One More Time Again

One Direction @onedirection • 30 Окт 2010 Всем привет! от парней из One Direction. x — Как ты вообще моргаешь в них? — спросил Найл, бросая в рот хрустящую чипсинку. — Потише, мальчик. — Мэтт хлопнул его пультом по плечу. С другой стороны от него на краю дивана сидела Кэти, напряженно сложив руки на коленях. Гарри снова повернулся к телевизору, где она, в белом парике и с огромными наклеенными белыми ресницами, пела о том, как ее околдовали. Или она околдовала кого-то. Это не совсем ясно. Не успела телевизионная Кэти закончить песню, как их Кэти резко встала и сказала: — Я просто не могу… Я не могу… — и выбежала из комнаты. Остались только Мэтт, Шер, Гарри с парнями и Женева, которая сидела на коленях у Зейна, попивая пиво. Лиам сидел рядом с Гарри на диване, а Луи одиноко ютился на ковре, напряженно обхватив руками колени и прислонившись спиной к одному из свободных кресел. Это так неправильно — видеть его одного, даже на расстоянии вытянутой руки, но Гарри слишком хорошо его знал, и язык его тела говорил: «Держись подальше». Кэти на экране закончила свою песню, украсив сложными вокальными приемами. Когда камера повернулась к судьям, Мэтт сменил пиво на пульт и подался вперед. Участникам потребовалось четыре недели жалоб, чтобы в доме установили спутниковую тарелку и им не приходилось ждать, пока шоу появится в интернете. Все конкурсанты, кроме Мэтта и Шер, ушли. Мэтт остался в качестве самопровозглашенного лидера повторного просмотра и предлагал всем комплименты и объятия после того, как показывали их выступления. Ну, объятия всем, кроме троих — теперь уже четверых, — кто сбежал из комнаты до того, как их выступления закончились. И Вагнера, который исчез еще раньше. — Готовы, ребята? — спросил Мэтт, ставя телевизор на паузу после рекламы, в которой молочные фермеры читали рэп. — Да, давай! — сказал Найл, потирая руки. Гарри уже давно не испытывал такой тревоги и наблюдал за всем, зажав рот кулаком. Он знал, что все пошло не так из-за него. Когда припев закончился, он посмотрел на Луи, который выглядел еще более напряженным, чем раньше. Он встретился взглядом с Гарри на долю секунды, но тут же отвернулся. На экране приветственные крики толпы наконец стихли, и камера перешла от их беспорядочного объятия пяти человек туда, где луч прожектора направлен на судейский стол. — Это была неплохая попытка, мальчики, — сказал Луис Уолш и повернулся, чтобы посмотреть на Саймона на другом конце стола. — Но я хочу знать, что происходило с микрофонами? Коуэлл только вскинул брови. Камера вернулась на сцену, где Дермот повернулся за ответом к Лиаму. — Мы заметили, что микрофон Гарри вроде как не работает, — сказал он. По шее стекала искусственная кровь. — Так что мы с Найлом помогли ему. — Ну, впечатляет, что вам удалось сносно выступить, несмотря на технические трудности, — сказал Уолш. — Сносно? — вмешался Саймон. — Думаю, это было более чем сносно. — Согласна. Приятно видеть, что вы все стали увереннее на сцене, — сказала Дэнни. — Вам еще есть над чем работать, но на этой неделе вы показали реальные улучшения. — Знаете, я думаю, что это первый раз, когда мы наконец могли по-настоящему услышать тебя, Луи, — сказала Шерил. Ее висячие серьги сверкали в свете прожекторов. — У тебя очень приятный голос, правда, милый? Камера повернулась к Луи, который уставился на судей, крепко сжимая микрофон. Прямые волосы спадали на лоб, голубые глаза, накрашенные красной подводкой, широко раскрылись. Гарри до сих пор не уверен, кого они изображали: вампиров или жертв вампиров. Камера задержалась на Луи на мгновение дольше, вероятно ожидая, что он скажет что-то в микрофон Дермота, но когда он этого не сделал, она вернулась к судьям. Саймон откинулся на спинку кресла, постукивая ручкой по столу, и посмотрел на парней на сцене. После долгой паузы он сказал: — Знаете, работать вместе, чтобы внести такие изменения в середине выступления, это далеко за пределами возможностей любой группы, которая была на этом шоу. Камера снова вернулась к обнявшейся группе на фоне кружащихся сверкающих голубых огней. Напряжение Луи стало еще более очевидным, когда Зейн и Найл по обе стороны от него восторженно улыбнулись. На лице Лиама осторожная улыбка. Гарри съежился от того, насколько очевидно было, что он, в мешковатых брюках, плохо сидящем кардигане и с не до конца выпрямленными волосами, смотрел на Луи через других парней. Он сопротивлялся искушению подойти к нему и обнять, но не нужно быть ярым фанатом, чтобы заметить, к кому приковано все его внимание. — Я горжусь вами, ребята, — сказал Саймон. — Вы снова и снова доказывали в этом соревновании, что у вас есть что-то особенное. Я говорил это раньше и скажу еще раз, но в этом году группы наконец-то победят. Дермот увел парней со сцены под радостные крики толпы. Лиам ковылял между Найлом и Зейном. — Господи Иисусе, — сказал Зейн, когда их перестали снимать. — Молодцы, ребята, — сказал Мэтт, дружелюбно улыбаясь. Он потер заднюю часть шеи и по-доброму сказал: — Вы сильные соперники. — Это было хорошо, да? — спросил Лиам, не сводя глаз с Гарри. — Это было не совсем так, как мы репетировали, но все закончилось хорошо, правда? Тяжело видеть их такими юными и неопытными и знать, что каждый из них может сделать через восемь лет. Все их голоса, кроме голоса Найла, — который поддерживал их, взяв себе строчки, назначенные Сандипом для Зейна, — были отчетливыми. Звукорежиссеры сократили автотюн, и Зейн и Гарри, в отличие от прошлой недели, единственные не сорвались. Даже Лиам слегка запнулся, когда попытался увеличить громкость в последней части своего соло. А предложил ему это сделать Гарри. Но тем не менее это было… — Хорошо, да, — наконец выдохнул Стайлс. — Это было хорошо. — Да, черт возьми. — Найл хлопнул Гарри по спине. Гарри посмотрел на Луи, который по-прежнему молчал. Он выглядел хрупким, как будто мог рассыпаться от малейшего прикосновения. — Лу, — сказал Гарри, пытаясь ободряюще улыбнуться. — Ты был… — Ты был великолепен, приятель! Это того стоило, — сказал Хоран. Он подскочил к Луи, плюхнулся рядом с ним и обнял за плечи. Гарри увидел, как Луи прерывисто вздохнул. — А что это было с вашими микрофонами? — Мэтт наклонил голову. — Это не было похоже на внезапность. — Просто пытались привлечь к себе внимание, да? — сказала Шер. Похоже, она хотела, чтобы это прозвучало как шутка, но что-то пошло не так. — Да, я тоже хочу знать, — сказал Малик. Он бросил на них обвиняющий взгляд, передавая бутылку с пивом Женеве. Томлинсон сказал, глядя на свои руки: — Гарри поменял свой с моим. — Мы узнали на саундчеке, — объяснил Мэтту Пейн. — Они сильно увеличили громкость у микрофонов Зейна и Гарри и убавили у Луи. Гарри пришло в голову поменять их прямо перед выходом. — Ты не сказал мне, что собираешься это сделать, — сказал Луи, подняв взгляд на Гарри. — Нам нужен был твой голос, Лу. — И ты бы не позволил ему, если бы знал, не так ли? — сказал Хоран. — Конечно, нет. Вы, придурки, даже не дали мне возможности сказать «нет». — Луи развернулся и встал. Его голос стал громче, злее, и Луи обвел взглядом их всех. — Блять. Какого черта ты это сделал, Гарри? Какого черта вы ему позволили? Я мог все испортить для всех нас. — Но ты этого не сделал, приятель, — вмешался Лиам. — Нисколько. Ты слышал, что сказала Шерил? Но Луи уже покинул комнату. Они долго молчали, глядя друг на друга. — Э-э… — Гарри начал вставать. — Пойду посмотрю, все ли с ним в порядке. — Да, приятель, — сказал Найл. Гарри не нашел его. В конце концов он был вынужден сдаться, когда стало поздно и все остальные участники сожгли адреналин от шоу и отправились спать. Он знал по собственному опыту, что, если Луи не хочет, чтобы его нашли, его никто не найдет. Так что Гарри забрался под одеяла на их кровати и смирился с тем, что впервые с тех пор, как вернулся сюда, спит один. Он помнил, как они в первый раз спали рядом. Это случилось на неделе в бунгало Робина. Они все спали на полу в гостиной, и Гарри с Луи, несмотря на то что были в разных спальных мешках, проснулись следующим утром в обнимку. И следующим утром. А на третью ночь Гарри предложил застегнуть спальные мешки вместе. Так они и сделали. А потом просто продолжали спать вместе. От судейского дома до тех пор, пока Луи оставался у Гарри, и до дома «X-Фактора», они всегда оказывались по утрам в объятиях друг друга, где бы ни ночевали. Теперь казалось невероятным, что кто-то когда-то думал, что это нормальное платоническое поведение между хорошими товарищами. Но восемь лет назад Луи был слишком занят верой в то, что он натурал, а Гарри был слишком занят тоской, а другие парни не задавались вопросом, что это просто неизбежный закон Вселенной, что утром Гарри всегда будет в объятиях Луи. Гарри не был уверен, что сможет заснуть, беспокоясь о том, где Луи и что он говорит себе, но он, должно быть, заснул, потому что его разбудил толчок. — Прости, прости, — услышал он шепот Луи. Гарри едва мог разглядеть его в свете, слабо проникающем через окно чердака. — Лу, иди сюда, — сказал Стайлс, отодвигаясь, чтобы Луи мог занять свое обычное место у стены. — Не хотел тебя будить, — прошептал тот, забираясь под одеяло, которое Гарри поднял в знак приглашения. — Хочу, чтобы ты всегда будил меня, — услышал Гарри свой хриплый ото сна голос. Он обернул Луи одеялом и устроился рядом с ним. Гарри вдруг почувствовал, как Луи холодно в тонкой футболке. — Ты такой холодный, — сказал он. — Я нормальный, — сказал Луи, в то время как Гарри проводил рукой по покрытой гусиной кожей руке. — Был на улице. — Я сделаю тебе чай, — предложил Гарри, но Томлинсон не дал ему уйти. — Не надо, — сказал он. — Просто останься. Стайлс заколебался, но на самом деле не хотел оставлять Луи. И он снова устроился рядом с ним на узкой кровати. Его голый торс прижат к животу шатена, и между ними только старая футболка Луи. Гарри провел рукой по спине парня, пытаясь его согреть. На минуту воцарилась тишина, а потом послышалось: — Почему? Это все, что он сказал, но Гарри знал, о чем он спрашивает. — Потому что я люблю… — Он запнулся. — Твой голос. Мне нравится твой голос. — Хазза… Гарри перебил его, прежде чем он запротестовал: — Лу, это было несправедливо. То, что Саймон делал с тобой, неправильно. Ты такой удивительный и талантливый. И я хотел, чтобы все это знали. Томлинсон выдохнул. — Я хотел, чтобы и ты это знал, — тихо добавил Гарри. Он почувствовал, как Луи покачал головой. — Я знаю, что ты злишься, — сказал Стайлс. — Просто… Да, я злюсь, — через мгновение сказал Луи. Но он наконец обнял Гарри за талию. — Саймон не просто так выключил мой микрофон. Я мог все испортить, и это была бы моя вина, если бы у нас не получилось. — Но ты этого не сделал, — прошептал Гарри в ответ. — Я… — Ты этого не сделал, — настойчиво повторил Гарри, впиваясь пальцами в мускулистую спину Луи, желая, чтобы тот поверил. — Ты слышал нас. Мы звучали намного лучше, чем на саундчеке. Томлинсон вступил в припев с некоторым колебанием, и он не был таким сильным певцом, каким мог быть, но к тому времени, когда он должен был возглавить припев, он сделал это. Он сделал это. — Может, спустимся вниз и посмотрим еще раз? — спросил Гарри. Луи тихо рассмеялся ему в плечо. — Все в порядке, Хазза. Гарри оставил эту тему. Он снова принялся потирать спину Луи. Она нагрелась, но ему все еще холодно. — Что ты вообще делал на улице так долго? — спросил Стайлс. — В основном играл в Angry Birds на телефоне Зейна, — сказал Луи. — Застрял на уровне самолета и решил, что пора возвращаться. Гарри рассмеялся и закрыл рот рукой. Он виновато посмотрел через плечо в темную комнату, надеясь, что не разбудил других парней. Он почувствовал, как Луи приглушенно засмеялся ему в плечо, и легонько хлопнул его по плечу. — Замолчи, — зашипел он, пытаясь удержаться от смеха. — Прости, милый, — сказал Луи. — Ты должен научиться быть тихим. На следующее утро Гарри проснулся от жужжания телефона, спрятанного под подушкой. В носу защекотало, и он потер его. В комнате яркий солнечный свет, и никого из парней там нет. Он разблокировал телефон, и… Ох… Там его фотография. Сделанная, наверное, несколько минут назад. Одна сторона его лица прижата к подушке, рот непривлекательно широко открыт, волосы в беспорядке вьются, на щеке красный след. Еще у него в ноздрях по соломинке, значит, у них с Луи снова все в порядке. Он сделал из Гарри моржа, как было сказано в сообщении, и теперь это его новая заставка. Они пробились в следующий этап. Belle Amie и Кэти Вайссел оказались последними. Голоса судей разделились, все зашло в тупик, и Belle Amie с наименьшим количеством зрительских голосов отправили домой. Парни уже добрых полчаса ждали в приемной Саймона Коуэлла, нервничая и переживая, а он все не появлялся. Странно не то, что он не пришел на встречу, — еще только начало двенадцатого, а Гарри знал, что Саймон редко просыпается раньше полудня, — а то, что с ними не было съемочной группы. — Почему сегодня здесь нет съемочной группы? Помощница Саймона, не отрываясь от дел, ответила: — Слишком заняты, чтобы быть сегодня с вами. Это не совсем верно, потому что Саймон почти никогда не упускает возможности оказаться перед камерами «X-Фактора». И Гарри помнил, что съемочные группы, как правило, всегда сопровождали их. В любой момент времени по крайней мере один из них пятерых, скорее всего, затевал какой-нибудь розыгрыш, а если нет, то готов записать фрагмент для шоу. Гарри оглядел парней. У всех телефоны в руках. Рядом с ним Лиам с серьезным выражением лица писал что-то в Твиттер. Зейн по другую сторону от Лиама уставился мутным взглядом на экран, раз за разом взъерошивая и приглаживая волосы. Луи сидел на подлокотнике дивана рядом с Гарри, лениво пиная костыли Пейна, прислоненные к стене. Найл нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Стайлсу, наверное, тоже нужно было обновить свой Твиттер, особенно после того, как поднялся шум из-за его отказа выдать свой пароль. Но тревога в комнате слишком ощутима, чтобы придумать что-нибудь оптимистичное для фанатов. Они все прекрасно знали, что Саймон, за исключением нескольких слов на камеру, не разговаривал с ними после того, как они бросили ему вызов, изменив выступление в субботу. Гарри не знал, насколько подтасованы результаты, но в любом случае они будут в безопасности какое-то время, если голоса поклонников что-то решают или если считается только голос Саймона, потому что он не захочет быть единственным судьей без группы теперь, когда ушли Belle Amie. При этом Гарри лучше, чем большинство людей, знал, какой силой обладает Саймон. Но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Он как раз вытаскивал свой iPod из кармана толстовки, когда Лиам нарушил тишину: — Вы видели вчерашнюю статью в «Телеграфе»? — Какую статью? — спросил Найл. — Вот. — Пейн выпрямился. — Кто-то отправил мне. Они предсказали, что исключат Belle Amie, потому что они сглазили, когда начали свою песню в гробах. Предположим, они правы. Он замолк и посмотрел на Зейна. Он должен был понять, что это не самое тактичное, что можно прочитать, когда Малику — ну, кем там приходилась ему Женева? партнером по поцелуям? — пришлось собрать вещи и уехать с остальными девушками сегодня. — Извини, — смущенно сказал Лиам. Зейн просто пожал плечами. — Ещё они назвали песню Вагнера «безумной мелодией», — продолжил Лиам, а потом прокрутил статью вниз. Гарри посчитал, что замечание вполне уместно. — Они сказали, что Кэти похожа на Леди Гагу. Им не понравилось, как Эйден спел Thriller, но они считают, что Шер и Мэтт справились. Он пролистал еще немного и сказал: — Подождите. Вы знали, что Шейн Уорд сказал, что мы кому-то подражаем? Гарри этого не помнил, но это далеко не единственное, что Шейн сказал о них за все эти годы. — Что? — рявкнул Зейн. — Вот сволочь, — сказал Луи. — Они еще что-нибудь о нас сказали? — Что-нибудь хорошее о нас, — подсказал Найл. Пейн снова посмотрел в телефон. — Ну, тут говорится, что они ошиблись после… они назвали это «неудачей с микрофоном». И, эм, они сказали, что с красной подводкой мы выглядели так, будто у нас глазная инфекция. Гарри не удержался от смеха. Луи толкнул его в плечо. — Я просил чего-нибудь хорошего, — хныкнул Найл. — Мое бедное сердце не выдержит. — Ну… — Лиам поднял взгляд на них. На его губах появилась улыбка. — Ещё они считают, что это наше лучшее выступление. Саймон долго и пристально смотрел на них через всю комнату. Несмотря на многолетний опыт, у Гарри по-прежнему все сжималось внутри от этого холодного взгляда. — Мальчики, — наконец произнес мужчина. — Не припоминаете ли вы, случайно, один наш разговор — о, несколько дней назад, — в котором вы согласились больше ничего не менять, не посоветовавшись со мной? Никто не ответил. — И что внесение изменений в прямой эфир без моего ведома будет серьезной проблемой? Гарри посмотрел на Сандипа, и тот не выглядел радостным. Он всегда был довольно легким на подъем и спокойно относился к их попыткам держать под контролем собственную музыку. — Мы не виноваты, — слабо начал Лиам. — Наши микрофоны… — Ах, точно, ваши микрофоны, — сказал Коуэлл. — Это хорошая история, если не считать того, что я знаю из достоверных источников, что с вашими микрофонами все было в порядке. Он многозначительно посмотрел на Гарри. — За исключением того, у кого какой был, я прав? — Это я виноват, — вмешался Луи. — Это я поменял… — Нет, — громко оборвал его Гарри. Он ненавидел споры, никогда в них не преуспевал и знал, что никогда не победит Саймона. Но черт с ним, главное, не позволить Луи взять вину на себя. — Гарри, не надо… — начал Томлинсон. — Нет. — Гарри выпрямился, все еще глядя на Саймона. — Это был я. Я заставил Луи поменяться микрофонами прямо перед выходом. Он ничего об этом не знал. — Это правда? — спросил Саймон. Он выгнул бровь и оглядел комнату. — А остальные? Двое из вас одолжили Гарри свои микрофоны в середине выступления. — Да, потому что его микрофон был выключен, — вставил Найл. — Никто бы его не услышал. — Микрофон Гарри не был выключен, — сказал Саймон. Он смотрел на Гарри, и тот заставлял себя не отводить взгляд. — Нет, — сказал Стайлс. — Но микрофон Луи был выключен. По какой-то причине мой был громче. — Это нормально — вносить коррективы, чтобы динамика звука соответствовала видению группы, — впервые подал голос Сандип. — Видение группы в том, — сказал Коуэлл, все еще глядя на Гарри, — что ты солист, если это не очевидно. — Конечно, это было очевидно, — сказал Гарри, сжимая кулаки на бедрах. Он практически чувствовал, как между ними натянулась цепь. — Но мы так не работаем. Мы все равны. Мы группа. — Вы — группа, которую мы сформировали, — холодно сказал Саймон. — Мы создали One Direction, потому что у вас был потенциал. Но, возможно, у вас не такое светлое будущее, как мы надеялись. — Саймон имеет в виду вот что, — вмешался Сандип, успокаивающим жестом указывая на них. — Выбор, который вы делаете, влияет не только на вас пятерых. В этом замешаны другие люди. — Кто-нибудь еще не понял, что произошло? — спросил Хоран. После того как Саймон отпустил их, они тайком отправились перекусить в закусочную. Они почти ничего не сказали с тех пор, как покинули собрание, и теперь никто из них не притронулся к еде, за которую они только что заплатили. Даже Найл просто развернул свой сэндвич. Гарри знал, что все они предпочли бы сесть в метро и найти еду как можно дальше от офисов Syco. Но у них осталось не так много времени до встречи с Сандипом. — Ну, Саймон угрожал нам, — сказал Луи. На его лице не было и тени юмора, когда он смотрел на Гарри через скрипучий стол. — А потом Гарри оказался идиотом, который взял всю вину на себя. — А потом они наказали нас, предоставив больше времени для репетиций и больше консультаций, — добавил Зейн, сидящий рядом с Луи. — Что не совсем похоже на наказание. Лиам встретился с Гарри взглядом и после долгого молчания сказал: — Мне кажется, Гарри есть что сказать. — Неужели? — спросил Найл. Стайлс прекрасно знал, что Лиам хотел от него услышать, и он правда хотел рассказать. Он знал, что должен сказать им, кто он такой, пока это не затянулось. Но он должен поговорить с Луи. Он не мог… Нужно было, чтобы Луи понял, прежде чем он расскажет кому-нибудь еще. Поэтому он выпалил первое, что пришло в голову: — Сандип не настоящий преподаватель по вокалу. — Что? — Пейн хмуро посмотрел на него. — Гарри, ты же знаешь, я не это имел в виду… — Серьезно? — перебил Найл. — Тогда кто такой Сандип? Покемон? Луи швырнул в него скомканной салфеткой. — Покемон? Серьезно, это первое, что пришло в голову? — Он не может быть покемоном, — сказал Зейн. — Он американец. — А как американское происхождение связано с покемонами? — спросил Луи. — Потому что они японцы, верно? — Можем ли мы перестать говорить о покемонах всего на одну секунду? — прервал Лиам громко и разочарованно. — Гарри, пора, тебе действительно нужно рассказать… — У нас нет времени, — сказал Стайлс, постукивая себя по запястью, на котором полдюжины браслетов, но почему-то не часы. Он спрятал руку под стол, пока это окончательно не подорвало суть его высказывания, и продолжил: — Мы должны вернуться, чтобы встретиться с Сандипом, не так ли? — Не раньше чем через пятнадцать минут, — сказал Лиам. Потому что у него были часы. — Тогда сейчас не подходящее время, — возразил Гарри. — Подожди, если Сандип не покемон и не преподаватель по вокалу, ты не хочешь сказать нам, кто он? — спросил Хоран. — Он просто автор песен, — сказал Гарри. И поежился, когда услышал себя, потому что это прозвучало слишком резко, а Сандип этого не заслуживал. В конце концов, он был ответствен за огромную часть их раннего успеха. Гарри не гордился плохой нотой, на которой они расстались после второго альбома. Поэтому он добавил: — Я имею в виду, не «просто» автор песен. Он действительно хороший, вроде как хитмейкер на каком-то уровне? — Правда? — спросил Лиам. — Какие песни он написал? — Эм, — задумался Гарри. У Сандипа должны были быть хиты до What Makes You Beautiful. Но он не мог вспомнить ни одного, кроме их и Арианы Гранде, и ни одной из этих песен не существовало в 2010. Но у Зейна был телефон, и он зачитал: — Как гласит Википедия, он писал для JLS, и Леоны Льюис, и, черт, Ашера… — И Бритни Спирс, — добавил Хоран, заглядывая через плечо. — Почему мы этого не знали? И почему тогда он наш преподаватель по вокалу? И у Гарри не было ответа на этот вопрос, но, по крайней мере, это отвлекло Лиама. — Гарри, подожди. — Луи потянул его за рукав, чтобы они были на шаг позади остальных, пока они ждали зеленого света, чтобы перейти через дорогу обратно в студию. — В чем дело? — Что ты там делал с Саймоном? И с микрофонами вчера? Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что не сделаешь этого снова, — сказал шатен. Гарри повернулся. Они смотрели друг другу в глаза, и под очками глаза Луи казались светлее, чем обычно в полуденном солнечном свете. У него мягкие волосы, черты лица не такие острые, как через пару лет, и он так молод. — Я не могу обещать, — сказал Гарри. — Но что, если Саймон больше не захочет, чтобы ты был главным? — тихо спросил Луи. — Вот именно. Луи лишь сильнее нахмурился. — Гарри, ты должен быть звездой, ты же знаешь. Ты не можешь отказаться от этого, — сказал он. Гарри покачал головой. Луи вздохнул и провел рукой по волосам. — По крайней мере, пообещай, что не сделаешь этого ради меня, ладно? Загорелся зеленый сигнал светофора, и это избавило Гарри от необходимости искать способ сказать этому парню, что нет ничего, чего бы он не сделал для него. На следующий день Гарри показал зубы Найлу, спрашивая: — У меня банан в зубах? — Нет, — сказал тот и со смехом спросил: — Может ли вообще банан застрять в зубах? Видимо, может, потому что Гарри из-за этого не садился на интервью как минимум дважды. Он кинул банановую кожуру в мусорное ведро. И хотя крышки почему-то не было, кожура все равно отскочила и упала на пол. Он вздохнул и наклонился, чтобы поднять ее. — Подожди, — остановил его Найл, когда он выходил из кухни. Стайлс хмуро на него посмотрел: — Разве у нас нет видеодневника? — Да, но… — Найл оглянулся, словно желая убедиться, что они одни. — Я хотел спросить, Луи тебя беспокоит? — Это из-за того, что он сменил мой рингтон вчера вечером? Хоран покачал головой, но затем его губы искривились в ностальгической улыбке. — Хотя порно-стоны были забавными. Особенно когда звонила твоя мама и… — Ладно, ладно, давай больше никогда не будем об этом говорить, — обиженно сказал Гарри. Было трудно говорить с матерью, притворяясь шестнадцатилетним Гарри Стайлсом, которого она знала как никто. Не говоря уже о том, чтобы делать это, услышав хриплые женские стоны, исходящие из его телефона. — Я имел в виду, — продолжил Найл, — тебя беспокоит то, как он ведет себя с тобой? — А как он ведет себя со мной? — переспросил Стайлс. — Ну, знаешь, — сказал он, — хочет быть с тобой все время. И все время прикасается к тебе. И, типа, все время спит с тобой в кровати. — Что? — недоверчиво спросил Гарри. — Почему ты думаешь, что меня это беспокоит? — Раньше я так не думал, — сказал Найл. — Я имею в виду, вы были такими же с самого начала. — А теперь нет? Гарри не мог поверить, что они разговаривают об этом. — Ну да, — сказал Хоран так, как будто это очевидно. — Теперь ты всегда стараешься сидеть как можно дальше от него. И если он подойдет слишком близко, ты отойдешь. И ты не разговариваешь с ним так много, как раньше. Иногда кажется, что ты даже не хочешь смотреть на него. И… — Найл, — перебил его Стайлс. — Мы с Луи провели вместе все утро. Ты был там, помнишь? К тому времени как появились камеры, мои ноги онемели от того, как долго он сидел у меня на коленях. Найл щелкнул пальцами. — Вот именно… Ты избегаешь его, только когда вы не одни, правильно? Так это из-за Хуис? — Найл, я не избегаю… Погоди, что такое Хуис? — спросил Гарри. — Так вас называют фанаты, — сказал Найл. — Ну, знаешь, как два имени вместе. Мы с Лиамом — это Ниам, а с Зейном — это Нейн. Гарри тупо смотрел на него несколько секунд, а затем сказал: — Нет. Вы — Зайл. — Так ты знаешь обо мне и Зейне, но не слышал о Хуис? — Нет, господи, конечно, слышал. Я просто думаю, что для нас должно быть название получше. — Ладно? — заколебался Найл. — Так почему ты избегаешь его? Потому что ты не хочешь, чтобы люди все неправильно поняли? — А что не так? — спросил Гарри, потому что чем больше Найл говорил, тем меньше он понимал. — Что вы вместе, — сказал Хоран. — Как настоящая пара. Гарри уставился на него. — Или что ты гей? Не понимаю, почему это так важно, приятель, — сказал Найл и неохотно добавил: — Но я думаю, это нормально, если ты не хочешь, чтобы люди думали, что ты такой. — Ты серьезно думаешь, что я не хочу, чтобы люди думали, что я гей? — медленно проговорил Гарри. — Я имею в виду, я так не думаю, — сказал Найл. — Ты не похож на того, кого это волнует. — Я не из таких, — согласился Гарри. Но его вдруг осенило, что Найл прав. Утром, когда пришли операторы и он столкнул Луи с колен. Вчера в офисе Саймона, когда он сидел дальше всех от Луи. На записи, когда он изо всех сил старался не смотреть на Луи. Когда он избегал объятий, даже когда все остальные парни обнимались. Как он всегда оглядывался, чтобы убедиться, что их не снимают, когда Луи подходил слишком близко. И если их снимали, то он быстро находил способ отдалиться. — Просто… ты же видел, как Луи выглядит, когда ты его избегаешь, верно? — продолжил Найл. — Типа, немного растерянно, но больше грустно, и я подумал… — Господи Иисусе, — сказал Стайлс. Потому что, конечно, он не знал, как выглядит Луи в такие моменты. Он же делал все возможное, чтобы не смотреть в его сторону. — Я знаю, что у него есть девушка, — продолжил ирландец, явно не замечая смятения Гарри. — Но он разговаривает с ней меньше, чем я с Амелией, а мы расстались несколько недель назад. И то, как он иногда смотрит на тебя… Я не хочу делать предположения, но если у тебя будут проблемы с этим, если окажется, что ему нравятся парни… Гарри схватил его за руку, чтобы заставить замолчать. — Найл, нет. Ты все неправильно понял. Ты ошибаешься, я бы никогда… Но у него не было возможности все прояснить, потому что они опаздывали на видеодневник и Лиам пришел собрать их. Луи пришел даже позже, чем они с Найлом. Уже начали снимать, и Гарри успел забеспокоиться, но тут Луи появился наверху лестницы с крышкой от мусорного ведра на голове. Той самой отсутствующей крышкой от кухонного мусорного ведра, которая должна быть наименее гигиеничной вещью, когда-либо надевавшейся на голову. Гарри улыбнулся ему, пока другие парни смеялись над его выходкой, но боялся, что это могло выглядеть грустно. И когда возник вопрос, какую суперсилу он бы выбрал, он сказал «путешествие во времени», потому что он сказал это, когда его впервые спросили в начальной школе, и с тех пор так и застрял на этом. Правда, сейчас он не совсем уверен, что ему можно доверить такую силу. Позже, когда их спросили об их первом поцелуе, Гарри рассказал о Дне святого Валентина в 2007 году. Он даже не заметил, что остановился, как и всегда, после того, как рассказал только первую половину истории. — Джемма, я гомофоб? — спросил Гарри, как только сестра взяла трубку. — Что? — Я гомофоб? — повторил он. — Ты сейчас серьезно? — спросила Джемма. — Гарри, ты самый гейский человек из всех, кого я знаю. — Я уверен, что это не так, — сказал Гарри. Хотя, возможно, она еще не познакомилась со своим другом Филом. — Ну, уже нет, — усмехнулась она. — Ты же теперь притворяешься, что обхаживаешь каждую девушку в доме. — Я не притворяюсь, что кого-то обхаживаю, — раздраженно сказал Гарри. — Об этом пишут в газетах. И в любом случае ты можешь одновременно быть геем и гомофобом. — Ну, я правда так не думаю, — сказала она. — О чем вообще речь? Дело в будущем? И вообще — для записи — я все еще не уверена, что ты из будущего, и просто потакаю тебе. — Хорошо, — сказал Стайлс, потому что она уверяла его в этом каждый раз, когда они разговаривали. Он глянул в окно на импровизированное футбольное поле в саду, щурясь от яркого послеполуденного солнца. Он знал, что там Луи и кто-то еще, но не мог различить их силуэты. — Может, дело в будущем, — наконец сказал он. — Я имею в виду, что просидел в шкафу восемь лет… — Ты никогда не был в шкафу, — перебила она. — Никогда. Я бы знала. — Ты удивишься, как легко кого-то туда запихнуть, — сказал он и издал сдавленный смешок. Он все еще не мог разобрать, где Луи. — Просто дать подписать не ту страницу в контракте, понимаешь? — Гарри… Он покачал головой, и отражение юного Гарри Стайлса в окне сделало то же самое. Он сказал Джемме: — Но ты, типа, получишь за это несколько миллионов фунтов. Вот так.