чего? — Моё «брынчание» было громче чем её сериал по телевизору, да и сказывалось на моей учёбе, потому что вместо уроков я бегала на репетиции к старшеклассникам, которые создали школьную музыкальную группу. Не знаю, то ли это из-за теплоты и грусти в моём голосе, то ли из-за выражения моего лица, но Джин сжал кулаки и громко сглотнул. — Да она сумасшедшая, — сквозь зубы процедил он, имея ввиду мою мать. Я полностью с ним согласна. — Она хотя бы не ударила тебя из-за этого? Я не хотела отвечать, но моё молчание всё сказало за меня. — Это просто кошмар, — кажется, он не мог подобрать слов. — Она запретила мне покупать новые инструменты. — Но это же бред. Почему ты просто не наплевала на её запреты? Это совсем на тебя не похоже, я думал, что никто из них ничего не может тебе запретить. — Так и есть, — я уставилась на пустую тарелку. — Я никогда не слушаю, что они говорят. Наверное, ты думаешь, что я просто боялась снова получить струнами по рукам, но… — Что?! — Джин становился всё злее. — Струнами по рукам? Она била тебя струнами по рукам? Я кивнула. Нет, я не могу снова расплакаться. Не могу. Не здесь. Не сейчас. Не из-за матери. — Но нет. Мне было плевать на это, я бы купила ещё миллион этих гитар ей на зло, терпела бы боль в руках, Чан Сок мазал бы мне раны специальным кремом, но я бы играла. Ей на зло. Но я не могла. Морально не могла. — Я закрыла глаза, пытаясь остановить слёзы. Мой голос дрожал и звучал так тихо, что я удивлялась как Ким мог слышать меня. — Знаешь, разбив гитару, она будто бы сломала все мои мечты. Разрушила мой маленький внутренний мир, и я не могла допустить чтобы это повторилось снова. Я не смогла бы пережить это ещё раз. Джин крепко сжимает мои ладони в качестве поддержки. И это помогает, я не до конца понимаю как, но мне действительно становится легче дышать. — Сколько лет тебе было? — тихо спрашивает он. — Двенадцать. Дальше мы молчим. Джин притягивает меня к себе и нежно обнимает, шепчет на ухо, что всё будет хорошо, и я ему верю.

***

Машина останавливается возле моего дома. Я замечаю, что нигде не горит свет, хотя только десять часов. Это значит что либо никого нет, либо есть один Чан Сок, ибо наши с ним окна выходят на другую сторону дома, в то время как все остальные на эту. — Я бы не хотел оставлять тебя здесь, прошептал Джин, будто бы даже не мне, а просто в пустоту. — Но я не имею права заставлять тебя быть всегда со мной. Почему он всегда говорит такие слова? Слова, что трогают меня до глубины души, и я не в состоянии сформулировать достойный ответ. Я вообще не имею способности говорить. Особенно о своих чувствах, так как это делает Джин. С такой лёгкостью и непринуждённостью словно мы говорим о погоде. Я же не могу выдавить из себя и слова, когда это нужно. — Похоже дома один Чан Сок или вовсе никого. Так что не переживай, — я улыбаюсь, не зная, как можно было ответить иначе. — К тому же, ты ведь знаешь, если меня что-то не устраивает — я сбегаю из дома. Джин усмехается. О, да, ему ли не знать об этом. — Спасибо за помощь. Буду должен. Я молча киваю, но не спешу прощаться. Ещё какое-то время мы сидим в тишине. Из магнитолы негромко играет музыка, рука Джина покоится на моём колене, а моя голова у него на плече. Второй рукой Ким перебирает мои волосы, а я вывожу незамысловатые узоры на его ладони. Я готова просидеть так всю оставшуюся жизнь. — Знаешь, — Джин нарушил наше молчание своим тихим голосом. Будто если он заговорит громче, то вся атмосфера испортится. — Я хотел пригласить тебя куда-нибудь. На свидание. Но я вдруг понял что совсем не знаю что ты любишь. — Я тоже недавно думала об этом. Я знаю так много твоих тайн, но совсем не знаю даже банальных вещей. — Нужно это исправить, — я почувствовала-ка кон улыбнулся. — Я хочу знать о тебе всё. И так же хочу чтобы ты знала обо мне всё. — Тогда тебе стоит пригласить меня на свидание, — я отстранилась чтобы заглянуть ему в глаза. На его лице сияла счастливая улыбка. — Куда бы ты хотела сходить, Кан Со Ён? — В парк аттракционов. Или же на концерт классической музыки. Или, быть может, на урок по балету. О, можно пойти на фестиваль рэперов. Или на выставку цветов. Ой, а ещё я давно хотела испечь какой-нибудь пирог. Или мы могли бы сходить в галерею. Или просто пойти в ресторан. Джин рассмеялся. — Я понял, ты поддержишь любую идею. — Свидание есть свидание. Я бы пошла куда-угодно. К тому же, все те вещи, которые я перечислила. Я действительно хотела бы сделать это. Джин кивнул и потянулся к моим губам. Каждый его поцелуй вызывает во мне бурю эмоций. Я не знаю, что это такое и закончится ли когда-то, но мне чертовски хочется чтобы это продолжалось до конца моих дней. Мы целуемся несколько минут, а хотелось бы вечность, он проводит языком по моей нижней губе и отстраняется. — Я пошла, — я глупо улыбаюсь и быстро выхожу из машины, иначе останусь сидеть здесь до утра. — До завтра, — он машет рукой и шлёт мне воздушный поцелуй. Я ловлю его и мы оба смеёмся. Джин уезжает. Поверить не могу, что этот человек старше меня на десять лет. В голову лезут неприятные мысли о том, что скоро ему станет скучно с такой маленькой девочкой вроде меня. Но моя завышенная самооценка берёт вверх, и мысли мигом улетучиваются. Ему не может стать скучно. Я не глупая, умею поддержать разговор, много чего знаю, а главное интересуюсь им и не боюсь казаться неправильной. Я настоящая, и Джин это видит. Дом встретил меня тишиной. Со второго этажа сочилась тоненькая струйка света, значит Чан Сок здесь. Я поднялась к нему. — Хэй, где все? Я застала брата лежащего на полу. Он ел чипсы и смотрел в потолок, хотя на телевизоре был включён какой-то фильм. Он повернулся ко мне и улыбнулся. — Отец так и не появлялся, а мать ушла на какую-то встречу со своими подружками. Опять будут бухать всю ночь. Я поморщилась. В голове сразу вспыхнули картинки как все мамины подруги сидят в дорогущем ресторане и осушают бокал за бокалом, сплетнечают и промывают косточки всем знакомым. — Надеюсь она не вернётся до завтра, — бурчу я. — Устроим ночь кино? — глаза Чан Сока вспыхивают радостью и он садится на полу. Смотрит на меня в ожидании, словно сейчас я решу его судьбу. — Конечно, — с удовольствием говорю я. — Только переоденусь. — Пойду принесу что-нибудь пожрать. Спустя десять минут мы удобно устроились на полу в комнате Чан Сока. Вокруг себя мы разложили пачки с чипсами, попкорн, конфеты, фрукты, снеки, шоколадки и пак с баночками спрайта. Чан Сок выключил ночник и включил гирлянду, что висела над его кроватью. — Как это ты не на очередной вечеринке? — спросила я, открывая спрайт. Чан скривился. — Похоже твоя бывшая одноклассница втрескалась в меня. Я поперхнулась газировкой. — Что? — Вот эта, как её, — брат задумался, — Хэйли, Хани, Хари… — Хон И? — ахнула я. — Точно! Такая с короткой стрижкой. — Да-да, это точно она, — не могу поверить. Может Ли именно поэтому липнет ко мне, пытаясь подобраться ближе к моему брату? — Однажды мы пересеклись на вечеринке, — начал рассказывать Чан Сок параллельно выбирая на телевизоре фильм. — Я был пьяным в говно, ну как обычно. Наверное ещё и под чем-то. Ну, мы переспали. Я засмеялась. Это всё так в стиле Чана, но никак не вяжется с той Хон И, которую я помню. А новую её личность я практически и не знаю. — Ясно, что это была одноразовая акция, — бубнит парень. — Но для неё видимо не ясно. Теперь она просто преследует меня на каждой тусовке и лезет мне в штаны. — О боже, — я фыркнула, не желая знать таких подробностей. — А вдруг она и правда влюблена в тебя. — Но я то нет. Так и знал, что с ней нельзя связываться, — он включил «Форсаж» и потянулся за чипсами. — Всё ещё помню какой она была в школе. Бр, таких страшных я ещё не видел. — Зачем тогда переспал с ней? Я знала, что мой брат козёл, но не мне его судить. Когда-нибудь всё это обернётся против него самого, поэтому я могу лишь наблюдать со стороны. — Думаешь я знаю? Я просто был пьян, а она, не знаю что с собой сделала, но выглядит привлекательно. Не более того. Я закатила глаза и уставилась в телевизор. Минут пятнадцать мы молчали, а потом я вдруг выдала: — А я, кажется, встречаюсь со своим преподавателям по истории. Чан Сок замер с конфетой в руке, так и не положив её в рот. Потом повернулся ко мне и наградил ошарашенным взглядом. — Что? — Мы познакомились ещё до начала учебного года и он невероятно обаятельный. Поэтому ты не можешь меня винить. — Да я и не собирался, — он пожал плечами и наконец-то съел несчастную конфету. — Просто это… вау. Немного не в твоем стиле, не находишь? — Что ты имеешь ввиду? — я прищурилась и уже была готова бить его подушкой за то, что он скажет дальше, но он меня удивил. — Ну, замутить с преподом, это больше похоже на меня. Ты же у нас, сколько я себя помню, хранила верность Усоку. Последние слова он сказал очень мягко и почти шёпотом, боясь затронуть болезненные воспоминания. Но, как ни странно для меня самой, впервые его имя не вызвало во мне никаких чувств. Абсолютно. Мне даже стало страшно. — Сейчас всё по-другому, — только и сказала я. — Я рад, — Чан искренне улыбнулся и сжал мою руку. — Я правда рад, что наконец-то ты смогла жить дальше. Я ответила на его улыбку и кинула в него попкорном. Мы засмеялись и продолжили смотреть фильм.

***

В пятницу вечером в университете был тихий ужас. Мне кажется сюда пришли даже те, кто никакого отношения к университету не имеют. Людей было невероятно много и все они расположились по всему зданию. Атмосфера напомнила мне Америку. Там всегда устраивали подобные мероприятия в школе и все чувствовали себя свободными и принятыми. В принципе, там всегда было такое ощущение, даже днём во время уроков. Здесь же только сейчас все могли забыть о формальностях, ходить в пижамах, шутить, есть и сидеть, где твоя душа пожелает: хоть на полу в коридоре, хоть на парте в аудитории. Конечно, некоторые кабинеты были закрыты, но всё равно много чего было в нашем распоряжении. Я немного выпила в компании ребят, которым удалось протащить алкоголь и, не зная чем себя занять, уселась на подоконник в коридоре. Две аудитории напротив были открыты и там сидело несколько человек. Они о чем-то болтали и громко смеялись. Я достала телефон.

Моя девушка: Где ты? Мне скучно. Профессор Ким: В спортзале. Здесь показывают «Титаник». Если хочешь приходи, но мы не сможем поговорить, здесь преподаватель Сон.

Я фыркнула. Преподаватель Сон — молоденькая девушка, только закончившая университет. Практикуется здесь и ведёт у нескольких курсов английский. Она высокая, светловолосая, с круглым лицом и длинными ногами. Она красивая, а ещё старше меня. И крутится постоянно рядом с Джином. Несмотря на то, что я во всём лучше, единственное её преимущество это возраст. Она более зрелая и мудрая. И поэтому я ревную, что ещё раз только доказывает какой я ребёнок. Кажется, с появлением Джина в моей жизни появился ещё и комплекс. Теперь я думаю, что слишком юна чтобы встречаться с Джином. Что ему нужен кто-то старше и умнее. И как бы я не пыталась себя переубедить, эти мысли всякий раз возвращались, когда я видела преподавателя Сон рядом с Ким Сокджином.

Моя девушка: Опять флиртует с тобой? Профессор Ким: Только тебе можно флиртовать со мной.

Я усмехнулась. Мне нравится, как он всякий раз даёт понять, что я для него важна. Я пропустила тот момент, когда мы вдруг решили что встречаемся, но, конечно же, я ничего не имею против. Это так странно. Буквально месяц назад я просто осталась ночевать у незнакомого парня, который нёс все свои покупки в руках, а сейчас я не представляю и дня без него. Мне определённо по душе такие быстрые перемены. Я спрыгиваю с подоконника и иду в спортзал. Плевать, что не смогу пообщаться с Джином, хотя бы «Титаник» посмотрю. В спортзале темно и много людей. Большой экран на всю стену воспроизводит прекрасного Леонардо Ди Каприо, а студенты сидят на полу, кто где и восторженно наблюдают. Джин и Сон Хрен Знает Как Её Там стоят позади всех и якобы следят за порядком. На самом деле они болтают без умолку. Девушка что-то рассказывает, активно жестикулируя руками, а Джин смеётся. Но мне становится легче, потому что я вижу, что смех его до тошноты вежливый. Не так он смеётся по-настоящему. Обычно он запрокидывает назад голову или же сгибается пополам и его смех слышен во всей округе. Сейчас же он тихонько хихикает в кулак, и я невольно усмехаюсь. Джин замечает меня и улыбается, а я демонстративно отвожу взгляд.

Профессор Ким: Классная футболка)

Я закатываю глаза. Да, я надела чёрную с оранжевыми полосками футболку Джина только потому, что она подходит к моим пижамным оранжевым штанам. Ну и потому, что она пахнет Джином и его домом, но это уже неважно.

Моя девушка: Она классная только потому что я в ней. Профессор Ким: Тут и не поспоришь. Хотя на мне она вроде тоже хорошо смотрится. Моя девушка: Нет.

Я кидаю на него быстрый взгляд. Вижу, как он усмехается в телефон, а потом снова смотрит на преподавательницу и делает вид, что слушает её. Но я больше чем уверена, что единственное о чем он сейчас думает, как круто на мне сидит его футболка. Ближе к полуночи многие собрались в актовом зале и рассказывали страшилки. Я тоже сидела там от скуки, но никакого намёка на страх и не было. Мы больше смеялись от глупости некоторых историй и людей, которые в это верили. Джина отправили дежурить на третий этаж, где в втихую студенты распивали коньяк, потому что решили что он единственный, кто справится с нарушителями. Ко мне подсела Хон И. Кажется, она была немного пьяна. В руках у неё была баночка газировки. Ли развалилась на подстилке и секунд тридцать фокусировала на мне взгляд. — Как дела? — спросила она, бегая глазами по моему лицу. — Отлично. — Как там Чан Сок? Вау, она впервые заговорила со мной о нём. Интересно, что её сподвигло на это. — Отлично. Ли Хон И молча кивнула. Видимо ей не нравились мои однозначные ответы. Она минуты две что-то обдумывала, а потом выдала: — Почему он такой козёл? Она злобно посмотрела на меня, будто я виновата во всех грехах брата. Да и откуда мне знать то, о чём она спрашивает? Хотя вопрос явно риторический, и ей совершенно не хочется услышать ответ, я уверена. Только выбесить меня решила. — Откуда мне знать? — я равнодушно жму плечами. Диалог максимально странный. — Да ты такая же, — презрительно фыркает Ли, и я начинаю закипать. Да что она себе позволяет, чёрт возьми?! — Что, прости? — Не расслышала? — она ещё и язвит, мерзко улыбаясь. Да она пьяна в стельку. — Говорю, что ты такая же стерва как и твой братец! Два сапога пара! Та у вас вся семейка такая! — Да что ты себе позволяешь?! — Взрываюсь я и говорю громче чем ожидалось. Некоторые студенты оборачиваются в нашу сторону. — Думала сделала себе пластическую операцию, накупила вещей так теперь всё можно? Забыла уже, как твоя тупая головушка была в унитазе? — Не забыла! — В ответ кричит она, и всё больше людей обращают на нас внимание. — Я ничего не забыла! А ты как была сукой так ею и осталась. И никакая Америка тебе не помогла! Она сидит напротив меня. Лицо её покраснело: то ли от злости, то ли от выпитого алкоголя. Она прерывисто дышит и плюётся ядом. Настоящая змея. — Тебе хирурги тоже не особо помогли, — замечаю я, чувствуя, как с каждой секундой мой гнев нарастает. — Потому что мозги надо было делать, а не нос! — Кто бы говорил про мозги, Кан Со Ён! Строишь из себя непонятно что, хотя сама живёшь в дурдоме. Ведёшь себя так, будто самая крутая и весь мир тебя не достоин. Думаешь я не знаю что скрывается за этим? Ещё чуть-чуть и, клянусь, я буду готова выколоть собственными ногтями ей глаза. — Ты ничерта не знаешь о моей жизни, — грозно прошипела я. Думает она самая умная? Даже если она и знает какую-то ерунду, которую каждый месяц публикуют СМИ и почти всё там правда, хоть и очень сильно смахивает на простые сплетни, это совсем не означает, что она полностью осведомлена о происходящем в нашем доме. И не ей меня судить. — Ты, чёрт возьми, совершенно не в курсе как я живу! — Да что уж там! — она взмахивает руками и кладёт их себе на колени. — Считаешь, я не знаю, что твоя мать алкоголичка, отец спит со всеми подряд, а брат конченый наркоман? Думаешь, это вселенская тайна? А то, что ты сама избалованная стерва, которая сбежала в Штаты от своего парня преступника… Ну всё. Это было последней каплей. Я тяжело сглатываю. Громко вздыхаю. Презрительно качаю головой, и… Выливаю газировку из её банки прямо ей в лицо. Затем впиваюсь ладонями в её волосы. Я тяну их из-за всей силы, желая вырвать к чертям это чёрное безобразие. Ли Хон И верещит как резаная и тоже хватает меня за копну длинных волос. Я гораздо сильнее её, и это хорошо ощущается. Она только кричит и вырывается, а я уже чувствую, как готова оторвать ей все локоны. Вода стекает по её лицу, смешиваясь с макияжем, и Хон И орёт ещё громче, царапая мне щёку. Она что действительно думала, что может так просто поливать меня и мою семью грязью? И пусть мы все не в самых хороших отношениях, но я не позволю никому говорить о них подобное. К тому же, это правда. Всё, что она сказала, кроме того, что Усок преступник, было правдой. Но какое ей дело до этого. Она понятия не имеет о чём говорит. Не знаю, как там жила она (да и мне плевать, собственно), но не думаю, что её десятилетнюю били мокрой тряпкой по лицу из-за того, что она случайно разбила бутылку коньяка. Поэтому, пусть закроет свой поганый рот и молчит в тряпочку, потому что она даже представить себе не может, что мы с Чан Соком пережили прежде чем стать такими, какие мы есть сейчас. Только я опускаю её голову вниз, желая ударить о что-то, как прямо над ухом раздаётся знакомый голос: — Кан Со Ён! Ли Хон И! Прекратите немедленно! — даже в такой ситуации я улавливаю как мрачно звучит его голос. Я чувствую сильные руки на своей талии, и мне не нужно оборачиваться чтобы знать, что это Джин. — Что вы здесь устроили? — он переводит взгляд с Хон И на меня и у меня мороз по коже. Я вижу что-то непонятное, что проскользнуло в его глазах, и от этого мне становится не по себе. Неужели он разочарован во мне? Конечно, веду себя как глупый ребёнок, ещё бы он не был разочарован. Хон И стояла напротив и громко дышала. Она ещё несколько раз пыталась дотянуться до меня и ударить, но её крепко удерживал какой-то парень прибежавший на помощь. — Отвечать не собираетесь? — Джин зол. Я слышу это по его хриплому грубому голосу, и вижу по его бровям сведенным к переносице. — Что ж, мне придётся донести на вас ректору Чону. Я фыркаю, потому что знаю, что он не сделает этого. Джин кидает на меня строгий взгляд, и это выводит меня из себя ещё больше. — Да делайте, что хотите! — сухо говорю и иду прочь из спортзала. Ночь испорчена, надо поскорее выбираться отсюда. Вся эта болтовня Ли Хон И, преподаватель Сон, холодный тон Ким Сокджина. Он не имеет права злиться на меня. Я сделала то, что сделала и не собираюсь извиняться. Если он разочарован — это его проблемы. Он не должен был вести себя так, будто я совершила преступление. Знаю, он не мог помочь мне или выразить при всех свои чувства, но он мог показать своим взглядом поддержку. Он мог дать понять, что не осуждает меня. Но всё, что сделал Джин — удостоил меня своим разочарованием. — Стой, — слышу голос Джина и неосознанно оборачиваюсь. Он идёт ко мне, озираясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей. — Что это было? Я вижу негодование в его глазах, будто я кого-то убила. — А ты не видел? — я скрещиваю руки на груди и со смелостью принимаю его взгляд, всё такой же строгий и пронзительный. — Я серьёзно, Со Ён. Зачем ты вцепилась в неё? Со Ён. Он редко называет меня полным именем. Очень редко. Настолько редко, что я даже не помню этих случаев. Он говорит так только в шутку. Такое обращение ранит сердце. Ещё этот голос. Важный и не обещающий ничего хорошего. Таким голосом он разговаривал с непутевыми студентами, или раздражающими преподавателями. Но не со мной. Никогда. — Думаешь у меня не было причины? — Думаю, что какой бы не была твоя причина — насилие не выход. Ведёшь себя как маленькая обиженная девочка. — Наверное потому, что я и есть маленькая обиженная девочка. Не вижу смысла продолжать этот разговор и просто ухожу. Чувствую, как боль в груди усиливается, затмевая боль от царапины на щеке. Джин ещё что-то кричит мне вслед, но я не слушаю. В голове застыло презрительное выражение его лица, а в ушах звучит ледяной тон его голоса: «Ведёшь себя как маленькая обиженная девочка».