One More Time Again

— Может, мне нужно сказать тебе то, что я мог бы знать, только если бы был из будущего? — начал Гарри. Он отпросился с вечеринки после шоу и сейчас отсиживался в кресле в одном из залов дома «X-Фактора». — Ну, и тебе привет, Гарри, — сказала Джемма. — Поздравляю и все такое. Хотя, кажется, ты все еще немного не в себе. Гарри все равно не удержался от легкой улыбки. Джемма говорила как его сестра из 2018, как будто восемь лет и не прошли в обратном порядке. — Итак, расскажите мне что-нибудь, что можете знать только вы, мистер путешественник во времени. — Ладно, хорошо. — Он сел ровнее. — Один из твоих профессоров — по естествознанию, кажется? — собирается сказать просто повторить материал второй половины семестра. Но на экзамене будет все. Так что, возможно, ты захочешь иметь это в виду. — Это было в прошлом семестре, — сухо ответила Джемма. — Оу. — И из-за этого я чуть не завалила экзамен. Спасибо за напоминание. — Извини. Эм, хорошо, у меня есть кое-что получше. Я знаю, что ты встречаешься с тем парнем, Эриком, но скрываешь это. Ты не скажешь мне и маме, пока не пройдет шесть месяцев. — Не думаю, что я вообще знаю Эрика. Что она и сказала бы, если бы пыталась сохранить это в секрете. Но не похоже, что она врет. Джемма добавила: — Хотя твой голос звучит по-другому. — Я знаю. — Гарри выпустил воздух из легких. — Поэтому я пел так дерьмово. Как будто я проснулся с чужими голосовыми связками в горле. — Я не это имела в виду. Он нахмурился. — Тогда о чем ты? — Просто… Подожди. Ты пытаешься говорить с акцентом? Пожалуйста, только не говори, что собираешься убеждать меня, что ты в будущем американец. — Я говорю как американец? — Нет, не очень, — усмехнулась она. — Как будто ты не можешь решить, хочешь ли ты говорить как американец или коренной британец, и у тебя плохо получается и то и другое. — Эй, — хныкнул он. А потом услышал хлопок входной двери и топот множества ног. Люди, должно быть, вернулись с вечеринки. Он вздохнул и согласился: — Думаю, я просто провел некоторое время в Штатах. На самом деле много времени. В перерывах между гастролями он в основном жил в Лос-Анджелесе. Это имело смысл, поскольку и его новый менеджмент, и студия звукозаписи — все там. И большинство его авторов и сотрудников тоже. Не говоря уже о негласном соглашении с Луи находиться на разных континентах. Гарри достался тот, что с пальмами, солнечными пляжами и шоссе I-5. — И, — продолжил он, — менеджмент будет продолжать требовать, чтобы мы меньше разговаривали с акцентом, для маркетинга и все такое. Я не пытаюсь говорить лучше или что-то в этом роде. Не то чтобы эти указания так уж сильно на него влияли. В основном приходилось напоминать Луи и Найлу. — Менеджмент, — эхом отозвалась Джемма. — Черт, Джемс. — Гарри устало откинулся на спинку кресла и посмотрел на тикающие часы в дальнем конце темной комнаты. — Не знаю, что и сказать, чтобы ты поняла, что я не совсем сошел с ума. Я даже не могу проспойлерить, что будет завтра. Двадцать пятого октября 2010 года я не следил за новостями. — Ты ругаешься больше, вот что, — услужливо предложила Джемма. — Они и это сказали тебе делать для маркетинга? В конце концов он выложил свою историю, и, видимо, Джемма не до конца поверила, но по крайней мере не отправила его в психиатрическую больницу. На его дюжину вопросов, что он должен делать здесь, не было ответов, но зато была его до боли знакомая сестра, с которой можно было поговорить. Этого достаточно, чтобы пойти спать, прежде чем кто-то начнет волноваться. Гарри взобрался на свою койку, стараясь быть как можно менее неуклюжим, чтобы не разбудить парня под одеялом. Но к тому времени как он добрался до верха, Луи приподнял одеяло для него. — Долгий разговор с сестрой? — прошептал Луи. — Извини. Не стоило меня ждать, — сказал Гарри. Луи лежал на спине, и он положил голову ему на грудь. Томлинсон обнял его. Луи издал тихий смешок, и дыхание взъерошило волосы Гарри. — Хазза, это нормально, что ты немного скучаешь по дому. Тебе всего шестнадцать. — Да. — Его пальцы скользнули по изгибу бока Луи, теплому сквозь потертую футболку. Тоска по дому на самом деле не ложь. — Спокойной ночи, Лу. — Спокойной ночи, Гарольд. Гарри хмуро смотрел на свой ноутбук, пытаясь вспомнить старый пароль от Твиттера. Может, от разговора с Джеммой, а может, просто от облегчения, что прошел в следующий этап, но утром Гарри чувствовал себя гораздо лучше. Позади него на плите жарилась яичница, включен чайник, тостер на этот раз настроен подобающим образом. Гарри столкнулся с Мэри, выходившей из ванной; услышал громкие голоса Шер и пары других девочек из их комнаты на первом этаже — но он встал достаточно рано, чтобы кухня была в его распоряжении. Он даже вдохновился на твит, и теперь его ноутбук стоял открытым на кухонном столе. Его страница в Твиттере выглядела совсем не так, как он привык. Обычная, голая, как будто она могла принадлежать не знаменитому человеку. На аватарке одна из промо-фотографий с «X-Фактора». Рядом с его именем не было галочки. Число читателей едва превышало тысячу. Хотя, надо признать, для шестнадцатилетнего Гарри Стайлса это много. Он уже попробовал два пароля, которые смог вспомнить, но они не работали. Конечно, он не уверен, что правильно их помнил, так как они были не более чем случайным набором букв и символов, которым менеджмент защитил его аккаунт. И теперь он в одной попытке от блокировки собственного аккаунта. Он повернулся к яичнице, потрогал ее краешком лопатки и решил, что пора перевернуть. Вода еще не закипела, поэтому он вернулся к ноутбуку. Может быть, менеджмент пока еще не взял на себя его аккаунт. Может быть, его пароль все еще… Он прикусил губу и оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не смотрит. А потом торопливо, словно исподтишка, напечатал: «ГарриТомлинсон», соблюдая заглавные буквы и все такое. — Вот ты где! Гарри испуганно пискнул. В дверях гигантской кухни стоял Луи. Немного помятый, на носу очки, ноги босые, на поношенной футболке «Юнайтед» складки, треники низко висят на бедрах. Гарри не стыдно признаться, что он хотел бы провести все утро, просто глядя на него. Это напомнило ему… Он глянул назад на случай, если на экране каким-то образом виден его набранный большими жирными незашифрованными буквами пароль, — и вместо этого увидел свою страницу, успешно войдя в систему. Он повернулся обратно к Луи. На самом деле он немного удивлен, что это Луи, а не Найл первым нашел его. Найл имел безошибочное шестое чувство, когда еда готова, и мог проснуться от мертвого сна ради горячей еды. — Ты приготовил завтрак? — спросил Томлинсон. — Ага, — сказал Гарри и улыбнулся ему. — Они принесли фрукты и бублики. — Он кивнул в сторону столовой, куда подавали еду. — Но я хотел сделать для всех нас что-то особенное. Ну, знаешь. Отпраздновать. — О-о, Кудряшка, ты такой сопливый. — Луи ткнул его в щеку, как всегда безошибочно нащупывая ямочку. — Позовешь парней? Гарри Стайлс @Harry_Styles 25 Окт 2010 Как вам яичница по утрам? Гарри смотрел на гигантский и завораживающе жуткий портрет самого Саймона Коуэлла на стене кабинета. Два года назад Гарри вернулся в свой большой пустой лондонский дом. Тот самый дом, который он купил много лет назад и в котором останавливался только тогда, когда ему нужно было, чтобы папарацци оставили его. Ник недавно выгнал его из комнаты для гостей, и он чувствовал, что начинает злоупотреблять гостеприимством Эда. Так что он потащился в спальню собственного дома с чемоданами в руках, и тут у него внезапно чуть не случился сердечный приступ. У Ника в спальне Гарри висела полноразмерная копия этой самой картины. Это было странное и пугающее извинение, и Гарри снились кошмары, пока он наконец не снял ее, оторвав кусок штукатурки со стены, но до сих пор не закрасил это место. Теперь, в 2010 году, картина все еще существовала, и в офисе Саймона были все те же белые стены и жесткие углы, которые он помнил. Съемочные группы даже не совсем незнакомы. Они сели с Саймоном на диван, так как за столом не хватало места для всех. — Итак, ребята. — Он задумчиво барабанил пальцами, откинувшись на спинку стула. — Вы продержались еще неделю. Гарри не собирался сидеть рядом с Луи на диване перед Саймоном. Определенно, он не собирался сидеть здесь с рукой Луи, небрежно перекинутой через спинку дивана позади него. Но вот он здесь. Однако тот даже искоса не смотрел на них. — Тема этой недели — Хэллоуин, — продолжил Саймон. — Хэллоуин? — повторил Зейн. Луи нетерпеливо наклонился вперед и сказал: — Пожалуйста, скажите мне, что мы исполним Thriller. При этом движении его рука соскользнула со спинки дивана и обняла Гарри за плечи, и Луи просто оставил ее там. Пальцы Гарри дернулись на ремешке сумки. — Нет, — сказал Лиам. Затем с беспокойством оглянулся на Саймона. — Мы ведь не будем, правда? Найл сумасшедше расхохотался. — Нет, — сказал Саймон. Уголок его рта приподнялся. — Тогда нас точно выгонят. — Луи ссутулился в драматическом разочаровании, его голова упала на плечо Гарри. Девушки из Belle Amie ждали, когда парни и съемочная группа выйдут из кабинета Саймона. — Рад вас видеть, дамы, — громко сказал Луи. — Послушайте, мы знаем, что вы сделали, — сказала светловолосая девушка. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — солгал Луи, прячась за Лиамом. — Эм, что мы сделали? — спросил Малик. — Не притворяйся, что не знаешь, — сказала девушка с каштановыми волосами, небольшого роста. — Будильник? Который вы закопали в нашем гардеробе? И завели на три часа ночи накануне выступления? — Блондинка скрестила руки на груди. — Что? Мы этого не делали, — сказал Лиам, однако оглянулся на Луи и прищурился. — Думать, что вы должны саботировать нас для победы, это просто жалко, — продолжила она. Гарри заметил, как оператор навел на них видеокамеру, и спрятался за Луи. Оглядываясь назад, Гарри понимал, что если бы он вообще думал, то понял бы, что разыгрывать комедию с теми, у кого больше всего причин презирать их и кто деликатнее всех держался за свое место здесь, было не лучшим проявлением спортивного мастерства. В его оправдание, в это время он отвлекался на то, как бы не поцеловать Луи. — Девочки, Саймон освободился, — объявил помощник Коуэлла. — Увидимся позже, Зейн? — бросила им вслед высокая темноволосая девушка. Как ее звали? Женева? — Тем не менее это было мило с его стороны, — сказал Найл, когда они все вместе спускались по лестнице в офисе Syco. — Позаниматься сегодня. Они встретились с Сандипом на нижнем этаже. После того как они сбежали от Belle Amie, лифт занял слишком много времени, и они не хотели упустить ни минуты занятия. Почему-то никто не спросил, как Гарри узнал, что дверь без таблички вела на лестницу. Не все исполнители приступали к занятиям по вокалу в понедельник. По всей видимости, один не встречался с Сандипом аж до среды. Когда они уходили, Саймон сообщил, что потянул за несколько ниточек, чтобы отправить их к Сандипу. — Зачем Саймону вообще дергать за ниточки? — спросил Лиам. — Разве он не отвечает за все это? — Как называется эта кукла? — вмешался Гарри. — Какая? — сказал Луи. Он толкнул Гарри локтем, совсем не сильно, но тот споткнулся, и Луи пришлось схватить его за руку, чтобы удержать. — Черт, осторожнее, Гарольд. — Ну, знаешь, кукла. С ниточками? — сказал Стайлс, выпрямляясь. — Марионетка? — спросил Зейн. Он оглянулся на Гарри. — Да, марионетка, — сказал Гарри. Луи не отпускал его руку, как будто боялся, что Гарри все еще может упасть. Но он не виноват, что здание старое, лестница узкая и истертая по краям, а ноги у Гарри не такой длины, какой должны быть. Он продолжил: — Саймон Коуэлл — кукловод. Поняли? Потому что он дергает за все ниточки. — Что ты имеешь в виду? — спросил Лиам. — Это шутка, — сказал Гарри. Найл засмеялся, и Луи тоже, хотя и запротестовал: — Это даже не шутка! Здесь нет кульминации. — Ты смеешься, — самодовольно заметил Гарри. — Полное затмение сердца, — пропел Хоран, когда они толпились в кабине звукозаписи. Зейн эхом повторил: «сердца», с вибрато в конце. — Я что-то упускаю? — спросил Лиам. — Что упускаешь? — рассеянно спросил Сандип. Он открыл проигрыватель на компьютере. — Наша песня имеет хоть какое-то отношение к Хэллоуину? — Я уверен, ты все поймешь, — сказал Сандип и обернулся. — Готовы посмотреть субботнее выступление? Кто-нибудь из вас его уже видел? Нет. Вчера они были заняты весь день и не подходили ни к телевизору, ни к компьютеру. Мобильные телефоны 2010 года, по-видимому, не могли обрабатывать видеозаписи на веб-сайте «X-Фактора». Сандип нажал кнопку воспроизведения, и Гарри вдохнул, собираясь с силами, чтобы столкнуться лицом к лицу со своим отвратительным выступлением. Песня все шла, и он в замешательстве нахмурился. На экране компьютера Зейн закончил песню строчкой «Никто, кроме меня, не зна-а-ае-е-ет», а затем толпа начала аплодировать, и слово перешло судьям. Сандип нажал «стоп» и повернулся к группе, собравшейся в узкой кабине звукозаписи. — Очень хорошо, ребята, — сказал он с дружелюбной улыбкой. — У нас еще много работы, но вы неплохо потрудились за третью неделю. — Да, это так! — воскликнул Луи. Он дал Зейну пять, и Найл издал лающий звук. Стайлс посмотрел на Лиама. Он единственный, кроме Гарри, кто не радовался, просто стоял с морщинкой испуга на лбу. Гарри оглянулся на Сандипа, очутившегося в чрезмерно восторженных объятиях Хорана. — Но это даже не похоже на нас, — выпалил Гарри. — Конечно, это похоже на нас, — со смехом сказал Найл, отстраняясь от Сандипа. — А на кого еще это может быть похоже? — Мы никогда так не звучали, — сказал Гарри. Сандип с трудом выдерживал его взгляд. Его карие глаза, как всегда, добрые, но было в них что-то еще. — На такой площадке, как эта, ты будешь звучать иначе, чем обычно. — Ты же знаешь, что дело не только в этом, — настаивал Гарри. Сандип был главным автором их первого альбома, и Гарри он всегда нравился. Но во второй раз парни прошли через немало конфликтов с Сандипом и другими авторами из-за своих песен. — Что ты говоришь, Гарри? — мягко спросил он. — Он говорит, что ты нас подменил, — предательски сказал Лиам. — Все, что мы сделали, это отрегулировали уровень звука, — спокойно сказал Сандип. — Это нормально на такой огромной площадке, особенно когда речь идет о выступлении группы. — Но не так же, — не отступал Стайлс. — Послушайте, ребята… — начал Сандип. — В каком смысле «подменил»? — прервал его Луи вопросом, обращенным к Лиаму. — Автотюн, — пояснил Лиам и повернулся к Сандипу: — Я знаю, что ты делал это на прослушиваниях, об этом писали во всех газетах. Но этого не должно было случиться с живыми выступлениями. — Автотюн — сильно сказано. — Сандип прислонился к столу и скрестил руки на груди. — И это не совсем так. Без монтажа звука в любом случае не обойтись. Вы привыкнете к этому со временем. — Нет, это определенно нечто большее, — повторил Гарри и разочарованно покачал головой. Он не помнил, чтобы в прошлый раз все было так. Но сейчас это так невероятно очевидно, и он не понимал, почему Сандип делает вид, что не слышит. Гарри указал на экран компьютера, застывший на изображении Саймона Коуэлла и Луиса Уолша, смотрящих друг на друга. Он сказал: — Я не попадал в ноты на протяжении всего моего соло. Но на записи этого нет. — Не волнуйся, Гарри, — сказал Сандип. — Мы будем работать над тем, чтобы делать твои ноты более четкими. Мы сосредоточимся на этом на текущей неделе. И когда ты будешь петь более чисто, тебе не понадобится коррекция высоты тона. — Подожди, — медленно проговорил Зейн. — Значит, они и вправду откорректировали соло Гарри? Вы можете сделать это на живом выступлении? — Не только Гарри, — сказал Лиам. — Нас всех. Стайлс смотрел на Сандипа. Краем глаза он заметил, как парни переглянулись между собой. — Я хочу победить, — колебался Пейн. — Конечно, хочу. Но… — Но, — заключил Луи, — не таким образом. Это вроде жульничество, да? Гарри услышал, как Зейн и Найл тихо согласились. — Послушайте, ребята, вы продержались еще неделю. Это сделали не мы и не наши звукотехники. Это все вы. И это стоит отпраздновать. Это не обман, если мы немного настроили звук. Во всяком случае вы все еще в невыгодном положении. Мы создали One Direction всего несколько недель назад. Вы привыкнете, и тогда вам не понадобится помощь. — Значит, ты откажешься от автотюна? — спросил Лиам. — Да, — сказал Сандип. Он взял со стола стопку бумаг и передал парням. — Но все в ваших руках. Вам нужно много работать. — Верно. — Гарри вздохнул и посмотрел на ноты Total Eclipse of the Heart‎. Когда они вернулись в дом, парни столпились вокруг ноутбука Гарри, чтобы посмотреть клип Бонни Тайлер на YouTube. После этого наступило долгое молчание. — Это пиздецки жутко, — наконец сказал Зейн. Гарри уткнулся лицом в плечо Луи. Если бы он вообще помнил это видео, то закрыл бы глаза гораздо раньше. Как бы то ни было, примерно в то время, когда появились светящиеся глаза, он понял, что ночью его неизбежно ждут кошмары. — Теперь я понимаю, почему Саймон выбрал его на Хэллоуин, — сказал Лиам. — Думаешь, я смогу нарядиться светящимся призраком? — спросил Найл. — Давайте попросим Брайана включить в нашу хореографию фехтование на мечах, — сказал Луи. — Теперь мы можем посмотреть кавер Эллен? — слабым голосом спросил Гарри. — Привет, — сказал Гарри, как его и просили. — Это One Direction, и это наш видеодневник. — Видеодневник за четвертую неделю, — вставил Луи со ступеньки ниже. — Видеодневник четвертой недели, — поправил Стайлс. Пэтти кивнула ему из-за спины оператора. Гарри ее узнал сразу, как только она присоединилась к оператору, и невольно вздрогнул, увидев ее снова. Он и не замечал, что даже во время «Х-Фактора» был Модест. — Ну, ребята, — сказала она. — Расскажите, как вы провели прошлую неделю. Как вы относитесь к тому, что вам пришлось поменять песню в последнюю минуту? Парни смотрели друг на друга. Ответил Лиам, но из него будто клещами вытягивали слова. — Мы очень довольны нашим выступлением на прошлой неделе. Больше никто ничего не произнес, поэтому Пэтти подсказала: — И изменением песни в последнюю минуту? — Конечно, изменить нашу песню в последний момент было сложно, — сказал Пейн в камеру. — Но Саймон поступил правильно. И мы очень довольны тем, как все получилось. Луи перешел к чтению вопросов. Он шумный и несносный и по какой-то причине надел на глаза шарф, который утром позаимствовал у Кэти Виассел. Гарри знал, что переступает черту, только когда ему есть чем отвлечь других от себя. Притянуть к себе внимание, чтобы никто по-настоящему не заметил его. Но Гарри не знал причины. Сделал ли он это и в прошлый раз? Несколько минут назад, когда Зейн нашел его, Гарри как раз просматривал свою старую страницу в Фейсбуке. Гарри послушно последовал за ним к лестнице за кухней, но ничего не говорил, пока они шли по дому. Он больше не знал, что сказать Малику. За последние три года они не разговаривали, если не считать редких вежливых «привет» на вечеринках. А сейчас оставалось пять лет до того, как он изменит невесте, оставит их посреди тура, а затем ослепит объявлением в Фейсбуке, что он покидает группу. Даже если несправедливо осуждать его за то, чего он еще не сделал, он все тот же Зейн, который сделал это. Он оставил их и никогда не оглядывался назад. Гарри, по крайней мере, оглянулся. Так пристально, что оказался в прошлом. — И наш последний вопрос от Селии, — громко сказал Луи, прерывая его мысли. Он делал вид, что ничего не видит сквозь повязку на глазах, но в то же время зачитывал вопросы с листов, которые дал ему помощник. — Какой самый любящий и заботливый поступок вы совершили бы для девушки? — Я бы взял девушку в романтический отпуск, — сказал Лиам. Найл и Зейн запинались на каждом слове, пока Луи не потерял терпение и не оборвал их: — А что насчет тебя, Гарри? — Эм, я бы… — Гарри замолчал. Он знал ответы наизусть, но не всегда мог заставить себя произнести их. Была причина, по которой теперь такие вопросы занесены в черный список, когда у него больше нет парней, готовых прикрыть его. Но, глядя на Луи и его нелепый шарф, он понял, что и сегодня его никто не прикроет. Здесь, в 2010 году, они не знают, как он ненавидит вопросы о девушках. Они, наверное, даже не знают, что он гей. Луи узнал об этом, когда Гарри поцеловал его, а остальные — когда несколько недель спустя застали их целующимися. Найл неловко рассмеялся. Лиам и Зейн просто смотрели на них. А Томлинсон смотрел на него широко раскрытыми от страха глазами. Однако это был последний неприятный момент. И, честно говоря, возможно, не было бы неудобно вообще, если бы руки Луи не были наполовину в штанах Гарри. Гарри рывком вернулся в настоящее — прошлое? — когда почувствовал, как Луи ткнул его в ногу. — С тобой все в порядке, Гарольд? — Эм, кажется, я забыл вопрос, — слабым голосом произнес Стайлс. Луи рассмеялся, и Гарри услышал смех Зейна снизу. — Хорошо, — сказал Луи. — Очевидно, Кудряш ничего не сделал бы для девушки, которая ему дорога, но я могу сказать вам, что сделал бы я… — Подожди. — Пэтти из Модеста прервала его знакомым Гарри способом. — Гарри должен ответить. — Но Зейн и Найл не ответили, — напомнил Лиам. — Ответ Гарри наберет больше просмотров, — парировала она, скрестив руки на груди. — И еще больше голосов на следующей неделе. Гарри, вопрос был в том, что самое заботливое ты сделал бы для девушки. — Ладно, хорошо, — сказал он, глядя вниз. Они, очевидно, уже решили сделать его фронтменом, и Гарри тоже не понимал, когда это произошло. Он просто не мог… Он не мог это сделать. — Девушка, о которой я забочусь больше всего, это моя мама. И я, наверное, испек бы ей торт. — Хороший ответ, мистер Стайлс, — громко сказал Луи. — Ты мог бы сделать это и для парней, которые тебе небезразличны. — Что? — Гарри почти задохнулся. Глаза вылезли из орбит, потому что невозможно, чтобы Луи сказал это перед камерой… — Например, четверо твоих лучших друзей, — продолжил Луи, не обращая внимания. — Которые, как я знаю, были бы весьма признательны за торт. — Я люблю шоколад, — вставил Лиам. — Твои четверо приятелей будут особенно тебе признательны за шоколадный торт, Гарольд. Пэтти покачала головой, но, к счастью, не заставила Гарри отвечать еще раз. Гарри лежал на кровати Лиама, поскольку на ней единственной не было бардака. Он листал форумы Digital Spy по «Х-Фактору» на своем компьютере, пытаясь найти себя из 2010. По-видимому, высшее руководство действительно позиционировало Гарри как фронтмена группы на таком раннем этапе. На самом деле даже раньше. Была ссылка на то, как Саймон Коуэлл сказал Конни, что член группы, с которым он больше всего хотел бы «поговорить», это Гарри. Тот не помнил эту запись. Тем более Саймон никогда не упускал повода для разговора с ним. Там был и пост о том, что они начинают влюбляться в Луи после видеодневника. Но затем — ответ, что они не понимают, почему Луи вообще в группе, и что он худший певец в группе. В другом посте придумали слабую защиту, что они едва ли даже слышали, как он поет. На той же странице была ссылка на видео из эпизода Bootcamp, где Саймон называл Лиама скучным и одномерным. Гарри помнил это и помнил, как тяжело это воспринял Лиам. Даже если это далеко не худшее, что любой из парней услышит о себе, Гарри все равно хотел бы залезть в компьютер и удалить все с сайта. Но вдруг ему на спину прыгнуло тощее тело. — Луи! — закряхтел Гарри. Потому что, если веса парня, упавшего на него, было недостаточно, теперь руки Луи скользнули ему под футболку, и он защекотал его. — Прекрати. Он хихикал и вертелся, как уж на сковородке, хватая проворные пальцы Луи и пытаясь оттолкнуть его. В какой-то момент его ноутбук со стуком упал с кровати, но ему было все равно, потому что Луи смеялся и улыбался, а его яркие глаза сияли. Томлинсон наконец перестал и оседлал бедра Гарри. Свет из окна позади освещал Луи. Стайлс окинул взглядом его силуэт: мускулистые руки, грудь, тонкая талия, животик под хорошо сидящей футболкой. Широкие, сильные бедра удерживали Гарри на месте, скрученного в простынях. Волосы Луи были в полном беспорядке от борьбы, прямые и растрепанные вокруг глаз. Мальчик Стайлса мягкий и такой красивый, и он нежно улыбался ему. Этот его «Гарри-взгляд», он так скучал по нему. — Ты такой красивый, — выпалил Гарри. Луи выгнул брови, и Гарри почувствовал, что покраснел. Он знал, что Луи к нему неравнодушен. Знал это, потому что будущий Луи неоднократно говорил, что Гарри подходил ему с самого начала. И рассказывал, как трудно было притворяться, что это не так. Томлинсон быстро пришел в себя после неожиданного признания и улыбнулся. Он ткнул пальцем в ямочку, заставляя Гарри улыбнуться в ответ. — Я думаю, ты и сам не ужасное чудовище, Хазза, — сказал Луи. А потом громко хихикнул и потянулся к шее Гарри. Гарри был на верном пути к полному возбуждению, и то, как Луи засосал кожу на его шее, чтобы оставить засос, совсем не помогало. Луи двигал бедрами, давая ему совсем ненужное трение. Гарри знал, что Луи ощущал его, и сам сквозь слои одежды чувствовал, что не он один страдает. Стайлс не знал, как Луи удалось убедить себя, что они просто близкие друзья. — Вот, — сказал Луи. Он снова сел и критически осмотрел свою работу на шее Гарри. Его голос дрожал, и Гарри знал, знал, что он понимает происходящее больше, чем хочет показать. Но Гарри не мог смириться с мыслью, что придется оттолкнуть его, и в отчаянии сказал: — Тук-тук. Луи по-прежнему не сводил взгляда с его шеи и вздрогнул, когда он заговорил. Это быстро превратилось в равнодушный взгляд, но он сдался, как всегда, и сказал: — Кто там? — Корова идет, — сказал Гарри. Против воли ему пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться. Это одна из его самых умных шуток, и он заставлял смеяться целые стадионы. — Корова идет кто? — сказал Томлинсон, хотя, похоже, ему больно это говорить. — Нет, корова мычит! Повисло молчание, а затем: — Гарри, ты хуже всех, — сказал Луи и покачал головой, но он все же смеялся вместе с Гарри и все еще сиял в солнечном свете. — Правда хуже всех, — добавил он. Следующим утром Гарри решил, что хочет почувствовать себя самим собой. Он начал с кудрявого беспорядка на голове, который делал его на вид, ну, шестнадцатилетним. Он написал Джемме: «Это против правил путешествий во времени — сделать нормальную прическу?» Он оставил свой мобильник наверху, а забрав его после завтрака, прочитал ответ: «Даже пытаться не стоит». И еще одно сообщение, которое гласило: «Если ты сможешь усмирить этот беспорядок, я правда поверю, что ты из будущего». А затем: «А если ты еще раз разбудишь меня таким ранним сообщением, я тебя прирежу». У шестнадцатилетнего Гарри была только бутылочка дешевого геля, и он думал, что никакой продукт такого флуоресцентного зеленого цвета в принципе не может сделать что-то нормальное с его волосами. Но исключено, что он сможет позволить себе любимые бренды из будущего, если они вообще уже существуют. Однако заначка Зейна, которая занимала всю поверхность их прикроватного столика, выглядела многообещающе. Когда он оказался в ванной и принялся тщательно изучать себя в зеркале, быстро стало понятно, что сделать любую прическу в будущем без стилиста можно было во многом благодаря хорошей стрижке. Но не все усилия были напрасными. По крайней мере, ему удалось сделать свои кудри немного менее вьющимися. Конечно, как только он вернулся в комнату, он столкнулся с Луи. — Что ты сделал со своими волосами? — спросил он. И тут же начал снова все портить. Они встретились с Брайаном в гимнастическом зале в центре Лондона для отработки хореографии, что закончилось согласием на хореографию, которая полностью состоит из сидения, затем стояния, а затем из трех шагов вперед. Но ни Гарри, ни другие не собирались жаловаться на то, что не делали ничего более сложного. На выходе их ждала толпа, потому что, очевидно, их местоположение слили в интернет, и после раздачи автографов и нескольких селфи они направились домой для законных трех часов отдыха. Друзья Гарри присоединились к Мэтту и Эйдену, а еще двое других — к футболу в саду за домом. В доме еще остались несколько участников, но, когда Гарри тайком пробрался в тренировочные залы, он с радостью обнаружил, что те пусты. Вот уже третий день ему удавалось найти время, чтобы порепетировать в одиночестве. Две комнаты маленькие, вероятно, предназначены для спален на первом этаже. В одной на ноутбуке висел бюстгальтер неизвестного владельца, и он решил выбрать другую комнату. Он бросил взгляд на записывающее устройство, но вместо этого достал мобильный. Было бы намного лучше использовать нормальный микрофон, но он точно не хотел записывать свои попытки контролировать свой голос. Он обнаружил, что его голос любит звучать немного выше, чем он привык, и когда он привыкал к этому, это делало чудеса с поддержанием тона. Его диафрагмальные мышцы не так развиты, как он привык, поэтому он должен использовать немного больше мышц, чтобы проецировать и контролировать дыхание. Но теперь, когда он это знал, он мог это компенсировать. И он не уверен, что ему нужно делать со своими голосовыми связками — уверен, что у преподавателя по вокалу было бы много технических названий для этого, — но их одновременно сложнее и легче контролировать. По крайней мере, в конце концов, это все еще его голос, и ему стало вполне комфортно с ним. После некоторых разминок сегодняшняя практика включала в себя ностальгическую What Makes You Beautiful, исполнение Girl Crush, которая в данный момент много значила (но когда она не значила?) и Sign of the Times, где он правда брал даже самые высокие ноты, даже если не мог тянуть их так долго, как должен был. Тут он понял, что забыл принести воду, и попытался выскользнуть из комнаты, чтобы схватить бутылку. Но вдруг замер. Лиам там. Он сидел в одном из мешков-кресел в маленькой импровизированной гостиной. Гарри оглянулся на репетиционную, а затем на Лиама, который смотрел на него широко раскрытыми глазами. Репетиционные залы не звукоизолированы. Отнюдь нет. — Гарри, что это было? — спросил Пейн после долгого молчания. — Я, эм, — начал Стайлс. — Я думал, ты играешь в футбол со всеми. — А я думал, мы друзья. Или, по крайней мере, приятели, — сказал Лиам. У него угловатое лицо, растрепанные волосы, и он выглядел злым и обиженным, как щенок бульдога, которого только что пнули. — Я не думал, что ты умеешь так петь. Я думал, ты хочешь того же, что и мы. Почему ты так много скрываешь? Гарри опустился в мешок рядом с ним. Он глубоко вздохнул. — Ли, мы друзья, я обещаю. И я хочу выиграть так же сильно, как и ты. Я просто… — Лиам умен, и он знал музыку, и Гарри знал, что просто оскорблял его, но все равно пытался. — Может быть, я тренировал вокал, но забыл упомянуть об этом? Лиам прищурился. — Ты не поверишь, но я слишком стесняюсь петь при всех. — Нет, — коротко ответил Пейн. — Ладно, — сказал Стайлс. Он теребил подол рубашки — нервная привычка, которую он перенял у Луи. — Поверишь ли ты мне, если я скажу, что последние восемь лет почти постоянно гастролирую и записываюсь и, может быть, даже получил небольшую вокальную подготовку? Лиам долго смотрел на него, а потом вздохнул. — Это твое самое правдоподобное объяснение? — Он покачал головой. — Я даже не узнаю ни одной из песен, которые ты пел. — Это потому, что Girl Crush будет только через пару лет. Я думаю. — Ее не было на iPod, когда он смотрел, а его младшее «я» абсолютно точно загрузило бы ее, если бы она существовала. — А, эм, What Makes You Beautiful — наш первый сингл. Sign of the Times… немного позднее. Лиам просто смотрел на него. — Мне не следовало говорить тебе об этом? — Стайлс провел рукой по кудряшкам. Гель Зейна уже давно побежден дождливым лондонским днем. — Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Лиам. — Точно, — сказал Гарри. Он отвернулся. — Итак, я встретил эту женщину. И ее дочь. Ну, ее племянницу, вообще-то. Я был в шляпе и темных очках, но я не был удивлен, что они узнали меня, понимаешь? Лиам не перебил его. Награду лучшего слушателя, наверное, стоит разделить между Эдом и мамой Гарри. Но Лиам всегда был почти так же терпим к бессвязным рассказам Гарри, как и Луи. И сам Луи заслуживал особого почетного упоминания, потому что он только половину времени издевается, когда перебивает его, а другую половину времени просто трахает его, пока Гарри полностью не забывает, о чем говорил. Поэтому Стайлс продолжил: — Дело в том, что я не был несчастен, не совсем. У меня были хорошие друзья, и я пел, и… моя жизнь не была плохой, ладно? Но когда та молодая девушка спросила меня, хочу ли я сделать это снова, и женщина сказала, что это будет восемь лет, я просто сказал «да». Я даже не думал. Мне не нужно было думать. — Он посмотрел вниз на свои руки. — А потом я просто забыл, пока не проснулся здесь на следующее утро. После долгого молчания Лиам спросил: — Ты упомянул туры. Это… наши? Мы это сделаем? — Да. — Значит, мы сделаем это как группа? — Мы правда сделали это. — Гарри не мог не улыбнуться. — Тогда мы выиграли «Х-Фактор»? — спросил он. — Мы… Ну, это сложно, — начал Стайлс. Потом вдруг выпрямился и посмотрел на Лиама. — Дерьмо. Ты действительно веришь мне? — Думаю, да. — Пейн пожал плечами. Гарри с трудом в это верил. — Вот так просто? Кресло потрескивало, когда Лиам заерзал на нем. Он сказал: — Ты говоришь совершенно безумные вещи, но я слышал, как ты поешь. Гарри снова откинулся назад. Он чувствовал себя так, словно с него сняли всю тяжесть. Одно дело говорить об этом с Джеммой по телефону и под завесой сарказма. Другое дело, что Лиам, прекрасный, замечательный Лиам, верил ему. — Как долго? — спросил Лиам. — С прошлой недели, — сказал Гарри. — Значит, ты был здесь в субботу, — сказал Лиам, прищурившись. — Значит, ты что-то от нас скрывал. — Нет-нет, я бы не стал этого делать. Обещаю, — запротестовал Гарри. — Я не хотел выделяться, но я не намеренно испортил, честно. Просто мой голос звучит по-другому. Все мое тело чувствует себя по-другому. Это другое. Мне ведь шестнадцать, верно? — За исключением того, что тебе двадцать четыре, — сказал Лиам. — Точно. — И поэтому ты здесь, — сказал он. — Репетируешь, а не играешь в футбол с остальными. — Ну, — признался Гарри. — Из-за этого и из-за того, что я правда хорошо забиваю гол в свои ворота. — Хорошо, — сказал Лиам. Но он явно думал о чем-то другом. — Значит, нам нужно рассказать остальным, а потом мы сможем составить план… — Что? Нет, я не могу… — Гарри начал говорить вместе с ним. Но тут их обоих перебил громкий возглас: — Вот ты где, предатель. Пейн закатил глаза, когда Луи завернул за угол. Затем он заметил Гарри и воскликнул: — И наш любимый Хазза! Гарри не мог сдержать улыбку, когда смотрел на него. — Кто победил? — спросил он. Луи снял ботинки, и его голые, мускулистые ноги испачканы грязью и несправедливо великолепны. — Мы, — сказал он. Он провел рукой по влажным от пота волосам и посмотрел на Лиама. — Не благодаря вот этому. — Я же сказал, мне нужно время, чтобы… — сказал Лиам. — Репетировать. Точно, потому что это то, что ты делаешь. Больше похоже на сплетни пары дурачков, — сухо сказал Томлинсон, плюхаясь прямо на колени Гарри. Он обхватил руками его талию, чтобы удержать. Без сомнения, Луи пытался быть несносным, видя, что он весь в поту. Но потный и тактильный Луи — это точно не то, что Гарри никогда не приветствовал в своих руках. Стайлс даже не жалел, что не поцеловал его на прошлой неделе, потому что он пропустил бы это, если бы он это сделал. Сейчас он не держал бы своего мальчика на руках. Вместо этого он был бы угрюмым, расстроенным и одиноким, как восемь лет назад. Однако в конце концов Луи поднялся, чтобы принять душ. Гарри, чтобы последовать за ним — ну, не в душ, а наверх, — но остановился, когда Лиам положил руку ему на плечо. — Мы можем рассказать остальным сегодня вечером, — сказал он. — Я не могу. — Гарри покачал головой. — Пока нет. Я имею в виду, я просто не хочу портить ход событий. — Мы — группа, — упрямо сказал Лиам. — Между нами не может быть секретов, иначе ничего не получится. — Не могу поверить, что ты думаешь, что будешь плохим в группе, — сказал ему Гарри. — Кто сказал, что я так думаю? — Ты, — сказал Стайлс. Гарри ткнул Лиама в лоб. Он удивлен тем, как далеко пришлось тянуться: очевидно, Лиам снова выше его. Лиам посмотрел на него в замешательстве, прежде чем сказать: — Ох. — Я должен кое-кому рассказать, хорошо? Прежде чем я расскажу всем остальным. Но… — сказал Гарри. — Мы могли бы обсудить музыку, верно? Выяснить, как мы можем перестать получать автотюн. Глаза Пейна загорелись. В тот вечер они должны были снимать кулинарный сегмент с Sainsbury's Try Team, и это заняло целую вечность, потому что они должны остановиться и снова начать снимать целых три раза. Первый раз — потому что Шер сломала свой накладной ноготь и он полетел в еду Кэти. Потом — потому что им нужен был новый дегустатор, когда Зейн не мог. А затем — потому что Пэйдж начала плакать, когда тесто на вкус вышлом слишком острым. На самом деле Гарри почти уверен, что они в конечном итоге оставят это. По крайней мере, когда все закончится, они смогут съесть приличный ужин, состоящий из тарелок, которые конкурсанты не совсем испортили. Кроме Зейна, конечно. Стайлс не совсем уверен, как относится к Зейну, но он не монстр. Зейн не умеет готовить, а Гарри, наверное, даже не заметил в прошлый раз, что не мог съесть ужин. Честно говоря, Гарри, вероятно, не заметил бы этого и в этот раз — он был немного занят воркованием над фотографиями ребенка оператора, — но было трудно пропустить Луи, ворвавшегося в столовую, наполовину покрытого мукой и бросившегося перед тарелкой Зейна, чтобы спасти его от бекона, спрятанного в предположительно мясном рулете. Эта сцена определенно попала бы в «Xtra-Фактор», если бы не старались скрывать, что Зейн мусульманин. Поэтому Гарри быстро пожарил ему овощи и сделал фахиту. На выходе он почти столкнулся с Вагнером, который загнал Трейка в угол и сказал: — Ты такой красивый, я хочу поцеловать тебя. Стайлс встретился взглядом с Мэттом, который вошел с другой стороны и нахмурился, выглядя обеспокоенным. Но к тому времени, когда кто-то из них сделал бы шаг вперед, чтобы вмешаться, Трей уже вырвался. Когда Гарри наконец поставил тарелку перед Зейном, тот перестал пристально смотреть на еду и самодовольно оглядел всех вокруг. Позже они все были в пижамах в своей комнате на чердаке. Гарри накинул на плечи одно из одеял, потому что вечер был холодный, а пижама состояла только из штанов. Ноутбук с музыкой для Total Eclipse of the Heart лежал у него на коленях. Ну, технически ноутбук на коленях у Луи, но Луи сидел рядом с ним на полу, и его ноги закинуты на Гарри, так что, по сути, это одно и то же. Лиам постукивал карандашом по листам бумаги. — Слушайте, я знаю, Сандип сказал, что все в порядке, но все равно что-то не так. — А что не так? — с интересом спросил Найл, оторвавшись от груды одежды. У него на коленях лежала гитара, и он рассеянно перебирал струны. — Припев на прошлой неделе был настолько отредактирован, что голоса были едва различимы, — сказал Гарри. — Мы должны показать им, что они причиняют нам боль этим. — Ладно, Гарри. — Лиам повернулся к нему. — Что нам делать? — Почему ты спрашиваешь об этом Гарри? — спросил Зейн, нахмурившись. Он развалился на своей нижней койке. Пейн на мгновение растерялся, но затем сказал: — Он был единственным, кто заметил, что мы не звучали правильно, не так ли? — Да, только потому, что он ребенок, не значит, что он не знает, что делает, — вмешался Луи, чтобы защитить его. — Заткнись, я не ребенок, — сказал Стайлс, толкая парня в плечо. Он прекрасно понимал, что, произнося эти слова, казался намного моложе, но это того стоило, так как Луи рассмеялся. Но Лиам продолжал выжидающе на него смотреть, поэтому Гарри бесцеремонно сбросил ноги Луи и прыгнул к нему на кровать, сжимая одеяло на плечах. Он сел на колени рядом с Лиамом и посмотрел через плечо на распечатки вокала. — Ладно, у меня есть идея, — сказал Гарри. Он думал об этом с тех пор, как Лиам узнал обо всем, да и это один из его любимых этапов создания музыки. — Мы хотим, чтобы наши голоса выделялись, верно? Пейн кивнул. Гарри схватил карандаш, чтобы делать пометки на листке. — Видите эту часть? — Он постучал карандашом в конце соло Лиама. — Где все накапливается, а мы просто входим в это? Пусть Зейн будет ведущим до хора. — Но он уже вел в этих частях. — Верно, — сказал Гарри. — Чтобы мы с Найлом могли войти и поддержать его. Но пока не впускай Луи. — Почему? — Потому что он нам понадобится позже. — Хорошо, — согласился Лиам. — Тогда хор? Гарри открыл рот, а затем нахмурился. — Знаешь, это была бы хорошая возможность для некоторых интересных гармоний. — Да? — Но я не думаю, что мы к этому готовы. Итак, Луи… — Он указал карандашом в направлении Луи, хотя и не оторвал взгляда от бумаги. — Он должен громко вступить здесь и лидировать в хоре до этой части… — Гарри сделал пометку несколькими строчками ниже. — Вы все продолжаете петь до конца, не отступайте, и я спою эти строки поверх. — Он долго смотрел на песню, потом кивнул. — Это дает нам четыре разных голоса, причем Найл ведет, округляя звук. Это будет звучать достаточно сложно, чтобы быть интересным, не будучи технически слишком трудным. Он отдал Пейну карандаш, а затем соскользнул на пол, чтобы присоединиться к Луи. Только когда на несколько мгновений воцарилась тишина, Гарри поднял взгляд и увидел, что четверо парней уставились на него. — Я думаю, это должно сработать, — сказал он, неуверенный, в замешательстве ли они или не согласны. — Поскольку мы исполняем только один куплет и один припев, добавив нас по отдельности, мы можем сделать это как одно большое эмоциональное крещендо. — Боже мой, Гарри, откуда это взялось? — со смехом спросил Найл. — Прекрасно, — ошеломленно сказал Лиам. — Не знаю, может, сначала попробуем? — сказал Гарри. Он протянул руку к компьютеру, стоявшему на коленях у Луи, и нажал кнопку воспроизведения.