***
Солнце ещё не встало, но ночь уже уходила. Темные облака скрыли луну и звезды, а также людей, что гуськом пробирались по горной тропинке. Места здесь были узкие и высокие, и кони остались далеко внизу. Рыцари шли без своих полных лат, чтобы скрежет металла не выдал их, чтобы не устать перед битвой… Облачённые, кто в кольчуги, кто в кожаные куртки с рукавами и с кольчужными накладками на груди, они шли за пастухом и его тихим псом, что вели их по следам диких горцев. И вот уже третий час они поднимались по узкой извилистой тропе к проклятым дикарям, разоривших деревню «Мельница». Горцы были из клана Черноухих. Ни у одного убитого мужчины не было ушей, а спрятавшиеся дети и пастух твердили, что выродки отрезали уши. Но не отрезанные уши разозлили лорда Ройса и сира Андара, старшего сына лорда Ройса, а сожженная мельница, что молола муку для двух деревень в округе. Хорошо хоть таверну не сожгли, только все продукты забрали. В самой деревне не осталось ни одного скота — горцы перебили животных, забрав лишь десяток лошадей мулов, на которых погрузили туши овец. Однако, не скот и не мельница были главными сокровищами. Черноухие похитили всех девочек, девушек и нестарых ещё женщин, способных к деторождению… — Где мой шлем? — внезапно спросил шепотом сир Робар. — В моей руке, сир! — ответил ему Джон. — А почему не в мешке? — Так он полон, сир, — прошептал Сноу. Рыцарь помолчал. — Смотри не оброни, иначе уши отрежу! Сноу ухмыльнулся. — И сотри свою мерзкую ухмылку со своей поганой рожи! — добавил второй сын Бронзового Джона. — Как будто ты этого и в самом деле хочешь, — фыркнул сир Уэймар, третий и младший сын владыки Рунстоуна. Джон лишь ухмылялся братьям. Юноша знал, что Ройсы его любили. — Клянусь Семерыми, я выбью все зубы и расквашу бастарду рожу, когда спустимся, — проворчал сир Робар. — Если останемся живы, — добавил сир Годрик, рыцарь на службе дома Ройс. — Не каркай! — обрезал сир Эддисон, старый вояка, на счету которого были шестьдесят девять убитых дикарей: после каждого поверженного врага он наносил насечку на ножны своего меча. Джон ступал мягко, не издавая звука. С младых лет он отличался легкими и сильными ногами, а также великолепной координацией. Он чувствовал небывалое воодушевление: сегодня был его первый бой, настоящий. В животе временами был холодок, выдавая его страх. Пальцы рук и колени порой дрожали, но юноша был уверен в себе — он покажет все своё мастерство, все свои навыки и тогда, его путь к славе станет короче на один шаг. Если он выживет… — Пф! — фыркнул Сноу. Конечно же он выживет! То была уверенность юноши, сильного и быстрого, первого меча среди оруженосцев и лучшего ученика сира Сэмвелла Стоуна, мастера над оружием Рунстоуна. Сир Эддисон усмехнулся, глядя на лицо воспитанника лорда Ройса. Кто бы мог подумать, что из тихого и угрюмого мальчишки вырастет столь славный и живой, веселый и любимый всеми юноша? Старый воин смотрел на длинное лицо сына Хранителя Севера и видел все: уверенность, что он не умрет, что завтра обязательно наступит, что все у него будет просто замечательно и все женщины, золото и прочие блага лягут к его ногам. — Как славно быть молодым! — горько улыбнулся рыцарь, лишь на прошлой седьмице встретивший своё пятое десятилетие. То был тоскливый день, напоминающий, что скоро он станет дряхлым стариком, не способным запрыгнуть на коня и держать в руках меч, не способным ублажить свою жену, любовниц и породить ещё сыновей. Хотел бы он встретить свой конец на поле сечи, отправив к Неведомому десяток диких тварей, а не умереть как его брат, гадя под себя и мечась в агонии и бреду… Они услышали женский плач, ещё не обогнув возвышенность. С десяток ударов сердец воины прислушивались, пока сир Дарин не указал на деревья, что росли у подножья скалы. Грозный волкодав издал утробное рычание и пастух, что вёл их, с тревогой вгляделся: — Там должно быть собаки, млорды… дикари скоро узнают… — Ветер пока на нашей стороне, но долго ли Семеро будут благосклонны к нам? — выпрямился сир Эддисон. — Нападем быстро, сиры! Сир Робар окинул отряд карателей веселым взглядом: двадцать семь рыцарей и пятнадцать сопливых оруженосцев, восемнадцать трясущихся от холода и страха слуг с копьями, два озлобленных пастуха с пращами и один волкодав. Не выдержав, он засмеялся. — Облачаемся! — приказал Ройс. Джон с удовольствием скинул мешок со спины, но сделал это тихо, тогда как остальные вызвали шум скрежета железа. Потянулся всем телом, ощущая внезапную и сладкую легкость. Оруженосец вытащил из мешка две кольчуги, каждая из которых весила два стоуна*. И шлем сира Уэймара. Братья взяли кольчуги и одели их поверх своих толстых кожаных камзолов, вызвав шелест ниспадающих звеньев. Джон протянул шлем сиру Робару, чьим оруженосцем он являлся, хотя в пути прислуживал обоим братьям. Ройсы одели свои шлемы, закрепили свои щиты и медленно, почти беззвучно вытащили свои мечи. Джон тоже вытащил свой меч, подарок на свои тринадцатые именины от своего отца. Владыка Винтерфелла прислал ему великолепный меч с навершием в виде головы белого волка. Он им гордился и ухаживал со всем пылом. Джон назвал свой меч «Милость Волка» и в мечтах своих, видел себя победителем всех турниров, какие только будут в его жизни, чтобы прославить своего лорда-отца. В руке Сноу также был щит, деревянный и круглый, с железной окантовкой по краям. В ночи не было видно, но на нем был герб дома его воспитателя: на оранжевом поле чёрная галька с окаймлением из рун. То был язык Первых людей, к которым принадлежал сам Сноу. — Вперёд! — негромко сказал сир Робар и отряд двинулся вверх. Каратели побежали. На них бросились шесть тощих тёмных фигур и их встретили слуги с копьями. С каменистой земли вскочила троица горцев постарше, но несколько копий полетели в них. Рыцари же увидели вход в пещеру, откуда шёл слабый багровый свет. Ройсы, Джон и сир Эддисон были впереди и подняли свои щиты, а позади них были сир Годрик и сир Хьюго, огромные и сильные. Они ворвались в пещеру и Джон вскрикнул от внезапного испуга, увидев как к нему летит топор. Щит отразил удар, но тут же потяжелел: лезвие вонзилось в центр герба и там же застряло. — Рунстоун! Ройс! — прокричали сир Робар и сир Уэймар. — Винтерфелл! — прокричал тонко, больше от страха, чем от воодушевления, Джон. И началась сеча. Точнее избиение. Резня. Горцы не ожидали, что их кинутся догонять ночью. Они уже насладились телами своих пленниц и украденными бочонками эля. Сноу охватил страшный гнев, когда он увидел женщин в разорванных платьях и юных, не старше его самого, девиц с кровью на обнаженных ляжках. — А-а-а! — с криком он обрушил меч на голову бородатого горца, который безуспешно пытался вскочить, но спущенные шерстяные штаны запутались в ногах. Так он и умер, с обнаженными чреслами. Второго своего противника, оруженосец быстро зарезал, париров своим щитом удар палицы, отчего вонзившийся топор со стуком упал на землю, и проведя острием меча по шее, где были толстые сосуды. Так учил сир Стоун, утверждавший, что такие уловки очень полезны в битвах со множеством противников, ведь такие раны смертельные и экономят время. Джона окатило брызгами крови и юноша негодующе вскрикнул. Толкнул его щитом, отчего горец упал и тут же кинулся к другому, совсем мальчишке, но его глаза смотрели с такой злостью и ненавистью, что Сноу без сомнений проткнул мечом, приняв на щит неумелый удар кинжалом. Вдруг раздался негодующий крик и знакомая юноше ругань. Джон быстро оглянулся и увидел, как огромный черноволосый горец бьет секирой о щит младшего Ройса, лежащего на спине и потерявшего свой меч. — Винтерфелл! Старк! — с криком он прыгнул и вонзил свой меч в шею здоровяка. Тот задергался и резко повернулся, да с такой силой, что Джон невольно выпустил рукоять меча. Сноу испуганно отпрянул: на него смотрели глаза, налитые кровью и преисполненные ненавистью. Горец сделал шаг и… рухнул вниз, к ногам бастарда. — Уэймар! — раздался тревожный крик сира Робара. — Я в порядке! — огрызнулся смущенный и злой Ройс. — Ты спас меня, — добавил он, посмотрев на Джона, — а теперь бери свой меч и убивай подонков! Джон кинулся к рукояти «Милости Волка» и с хрустом вытащил его из плоти убитого им дикаря. — Рунстоун! Ройс! — прокричал сир Уэймар и кинулся помогать другому рыцарю, которого теснил толстый и седовласый горец. Ройс пронзил его со спины. Джон оглянулся и понял, что резня закончена. Как и говорил пастух, отряд горцев насчитывал сорок пять голов. Вначале их было пятьдесят, но мужчины деревни сумели убить четверых и смертельно ранить ещё одного. Свои же сородичи его и добили. Теперь, в пещере и снаружи валялись тридцать семь мужчин. Кто-то из них был еще жив, но их уже начали добивать оруженосцы и слуги, а некоторых с остервенением резали пленные женщины. С дикими криками они наносили удары подобранными ножами и мечами. Больше всего они целились в их чресла… На коленях стояли восемь горцев. Пятеро из них были младше него, а трое одного с ним возраста. — Именем Роберта Баратеона, первого его имени, Короля андалов, ройнаров и Первых людей, Владыки Семи королевств и защитника державы, по слову Джона Аррена, лорда Долины и Хранителя Востока, по слову Джона Ройса, лорда Рунстоуна, вы проговариваетесь к смерти! — торжественно проговорил сир Робар и восемь мечей опустились на шеи… Слуги, вооруженные копьями, уводили спасённых женщин вниз, к относительно ровной местности, где некоторые из них могли бы сесть или лечь на лошадь или на мула. Джону было жалко бедных девочек, с трудом переставлявших ноги. На них набросили шерстяные плащи, скрывшие разорванные платья, разодранные колени и окровавленные ноги. Некоторые из жертв держались за пах. И все они плакали. — Твари! Какие же они твари! — яростно прошептал сир Эддисон. — Нужно собрать силы всех лордов и рыцарей Долины. Нужно пройтись мечом и огнём по Лунным горам! — заявил сир Робар. — Да! — закивал Джон, горячо одобряя такое предложение. Он бы с радостью снес несколько голов одичалым горцам. — Уэймар, ты с половиной рыцарей и оруженосцев сопроводишь их, — кивнул сир Робар на спускающийся отряд, — а мы вас прикроем. — Ясно, — кивнул хмурый младший Ройс. — Со мной останутся сир Эддисон, сир Гран, сир Годрик… и ты, Джон… Они стали спускаться, когда солнце ярко засветило и птицы начали петь. Далеко внизу были видны крошечные фигурки первого отряда. Рыцари и их оруженосцы спускались быстро, но осторожно, оглядываясь назад и постоянно высматривая угрозу справа и сверху, где над ними нависали крутые скалы. Слева были лишь обрывы… Спускаться всегда легче, чем подниматься.***
Юноша сладко потянулся и приоткрыл глаза. Через открытые ставни в комнатку проникали яркие солнечные лучи. Значит, братья Ройсы уже проснулись и завтракают… На его груди покоилась тонкая девичья рука, на запястье которой был узкий серебряный браслет, украшенный рунами Первых Людей. То была добыча, трофей, добытый в бою с горцами, оплаченная железной ценой, как сказали бы железнорожденные. Он одарил эту сироту одним из первых своих трофеев… Девица была красива. Дочь охотника, которую он спас вчера из плена одного из отрядов клана Черноухих. Она была белокурым воздушным созданием и была старше на три года самого Джона. — М-м-мым… Томно простонала девица, и чресла Джона охватил огонь. Он ухмыльнулся и впился губами в ее приоткрытые уста… Он вышел спустя полчаса и с удивлением увидел, как из дома напротив выходит сир Робар. — Ах ты задница! — проворчал Ройс. Джон ухмыльнулся, получив в ответ усмешку рыцаря. Сир Уэймар ждал их, в нетерпении прохаживаясь по горнице дома старосты. Увидев брата и его оруженосца, он взмахнул руками: — Ну наконец-то! Давайте уже отправляться… — А как же оборона? — нахмурился его брат. — Андар с сотней мечей уже направляется сюда, — ответил Уэймар. Джон прикинул в уме, что сотня обученных воинов смогут без труда отбить любую атаку дикарей, пока крестьяне будут строить частоколы. К тому же, только лорд Ройс и его наследник могли переселять других крестьян из одной деревни в другую… Их отряды встретились недалёко от «Мельницы». Старший сын его воспитателя и второго отца, был грозен в своих сверкающих латах. — Я получил донесение от гонца, но он сказал, что вы покарали тех ублюдков… Джон пропустил мимо ушей слово «ублюдок». Сир Стоун приучил не обращать внимания на это слово и его значение. — Идея Сноу, — ответил сир Робар. — Наш волчонок предложил идти по горячим следам, а не тратить недели на поиски в горах… — Я помню, что на Севере, когда одичалые вторгаются в наши земли, многие лорды использовали собак и быстро находили дикарей… — Как же мы раньше без тебя обходились, — насмешливо сказал сир Андар. Джон фыркнул. — Карабкаться в горах ночью было глупостью, Робар! — отчитал наследник Рунстоуна своего брата. — Вам повезло… — Боги любят рискующих, сир Андар, — дерзко ответил Джон, — что Старые, что Новые… — Болван, — проворчал сир Андар. — Я мог бы потерять своих братьев и воспитанника моего Дома в одну ночь лишь из-за твоей безрассудности! — Но не потеряли же, — улыбнулся Джон. — Болван, — повторил сир Андар, тоже улыбнувшись. П.А.: *Уэймар Ройс впервые предстал перед нами в прологе Игры Престолов (не путать с сериалом), где первым из людей Вестероса сразился с Иным. По описанию поединка, было видно, что сир Ройс умелый фехтовальщик, хоть и было ему семнадцать-восемнадцать. Однако, сир Лорас Тирелл, будучи младше сира Уэймара на три года, уже был довольно известен. Возраст бойцов, конечно, играет роль, ведь с возрастом приходит опыт, но такие воины как Лорас Тирелл, Джейме Ланнистер и Барристан Селми (и многие другие прославленные рыцари) стали известны своим мастерством уже в раннем возрасте. Так почему бы не добавить в их ряды и Джона? **Не знаю как в Вестеросе, но я читал, что в Средневековой Европе на полном серьезе считали, что только знатные люди и те, в ком течёт «голубая кровь» могут преуспеть в ратном деле. Здесь, конечно, Бронн показал бы им своё «фи», но это суеверие среди знати и оно весьма удобно для дворян.