A Fantastic Wreck

Quando io sono solo con te sogno immerso in una tazza di the ma che caldo qua dentro ma che bello il momento. Quando sono con te non so più chi sono perché crolla il pavimento e mi sciolgo qui dentro Quando penso a te mi sento denso perché io ti tengo qua dentro di me io ti porto qua dentro con me. Когда я наедине с тобой Я мечтаю погрузиться в чашку чая Как же здесь тепло Как прекрасен этот момент Когда я с тобой Я больше не знаю, кто я. Потому что пол разваливается И я начинаю таять Когда я думаю о тебе Я чувствую себя целым Потому что я держу тебя здесь, внутри меня Я по жизни несу тебя, со мной. Me so ‘mbriacato от Алессандро Маннарино

В машине сердце Гарри бешено колотилось у основания горла. Он не осмелился снова обернуться. Слова Найла впились в него своими цепкими крючьями, выдавливая кровь его вины каплю за каплей. Он смотрел прямо перед собой, едва замечая знакомые ориентиры. Он не мог сказать, что хуже — его желание или его тайна. Когда машина въехала в тень его дома, Гарри вышел и захлопнул дверцу. Прежде чем он успел подойти, чтобы открыть дверь Луи, тот уже вышел, положив руку на дверцу машины и внимательно осматривая улицу. Стайлс встретился взглядом с Найлом через окно, тот с улыбкой ободряюще кивнул и опустил водительское стекло. — Итак, увидимся позже, Луи, — сказал Найл в тишине. — Гарри? До завтра? Гарри кивнул. — Я позвоню тебе. Луи обернулся на голос Найла, выражение его лица сменилось восторгом. Он подошел к машине. — Спасибо, что провел с нами день, Найл, — сказал он. — У меня много хороших воспоминаний. Я их не забуду. Это был один из лучших дней в моей жизни. — Тебе тоже, бро, — ответил Хоран. — Ты немного безрассуден, но мне это нравится. Никогда не бывает скучно. — Я? — Луи улыбнулся. — Безрассудный? Хоран от души рассмеялся. — Ты можешь позвонить мне в любое время. Зависнем где-нибудь, — сказал он. — Гарри знает, как со мной связаться. — С превеликим удовольствием, — ласково сказал Луи. Он двинулся вперед, чтобы пожать Найлу руку, но потом передумал и просунул голову и руки в окно машины для объятий. Найл протянул руку и сердечно похлопал его по плечу. Вылезая, Луи стукнулся макушкой о оконную раму. — Ой, — он наклонился и осторожно потер голову. — Ха-ха, ну что ж, приятного вечера. — И тебе, — Найл сделал паузу, — хорошей жизни, да? Позаботьтесь о себе. Все еще потирая макушку, Луи тихо рассмеялся. — Да, хорошо. Пока, Найл. Хоран отъехал, оставив Гарри и Луи в темноте. По дороге, шаркая ногами, шел пешеход, но в остальном жилая улица была пустынна. Встав с рукой на животе, Луи беззаботно следил за человеком, сворачивающим за угол. Гарри завороженно наблюдал за ним, понимая, что эта осторожность была интуитивной. Луи делал это всю свою жизнь — наблюдал за другими так же, как они наблюдали за ним, все с минимальной суетой — так что это стало его второй натурой. Его периферийное зрение всегда было активировано. Он, вероятно, даже осознавал, что Гарри наблюдает за ним, наблюдающим за незнакомцем. Темно-синие глаза Луи все еще были устремлены на горизонт, когда Стайлс подошел к нему и провел указательным пальцем по его предплечью. — Эй, — сказал он. — Давай войдем. Шатен повернулся к нему с игривым выражением лица. — На этот раз ты меня не выгонишь? — сказал он. Гарри взял его за руку и повел вверх по невысокой ступеньке тротуара к входу. Он отпустил Луи, чтобы отпереть дверь, а затем снова взял его за руку, входя внутрь. Они молча поднялись по лестнице, где только сегодня утром беззаботно перекрикивались друг с другом. Казалось, это было целую вечность назад. Как только они оказались в полутемном и узком пространстве квартиры Гарри, он обернулся и посмотрел на Луи. — Луи, — сказал Стайлс, все еще держа его за руки, — прежде чем что-нибудь случится, я должен тебе кое-что сказать. По лицу Луи пробежала тень. Он тронул Гарри за локоть, чтобы успокоить. — Ты ведь не международный преступник, да? — сказал он, лишь наполовину шутя. — М-м-м, — Стайлс вздохнул, с трудом сглотнув. — Может, что похуже. Луи приготовился к плохим новостям. — Давай присядем, — неуверенно сказал Гарри. — Я должен тебе рассказать одну историю. На кровати все еще лежали смятые после утреннего массажа простыни, а в раковине стояла немытая посуда. Сквозь квадратные окна балкона просачивался голубой свет. Гудели далекие звуки города, как кинопроектор, вращая тени и картины. Они сели рядом на диван. На одной конце все еще лежала лишняя подушка, и Луи рассеянно потянул ее, положив себе на колени. — У Уст Истины, — медленно начал Гарри, — я сказал по-итальянски то, чего я боюсь, — Луи был внимателен, не понимая, к чему все идет. — Я не перевел, когда ты спросил. Я сказал, что боюсь быть трусом. Это то, о чем я часто думаю — трусость, — он сделал паузу. — Потому что в моей жизни случилось что-то плохое. — Ох, Гарри, — Луи сочувственно взглянул на силуэт мужчины, на острый угол тени от его носа. — С тех пор я не позволял себе сильно рисковать, — продолжал Стайлс. — Пока не появился ты. Шатен подождал, пока Гарри соберется с мыслями. — Ты спрашивал меня о Египте, — продолжал Гарри. — Это было мое единственное горе. Ну… до сих пор. Это случилось несколько лет назад. — Ты был влюблен? — спросил Томлинсон. — Нет, все было не совсем так, — в темноте Стайлс не мог разглядеть выражение лица Луи. Тот сидел совершенно неподвижно. Даже его дыхание казалось неслышным. — Я работал над статьей, как репортер. В то время я был на задании в информационном агентстве Рейтер. Мы освещали египетскую революцию. — Ты… — Луи сразу напрягся. — работаешь на агентство Рейтер? — Работал, — поправил его Гарри. — Я теперь фрилансер. На дальней стене Принц разглядел очертания наград в рамках, фотографии с другими профессионалами. Теперь эти награды имели смысл. Гарри не был экскурсоводом. Он был журналистом-расследователем, и был им все время, пока они были вместе. Гарри был журналистом, освещавшим международные конфликты, побывавшим в зонах военных действий. Это означало, что он был очень хорошо осведомлен о международных главах государств. Или видных европейских королевских особах, если уж на то пошло. Мысли Луи вернулись к их первой встрече. Знал ли Гарри, кто он такой, когда предложил подвезти его? Конечно, теперь он знает… не так ли? Тошнотворное чувство шевельнулось в животе Луи. — Расскажи мне о своем горе, — попросил он. — Кто-то, кого я любил, умер на задании, — сказал Гарри. — Мой фотограф. Его звали Маттиас. Он был итальянцем, женат, есть дети. Но он доверял мне, а я доверял ему свою жизнь. Мы делали рискованную работу в нестабильной политической обстановке. Он был… просто лучшим человеком для этого. Луи пошевелился в темноте, скрестив ноги. — Что случилось? — Я пытался встретиться с одним знакомым в Каире, чтобы взять у него интервью, — Стайлс отвернулся и подпер подбородок рукой. — Мы попали в рейд, и Маттиас попал под перекрестный огонь египетской армии. Он умер почти сразу. Прямо у меня на руках. — О Боже… Гарри, — Луи сидел молча, впитывая это. — Мне очень жаль. Голос Гарри был спокойным и ровным, но глаза смотрели вдаль, а руки безвольно лежали на коленях. Он медленно продолжил. — В течение нескольких месяцев после этого мне это снилось — пытаясь сесть в машину, не делая этого или не идя на интервью в тот день вообще… разыгрывая в голове сценарии, чтобы сохранить ему жизнь. Потом я просыпался и вспоминал, что его нет. Это продолжалось день за днем, это было непрестанно. Луи, который знал о повторяющихся кошмарах, медленно кивнул, с трудом сглотнув. Его сочувствие, однако, начинало смешиваться с грызущим дискомфортом. Гарри на мгновение сжал челюсть и, поняв это, расслабил. — Все дошло до того, что я, наконец, пошел к врачу. Он пытался помочь, но все становилось только хуже. Я находился в состоянии непрерывного «возбужденного посттравматического стресса», или как там это называется, — он снова опустился на диван. — Я долго не спал… несколько месяцев. Я принимал лекарства. Они просто заставляли меня чувствовать себя нереально. Через некоторое время я решил, что больше не могу этого делать, — продолжал Гарри. — Я оставил этот вид журналистики, навсегда. Может быть, я был трусом, я не знаю. С тех пор я многого избегал. Луи глубоко вздохнул. То, на что намекал Гарри, было очевидно. Он был журналистом-расследователем, и поэтому велика была вероятность, что он знает о Луи все. К сожалению, жизненный опыт отточил медиа-сознание Принца Луи с хирургической точностью. — Ты все еще журналист? — неуверенно спросил он. — Луи, — начал Гарри. — Я знаю, о чем ты меня спрашиваешь, и отвечу честно. Я знаю, кто ты такой, — он медленно вздохнул, что нет никакого оправдания тому, что я собираюсь сказать. Я рассказал тебе свою историю не для того, чтобы ты меня пожалел. Я просто хочу быть честным с тобой, чтобы ты знал обстоятельства, — затем встал и отошел на несколько шагов. — Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал, — Что… — все тело Луи напряглось. — И кто же я по твоему? — Ты — Принц Луи Уильям Томлинсон, — осторожно ответил Гарри. Сердце Луи пропустило несколько ударов. — Наследный принц Королевства Донкастер. Слова повисли в тишине. У Луи перехватило дыхание. Его сердце замедлилось настолько, что у него закружилась голова. Его холодные ладони неподвижно лежали на хлопчатобумажной наволочке. — Как давно ты это знаешь? — прошептал он. — Найл написал мне сегодня утром, когда ты был в ванной, — тихо признался Гарри. — Объявление посольства, которое было отменено сегодня утром… — Луи сделал глубокий вдох. — …Мы с Найлом должны были быть там. Мы собирались написать об этом статью. — И Найл тоже? — голос шатена прозвучал слабо. — Найл не виноват, — повернулся к нему Стайлс. — Пожалуйста, не вини его. Он просто фотокорреспондент. Это была моя идея последовать за тобой и сделать историю о тебе. Луи позволил этой информации проникнуть в его разум. Получается, Найл нашел его не случайно. Вести его по городу не было вызвано добрыми намерениями Гарри, даже отдаленно. Опасности дворцовой политики вдруг показались чистыми и прямыми по сравнению с этим предательством. Голова кружилась от вопросов, Луи сбросил подушку с колен и резко встал. Он попытался придумать какой-нибудь дворцовый протокол, чтобы решить эту дилемму— черт побери, но Джозеф и Лиам были правы — но он был так счастлив и чувствовал себя так хорошо с Гарри. Всего несколько минут назад он почти парил в воздухе. Одинокая печаль начала подкрадываться к нему с ног, увлекая вниз. Ничего не приходило ему в голову. Он был пуст, вращаясь в воздухе. На что бы он ни надеялся, этого никогда не будет. Все было пустой фантазией. Они были правы, все, кто когда-либо говорил Луи «нет». Томлинсон почувствовал, как кровь выходила из его сердца чопорными маленькими рядами. — И что же ты теперь собираешься делать, Гарри Стайлс? — бесстрастно и хладнокровно спросил Луи. — Лу, — Гарри судорожно обернулся на эти слова. Он обошел вокруг дивана и встал перед Луи, стараясь встретиться с ним взглядом. Однако прежде чем Гарри успел вступить в бой, шатен решительно и предупреждающе отступил назад. Его недоверие было ощутимым, электрическим — его растущий гнев и разочарование кололи тень между ними. Между ними повисло неловкое долгое молчание. Руки Гарри казались бесполезными и неловкими. Луи казался невероятно тихим, и это убивало Стайлса. С тяжелым чувством, Гарри медленно опустился на колени перед Принцем. — Прости меня, — сказал он, глядя на Луи. — Я ошибся. Тогда я тебя не знал. — А какое это имеет значение? — шатен отвернулся, чувствуя усталость. Не то чтобы его никогда раньше не предавали. Теперь он чувствовал себя так, словно попал в подземный мир и обнаружил, что это точная копия лживого, прогнившего мира наверху. — Ты не должен был так поступать ни с кем, Гарри… ни с кем. Ты видел во мне пищу для таблоидов. Теперь у тебя есть компромат на меня, не так ли? — Нет, — пробормотал Гарри. — Это неправда. Луи посмотрел на него сверху вниз. — Это правда. — Луи, я не буду писать эту статью, — прервал его Гарри. Он посмотрел на Луи, боясь того, что тот увидит. Лицо Луи было в тени. Даже его глаза были просто темными углублениями в темноте. — Пожалуйста, поверь мне. Я уже давно решил, что не буду ее писать. — А как же Найл? — Найл знает мое решение, — сказал он. — Он согласен с этим. Найл бы не стал. — По крайней мере, у одного из вас есть хоть капля журналистской этики, — резко сказал Луи. — Да… — ответил Стайлс. — Но на самом деле нет… нет! Это не… я знаю, что поступил неправильно. Поверь мне, я знаю. И я искренне, искренне сожалею об этом. Но мое решение основано не только на этике. Я не могу сделать это сейчас, Луи, из-за тебя. Луи слышал биение своего сердца в ушах, чувствовал, как оно выпрыгивает из груди. — Гарри, я не знаю, что сказать, — тихо произнес он. — Лу… — на лице Гарри отразилось беспокойство. — Ты правда сбил меня с ног, — Томлинсон задумался. — Это совсем не то, чего я ожидал… и я не понимаю, почему ты беспокоишься обо всем этом. Гарри долго стоял на коленях, не произнося ни слова. Луи стоял неподвижно, внутри него боролись гнев и разочарование, среди суматохи бурлило недоверие. Его так и подмывало уйти, не услышав больше ни слова от Гарри. — Могу я спросить, почему ты вернулся в клуб? — сказал Луи. — Зачем было возвращаться за мной, если ты не собиралась писать эту статью? — Потому что теперь я тебя знаю, — медленно произнес Гарри. — Вот почему. Луи задумался. — Принц, который является подделкой. — Нет! — Гарри уставился на него. — Ты можешь сообщить об этом всему миру, не так ли? — продолжал Луи. Его рука взлетела к горлу, отчаянно хватаясь за ожерелье. — Все узнают, кто я такой. Великий, веселый королевский беглец. Взбалмошный, гомосексуальный принц, который не годится на роль Короля. — Ваше Высочество, — Гарри поднял голову, — Вы знаете, кто Вы. Надеюсь, Вы знаете, что я не думаю так о Вас. У Вас есть вся жизнь, чтобы рассказать, ну, если Вы когда-нибудь захотите. Это никого не касается, кроме Вас. Никто никогда не должен знать. — Почему тебя это волнует сейчас? Почему сейчас? — Потому что… — Гарри заколебался, — ты настоящий человек, и… — Потому что я не какой-нибудь злобный аристократ? И это все? — Луи развернулся, чтобы смотреть ему в глаза. — А не эти чертовы бездушные богатые мерзавцы, какими ты считал членов королевской семьи? Томлинсон отступил в сторону, создавая некоторое пространство между ними. Гнев Луи был раскален добела, горел по краям и полностью оправдан. Однако у Гарри не было выбора. Чтобы жить с самим собой, Гарри должен был признаться. — Меня это волнует, — сказал он, — потом что меня волнуешь ты. Вы принц, Ваше Высочество, и всегда будете принцем для всего остального мира, — Гарри сделал паузу. — Но для меня ты нечто большее. Поскольку Луи ничего не сказал, Гарри продолжил. — Я знаю, что ты живешь ради приключений и любишь опасность, — Луи отвернулся, — ты ненавидишь фальшивых философов и вообще фальшивок. Ты отлично чувствуешь людей, потому что тебя использовали всеми возможными способами. — Мои чувства? — криво усмехнулся Принц. — В данный момент они чертовски бесполезны, — он сердито откинул челку с лица. — Чушь. Гарри почувствовал боль от этих слов. Тем не менее, он продолжил: — Ты заботишься о своих подданных, — он повернулся, чтобы проследить за движением Луи. — И ты пытаешься защитить тех, кто уязвим, иногда ценой больших потерь для себя. Я знаю, что ты великодушен и скромен — и немного слишком невинен. Ты не принимаешь свое право по рождению как должное. Луи нахмурился. Слова Гарри нисколько его не тронули. Они ужалили его сердце предательством. — Я знаю, как ты не можешь спать, — голос Гарри дрожал от волнения. — Я знаю, что тебе снятся плохие сны, и я знаю, каково это, Ваше Высочество, бодрствовать, переживая кошмары. Луи вздохнул. Это было правдой. Гарри только что сказал ему. — Ты ушел от меня, потому что не хотел будить меня своими кошмарами… — продолжил Гарри. — Вот такой ты человек. Тебе тоже не все равно. Ты внимателен, даже когда хочешь попробовать запретный плод. Я знаю, что ты любишь готовить, и я слышал твое озорное чувство юмора, — сказал он. В его голосе послышалась легкость. — Ты быстрый и умный. Смешной и спонтанный… правда смешной. Ты очаровываешь людей без особых усилий. Ты покорил меня. Действительно. Полностью. Стайлс медленно встал. — Я знаю, что ты живешь в клетке, Ваше Высочество, и можете уйти. Ты остаешься, потому что считаешь, что это правильно. Даже если для этого тебе придется убить часть себя. Луи сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Когда он заговорил, его голос был хриплым, надорванным от чувства. — Ты меня обманул, Гарри, — сказал он. — Сейчас я чувствую себя дураком, слабоумным — как и всегда, надеясь на то, что никогда не случится, доверяя людям, которые… Я думал… но это же глупо, не так ли? — он посмотрел на Гарри огромными влажными голубыми глазами. — Для меня великие истории никогда не заканчиваются хорошо. Они всегда получаются с неприятным поворотом, — Луи отвел взгляд, подавляя печаль, затем быстро взял себя в руки. — Чепуха. — Луи, — Гарри шагнул к нему. Шатен жестом велел Гарри остаться. Сердце Луи колотилось, энергия падала звездами к его ногам. Теперь он мог уйти. Он и должен был. Но также Луи хотел быть верным себе. Если бы он был потерпевшим кораблекрушение на дне океана, он показал бы это Гарри; это было бы справедливо. Он поднимет корабль на воду. Пусть будет так. — Не многие вещи в жизни могут причинить мне боль, Гарри; я могу выдержать многое. Я стараюсь держать все в себе, но это… ты… — Луи был не готов к потоку своих эмоций. Его рука метнулась к уголку глаза, сердито смахнув слезу. Он отвернулся от Гарри, разочарованный в себе. — Я доверял тебе… ты мне так нравишься… очень нравишься. Вместо этого ты сломал меня, — Луи замолчал, у него перехватило горло. — Я не буду лгать. Это очень тяжело. — Лу, — взмолился Гарри. — Думаю, мы закончили, — шатен грубо вытер лицо, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Мне жаль, что я потерял самообладание. Если бы ты знал меня, то понял бы, что это не похоже на меня… чертовски смешно. Я, наверное, превратил себя в гораздо большую задницу, чем я уже кажусь, — он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. — К черту все. Что сделано, то сделано. Луи стоял неподвижно, его печаль и гнев собрались в ладонях и кончиках пальцев, зудя, чтобы позволить Гарри взять его. К черту протокол. Было бы здорово убить гражданское лицо, даже если это против всей его королевской подготовки. Он хотел ударить Гарри, сильно. Вместо этого Луи пересек комнату и встал перед дверью. — Не уходи, — крикнул ему вслед Гарри. — Пожалуйста… не уходи так. Пожалуйста. Сделав несколько широких шагов, Стайлс оказался рядом с ним, стоя перед дверью. Глядя на него, Луи заставил себя успокоиться. — Я думал, что хочу приключений, но это превратилось в совершенно другую историю. Ты понимаешь, Гарри, ты можешь писать все, что хочешь, но я надеюсь, что ты поступишь правильно, — Луи помолчал, собираясь с мыслями, а потом холодно продолжил: — Несмотря на все это, ты был очень добр. Так что спасибо за гостеприимство. Он потянулся к дверной ручке как раз в тот момент, когда Гарри бросился к ней. Простое прикосновение к торсу Гарри заставило Луи отпрянуть назад, словно прикоснувшись к огню. Обеспокоенные глаза Стайлса встретились с сердитыми и подавленными глазами Луи. Тот недоверчиво уставился на него, мысли проносились в его голове. — Что ты делаешь? — Луи нахмурился. Гарри мрачно покачал головой, прядь волос упала на его влажный лоб. Он приподнял ее дрожащими пальцами, удерживая на месте. Его губы были плотно сжаты. — Пожалуйста, отойди, Гарри, — приказал ему Принц. — Нет, — голос мужчины прозвучал тихо, но решительно. — Гарри, — недоверчиво произнес Луи. — Выпусти меня. Гарри покачал головой, и волосы снова упали ему на лицо. Луи не видел боли или обиды в его глазах, да ему и не нужно было этого видеть. Сделав шаг вперед, Луи холодно сказал: — Убирайся с дороги. Гарри тоже собрался с духом. — Пожалуйста, послушай, что я скажу. После короткой и молчаливой оценки, Луи сдвинулся в сторону и с силой бросился на Гарри, сбив его с ног. Стайлс быстро восстановил равновесие и сопротивлялся, все еще блокируя дверь своим скрюченным телом. Плечо Луи болело от этого прикосновения, его сердце учащенно билось от разочарования. — Гарри! — Луи сердито повысил голос, подталкивая его. — Уйди с дороги! — Ты не можешь уйти вот так, — взмолился он. — Луи, пожалуйста, послушай! — Да, могу! — Луи набросился на него со всей силы, пытаясь вывести Гарри из равновесия и добраться до дверной ручки. Гарри сопротивлялся ему, твердый, как пень. — Луи! — крикнул Стайлс, стиснув зубы, — Ты так уверен, что все знаешь, что даже не слышишь, что я говорю. Ты упрямая задница! — Мне все равно! — завопил Луи. — Черт! Просто отпусти меня! — Луи! — Гарри оттолкнул его, заставляя отступить. — Пожалуйста, выслушай меня! — Выслушать что? — Луи руками обхватил талию мужчины, пытаясь оттолкнуть его в сторону. Челка упала ему на глаза. Весь его лоб был влажным, потным. Луи ворвался в Гарри с необузданной яростью, словно пойманное в ловушку существо. — Какого хрена ты от меня хочешь? — Черт возьми! — Гарри раздраженно покачал головой. Стараясь не причинить ему боли, он крепко обнял Луи за талию и оттолкнул его обеими руками. — Да перестань ты! Я пытаюсь сказать тебе, что у меня есть чувства к тебе! Томлинсон открыл рот, но не издал ни звука. В уголках его глаз все еще стояли слезы. Он не мог поверить в то, что только что сказал Гарри. — У меня есть чувства, — повторил Гарри. Осознав, что он все еще держит обе руки на талии Луи, Гарри быстро опустил их и отступил назад. — Я… я… черт, я по уши влюблен в тебя, королевский ты идиот. Я уже несколько часов жду, когда ты что-нибудь скажешь, сделаешь. Думаешь, я тебя сломал? Ты даже не представляешь, как ты меня сломал. Луи слегка приоткрыл губы, потрясенный. — Что? — Ты разбил меня, — сказал Гарри, — на миллион долбаных кусочков. Луи мог только смотреть на него, не двигаясь с места. — Найл прав, — продолжил Гарри. — Я должен просто сказать это. Если ты уйдешь прямо сейчас, о нашем времени ничего не будет написано, я обещаю, — он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Ты можешь вернуться к своей жизни. Все будет так, как было. Ты можешь ненавидеть меня или нет, решать тебе. Ты все еще будешь Принцем, а я все еще буду… просто Гарри. Но ты должен знать, что ничто никогда не будет для меня прежним, — он сделал паузу, — Ты все изменил. Луи все еще тяжело дышал. Его длинная влажная челка была темной, как будто ее окунули в чернила. Он поднял левую руку и рефлекторно откинул назад свои волосы, затем повернул голову, чтобы прояснить зрение. Слова Гарри были крошечными дротиками, взрывающимися внутри него, их значение только сейчас наполняло его мозг, постепенно обретая смысл. Гарри тоже нахмурился, его губы дрожали. — Ты говоришь, что я тебе нравлюсь, — Гарри пристально посмотрел на него. — Ну, ты мне нравишься в десять раз больше. И если это то, что мы чувствуем, мы должны просто сказать друг другу. Рот Луи был слегка приоткрыт в шоке. Он мог только смотреть на него, все его слова застряли в горле. Влажные яблочно-зеленые глаза Гарри кровоточили в его сознании. — Я тебе нравлюсь, — наконец спросил Луи, — прям так? — Чертовски сильно, — признался Стайлс. — Что насчет тебя? Его рот все еще был открыт, Луи едва заметно кивнул, но так незаметно, что Гарри не расслышал. Словно подбородок Луи двигался с ледяной скоростью. — Я вернулся за тобой, — сказал Гарри, — потому что не мог… не могу… жить без тебя, пока ты еще здесь, пока мы можем проводить время вместе. Луи хотел ответить, но его рот не мог двинуться. Все, что он мог сказать, было: — Ох. — Принц, простой человек, — ответил Гарри. — Я просто… я просто хочу тебя. То, что ты Принц, для меня не имеет значения. Я хочу тебя — Луи, которого я знаю, — Гарри посмотрел вниз на свои руки. Он хотел сказать эти последние слова перед уходом Луи. — Ты хотел особенный первый поцелуй. Может быть, это буду не я. Я не знаю… как бы глупо это ни звучало, сегодня утром, когда мы гуляли, я был почти уверен, что ты меня поцелуешь. — Да? — Луи, казалось, был способен выдавливать только отдельные слоги. Годы, проведенные на уроках ораторского искусства, сильно подвели его. С таким же успехом он мог быть сибирской норкой. — Так… ты хотел… — Конечно, я хотел, — сказал Гарри уже тише. Он напряженно смотрел на Луи. — Но я ни за что не заставлю тебя сделать это, если ты не захочешь. Я…я обожаю тебя, Луи. Конечно, ты должен это знать. Ты заслуживаешь хорошего поцелуя, — он отвел взгляд. — Лучший поцелуй от того, кого ты выберешь. Я не собираюсь разрушать его для тебя. У Томлинсона пересохло во рту, пока он медленно впитывал смысл слов Гарри. Внезапно расстояние между ними показалось одновременно слишком близким и слишком далеким. Луи боялся, что потеряет его. В то же время Гарри отступил. Сказав все, что он хотел сказать, он мягко отодвинулся в сторону, давая Луи свободно пройти к двери. Его рука сделала небольшой жест в сторону двери, показывая тому, что путь свободен. Он мог уйти. Рубашка Гарри осталась печально помятой в том месте, где Луи грубо сжал ее, а подбородок слегка выпятился, чтобы не дрожал. Стайлс отвернулся, чтобы не видеть, как шатен уходит. Звуки Рима тихо ревели вдалеке, пока тикали секунды. Луи не чувствовал, как поднимается или опускается его грудь. Он вообще не осознавал, что дышит. Какого хрена Гарри не сказал все это раньше? Почему же сам Луи этого не сделал? Что это была за чертова трата флирта — чертова, бесполезная, безумная трата мужского флирта. Они были как пара первоклашек. Без дальнейших промедлений Луи сделал несколько шагов вперед и одной рукой дернул Гарри за рубашку, притягивая ближе. Гарри удивленно обернулся. — Перекати-поле, — их лица были в сантиметрах друг от друга, когда Луи сказал ему: — Пошел ты. Я хотел поцеловать тебя. Ты бы не испортил его для меня, дурак. Кто знает, как все это происходит на самом деле? Киношный поцелуй всегда прекрасен, губы горят жарко, ресницы нервно трепещут, а лица наклонены именно так, как надо, два актера с их красотой на пике желания. Два человека соприкасаются губами на камеру, и движущиеся картинки заставляют нас чувствовать что-то — возможно, неадекватность — что наши поцелуи никогда не будут такими же хорошими, никогда не будут такими фотогеничными или полноценными, как минутный поцелуй, разворачивающийся в замедленной съемке на киноэкране. Мы тоскуем по нему. В нашем сознании запечатлена воображаемая близость, которая медленно взрывается внутри, прикосновение, которое уносит наше одиночество и исцеляет нашу разбитость, которое говорит нам, что мы оба достойны и целы. Редко в нашей жизни мы когда-нибудь испытаем такой момент. Это сказка, говорим мы друг другу, только притворство, когда мы сутулимся на обитых красной тканью сиденьях кинотеатров, посасывая из трубочки бездонные стаканы с содовой. Поцелуй в кино — это эпопея, а значит, такое случается только раз в тысячу лет. Это миф. Он принадлежит богам. Когда Гарри поцеловал Луи, читатели, это было все это и даже больше. Гарри наклонился, а Луи выжидательно поднял голову. Их губы дрожали, теплые и сухие. Их губы встретились, словно они вместе поднимались из глубин. Они нашли друг друга. Когда они соприкоснулись, что-то спокойное и радостное ожило внутри. Их поцелуй был подтверждением того, что они выбрали друг друга — что из всех возможных, исключительных красавиц Рима этот выбор был их единственной, возвышенной красотой. Впервые в жизни Луи все идеально встало на свои места. Принца еще никогда так не целовали. Гарри целовал его целиком; он видел Луи целиком, и ему нравился весь он, каждый фантастический, беспорядочный, противоречивый кусочек. Он целовал Луи так, словно тот наконец нашел его после долгих поисков, словно они были двумя путешественниками, которые узнали друг друга через огромную вселенную, наконец-то возвращаясь домой. Гарри не шевелил челюстью, смакуя форму губ Луи, обводя раскрасневшиеся контуры, как картограф, отмечающий местность. Шатен затаил дыхание и дрожал. Гарри положил руку на его спину и притянул его ближе, мягко успокаивая. Облизнув верхнюю губу, он вздохнул, открыл рот и расслабился. Гарри поцеловал Луи слегка приоткрытыми губами, вдыхая его сущность, позволяя его запаху и влаге просочиться внутрь, впитывая каждую частичку его тела. Луи чувствовал мягкость его кожи, нежную настойчивость, уговаривающую его ответить, подталкивающую, желающую его. И, наконец, вдыхая соленый пот Стайлса с его тонким оттенком мыла и лаванды, Луи начал целовать его в ответ. Его рука обвилась вокруг шеи Гарри, когда он вписался в изгибы его тела, устраиваясь в круглых грудных мышцах, твердых, широких ключицах. Он поцеловал пухлую нижнюю губу мужчины с ее манящими дугами, осторожно лизнул ее, а затем вошел в рот, впервые пробуя его язык на вкус. Луи и раньше целовали с языком, но никогда с чувством грубой капитуляции. Язык Луи наткнулся на зубы Гарри, и их острота и укус заставили его вздрогнуть. Податливый язык Гарри начал дразнить его, скользя по его языку и заставляя его покраснеть. Его желудок просто кувыркался в животе. Вскоре его лицо стало персиково-теплым. Луи издал звук, который был наполовину вздохом, наполовину любовным стоном. Томлинсон закрыл глаза, когда зубы Гарри оттянули его нижнюю губу. Губа была натянута, как лук, и от ее щелчка у Луи побежали мурашки по спине, а потом и по паху. Язык Гарри последовал за ним. Бархатистое успокаивающее ощущение боли пронзило Луи, так что он не мог думать вообще. У него закружилась голова. Внутренности скручивались, как сухая бумага в духовке. Он хотел, чтобы его укусили, облизали и хорошенько вылизали. Ему хотелось лечь, чтобы каждая его частичка была исследована и поцелована, как Луна, лежащая в ожидании астронавтов, чтобы они водрузили флаги на ее поверхности. Целоваться было приятно. — Мой принц, — пробормотал Гарри, держась за подбородок и почтительно покусывая мягкие уголки рта. — Я так давно хотел поцеловать тебя, — его пальцы перебирали тонкие пряди волос на шее Луи, когда он покусывал его челюсть. — Я никогда не думал, что это будет так, — сказал Луи. — Я бы давно тебя поцеловал. Какого черта мы ждали? — Я хотел поцеловать тебя в Пантеоне. И очень хотел, в баре с Найлом, — Гарри поцеловал его в подбородок. — Ты выглядел так чертовски сексуально, что я мог бы тебя съесть. — Когда ты лизнул мою руку, — застенчиво признался Луи, — я… почувствовал кое-что, Гарри. Твои глаза, то, как твоя рука схватила мою. Я не буду лгать, я бы опустился перед тобой на колени. Ты действительно знаешь, как кого-то завести. — Черт, — беспечно сказал Стайлс. — Мы потеряли столько времени, — его пальцы коснулись волос Луи. — Посмотри на себя. — Поцелуй меня еще раз, — потребовал Луи. Гарри наклонился ближе, заставил его открыть рот и подразнил языком. Он пощекотал Луи зубами и скользнул внутрь, нежно поглаживая его языком. Он посылал вниз всевозможные покалывающие, возбуждающие сигналы. Луи закрыл глаза и замурлыкал. — Но потом ты бросил меня, — пробормотал Гарри в рот Луи. — До этого момента я думал, что у меня все хорошо. Ты действительно заставил меня усомниться в себе. — Ты волновался? — Луи тяжело дышал. — Боялся, что никогда не поцелую тебя, — пошутил Гарри. Он ритмично и размеренно поглаживал внутреннюю сторону губ Луи. — Конечно, я волновался. Особенно из-за того места, куда ты ходил… почему ты так сбежал? — Мне пришлось, — сказал шатен. — Я не могу объяснить почему. Я уверен, что в Египте были свои риски, но ты тоже должен был уйти, не так ли? — Погоня за острыми ощущениями, — догадался Гарри. Луи покачал головой. — Я не знаю. Может, чтобы поиграть с судьбой в догонялки или что-то в этом роде, — его рука отыскала руку Гарри, и он соединил их пальцы вместе, затем закинул ее за спину, чтобы Гарри мог крепче обнять его. — Я всегда чувствовал, что должен вытащить себя из подземного мира, прежде чем он сможет затащить меня внутрь. Это чувство всегда присутствует. Я не могу выразить это словами. Стайлс сжал его руку, подтягивая Луи поближе к своему тазу, и легонько потерся. — Бу, ты обманываешь себя. Ты же знаешь, что судьбы не существует. Луи пристально посмотрел на него. — Я знаю, но… — Ты не должен наказывать себя, — Гарри закинул свою длинную ногу шатену на бедро. — Тебе не нужно бежать. За тобой никто не гонится. Ты и так хорош. Ты мне нравишься таким, — он нежно поцеловал Луи в губы. — Именно таким. — Спасибо, Гарри, — задумчиво произнес Томлинсон. — Кстати, как ты оцениваешь поцелуи? — Чертовски блестяще, — увидев улыбку Луи, Гарри ласково потерся. — Превзошел все ожидания. Что скажете вы, сэр? — Пожалуй, сойдет, — беззаботно пожал плечами Луи. — Проходит порог. Пять из десяти. — Эй! — запротестовал Гарри. — Пять из десяти! Тоже мне критик! — его рука поднялась, чтобы убрать челку Луи в сторону, когда она упала ему на глаза. — Ебать, ты такой красивый. — И ты тоже, — прошептал Принц, словно все еще не мог заставить себя произнести эти слова вслух. Большой палец Гарри погладил его подбородок, пробежал по мускулам шеи. — Я серьезно, — сказал Гарри. — Ты такой красивый, во всех отношениях. Я понял это, когда впервые увидел тебя. — Так вот почему ты остановился, увидев меня? — спросил Луи, насторожившись. — Ты узнал во мне донкастерского принца? Стайлс посерьезнел. — Клянусь, я не знал об этом до сегодняшнего утра. Я даже не хотел, чтобы ты ехал со мной домой. Луи наклонился и медленно поцеловал Гарри, посасывая его губы. — Это правда, ублюдок. Ты даже не позволил мне спать на кровати. — Но ты все равно сладко уговорил меня лечь в постель, — Гарри опустил руку вниз, чтобы поддержать поясницу Луи. Сквозь тонкую рубашку поло он чувствовал твердые очертания позвоночника, изгибы его талии, выпуклость упругих ягодиц. Член Гарри непроизвольно дернулся, и он вздрогнул, немного отступая назад. — Ты очень хорошо умеешь добиваться своего. — Я-принц, — задумчиво произнес Луи. — Я всегда добиваюсь своего, во всех отношениях это не имеет значения, — его взгляд упал на горло Гарри, где он и остался. — Каждое важное решение уже было принято за меня, иногда еще до моего рождения, — Луи опустил руки и позволил им повиснуть на талии Гарри. — Кстати, ты знаешь, что я женюсь? — Мой дорогой, — ответил ему Гарри, — новости просочились сквозь стены дворца. Глаза Луи расширились. — Ты знал? — Я хороший репортер, Луи. Я занимаюсь своими исследованиями, — Гарри чувствовал, как его член набухает даже без контакта с Луи. Он пошевелился, не желая делать первый шаг, но и желая Луи все больше с каждым поцелуем. — Мне нравится быть готовым, — он поцеловал Луи в губы, слегка проведя кончиком языка между ними. Его твердость давила сквозь ткань брюк. — Ты ее любишь? — прошептал Гарри. — Я люблю это, — шатен наклонился в поцелуе. Он открыл рот и впустил Гарри внутрь, позволив ему исследовать и попробовать то, что он хотел. Луи крепко поцеловал его в ответ, просовывая свой язык внутрь, прижимаясь своим телом к телу мужчины. Гарри тоже почувствовал безошибочную форму жесткой эрекции между ног Луи. В перерывах между поцелуями Луи сказал: — Я просто люблю… делать это с тобой. Гарри полностью обернул руки вокруг парня, обнимая и целуя его, пока у обоих не перехватило дыхание. Чем дольше они целовались, тем тверже они становились, пока не стало очевидно, что они терлись друг о друга от удовольствия. Гарри почувствовал, как живот Луи напрягся, бедра непроизвольно напряглись, всем тазом прижимаясь к нему. Повернувшись, чтобы облизать его подбородок, Гарри услышал, как Луи затаил дыхание, внезапно выставив бедра вперед и издав нечаянный высокий писк. Мужчина накрыл своими губами его шею и прикусил, облизывая и посасывая, пока Луи не застонал, отчаянно нуждаясь в освобождении. Стоны Луи заставляли мышцы под яйцами Гарри дрожать теплыми, неконтролируемыми волнами. Тихое ворчание было его единственным предупреждением перед тем, как струя предэякулята выстрелила на его брюки. Стайлс закрыл глаза, представляя себе Принца на кровати с его членом, твердым и мокрым, раздвинутыми ногами и задницей в воздухе. Возбужденный этой картиной, Гарри яростно нахмурился, сильнее посасывая шею. Вена Луи быстро пульсировала под губами Гарри, и он медленно, томно застонал. — Луи, — выдохнул он, его член так сильно болел, — ты хочешь… — Да, — сказал Луи, отрываясь от него и направляясь к кровати. — Заткнись. Да. Да, я хочу. Они спотыкались, снимая футболки. Луи первым добрался до края кровати. Его ожерелье сверкало в лунном свете. Его руки потянулись к поясу Гарри, и когда тот был достаточно близко, Луи нетерпеливо стянул левую сторону его брюк вниз, до самого бедра, обнажая мускулистую V-образную зону, переходящую в лобок. Живот Гарри дернулся, отчего его татуировка в виде мотылька покрылась рябью. Его лавровые листья указывали вниз на темное, темное место, куда Луи вдруг захотелось поместить все свое лицо. Член остался в нижней части брюк. Очертания члена за тканью показали шатену, что Гарри был большим, длинным, твердым и готовым. Луи захотелось взять его в рот. Теперь, когда он целовал и ласкал языком Гарри, ему хотелось попробовать его целиком, изнутри и снаружи. Он провел большим пальцем по пульсирующему кончику и погладил влажную щель. Глаза Луи не отрывались от Гарри, пока он гладил его. Стайлс принял более удобную позу, откинул голову в сторону и закрыл глаза, стараясь не стонать от чувствительного прикосновения. Он позволял Луи играть с ним столько, сколько ему хотелось. С напряженным ожиданием в горле, Луи притянул его ближе, член был на уровне его губ, и прикоснулся губами к брюкам и, соответственно, к головке. Луи лизнул ткань, обводя складки крайней плоти вокруг набухшей головки. Влажное пятно становилось все темнее и теплее, пока Луи продолжал работать ртом, облизывая и посасывая. Влажная ткань усиливала тепло и трение рта Луи. Бедра Гарри подались вперед, и его сильные мышцы напряглись, чтобы удержать его в вертикальном положении. — Ах, Лу, — Гарри медленно выдохнул, — Трахни… меня… Луи протянул руку и освободил член Гарри, осторожно поднимая его. Твердый член подпрыгнул к левой тату листьев, его шелковистая влажность пахла холодным дождем, крайняя плоть была мягкой, как бархатные шторы. Посмотрев на Гарри и убедившись, что он смотрит, Луи показал ему свой язык, прежде чем провести им по всей длине ствола, задерживаясь на головке, чтобы поддразнить, лизнув, как котенок, щель. Трение было почти невыносимым. Гарри положил руку на затылок шатена, на его мягкие каштановые волосы, и бессознательно провел пальцами по волосам, чтобы удержать рот на члене. Все еще глядя на мужчину, Луи обвел языком головку и проглотил смазку, сосательное движение заставило член Гарри удариться о его горло. Медленно, Луи обвел щель языком, затем облизал губы. Он уже собирался снова взять Гарри к себе, когда тот резко отстранился. — Подожди, Бу. Если Луи продолжит в том же духе, Гарри скоро кончит на него. Он и так уже был на краю. Его дорожка лобковых волос была влажной, и картина Луи, сосущего его, нанесло бы последний удар. Он хотел, чтобы Луи был первым, хотел отдать ему все, если сможет. — Детка. Он потянул парня вверх и вставил пальцы за пояс брюк, плавно опуская их вниз по ногам Луи. Когда брюки Гарри собрались у его ног, Луи сбросил их и придвинулся ближе к нему, робко коснувшись его груди. Их члены мягко стукнулись друг об друга, как дуэльные палочки. Гарри провел пальцем по трицепсам Луи, нежным изгибам и сухожилиям, туманным, как шепот в темноте. Амулет Принца представлял собой крошечную золотую точку у основания его шеи. Пальцы Гарри проследили форму мышцы руки, когда она изогнулась вперед. Двумя пальцами притянул его за локоть. Их члены оставляли влажные следы на животах друг друга, когда Гарри наклонился, чтобы снова поцеловать Луи. Он ощутил на губах Луи вкус собственной смазки, острый, соленый и сладкий. Он осторожно открыл рот Луи, снова вылизывая его. Интуитивно Томлинсон обнял Гарри обеими руками за шею, а тот обнял его за спину, притягивая к себе. Они целовались долго, очень долго, руки Луи обнимали Гарри, руки мужчины медленно гладили его спину. В конце концов Гарри уложил их обоих на кровать рядом. Они все еще целовались, когда рука Луи скользнула вниз и задела член Гарри, который тот толкнул в ладонь парня. Он нежно обхватил яйца Луи, пока тот играл с ним, а затем провел средним пальцем по члену, закончив тем, что его рука обвилась вокруг головки. С привычной легкостью Гарри начал ритмично поглаживать крайнюю плоть большим пальцем. Капля смазки под его большим пальцем сказала Гарри, что он чувствует себя хорошо, а также то, как Луи выгнул спину и напряг бедра. Когда Луи склонил голову набок, из его горла вырвался стон. Амулет упал на одну сторону его шеи, разделяя кожу на геометрические пятна. — Как хорошо, — произнес шатен. — Блять… Гарри ускорил движения. Луи сжимал бедра и медленно двигал задницей вверх и вниз, немного не синхронно с движениями Гарри. В темноте Стайлс почувствовал липкую жидкость, смазывающую его руку, и интуитивно обхватил губами член, скользя рукой вниз к основанию. Луи ахнул. Лобковые волосы щекотали подбородок. Он ощутил сладкий соленый вкус предэякулят, смешанный с солью его пота. Его язык прошелся по венам на члене. Он почувствовал, как Луи дважды дернулся в ответ, его ягодицы сжались. — О черт, — выдохнул Луи. — Черт… Гарри. Я… — Раздвинь ноги, Лу. Гарри продолжал сосать член и быстро дрочить. Его губы опустились вниз по головке с достаточным давлением для того, чтобы заставить таз Луи оторваться от кровати. Согнув колено в одну сторону, шатен сильнее засунул свой член в рот Гарри, ритмично двигая мускулистыми бедрами. Он издал высокий, нуждающийся стон, когда одна рука схватила и потянула простыни ближе. Просунув два пальца между ног парня, Гарри обвел ими его дырочку. Его большой палец надавил на местечко за яйцами Луи. Он чувствовал, как там пульсируют мускулы, и знал, что Луи готов кончить. Терпкий мускусный запах секса был в носу и во рту Гарри, повсюду. Он хотел, чтобы Принц был внутри него, наполняя и трахая у стены. Дыхание Томлинсона участилось и стало прерывистым, а живот сжался. Его мышцы живота были выстроены в аккуратные, восхитительные кубики. Гарри оторвался от его члена, и языком закружил у дырочки. Луи затаил дыхание, отчаянно пытаясь обуздать свой оргазм. Затем, как будто кто-то нажал волшебную кнопку, шатен кончил, попадая Гарри в волосы, руку и простыни. Стайлс почувствовал, как дырочка сжалась около его языка, пока член продолжал изливаться. Из горла Луи вырвался ревущий, хриплый стон, отчего член Гарри заныл. Костяшки его пальцев на простынях побелели до костей, и он продолжал стонать, пока сперма продолжала стекать по его лобку. Наконец, шатен затих. Его дыхание стало глубже. Он положил руку на живот и удовлетворенно вздохнул. — Гарри, — Луи жестом пригласил его подняться, и их лица снова оказались на одном уровне. — Мы только что занимались сексом? — он наклонился, чтобы стереть свою сперму с лица Гарри. Стайлс потянул его за запястье. Он засосал палец, чтобы почувствовать вкус спермы, потом поцеловал его и отпустил. Он положил голову на плечо Луи, собственнически положив руку ему на грудь. Гарри чувствовал, как на его коже остывал пот и впитывал запах его тела, смешанный с пьянящим запахом спермы. — Думаю, что да, Принцесса. Тебе понравилось? — Черт, — изумился Луи. — Ты животное, абсолютное животное. Гарри поднял брови и наклонил голову. — Разве это плохо? Из груди шатена вырвался смешок, а после он захихикал. — Ты такой забавный, — он положил свою руку поверх руки Гарри, на свой живот. — А теперь давай позаботимся о тебе, ладно? Стайлс повернулся так, что его дыхание коснулось кожи Луи. — Ты же знаешь, нам не нужно. Это в основном был подарок для тебя. Я просто хотел, чтобы ты… — Гарри сглотнул, не в силах закончить. — Чтобы я что? — голос Луи был нежным и сладким. Он повернулся, чтобы посмотреть на угловатый профиль Гарри — его острый нос и сочные губы, намек на щетину вокруг рта. Гарри глубоко вздохнул. — Я хотел, чтобы у тебя были хорошие воспоминания. Луи отреагировал с выражением сочувствия на лице. Его глаза сосредоточились на лице Гарри, пытаясь понять, о чем он думает. — Прекрасный мальчик, — успокоил его он, — ты уже подарил мне воспоминаний на всю жизнь. Я не мог просить ничего большего. Гарри улыбнулся. — Хорошо. Я рад. Луи повернулся на бок. — Но знаешь, я думаю, что теперь у меня правда большие неприятности. Гарри нахмурился и наклонил голову для поцелуя. Он нежно провел пальцем по подбородку Луи, заканчиваясь в ямке на его шее. — Если ты беспокоишься об этом, Луи, я абсолютно точно не собираюсь писать об этом, — решительно сказал Стайлс. — Нет ни одного ебанного шанса, что я сделаю это. Я дал тебе свое обещание. Это для тебя. Для нас. — Я знаю, — кивнул Луи. Подражая Гарри, шатен начал с основания его горла дальше вниз, по грудным мышцам, между ними и ниже, к кубикам, окружавших пупок. Луи перевернул руку и провел тыльной стороной по татуировке лавровых листьев, дальше вниз, к дорожке волос. — Я такой оттраханный, — сказал Томлинсон. — А знаешь почему? Потому что в мире есть только ты, и я не хочу быть ни с кем другим. Я хочу только тебя. Ты действительно испортил мне всякое счастье в жизни, Гарри. Никто больше и близко ко мне не подойдет. Он ласкал член Гарри, который стал немного вялым. Гарри молча слушал, чувствуя тяжесть его слов, вспоминая спокойствие Луи в то утро, когда он сказал, что доверяет ему. Сердце Гарри наполнилось огромной болью, что было даже хуже, чем желание. Ему хотелось, чтобы Луи был в безопасности, подальше от всего, чего он боялся. Каким бы невероятным это ни казалось, Гарри хотел, чтобы Луи остался с ним навсегда. — Останься со мной, — прошептал Стайлс в темноте. — Я тоже хочу тебя. Шатен коснулся кончиками пальцев по костяшкам пальцев Гарри. Между ними повисло нечто невысказанное, прагматическое понимание. Они повернулись и поцеловались, нежно и целомудренно, нежно обнимая друг друга. Ожерелье Луи косо завалилось на бок. Было уже поздно. Когда они наконец оторвались друг от друга, Луи опустил взгляд. — Я должен привести себя в порядок, — сказал он. Гарри медленно провел рукой по подбородку. — Душ подходит для двух человек довольно хорошо. — Тогда мы оба сможем помыться, — Луи поднял глаза с обнадеживающей улыбкой. — Может, немного пошалить в душе? — Ты читаешь мои мысли, — Гарри перекинул ногу парня через свою и погладил его упругую задницу. — Ты перестанешь быть таким чертовски красивым? Шатен усмехнулся. — Ты первый, сложный фрик. Прежде чем они вошли в ванную, Гарри порылся в ящике тумбочки и достал необходимое. Он взял это в одну руку и последовал за Луи. В ванной тот стоял рядом, пока Гарри регулировал температуру воды, ожидая, когда пойдет теплая вода. — А как ты вообще управляешься с этими штучками? — пошутил Луи. Гарри с невозмутимым видом повернулся — Ты можешь трогать мои штучки в любое время, принцесса. Луи склонил голову набок. — Не возражаю. Придвинувшись ближе, Луи обнял Гарри за спину и легонько поцеловал в плечо. Его бедро уперлось в бедро Стайлса, и его покрытый спермой член целомудренно прижался к его коже. Он провел рукой вниз, чтобы обхватить изгиб талии Гарри. Гарри подскочил, боясь щекотки. Когда вода наконец стала нормальной, Гарри вошел первым, позволяя теплым струям забрызгать его волосы и лицо. Он затрясся, как собака, и потянул Луи за собой. Как только он вошел, Гарри обнял и начал целовать его, вода стекала по их волосам и лицам, лаская подбородки и плечи и отскакивая от их торсов. Вода увлажнила их языки, когда они дразнили и лизали друг друга. Вода соскальзывала с их тел вниз, когда уходила печаль, и только радость настоящего поддерживала их души. Луи прижал Гарри к стене душа и жадно поцеловал, пробуя его на вкус, чувствуя стремительно твердеющий член. Он поднял руки мужчины над головой и надавил ему на пах. Гарри рассмеялся ему в рот, когда они целовались, вода стекала по их зубам и губам. Их члены и яйца были твердыми и скользкими друг против друга. — Я так сильно хочу тебя, — попросил его Стайлс своим низким голосом. — Жаль, что ты не можешь трахнуть меня. Хочу почувствовать тебя внутри себя. — Гарри, я не могу, — выдохнул Луи, облизывая зубы. — Мы не должны. Мы не можем. У нас даже нет презерватива. — А ты бы хотел? — Гарри потянул Луи за губу передними зубами. — Не жестко, нет, хотя трахаться в душе — это… это самая охуенная вещь. Ты бы хотел, если бы мог? Луи толкнул свой член на живот Гарри. — Черт, да. Думаю, да, если бы у нас была защита. Я бы хотел трахать тебя вечно. Стайлс высвободился и потянулся за пределы душевой кабинки, достал из ящика упаковку презервативов и разорвал ее зубами. — Для тебя, принцесса, — посмотрев вниз на член Луи и проведя по нему несколько раз, чтобы сделать тверже, Гарри передал презерватив. — Если хочешь. — Ты такой самоуверенный, осел! — Луи рассмеялся и скептически вынул презерватив. — Знаешь, я никогда раньше этого не делал, — он пожевал нижнюю губу. — Я не хочу делать это неправильно. Я не хочу причинять тебе боль. — Ты не сделаешь, — Гарри поцеловал его в щеку, предвкушая секс. — Что бы ни случилось, все будет хорошо. Я дам тебе знать, если что-то не так, хорошо? Ты можешь остановиться, если это не кажется правильным. Я в порядке. Луи обхватил ладонью ствол и сжал его. Мысль о том, чтобы трахнуть Гарри, была невыносимой. Это заставило его член дернуться от безумного желания. Несмотря на то, что он только что кончил, он снова стал твердым, как камень, с бурной болью в нижней части члена. Его губы вспотели, а сердце билось со скоростью тысячи ударов в минуту. Трахать Гарри, кого-то такого же подтянутого и милого, как он — это была гейская девственная сексуальная фантазия, которую Луи не смог бы вызвать в своих самых смелых мечтах. На самом деле, вся эта последовательность была невероятной. Гарри уже подарил ему настоящие, веселые поцелуи и фантастический минет. А теперь у них будет веселый секс с проникновением… Луи был переполнен чувствами. Рука Гарри накрыла его ладонь, и они вместе раскатали презерватив по члену Томлинсона. Тонкий материал чувствовался эластичным и плотным. Это сделало член Луи гладким и темно-красным. — Погоди-ка. Снова выйдя из душа, Гарри достал маленький пакетик смазки и зубами открыл его. Он выдавил прозрачный гель на презерватив и разгладил его пальцами. Член Луи пульсировал от желания, но он должен был признать, что с презервативом было странно. — Что это за запах? — спросил Луи. — Это? — Гарри внимательно посмотрел на пакет со смазкой. — Хм. Смазка со вкусом зеленого яблока. Кто бы знал! — он продолжал разглаживать смазку на члене Луи. — Должно быть, купил его, когда был голоден. — Ты такой странный, — ласково сказал Луи, проводя пальцами по мокрым волосам Гарри. — Такой красивый и странный, — от прикосновения Гарри его член встрепенулся и выпрямился. — Странный гей-секс — это лучший секс, — пошутил Стайлс. — Вот увидишь. Но ты можешь остановиться, когда захочешь. Ты мне ничего не должен. Ничего страшного. Глядя на него, Луи вдруг очень захотелось этого. Он хотел трахнуть Гарри Стайлса. — Повернись, — приказал Принц. Гарри повернулся и прижался лицом к душевой кабинке. Теплая вода хлестала его по спине, стекала вокруг и между ног. Вскоре грудь Луи накрыла его, а амулет в виде ожерелья врезался в спину. Член Луи устроился между его ягодицами, а рука раздвинула их. Твердый, влажный член уперся в дырочку Гарри, прощупывая ее твердыми, настойчивыми толчками. — Да, — выдохнул Гарри. — Блять. Чувствуется хорошо. Рука Луи крепко сжала член Гарри, когда он нашел его дырочку, и с молчаливым, устойчивым терпением Томлинсон позволил Гарри расслабиться и принять его. Медленно Луи толкнул свой член мимо внешнего кольца мышц. Даже с надетым презервативом, эта узость казалась сексуальной и восхитительной, лучше, чем все, что Луи когда-либо испытывал раньше. Он остановился, позволив ощущению проникнуть и захлестнуть его. Он не мог себе представить, каково это было в самом начале. Гарри сжал его с достаточной силой, сжимая самую чувствительную часть его члена. Трение было невероятным. Гарри быстро задохнулся, затем расслабился и снова сжался вокруг его члена, побуждая его войти. — Ты в порядке, Гарри? — голос Луи почти исчез. — Да, — ответил он. — Дай мне секунду, Лу. Я узкий… прошло уже несколько месяцев. — Ты скажешь мне, если будет больно? — с беспокойством произнес Луи. — Мне нравится, — заверил его Гарри. — Ты в порядке. И я тебе скажу. Дай мне немного времени, чтобы освоиться. Хочу тебя поглубже. Скоро. — Хочу быть глубже, — у Луи так пересохло в горле, что он почти не мог говорить. — Ты невероятен. Медленно, сантиметр за сантиметром, Гарри расслабился, и Луи почувствовал, что скользит внутрь. Он задохнулся от ощущения тяги и трения, тянущегося вдоль его ствола, как он никогда не чувствовал раньше. — Детка, — сказал Гарри, — я уже готов. Трахни меня жестко. Стайлс был прав. Секс в душе был чертовски охуенным. С такой скоростью Луи мог бы сделать в заднице Гарри сад, поливая его их оргазмом. Луи прижал его к стене, его член глубоко вошел в Гарри. Он постанывал с каждым толчком, чувствуя, как Гарри открывается и расслабляется, его жесткий член истекает и подпрыгивает в его руке. Шатен погладил его влажный член, каждая венка была так прекрасна, так драгоценна, твердая головка была фиолетовой от возбуждения, щелка истекала смазкой. Он чувствовал исходящий от Гарри запах возбуждения. Луи трахал его, и он собирался кончить от этого. Этот факт еще больше возбудил Луи, заставил его сжать бедра и прижаться к Гарри, его рот превратился в безумную, бессвязную мышцу, ищущую освобождения на спине мужчины. Гарри тихонько выдыхал, прижимаясь пухлыми губами к влажной твердой стене, тихонько подбадривая Луи. Он приподнял свою задницу, чтобы шатен мог трахать его глубже. Когда Луи прикоснулся к его простате, он вздрогнул, как большой зверь, его колени на мгновение подогнулись, а соски внезапно напряглись. Томлинсон остановился. — Ты в порядке? — Черт, — простонал Гарри. — Я так близко. Я сейчас, блять, кончу. — Да? — Луи вытащил свой член и снова вошел, ударив Гарри по простате снова. — Тебе хорошо? — из щели Гарри вырвалась струйка размером в четверть дюйма, перепрыгнув большой палец Луи. — Ах, — простонал Стайлс. — Да. Да. — Хочу трахать тебя, — прошептал Луи ему на ухо, вытаскивая почти до конца и тут же вставляя обратно. — И трахать. И трахать. Ты моя любимая вещь. Гарри откинул голову назад, глаза закрылись, рот издал самый громкий, самый непристойный, протяжный, восхитительный звук. Еще один сильный толчок от Луи, и Гарри кончил. Его член ударился о стену перед ним и начал извергать белые капли. В пар просачивался запах коньяка. Спазмы в заднице Гарри заставили член Луи кончить во второй раз за эту ночь. Он чувствовал себя единым целым с Гарри — они были соединены вместе как один человек, одна душа. Луи мягко обнял его сзади, положив одну руку на его член, доводя его до оргазма. Гарри все еще кончал, когда Луи трогал его. Его дыхание было неглубоким, медленным, сопровождалось тихим, беспомощным хрюканьем. Гарри наконец повернулся, лицо сонное и выебанное, бредовое, глупое. — Тебе понравилось? Луи засунул свой язык в рот Гарри, член все еще был глубоко в его заднице. Шатен понял, что это было за чувство. Он любил Гарри. Он чувственно поцеловал его в губы. — Мне очень понравилось. После того, как они оба закончили, Луи вытащил и снял презерватив. Он завязал его и бросил рядом с душем. Вода обрушилась на них обоих, когда они повернулись, чтобы обнять друг друга, а затем тихо поцеловаться и умыться. В постели они тихо прижимались друг к другу, когда вдалеке зазвучали высокие полицейские сирены. Гарри уже почти заснул, но глаза Луи настороженно расширились. Он только начал приходить в себя, когда раздался тихий стук в дверь. С другой стороны раздался приглушенный голос. Когда стук повторился, Луи разбудил Гарри. — В чем дело? — пробормотал он. Луи окинул взглядом темную комнату. — Кто-то стоит у двери, — прошептал он. Гарри резко выпрямился в постели, стряхнув с себя сон. — Что? Стук стал более настойчивым, и голос стал узнаваемым — голос Найла Хорана. Гарри вскочил с кровати, быстро натянул джинсы и медленно пошел открывать дверь. Луи тоже вскочил и стал рыться в комоде Гарри, чтобы найти подходящую рубашку и кроссовки. Гарри отпер замок. Как только дверь открылась, Найл ворвался внутрь. — Одевайтесь, — сказал он и тут заметил джинсы Гарри. — Надень футболку. Где Луи? Гарри положил руку ему на плечо, чтобы остановить. — Ты был на улице всю ночь, ирландец? — Нет, любимый. Ты не проверял свой телефон? — раздраженно засуетился Хоран. Луи появился перед ними, почти утонув в большой толстовке и слишком длинных трусах Гарри. — Луи. Боюсь, у нас возникли некоторые проблемы. — Что происходит? — спросил он. Найл переводил взгляд с Луи на Гарри, задавая безмолвные вопросы. Он, казалось, был в противоречии о том, что сказать. — Все в порядке. Я уже сказал Принцу, — Гарри ласково взглянул на Луи. — Он знает, что мы журналисты. И мы не будем писать эту историю. Найл с облегчением вздохнул. — О, слава Богу. Ходят анонимные слухи, что Принц где-то в Риме, — он потер лицо обеими руками. — На этот раз это не я, клянусь. Они знают, что мы были в Isola, ребята. Они знают… наверное, намного больше, и я думаю… — Найл с преувеличенным беспокойством вздохнул. — Найл, — сказал Гарри. — Возьми себя в руки. Что ты слышал? — Я думаю, они знают, Гарри, — Найл посмотрел на Луи, — и… прошу прощения, Ваше Королевское Высочество. Они каким-то образом знают о нас. Они там, ищут тебя, прямо сейчас. Вы слышали сирены? Это они бегают по этому району — итальянская полиция и Королевская Секретная Служба Донкастера, — он снова вздохнул. — Не думаю, что у нас много времени. В конечном итоге они нас найдут. — Да, наверное, — согласился Луи. — Люди Оуэна очень компетентны. Они хорошо справляются со своей работой. — Оуэн… — Гарри медленно собирал все воедино. — Глава королевской охраны Донкастера? Луи молча кивнул. Тогда кто такой Пейно? удивился про себя Гарри. Найл переводил взгляд с одного на другого. — Нам надо выбираться отсюда, ребята. — И куда идти? — сказал Гарри. Он обменялся взглядом с Луи, наконец, с тревогой заметив, как на его лице отразилось смирение. Шагнув вперед, Луи заявил: — Я думаю, мне пора домой. Стайлс начал было возражать ему, но тут же одернул себя. Это была правда, и Луи был прав, говоря это. Это всегда так заканчивалось. Они были бы дураками, если бы думали иначе. Бросив взгляд на Луи, он понял, что и его приключения подошли к концу. Выражение лица Принца стало непроницаемым, его медиа-подготовка была не зря. Волна грусти захлестнула Гарри так, что он не мог объяснить. Снова появилась стеклянная стена. Он снова был Его Королевским Высочеством, принцем Луи Уильямом Томлинсоном. Найл перевел взгляд с Гарри на Луи и обратно, неловко потирая подбородок. — Тогда я подожду внизу, — сказал он. — Машина совсем рядом. Он закрыл за собой дверь. Полицейские сирены завыли как раз в тот момент, когда шаги Найла затихли на лестнице. Они были громче и ближе, чем раньше, освещая тихую комнату. — Луи… — начал Стайлс. — Я люблю тебя, Гарри, — одновременно сказал Луи. Они стояли лицом друг к другу, даже не на расстоянии вытянутой руки. — Я серьезно. Стихотворение, которое ты прочел мне вчера вечером — о душе, пробуждающейся ото сна, — я не забуду. Мне посчастливилось побыть с тобой, пусть и недолго. Ты… — Луи, не надо, — глаза Гарри покраснели. — Пожалуйста, ничего не говори. Не делай все еще хуже. — Ты спас меня, — сказал ему Луи. Его голос срывался, но он продолжал говорить. — У меня было лучшее время в моей жизни, и я нашел себя благодаря тебе. У нас нет другого выхода. Ты ведь это знаешь, да? — где-то совсем рядом с ними в воздухе завыли полицейские сирены. Луи взял Гарри за руку. В его широко раскрытых голубых глазах стояли слезы. — Но так оно и было… ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Это того стоило. — Луи, — с болью вздохнул Гарри. — Ох…ты даже не представляешь, что ты сделал, — его лицо тоже было влажным от слез. Ему было все равно. — Иди сюда. Он притянул Луи к себе для еще одного поцелуя. Они медлили так долго, как только могли, пытаясь успокоить друг друга. Гарри медленно погладил все еще влажные волосы на голове Луи, в то время как тот обнимал за его шею, прижав большой палец к лопаткам Гарри, чтобы закрепить его чувства, сохранить память об этом моменте. Их груди беззвучно вздымались, но больше говорить было не о чем. Любовь переполняла и останавливала их. В конце концов они оторвались друг от друга и стали спускаться по лестнице. Найл ждал их на водительском сиденье. Они сели в машину, когда Найл завел ее. Вскоре машина влилась в гул ночного движения. Когда они подъехали, Найл сбросил скорость и выключил зажигание в квартале от нужного места. — Приехали, — сказал он. — Посольство Донкастера. Не думаю, что нам стоит подъезжать ближе, да? Луи посмотрел на их переплетенные руки. Он повернул руку Гарри ладонью вверх и начал прослеживать линии жизни, так же, как Гарри сделал с ним этим утром. Только сейчас было уже поздно, Луна едва виднелась над темно-коричневым римским ночным небом и россыпью звезд за дымкой города. По правде говоря, сейчас рука Гарри была даже не видна, а просто осязаема, линии на его коже были неуловимы, как любовь. Ночной воздух наполнился хрустящей прохладной глазурью, и Стайлс вспомнил, что Луи мог легко замерзнуть, что прошлой ночью он уютно устроился в чужой куртке, словно завладев чужим владением. Он чуть не рассмеялся при этом воспоминании. Он осторожно прижал руку Луи к своему сердцу. Слеза скатилась вниз, упав на его тыльную сторону. Поднеся ладонь Луи ко рту для поцелуя, Гарри сказал: — Увидимся. — Увидимся, Гарри Стайлс, — Луи не смотрел на Гарри. Он добавил с усмешкой: — Если это действительно твое настоящее имя. В последний момент шатен наклонился для мучительного прощального поцелуя. Их губы встретились в месиве соленых слез. Гарри крепко держал его, их груди синхронно поднимались и опускались, пока тикали секунды. — Я тоже люблю тебя, — прошептал Гарри, целуя его в висок, — больше, чем ты можешь себе представить. Я думаю, что смогу любить тебя вечно, — он остановился, чувствуя, как в горле у него встал тугой комок. Его взгляд затуманился, когда он почувствовал, как Луи дрожит. — Не будь хорошим, мой дорогой. Никогда не будь хорошим, — он погладил Луи по волосам, теперь почти сухим. Томлинсон молча дрожал и беззвучно плакал. В груди Гарри так сильно болела, словно в нее вонзились шипы. Он едва мог произнести следующие слова. — Будь храбрым. Будь собой. Вырвавшись, Луи открыл дверцу машины и направился к посольству. Он был худой, одинокой фигурой под желтыми уличными фонарями. Однако не успел он дойти до входа, как величественные двери девятнадцатого века распахнулись, и навстречу ему выбежал молодой человек примерно того же возраста, что и Луи, но чуть выше ростом. Он качал головой взад-вперед, широко улыбался и обнимал его за плечи. Он энергично похлопал его по плечу и даже громко рассмеялся. Из темноты машины Найл и Гарри молча наблюдали за происходящим. Прежде чем они вошли внутрь, Луи бросил быстрый взгляд назад, словно пытаясь найти машину. Затем он небрежно повернулся и вошел, и двери закрылись.