***
Следующие несколько дней Грейс терзалась сомнениями. С Джеймсом, к счастью или к разочарованию девочки, она больше не виделась. А тем временем в школе всё было, как всегда. Только вот что-то изменилось. Обычно Смит интересовалась занятиями, чуть ли не каждый урок отвечала на вопросы учителей, и тут вдруг всё ей показалось настолько скучным, что волком хотелось на луну выть. Пропускала слова мимо ушей, смотрела в окно на хмурое серое небо, провожала взглядом срывавшиеся с веток последние пожухлые листья. Несколько раз её окрикивали, а девочка вздрагивала и обескураженно смотрела на ожидавшего ответа на свой вопрос учителя. Так повторялось трижды. — Ты сегодня рассеянная, — заметила на одном из уроков преподаватель английского языка миссис Джонсон. — У тебя что-то случилось, Грейс? Голова отказывалась работать. Кроха отчаянно пыталась придумать объяснение, но не могла. Поэтому, не сумев дать вразумительный ответ, осталась после уроков в кабинете директора. В тот день, когда Грейс вышла из оцепенения после раздумий над загадочной личностью по имени Джеймс и ввалилась в квартиру — в прямом смысле этого слова, — тётя Нора уже била тревогу и собирала целый отряд, состоявший из соседей всех мастей, чтобы отправиться на поиски её племянницы. Завидев оную, женщина тут же стремглав бросилась на неё, начала было кричать: «Где-ты-была-Господи-я-так-испугалась-ты-едва-не-довела-меня-до-сердечного-приступа!» Соседи еле успокоили разбушевавшуюся миссис Уилсон, напоили женщину чаем и, убедившись, что всё спокойно, поспешили ретироваться из квартиры, напоследок бросив любопытный взгляд на Грейс, интересуясь, где она была; но девчушка ничего не ответила, а соседи из вежливости не стали настаивать. Элеонора допила чай и ещё долго молчала, долго смотря в одну точку. Грейс осторожно вошла на кухню, села за стол и взглянула тёте прямо в затуманенные воспоминаниями глаза, силясь найти упрёк; но увидела лишь грусть. — Твоя мама как-то сказала мне, — неожиданно нарушила тишину миссис Уилсон, дрожащими руками отставив фарфоровую чашечку в сторону и сложив руки на столе, — что я прекрасно справлюсь с тобой сама. Знаю, рано говорить с тобой о таких вещах, но… — Женщина мучительно сглотнула. — …ты ей не нужна. А мне очень, очень нужна. Я люблю тебя, солнышко, и не переживу, если потеряю тебя. Кроха потупилась и опустила голову. Она и не подумала, как сильно напугала тётю; не обратила внимания на то время, за которое она добралась до дома, будучи увлечённая разговором с Джеймсом. Но, увы, то, что её настоящей матери было глубоко наплевать на неё, не было для Грейс секретом. Её это не расстраивало и не волновало. Мнение и чувства тёти Норы были для неё гораздо важнее, чем мысли её биологической матери — по сути, чужой ей женщины. — Прошу, не пугай меня больше, — закончила Элеонора, положив мягкую тёплую ладонь на холодную маленькую ладошку Грейс. — Пообещай мне, дорогая, что я всегда буду знать, где ты и как ты. Малышка Смит сглотнула вязкую слюну. Тётя Нора хоть и являлась стойкой морально, была слабой физически: из-за сильного стресса её мог хватить удар. Этого девочка ни в коем случае не хотела. — Обещаю, — прошептала она и стиснула руку своей тёти, которую считала, не смотря ни на что, своей мамой.***
Пошатываясь, Грейс вышла из школы, благодаря Бога за то, что беседа с директором продлилась недолго — тот был человеком мягким и умным, поэтому не стал беспокоить девчушку, списав, вероятно её рассеянность на перестройку в её организме. А Кроха не стала спорить с мужчиной. Тем кратким путём Грейс не пошла — послушалась Джеймса. Да и ей не хотелось снова приключений на одно весьма невезучее место. Но судьба не захотела, чтобы Кроха добралась домой вовремя. Таща свой неизменный ранец и пыхтя, Грейс вдруг увидела перед собой троих людей — двух взрослых — мужчину с женщиной — и мальчишку. И каково же было удивление девочки, когда она узнала в мальчугане Джеймса. Он был в той же одежде, что и в день их знакомства; выпрямившись, мальчик незаметно держался рукой за край кружевного платья высокой женщины в туфлях на низких каблуках и с пучком тёмных волос на голове. Она внимательно слушала такого же высокого мужчину приятной наружности (тот показался Смит знакомым), который гневно говорил о чём-то, бросая негодующие взгляды на съёжившегося мальчика. Мужчина не жестикулировал, — имел, похоже, хорошие манеры — а Джеймс не перебивал его. Просто смотрел на него, не опуская головы. И тут Грейс поняла, что же показалось ей знакомым в образе мужчины. В голове её всплыла мысль об обещании, которое дала тёте совсем недавно, но затолкала её поглубже. — Извините! — крикнула она и что есть силы пустилась ко взрослым, попутно стараясь не потерять ранец. Мужчина и женщина обернулись на неё, а Джеймс так резко дёрнул головой, что девочка испугалась, как бы она у него не отвалилась. Его глаза, ставшие чисто голубыми при солнечном свете, едва не вылезли из орбит от удивления и некой растерянности. Женщина тоже слегка удивилась, и Кроха застыла, увидев её глаза — они были такого же цвета, что и у мальчишки. — Простите, сэр, — пропыхтела Грейс, приблизившись и отпустив ранец, который с характерным громким стуком повалился на тротуар, вызвав у Джеймса мимолётную ухмылку. — Я подруга Джеймса, сэр, — выпалила, не подумав, малышка Смит, получив ещё более потрясённый взгляд мальчугана, и посмотрела на мужчину. — Недавно он спас меня от хулиганов. Я подумала, сэр, что одним из них был… — Она замялась, подбирая слово так, чтобы не оскорбить господина, подозрительно глянувшего на неё. — …Ваш родственник. Лицо мужчины мгновенно преобразилось — налилось кровью, исказилось в гримасе откровенной ярости. Грейс попятилась, но продолжила твёрдо смотреть на него, убедившись в его сходстве с тем мерзавцем-главарём шайки. — Извините, сэр, — продолжила нести околесицу, мучительно заозиравшись по сторонам. Она сглотнула. — Ваш родственник — я уверена, что он Ваш родственник, сэр! — хотел ударить меня. — Кинула мимолётный взгляд на застывшего Джеймса. — Но мой друг меня спас, — закончила она и перевела дух. Грейс ожидала чего угодно: криков, новых проблем и, в конце концов, слов: «Я подам на вас в суд!», но не строгого, немного сочувствующего вопроса матери Джеймса (девочка окончательно уверилась в том, что женщина — мать мальчишки, её спасителя): — Это так? Голос женщины был мягким, тихим и неторопливым, давал успокоение. Девочка энергично закивала, обрадовавшись неожиданной поддержке. — Прошу прощения, господин Свифт, — обратилась женщина к мужчине, готовившемуся что-то сказать, — я склонна верить словам маленькой леди. — На последнем слове девочка едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. — Джеймс непослушный и драчливый мальчик, и всё же он не стал бы кидаться на Вашего сына без причины… — Он его не трогал! — вновь вклинилась Грейс и мгновенно замолкла, стоило женщине строго покоситься на неё. Господин Свифт застыл, не зная, что ответить на это заявление. В нём боролись, кажется, отцовская любовь к своему (о ужас!) сыну, отвращение к Джеймсу и уважение к своей знакомке. Против воспитания не пойдёшь, увы. — Раз так, — наконец произнёс он, — я поговорю с ним. — Сделал короткую паузу. — Полагаю, на этом конфликт можно считать исчерпанным. — Соглашусь, — произнесла женщина и, кажется, улыбнулась — Грейс не рискнула посмотреть на неё и Джеймса, побоявшись всё испортить; но внутренне испытывала окрыляющее облегчение. Во-первых, она встретилась со своим спасителем вновь, а во-вторых, спасла его (как бы смешно это ни звучало) из, казалось бы, неразрешимой ситуации. — Как давно вы знакомы? — строго поинтересовалась женщина у Джеймса, когда мужчина ушёл, вежливо кивнув ей и Грейс. Девочка всё-таки посмотрела на мальчика… как раз тогда, когда он мучительно залился краской. — Всего две недели, мама! — воскликнул мальчик, выпрямившись и нахмурившись. — Вы говорили честно, без прикрас? — женщина обернулась к Грейс, пронзив её взглядом своих удивительных глаз. — Мам! — не дал ответить растерявшейся девочке Джеймс, решительно скрестив руки на груди. — Спросить никогда не будет лишним. — Женщина улыбнулась, став ещё больше похожей на Джеймса. Мать мальчишки была очень симпатичной, тогда как он сам был похож на нахохлившегося некрасивого воробья. Но они оба очень сильно походили друг на друга. — Надеюсь, ты, как должно мужчине, познакомился с дамой, — добавила она и потрепала сына по макушке. — Мама! — праведно возмутился он и попытался увернуться от ласковой руки матери, а малышка Смит едва сдержала смех. — Меня зовут Грейс, — представилась девочка и схватилась за лямку ранца. Нужно было поскорее вернуться домой, чтобы не испугать тётю и сдержать своё обещание. — Извините, мне надо идти, миссис… — Барнс, — Улыбка женщины стала ещё шире и приветливее, а в глазах всё ещё читались странное удивление и непонятная Крохе грусть. — Надеюсь, ты не против, если я с Джеймсом проводим тебя? Девчушка быстро-быстро заморгала. — Я… — начала было она, но запнулась и не договорила. Но миссис Барнс поняла её. — Ребекка в детском саду. Мы абсолютно не заняты. Джеймс, отчего-то хмурясь, подхватил ранец Грейс и кивнул: — Давай, пошли. И они пошли втроём — миссис Барнс плавно двигалась по тротуару ближе к домам, Грейс шла рядом с ней, а Джеймс вышагивал по-солдатски у обочины. Почему-то эту особенность в его походке девочка заметила только сейчас. — Спасибо, что помогла, — вдруг шёпотом произнёс Джеймс и опасливо покосился на мать. — Но зачем? Я бы и сам справился, не маленький. Вопрос мальчика без ноток привычного раздражения застал Кроху врасплох. Действительно, зачем? Он ведь просто её спас, и всё. Они даже друзьями не были! …или всё-таки были? — Потому что друзья всегда выручают друг друга, — отозвалась Грейс, пожав плечами, тем самым скрывая свою нервозность. — Мы ведь друзья, да? Она говорила беспечно и небрежно, но на собственном вопросе внутренне сжалась от страха, ожидая ответа. Джеймс же снова нахмурился, пронзая девчушку знакомым пристальным взглядом; потом неожиданно кивнул и улыбнулся так тепло, что на душе у малышки Смит полегчало.