One More Time Again

Гарри точно знал, что у них где-то был блендер, оставшийся со съемок Sainsbury. И если ему придется обыскать каждый шкафчик в этой смехотворно большой кухне, он это сделает — ага, а вот и он. О победном крике не могло быть и речи: он все еще морщился от пульсирующей головной боли. Парацетамол, который Джемма дала ему утром перед тем, как он покинул ее гостиничный номер, едва ли помог. Оказалось, что победный возглас в любом случае был бы преждевременным. Потому что ни в холодильнике, ни в морозилке не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало бы ингредиенты для коктейлей. Он недоверчиво посмотрел на несколько замороженных куриных филе и одинокий полупустой пакет молока. Конечно, в понедельник обычно пополняли запасы на кухне. Но это смешно. Дом «Х-Фактора» ограбили, пока он спал, или что? Гарри мельком взглянул на связку бананов в другом конце кухни. Он подумал было заморозить несколько, чтобы сделать коктейль позже, но решил, что это слишком хлопотно. Так что вместо похмельного коктейля он просто прислонился к дверце холодильника, позволяя холодному воздуху остудить лицо, и вдруг услышал смешок за спиной. — Все в порядке, Кудряшка? — сказал Луи, сидя на столе. — Да, — ответил Гарри и прислонился к посудному шкафу напротив. — Только вернулся. — Я знаю, — сказал Луи. Его губы нежно изогнулись. — Ночью мне было одиноко без тебя. Это последний раз, когда ты можешь оставить меня одного. — Еще трое ведь остались развлекать тебя, — сказал Гарри. Он не стал спрашивать, почему Луи вчера не остался с Хизер. Или в субботу вечером, если уж на то пошло. В шестнадцать лет он был тем еще собственником, и, может быть, в двадцать четыре он такой же, но в двадцать четыре он знал, что иногда нужно отпустить. — Никто из них не такой кудрявый, как ты, — насмешливо ответил шатен. Затем он схватил банан и спрыгнул вниз, чтобы передать его. — Банан? — О, спасибо. — Гарри взглянул на него и бессмысленно добавил: — Я люблю бананы. Луи прыснул от смеха. — Да, это я понял давным-давно. Он обнял Гарри за плечи, и тот не мог не прижаться к нему, такому уютному в своей огромной толстовке, пахнущему мылом для душа и прекрасным утром. — Верно, — сказал Стайлс. — Не знал, что ты так легко пьянеешь, Хазза, — сказал Луи. — Разочарован в тебе, если честно. Это было дерьмовое пиво. — Скорее в моем похмелье виноват джин Мэтта. — Чего? — резко спросил Луи. — И он не поделился со мной? Гарри прикусил язык, когда слова о том, что тогда Луи был занят своей девушкой в углу, собирались слететь с его губ. В какой-то момент, еще довольно рано, когда Джемма болтала с Пэйдж, которая, как оказалось, дружила с ее одногруппником, Гарри обнаружил, что кто-то пытается забрать пустой стакан из его руки. Он собрался было возразить, но увидел Мэтта, наполнявшего стакан щедрой порцией содержимого фляжки с логотипом футбольного клуба Seasiders. — Что это? — спросил Гарри, хмуро глядя на прозрачную жидкость. — Небольшое утешение на случай, если меня сегодня исключат, — пожал плечами Мэтт. Он кивнул в сторону Трейк с покрасневшими глазами: — Хочу с ней поделиться. Но думаю, тебе бы тоже не помешало. — Что? Почему? Тебя не исключат, — нахмурился Гарри. А потом до него дошли его слова, и он запротестовал: — Я в порядке. Мэтт поднял брови и многозначительно посмотрел туда, где Луи и длинноволосая блондинка Хизер разговаривали с Зейном. Гарри прекрасно знал, что никогда не умел скрывать свои чувства к Томлинсону. Но, честно говоря, он не знал, что и Мэтт понял это — в этот раз или в тот. Но было кое-что поважнее в этот вечер, и он, сделав приличный глоток того, что оказалось джином, слабо сказал: — Они милая пара. Мэтт только фыркнул и сказал: — Конечно. — Эй, Хазза? Ты здесь? — Луи ткнул его в грудь, чтобы привлечь его внимание, и Гарри вернулся мыслями в настоящее, в слишком яркую кухню. — Я здесь, — ответил Стайлс, зарываясь носом в толстовку Луи и поглаживая большим пальцем его бедро. Он оставался в таком положении, пока не пришлось пойти наверх и переодеться к их еженедельной встрече с Саймоном. — Сейчас не время расслабляться, — сказал Коуэлл. Гарри оглянулся на парней, не понимая, с чего Саймон взял, что они расслабились. Но ответ на вопрос, почему он сказал это, вероятно, не в их упорной работе, а в двух операторах перед Саймоном. — Помните, только победитель получает контракт с Syco, — продолжил он. — Вы зашли так далеко, но придется потрудиться, чтобы разрушить проклятие групп. — Обязательно, — серьезно пообещал Лиам. Гарри сидел рядом с Луи на диване, так близко, что чувствовал тепло его тела. Он слишком устал и запутался во всем, что касалось Луи, чтобы найти стимул отдалиться. Радовало этим утром то, что съемочная аппаратура уже была настроена, когда они прибыли в офис Саймона, а это означало, что встреча обещала быть более дружественной, чем на прошлой неделе. — Я знаю, что так и будет. Вас бы здесь не было, если бы я не знал, что могу на вас рассчитывать, — сказал Саймон. Он с самодовольной ухмылкой откинулся на спинку стула. — Тема этой недели — Элтон Джон. — И что у нас за песня? — спросил Луи, пододвигаясь к Гарри и наклоняясь вперед. — Вы будете петь Something About the Way You Look Tonight, — сказал Саймон. — Это важная неделя для вас. Если вы хорошо справитесь, то докажете, что достойны победы. Но это будет нелегко. Гарри ждал этого с начала прошлой недели, когда записал то, что смог вспомнить о песнях, которые они исполняли на «X-Факторе». Пару-тройку он так и не смог воскресить в памяти, да и не был уверен в очередности тех, которые смог. Но он хорошо помнил эту неделю Элтона Джона. Он оглянулся на остальных и увидел, что на лицах Луи и Найла застыло задумчивое выражение, как будто они прокручивали услышанное в голове, а Лиам выжидательно смотрел на Гарри. Если Гарри знал Лиама — а он знал, — то Лиам уже прослушал все песни и, возможно, сделал пометки по каждой. — А как насчет Don't Go Breaking My Heart? — спросил Стайлс, поворачиваясь к Коуэллу. — А что с ней, Гарри? — спросил тот, сузив глаза. — Ну, это дуэт, так что он сделан для нескольких голосов, и его было бы легче подстроить под нас пятерых, не так ли? И это, очевидно, классика. Кому это не нравится? — Не беспокойся об аранжировке, — сказал Саймон. — Сандип уже все продумал. Он обсудит это с вами, когда мы закончим. — Но, может быть, она будет все-таки лучше? — снова попробовал Гарри. Но увидев поднятую бровь Саймона, сменил тему: — А как насчет I Guess That's Why They Call It the Blues? — Гарри, мы уже… — Я думаю, мы могли бы сделать интересную интерпретацию, — стоял на своем Гарри. Он чувствовал на себе взгляды парней с разной степенью недоверия, но все равно продолжил: — Она веселая, и любовный посыл достигнет сердец слушателей. Саймон странно на него взглянул: — Как и песня, которую мы выбрали для вас. — Тогда как насчет «Sad Songs…»? — Ты хочешь сказать, что песня, которую мы выбрали, будет слишком трудной для вас? — сказал Коуэлл, пронзая его взглядом. — Или, может быть, вы не хотите выполнять работу, которая для этого потребуется? — Конечно, нет, — вставил Лиам. Он посмотрел на Гарри и снова на Саймона. — Мы очень довольны песней. И, конечно, мы будем работать столько, сколько нужно, чтобы победить. Саймон задержал взгляд на Гарри, но потом откинулся на спинку стула и кивнул Лиаму: — Так я и думал. — Что это было, Гарри? — со смехом спросил Найл. У них было несколько минут перед встречей с Сандипом, и Луи с Зейном вели остальных вниз по лестнице на другой этаж, загадочно сказав о неком сюрпризе. — Ты действительно пытаешься взбесить Саймона? — Эм, — выдал Гарри. — Я не самый большой поклонник Элтона Джона, — сказал Зейн, — но даже я не собираюсь спорить с Саймоном из-за нашей песни. На прошлой неделе он уже сердился из-за микрофонов. Ты опять пытаешься его разозлить? — Эй, отвали, — огрызнулся Луи. Он выставил руку перед Гарри, будто защищая от нападения. — По крайней мере, у Хаза хватает смелости говорить то, что он думает. — Что? — Зейн изумленно посмотрел на него. — Ты же знаешь, как Саймон был недоволен, когда Belle Amie попытались оспорить их выбор песен, а теперь они выбыли. — Гарри, а что не так с песней? — Лиам остановился на ступеньках чуть ниже и обернулся. — Я не говорю, что это плохая песня, да? — сказал Стайлс. Он потер лоб, собираясь с мыслями. Ему правда не стоило так много пить. — Просто я имею в виду, что она не такая удачная для нас. Нелегко разделить строчки, поэтому она будет сложной для одного. И это не лучшая песня для всех наших типов голоса. Даже если мы изменим регистр… — Что мы могли бы сделать, — вставил Лиам. Гарри покачал головой. — Я не думаю, что они пойдут на это. У них была причина выбрать ее. Но я подумал, что если я предложу несколько песен, которые будут лучше для нас, то, может быть… — И как ты вообще это сделал? — вмешался Хоран. — Ты знал, что это будет неделя Элтона Джона? — Э-э, — протянул Гарри. Он оглядел парней, которые, за исключением Лиама, смотрели на него с любопытством. — А если ты получил инсайдерскую информацию, то почему не рассказал нам? — не отступал Найл. — А то, похоже, ты даже знал, какую песню он собирался нам дать. — Все не так… Я просто… — Стайлс закусил губу. Он почувствовал, как Луи напрягся, и быстро продолжил, прежде чем тот снова начнет защищать его: — У них же всегда есть неделя Элтона Джона, да? Я подумал, не повредит быть готовым. — Вообще-то я не помню, чтобы она была в прошлых сезонах, — начал Лиам. А потом остановился и разочарованно выдохнул, когда Стайлс многозначительно на него посмотрел. — Нет, наверное, ты прав. Если подумать. — Ты должен сказать им, — позже воззвал к нему Пейн. — Я знаю, — пробурчал Гарри, уткнувшись взглядом в грязный кафельный пол. — Просто мне кажется неправильным скрывать это ото всех, — сказал Лиам, вытирая руку полотенцем. — Я знаю, — повторил Гарри. — Но я же сказал, что сначала должен кое-кому рассказать. И нечестно по отношению к нему рассказывать кому-то еще, пока я не объясню ему. — Но прошло уже три недели. Мы с Джеммой знаем. Почему ты ему не сказал? Стайлс закусил губу. — Мне просто нужно время. Подходящий момент. И правильные слова, чтобы он понял. — Ты мог бы просто спеть, — сказал Лиам. — Когда я тебя услышал, это было очевидно. Гарри уставился в зеркало. Отражение Лиама провело рукой по волосам, позволяя им упасть на лоб. Они намного длиннее, чем были в последние годы. — Или давай я с ним поговорю, — предложил Лиам. — Я помогу тебе убедить его. И ты знаешь, что я помогу тебе с парнями. — Это не так просто, — сказал Гарри. — Конечно, будет трудно заставить его поверить, что я говорю правду. Но я думаю, может быть, именно из-за него я здесь? У него будут вопросы. И некоторые ответы могут ему не понравиться. И некоторые из них ему лучше не знать, но некоторые он должен знать. И я еще не знаю, какие из них. — Хорошо, — сказал Пейн и глубоко вздохнул. — Просто… Скоро. Обещаешь? — Да, — сказал Гарри. — Обещаю. И даже если я этого не сделаю, они наверняка скоро поймут, что что-то происходит. Я не умею врать. — Да, — рассмеялся Лиам. — Я заметил. — Эй, — воспротивился Стайлс и притворно надул губы, толкая друга в плечо, так что тот снова рассмеялся. — Ладно, Гарри, не хочешь рассказать мне, что не так с песней этой недели? С песней этой недели не так то, что у Гарри с ней много связано. И после разговора с Сандипом днем стало ясно, что ничего не изменилось. Он помнил, потому что в этот раз ему впервые доверили больше, чем несколько строк. Он предполагал, что они поняли: это первая неделя, когда он не мог полностью испортить все или заблевать всю сцену. И они не ошиблись. Это были одни из лучших выходных в жизни шестнадцатилетнего Гарри. Мало того, что выступление прошло просто отлично и все говорили ему, как хорошо он пел, так еще в ту пятницу Луи поцеловал его в первый раз, и Гарри несколько дней витал в облаках. Но на этот раз Гарри не нужна была возможность покрасоваться. Последнее, чего он хотел, это чтобы шоу было сосредоточено на нем, в то время как другие отодвигались бы на задний план. Он начал объяснять это Лиаму, но их прервали другие парни, ворвавшиеся с подозрительной кучей пакетов в руках и спрашивающие, почему они так долго сидят в туалете. — Это и был сюрприз? Толстовки? — спросил Лиам, вытаскивая свою из пакета и хмурясь. Точнее, пытаясь вытащить. Каждый раз, когда уже казалось, что все, не тут-то было. Они ехали домой в машине «Х-Фактора». Это одна из маленьких машин, и Луи снова плюхнулся на колени Гарри. И Луи не потерял своих прекрасных форм с последней поездки. А лондонские дороги не были волшебным образом заасфальтированы. А тело Гарри не утратило способности к мгновенной эрекции, особенно если он давно не получал разрядку. Он вспомнил, что не дрочил три дня, и очень старался не возбудиться от того, как Луи подпрыгивал на его коленях с каждой неровностью на дороге. И, как обычно, он очень сильно проигрывал. Это замечательный каламбур, и в другой жизни он бы наклонился вперед и игриво прошептал его Луи на ухо. И в этой другой жизни Луи сказал бы Гарри, что у него ужасные шутки и что он должен просто перестать пытаться, но при этом у него был бы восторженно-дьявольский взгляд, когда он извивался бы на коленях Гарри в попытке сделать ситуацию еще более трудной. Не было надежды, что Луи не понимал, какой эффект он производит. Гарри оставалось только верить, что его брюки скроют эрекцию, чтобы ему не пришлось возвращаться в дом с позором. Черт, он уже смирился с тем, что есть большая вероятность испачкать штаны еще до того, как они доберутся. Вырывая его из мыслей, Луи наклонился к нему и сказал достаточно громко, чтобы все слышали: — С тобой все в порядке, Хазза? Мне говорили, что у меня большая задница. Размещение становится слишком сложным — или я должен сказать жестким? — для тебя? Он посмотрел на Гарри, и на его губах появилась ухмылка, но во взгляде читалась настороженность. Стайлсу потребовалась лишняя секунда, чтобы осознать, что он только что сказал, и тогда он не смог удержаться от смеха. Он прикрыл рот ладонью, а Луи откровенно улыбнулся ему. — Ты прав, — наконец ответил Гарри. — Вот как? — спросил Томлинсон, не сводя с него глаз. — Ага, — сказал Гарри, не в силах сдержать улыбку. — У тебя большая задница. — Эй! — воскликнул Луи и хлопнул его по лбу. Гарри засмеялся и только крепче обнял его за талию. — Знаешь, вместо того чтобы причинять Гарри неудобства, ты мог бы просто протиснуться между нами, как нормальный человек. Честно говоря, если бы окна не были тонированы, полиция, вероятно, уже остановила бы нас. — Лиаму наконец удалось расправить большой кусок ткани, который он вытащил из пакета. Он прищурился. — Что… Погодите, это комбинезон? Как оказалось, Зейн и Луи заметили, что кто-то из спонсоров подарил его Пэйдж, и очаровали одного из ассистентов продюсера, чтобы тот добыл их для всей группы. И теперь они надели их для съемок видеодневника. — Слишком жарко, — сказал Лиам, сморщив нос при виде комбинезона, который застегивал на нем Томлинсон. — Оставь так. — Прекрати жаловаться, здесь не жарко. Тебе так кажется, потому что ты весь вспотел от бега, — сказал Луи. — Я принял душ! — отрезал Лиам, пытаясь оттолкнуть руки Луи, когда тот попытался застегнуть молнию поверх лица. Гарри не мог перестать посмеиваться, глядя на это. — И, может быть, если бы ты время от времени присоединялся ко мне в тренажерном зале, тебе не было бы так холодно. — Нет, приятель, больше одного накачанного пресса в группе будет слишком, тебе не кажется? Гарри засмеялся, и, к сожалению, этого было достаточно, чтобы потерять равновесие, и он упал на пол с тихим «у-уф». Если быть точнее, он ударил Найла, сбил его с ног и приземлился сверху. — Гарольд! — Луи обернулся и поднял его. — О дорогой мальчик, что случилось? — Эм, — произнес Гарри, позволяя Луи попытаться поправить на нем одежду. Это легче сказать, чем сделать, учитывая, как его ноги запутались в комбинезоне. У Лиама и Луи получилось легко, они надели комбинезоны поверх одежды. Но Гарри, даже раздетый только до штанов, безнадежно запутался. — Да, да, — простонал Найл, все еще лежа на полу. — Кто-нибудь поможет мне подняться? Зейн просто смеялся, так что Лиам закатил глаза и помог Найлу встать и поправить комбинезон. — Хм. — Луи оглядел Гарри с головы до ног, придерживая его за руку, потому что из-за спутавшейся одежды Гарри ни за что не сможет стоять самостоятельно. Стайлс знал, что он смотрит на него, а почти все тело не прикрыто. Глаза Луи наконец встретились с его — зрачки немного расширены, язык высунулся, чтобы облизать губы, и Гарри знал, что неосознанно. Но, боже, несмотря ни на что, приятно, что Луи снова смотрит на него так. Их прервал грохот в другом конце комнаты — Зейн в комбинезоне с застегнутой молнией на лице пытался пройти через их захламленную комнату. — Хорошо, Хазза, ты… — начал Луи хриплым голосом. Он потянулся к ткани по обе стороны от Гарри и попытался поднять ее, а потом прищурился: — Подожди, ты задом наперед надел, что ли? — Нет, — сказал Гарри, хмурясь. — Серьезно, молния должна быть спереди, почему она сзади? — Она спереди. Он просто перекрутился, — объяснил Стайлс. Томлинсон покачал головой. — Черт возьми, Гарольд, ты как будто никогда раньше не носил комбинезоны. У него есть ноги! Ты носки тоже надеваешь задом наперед? — Хей. — Гарри надул губы. — На самом деле это объясняет твои нудистские наклонности, — задумчиво продолжил Луи. — А ты вообще никогда не носишь носки, — заметил Гарри. — Есть разница между тем, что ты делаешь это по собственному выбору, и тем, что ты не можешь понять, где зад, а где перед, — сказал Луи и покачал головой. — Ну же, милый, вылезай из него и переверни, чтобы мы все опоздали на видеодневник. Забавно, но Гарри правда раньше носил эти комбинезоны. Ну, не этот конкретно. В прошлый раз он был в белом, который сейчас на Найле. У Луи был серо-синий, а теперь он в зеленом. Ему нужно написать Джемме и сообщить, что эффект бабочки, по-видимому, работает и на комбинезонах. Хотя он не носил его в последнее время. Их с Луи комбинезоны пролежали где-то в глубине гардероба почти два года, пока Гарри не обнаружил, что вырос из своего. Честно говоря, можно поспорить, правда ли он вырос или комбинезон сел в стиральной машинке в одну из редких недель, когда Луи отвечал за стирку. Судя по тому, сколько усилий Луи приложил, пытаясь убедить Гарри, что это он сам виноват в том, что вырос на одиннадцать с половиной сантиметров, Гарри не без оснований всегда подозревал второй вариант. — Итак, первый вопрос. Изабелла хочет знать, каково это — быть в трендах Твиттера, — прочитал Лиам с листа бумаги, как только они наконец разобрались в своих комбинезонах и уселись на лестнице. — В каких трендах? — спросил Гарри, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Лиама на верхней ступеньке. — Ты не видел? — Луи хлопнул его по ноге. — Ты же заходишь туда каждый день. Неужели не просматривал упоминания? — Нет?.. — ответил Стайлс. Это был урок, который он должен был усваивать снова и снова, но в какой-то момент в последние годы наконец признал, что лучше этого не делать. — Что? — со смехом спросил Найл. — Разве ты не хочешь знать, что о тебе говорят? Гарри вновь повернулся к Лиаму и вновь спросил: — В каких трендах? — Хэштег #ДайтеГарриМикрофон, — ответил Пейн, выглядя озадаченным. — На прошлой неделе он был в ТОП-10 в Великобритании. Ты правда не видел? — Значит, люди заметили, что мы поменяли микрофоны? — Ну, до сегодняшней статьи в «Телеграфе» они просто думали, что это технические неполадки или что мы притворяемся, чтобы привлечь внимание, — ответил Лиам. — Мальчики, — вмешалась Пэтти, которая все еще вела их видеодневники. — О да, ты тоже это видел? — сказал Зейн, усмехаясь, словно не слыша ее. Он повернулся к Гарри. — Очевидно, кто-то из звукорежиссеров сказал газете, что мы заранее знали, что громкость не в порядке. — Правда? — сказал Стайлс. Он удивился, что до сих пор не знал этого. Обычно их пиар-служба не допустила бы этого и если не прочитала бы им лекцию, то по крайней мере дала бы готовые ответы для интервью. — Мальчики. — Пэтти повысила голос. — Мы правда должны… — Но, погодите, это значит, люди будут знать, что они намеренно делали больше, чем обычную коррекцию, — сказал Гарри. — Ага, — сказал Луи. — Ух ты, — ошеломленно произнес Гарри. Он, конечно, не первый раз видел последствия изменений, которые он спровоцировал. В конце концов, он сидел на ступеньке лестницы в синем комбинезоне. И то, что они сделали на сцене, очевидно, появилось в газетах. Но это на самом деле может изменить больше, чем просто результаты голосования. — Появилось множество твитов о том, что «Х-Фактор» весь поддельный, — внес свою лепту Хоран. — Из-за всего этого, из-за автотюна прослушиваний, которые только что вышли. И вряд ли кто-то знает, что они делают это и с живыми шоу… — Мальчики! — Голос Пэтти достиг такой громкости, что они были вынуждены замолкнуть. — Вы понимаете, что мы не можем вставить все то, что вы сейчас наговорили? Давайте просто начнем еще раз с этого вопроса. — Прости, — извинился Лиам. Все сели лицом к камере. — Итак, Изабелла хочет знать… — Подожди, — сказал Луи, поднимая руку. — О котором тренде мы должны говорить? — Луи, — начала Пэтти. — Есть еще один? — спросил Гарри. — #ДайтеЛуиМикрофон. — Найл достал мобильник и держал его так, чтобы Гарри было видно. — Они догадались, потому что… — И он, должно быть заметив прищуренные глаза Пэтти, остановился. — Номер двенадцать, — прочитал Луи с экрана телефона. Он вопросительно посмотрел на Гарри. — Скоро у меня будет больше микрофонов, чем у тебя, Кудряшка. — Лучше, чем морковь, — сказал Зейн. Пэтти хлопнула в ладоши и сказала: — Ладно, парни, давайте вообще пропустим этот вопрос. Найл, если можешь, просто… Нет, убери свой телефон. На этой неделе больше никаких вопросов о Твиттере. И, пожалуйста, больше не упоминай морковь. В приемной жаловались. Какой следующий вопрос? — Ладно, — сказал Лиам. Он откашлялся. — Лилианна хочет знать, у кого из нас есть девушки, а у кого нет. — Что, серьезно? — воскликнул Зейн. — Мы только что отвечали на этот вопрос. Дважды. Они что, думают, что наши ответы за три дня изменились? Гарри почувствовал, как Луи дернул его за кудряшку, вытащив ее из-под капюшона. Он одарил его легкой улыбкой. — Мы это вырежем, — сказала девушка, нетерпеливо махнув рукой. — Просто отвечайте на вопрос, ребята. Гарри, почему бы тебе не начать? У тебя есть подружка? — У меня нет подружки, — ответил Стайлс. Он наклонился к Луи, который уже наполовину откинул его капюшон и проводил пальцами по волосам. — У меня тоже, — раздался сзади голос Зейна. — И у меня, — сказал Найл. — Я одинок, — донесся сверху голос Лиама. — Я тоже, — сказал Луи. Гарри слегка дернули, когда он пытался накрутить кудряшку на палец. — Ладно, следующий… Погоди, что ты сказал? — сказала Пэтти. Гарри отстранился и изумленно уставился на него. Луи смотрел на него, он выглядел немного настороженным, что опроверглось небрежным пожатием плеч, когда он повернулся к Пэтти. — Я сказал, что свободен. — Что? Вы с Хизер расстались? — спросил Найл. Девушка подняла руку, призывая его замолчать. — Кто об этом знает? — Надеюсь, она, — сказал Томлинсон. — Моя мама, мой лучший друг Стэн… — Я имела в виду из руководства, — напряженно сказала Пэтти. — Ну, теперь знаешь, — сказал Луи. Стайлс не мог перестать смотреть на него. — У тебя должна быть девушка, — сказала она. — Но у меня… Нет? — сказал он. — Хорошо, снимем это еще раз. А сейчас — и пока мы не скажем тебе иначе — продолжай говорить, что у тебя есть девушка. — Неужели? Почему? Вместо ответа она вздохнула и сказала: — И если бы ты мог перестать прикасаться к своему товарищу по группе, пока ты это говоришь, это было бы очень здорово. — Я не… Ох. — Луи посмотрел вниз, где перебирал волосы Гарри, как будто даже не заметив, что начал это делать. Он смущенно улыбнулся и пригладил его волосы, прежде чем убрать руку. Он снова повернулся к камере и сказал: — Хорошо, это немного безумно, но хорошо, давайте сделаем это. После съемки материалов для видеодневника, где выяснилось, что любимая фраза Зейна для пикапа — «Vas happenin» и что все целый день хотят быть Луи — кроме самого Томлинсона, который хотел бы быть Гарри, чтобы у него были кудрявые волосы, — им удалось выбраться на задний двор и насладиться несколькими минутами на солнце. — Это было странно, — сказал Луи, хмуро глядя на свой телефон. — Я не… Почему они хотели, чтобы у меня была девушка? — Не знаю, приятель. Почему ты не сказал нам, что у тебя больше нет девушки? — спросил Зейн. Луи смотрел на треснувший экран телефона, где листал контакты. — Ты думаешь, мне следует рассказать ей, что я наговорил в дневнике? Я даже не знаю, посмотрит ли она, но она будет смущена, если посмотрит. — Ну, сейчас смущен я, — сказал Найл. Он достал из кармана хлопья Cadbury и бросил горстку в рот. Протянул Гарри несколько штучек, но тот покачал головой. — Почему ты нам не сказал? Она ничего такая. — Что? Ты хотел, чтобы он рассказал тебе, чтобы ты мог попытаться ее закадрить? Даже не знаю, почему Луи не сказал нам, — проговорил Лиам. Шатен оторвался от телефона, моргнул, посмотрел на Гарри, а потом снова на остальных парней. — Потому что в последний раз, когда я видел вас на вечеринке, вы не выглядели так, будто расстались, — настаивал Зейн. — Потому что мы не расстались? Не в начале вечеринки, — сказал Луи. Гарри с минуту смотрел на парня, чувствуя себя таким же смущенным, как и остальные. Но потом он мысленно встряхнулся. Он должен перестать вести себя как шестнадцатилетний парень и стать тем, кто действительно может помочь Луи. — Если он не хочет говорить об этом, то и не должен, — сказал Стайлс, делая шаг вперед, чтобы встать перед Луи. — Хаз, все в порядке. Просто… Гарри не дал ему закончить. Вместо этого он показал на телефон в его руках. — Ты должен сказать ей, что они заставляют тебя говорить, что вы вместе, — сказал он. — Ты мог бы написать ей. Или пусть Стэн или твоя мама передадут. Может, это и не плохо, что никто еще не знает, может, она даже оценит, что ей не приходится отвечать на вопросы о том, почему вы расстались. Потому что спрашивать будут не только ваши друзья, но и подписчики в Твиттере и Фейсбуке, которые перешли к ней от тебя. Наверняка найдутся репортеры, которые попытаются связаться с ней. Глаза шатена испуганно расширились. — Черт. Я не думал об этом. — Скорее всего, это быстро пройдет, — тут же успокоил его Гарри. — Еще очень рано. Он на секунду задумался. — На самом деле, может быть, это и плохо, что они не выпускают его сегодня. Если истории о прослушиваниях и микрофонах выйдут сейчас, все будут заняты ими. — Стайлс покачал головой. — Но да, всякий раз, когда это произойдет, мы можем просто перевести интервью в другое русло. И если это все еще привлекает внимание, мы можем сделать что-нибудь отвлекающее. — Отвлекающее? — повторил Лиам. — Да, например, Лиам может опубликовать фотографию без рубашки. Или меня могут поймать папарацци, когда я буду гулять с Шер. Все получится. — Но тебе не нравятся девушки, — медленно сказал Луи, изучая лицо Гарри. — Да. — Гарри пожал плечами. — Но этого же никто не знает. — Да, я как раз думал об этом, — сказал Зейн, когда они сели на солнечное место на травке. — Почему бы тебе просто не сказать? Когда тебе задают эти вопросы о девушках? — Стайлс хмуро посмотрел на него. — Ну, ты не должен, если не хочешь. Но из того, что говорила Джемма, кажется, что ты никогда не был… заперт? — Все не так просто, — сказал Гарри. — А почему бы и нет? — спросил Найл. — Когда я на прошлой неделе спросил тебя о Лу… — Он бросил быстрый — и слишком очевидный — взгляд в сторону Луи, прежде чем прикусить язык. — Лэйни — ты мог бы что-нибудь сказать. — Кто такой Лэйни? — спросил Лиам. — Я просто не привык к этому. Говорить такое, — сказал Стайлс Найлу. Он покрутил в руках травинку. — Если это войдет в привычку, это может нам все испортить. — Для нас как группы? — спросил Зейн. — Честно говоря, Хаз, я не думаю, что людей это действительно волнует. Ты вообще видел онлайн-форумы? Половина людей там думает, что мы все встречаемся. — Все вместе? — Найл оглядел их всех. А потом пожал плечами. — Не возражаю. Вы все красивые молодые парни. Я бы сел с вами на корабль. — Это не то, что я… — начал Зейн. — Что… Почему мы садимся на корабль? — Ну, знаешь, шиппинг. — Найл сделал жест, который, кажется, не подкрепил его точку зрения, а лишь разбросал шоколадные хлопья по траве. — Почему мы говорим о лодках? — спросил Лиам, выглядя еще более потерянным, чем Зейн. — Меня просто волнует, как мы это назовем, — продолжил Хоран. — Может быть неловко с таким количеством имен. — Ага, в этой ситуации будет сложным только название, — сухо вставил Луи. Но Найл оглянулся на них и сказал: — Ли-Ло-Га-За… — Звучит как одно из этих дурацких упражнений для распевки. Беру свои слова обратно, название было бы самой неловкой частью, — сказал шатен. — …йл! — закончил Хоран. — Лилогазайл. Это должен быть большой корабль, чтобы мы все там поместились. — Ну, нас будет пятеро плюс провизия, — сказал Гарри, сдерживая улыбку. — Нам все равно понадобится большой корабль. — Наконец-то полезный вклад, — сказал Найл. — Я буду капитаном твоего корабля, Гарри. — Эй. — Луи ударил Найла по руке прежде, чем он успел удариться с Гарри кулачками. Он потянул Стайлса назад, обхватив его руками за талию. — Гарри на моем корабле. — Я думал, мы все на одном корабле, — сказал Зейн. — Кто-то спрыгнул? — Луи был тайным пиратом! — закричал Найл. — Он похищает Гарри! Томлинсон схватил один из батончиков Хорана, сорвал обертку и поднял его, как меч. — Если ты хочешь его вернуть, тебе придется драться с нами, парень. Той ночью Гарри обновил свой Твиттер словом «Защищайся!» и фотографией Найла и Луи, одетых в пижамы и стоящих в дуэльной стойке с батончиками Cadbury Flake, направленными друг на друга. Он не помнил, когда последний раз смеялся так сильно, как сегодня. На следующий день Гарри и Лиам ухитрились захватить репетиционную комнату, которая не была занята Шерил для репетиций с ее девочками. Гарри схватил одну из гитар и сел на стул рядом с Лиамом. — Хочешь еще что-нибудь изменить в песне? — спросил Лиам. Гарри пожал плечами. Он уже почти смирился, что будет петь ее так, как сказал Сандип. — А ты? Гарри прижал пальцы к струнам. У него не было мозолей, как в будущем, и, когда он сыграл аккорд, струны неприятно врезались в пальцы. — Я все еще не понимаю, почему это плохо, если ты сыграешь большую роль, — сказал Лиам. — Это не звучало бы плохо, если бы ты так не сдерживался на репетициях. Ты случайно не был расстроен из-за Луи на прошлой неделе? — Это не одно и то же, — сказал Гарри и сыграл еще один аккорд. — Нет? — Я не могу просто… Это было бы несправедливо. — Оу, — только и вымолвил Пейн. Он откинулся на спинку кресла. — Ну, очевидно, что никто никогда даже не подумает, что у нас есть поп-звезда из будущего. Но ты думаешь, это все еще читерство? — А это оно? — Гарри поднял взгляд и впервые сфокусировался на Лиаме. — О, нет. Я не это имел в виду. Как вообще можно жульничать на фальсифицированном конкурсе? — Он подстроен? — спросил Лиам, выпрямляясь. — Серьезно? Ты точно знаешь? — Понятия не имею. Может быть, — сказал Стайлс. — Я имел в виду, что это несправедливо по отношению ко всем вам. В первый раз было плохо, когда они все пытались сосредоточить внимание на мне. Конечно, у фанатов всегда были свои фавориты, но наша команда сделала все возможное, чтобы я был… — Он взмахнул рукой. — Я просто не хочу повторения. И дело не только в этом — помнишь, как Зейн вчера спросил меня о каминг-ауте? — Ты сказал, что это сложно, — сказал Лиам. — И насчет этого, Гарри, я сожалею о том дне. Само собой, я не ожидал, что ты это скажешь, ты знаешь, что я пытался заставить тебя сказать всем, что ты из будущего. Гарри вздохнул. — Я знаю, Ли, и я работаю над этим. Вчера я пару раз пытался найти время поговорить с ним, но меня постоянно перебивали. Будет справедливо, если он узнает первым. — Но Зейн был прав, я сглупил, — продолжил Пейн и отвел взгляд. — Передо мной никто никогда не выходил из шкафа. — Ты не сглупил, ты все сделал хорошо, Ли. — Гарри покачал головой и попытался сдержать улыбку. Любой, кто считал Лиама Пейна гомофобом, не видел, как он терся о Луи на сцене перед десятью тысячами фанатов. — И я говорил правду, когда сказал, что никогда никому не говорил, что я гей, так что мы квиты, да? — Погоди, кто он? — внезапно спросил Лиам. — Кто? — Человек, которому ты должен рассказать. Это Луи? Стайлс заколебался. — Эм, почему ты так думаешь? — На прошлой неделе Найл решил, что между вами что-то было. Это заставило меня задуматься. — Чертов мальчишка, — сказал Гарри, но знал, что в его голосе звучит нежность. И в ответном смехе Лиама чувствовалась то же самое. Внезапно дверь распахнулась, и оба подняли глаза. Найл Хоран собственной персоной. — Ладушки! — сказал он, ухмыляясь, с гитарой в руке. — Мы репетируем? — Конечно, — сказал Гарри. Он подвинул свой стул так, чтобы Найл мог сесть рядом с ними. — Сандип опаздывает. А Луи и Зейн… — Он проверил свой телефон, и в этот момент пришло новое сообщение. — Похоже, они застряли на Юстонской станции. Метро кишит студенческими протестами, которые захватили дороги. — Против чего они протестуют? Гарри посмотрел на Лиама, и они оба пожали плечами. — Ну, неважно, мы здесь, и у нас есть гитары и… — Найл, кажется, впервые посмотрел на Гарри. — Эй, у тебя есть гитара! Я думал, ты не играешь. Скрывал от нас. — Он много чего скрывает, — тихо сказал Лиам. — Я не очень хорошо играю, — сказал ему Стайлс, и суть в том, что это правда. — И все же, дружище, это здорово! — воскликнул Найл. Он наиграл несколько аккордов с гораздо большей легкостью, чем Гарри. — Так что мы поем? Конечно, они много репетировали в те несколько недель, когда Гарри вернулся в 2010, — и с Сандипом, и в свободное время. Гарри уже забыл, как много он сделал со своими парнями. Найл и Лиам, наверное, любили музыку больше всех, и это говорило о многом. То, как они пели просто для удовольствия, вызвало у Гарри ностальгию. А потом у него появилась одна идейка. Он схватил карандаш и начал записывать. И где-то между смехом, экспериментами и усовершенствованием разных частей песни они все же добавили несколько изменений. Гарри забыл все свои доводы в пользу того, что он не мог полностью посвятить себя этой песне, и на какое-то время забыл и о себе. Они играли с голосом Гарри, низким, как у Элтона Джона, с добавлением высоких нот, с изменением интонаций в конце строк. Он все еще не мог контролировать свой голос так, как умел, но не беда. Потому что Гарри понял, что в голосе Найла больше силы и резкости, чем он думал. Потому что у Гарри стало больше соло, а Лиам обрамлял их легкими гармониями… Все-таки песня подходит Гарри. И хотя его лидерство в шоу на этой неделе не имело значения, было бы очень весело делать все правильно. — И, естественно, нам понадобится телевизор с плоским экраном для PlayStation, — сказал Луи. Они растянулись на веранде. Из дома доносился звон кастрюль — это команда Sainsbury Try готовилась к очередному сегменту вечером. Луи развалился на одном из садовых кресел, а Гарри втиснулся между ним и подлокотником, наполовину на Луи, и положил голову ему на плечо. От солнца, толстовок и близости чужого тела было тепло, так что после заката здесь не так уж и плохо. — Телевизор с плоским экраном? Хорошо, конечно, — лениво повторил Гарри. — А о чем ты говоришь-то? — Наша лондонская квартира, не отставай, — сказал шатен. И Гарри помнил, что да, они говорили о том, чтобы снять квартиру вместе, даже так рано. Еще на первом концерте, когда они пообещали, что постараются держаться вместе, если их выгонят. В то время Гарри считал себя таким взрослым и зрелым. Теперь, восемь лет спустя, он понимал, что ему никогда не приходило в голову, что мама и Джемма ждали его домой. Не понимал, что для них, должно быть, стало потрясением то, что он так и не вернулся. Луи пихнул его в бок. — Ты вообще слушаешь? Найл никогда не приедет, если у нас не будет FIFA, Хаз. — Найл приедет, если на кухне будет еда, — поправил его Гарри. Шатен на мгновение задумался, а потом сказал: — Справедливо. А вот Лиам… Теперь единственный способ заставить его посетить мою квартиру — это видеоигры. — Что? Это неправда, — сказал Гарри и повернулся так, чтобы видеть Луи. — Не могу поверить, что вы с Ли до сих пор не поняли, что не ненавидите друг друга. — Что? — Голос Луи звучал скептически, но его голубые-голубые глаза все еще были такими теплыми в свете уличных фонарей. Гарри всю жизнь изучал, как Луи смотрит на него, и это одно из любимых выражений его лица — то, как его взгляд становятся мягким и нежным, когда он даже не осознает этого. — Вообще-то, — решился Гарри, — я, эм, хотел тебе кое-что сказать. — Что-то более важное, чем наша будущая развлекательная система? — Шатен выгнул брови. — Значит, это серьезно. — Да, э-э, видишь ли, дело в том… — В чем? — подсказал Луи, когда пауза затянулась. — Я хотел сказать тебе намного раньше, я хотел, правда. Я имею в виду, ты, наверное, даже не поверишь мне, но… Кто-то другой может подумать, что это маленькое чудо, что Луи до сих пор не прервал его бессвязную болтовню. Но Луи всегда вел себя с ним так, будто все, что говорит Гарри, важнее всего на свете, даже когда он вообще ничего не говорит. Стайлс решительно посмотрел на него и начал говорить… Ничего. Потому что не успел он вымолвить и полслова, как дверь в кухню с грохотом распахнулась, и Мэри швырнула в них фартуками и сказала, прежде чем дверь за ней захлопнулась: — Ребята, возвращайтесь. Ужин сам себя не приготовит! Гарри перевел взгляд на конкурсантов, столпившихся на кухне, затем снова на Луи. Тот смеялся, все еще глядя на Гарри ласковыми глазами. Стайлсу удалось выбраться из кресла, не опрокинув их обоих, но Луи потянул его назад, прежде чем он успел уйти далеко. — Ты же не думаешь, что можешь пойти туда таким? — Луи окинул его критическим взглядом. — Ты весь растрепанный, и твои волосы такие… кудрявые. — Мои волосы всегда кудрявые, — сказал Гарри, сдерживая улыбку. — Да, но тебя покажут по телевизору, Гарри! — воскликнул Луи. — К счастью, у меня есть кое-что для тебя. — Правда? — переспросил Гарри. А Луи достал что-то у себя из-за спины и гордо помахал решением проблемы. Прошло добрых пять минут, прежде чем Луи пришлось отказаться от попыток надеть парик на густые кудри Гарри. Луи не из тех, кто сдается, и Гарри прекрасно знал, что он бы продолжил попытки — он как раз собирался позвать кого-нибудь, чтобы им принесли заколки, — но Зейн открыл дверь и прошипел: «Вы не заставите меня отдуваться там одному», — а затем насильно затащил их обратно внутрь. Но не все потеряно. В записи этого кулинарного сегмента, размещенной в интернете, был прекрасный момент, где Зейн с длинными прямыми белыми волосами помешивал восхитительный на вид горшочек c цветной капустой и сыром. (Но он только выглядел восхитительно, уж Гарри точно знал, потому что его назначили дегустатором, и, хоть он и поставил высокие оценки, на вкус это было больше похоже на пластиковую ногу.) Это четверг и премьера первой части — «Гарри Поттер и Дары Смерти». Они не собирались идти на премьеру: «Х-Фактор» получил только пять билетов, и их быстро разобрали другие конкурсанты, — но они собирались пойти на красную ковровую дорожку и сфотографироваться с людьми, более известными, чем они. Поэтому они поселились в номере отеля «Х-Фактора» на Лестер-сквер, чтобы заранее собраться. И Луи переоделся трижды, прежде чем его выпустили из отеля. Первая смена гардероба произошла потому, что Луи захотелось протащить с собой комбинезон. Пока Гарри и другие парни стояли перед ним, чтобы защитить его от тех, кто понимал, что он делает. Гарри не может не жаловаться, что на самом деле это его комбинезон Луи украл для этой цели. И когда Луи сказал, что это справедливо только потому, что на его комбинезоне были пятна от травы и шоколада от того, что ему пришлось драться на дуэли за честь Гарри, тот напомнил ему, что на самом деле это Найл дрался за его честь. Это Луи пытался украсть его. — Ложь! — воскликнул Томлинсон, появляясь позади них. Его глаза, прежде чем Зейн закончил застегивать молнию на лице, радостно сверкали, глядя на Гарри. Пока Луи, спотыкаясь, шел по их люксу, руководствуясь Найлом и Зейном, он получил одобрительный смешок от Эйдена и Мэтта, застенчивый смешок от Ребекки, раздраженный гнев и закатывание глаз от Шер и «как я сразу не догадалась?» от Пэйдж. Грейс и ее маленькая, но многострадальная команда стилистов и глазом не моргнули, когда он упорно настаивал, что не понимает, в чем проблема. Они просто указали на туалет, чтобы он переоделся в нормальный костюм. Второй наряд, который он выбрал, — водолазка, свободные брюки с шарфом и полосатая футболка, которую взял взаймы. Вероятно, это его реальный выбор. Хоть и гораздо более непринужденный, чем Гарри привык видеть на таких мероприятиях, Зейн и Пэйдж — единственные из них в классических рубашках. Но едва Луи вернулся, Грейс окинула его критическим взглядом, а потом сказала «нет» и заставила его снять верх и пойти за ней в одну из спален, чтобы переодеться. На другом конце холла Вагнер рассказывал историю с громким акцентом, сопровождая ее эмоциональными жестами, а Мэтт и Эйден смотрели на все это с нескрываемым ужасом. В спальне, где переодевались девочки, раздались крики, кажется, Шер и Кэтти. Гарри не мог сказать, то ли это крики возбуждения, то ли гнева, но, насколько он знал, на самом деле они не устроили драку, которую, кажется, устроило The Sun, так что, скорее всего, с ними все в порядке. Гарри посмотрел на стол, где валялись футболка и шарф шатена. Он единственный из парней, кто еще был не полностью одет, и, если Луи не разрешено носить свою одежду, кто-то должен это сделать. Шатен вышел через несколько минут весь в черном — от рубашки до водолазки и брюк. — Что они с тобой сделали? — со смешком выпалил Гарри. Найл обернулся к нему. — Что за черт? Приятель, тебя не было не больше минуты. — Не знаю, что случилось, — ответил Луи. Он протянул руку и осторожно пощупал свои волосы. — Они вылили мне на голову бутылку геля, а потом вытолкнули обратно сюда. Лиам осторожно ткнул Луи в волосы и сказал: — Они очень… хрустящие? — Да, друг, — сказал Луи и повернулся. — Не знаю, кто должен был носить эту рубашку, но это был не мой размер. Видели бы вы, сколько на ней булавок. Наверное, пытались меня на них насадить. — Справедливая месть за то, что пытался пронести комбинезон, — сказал Малик с дивана рядом с Найлом. — Приятно слышать это от человека, который собирался присоединиться ко мне и в последнюю минуту струсил. Зейн только пожал плечами и вернулся к телефону. Луи повернулся к Гарри. Его глаза сузились. И… — Грейс! — заорал он. А потом еще раз, когда она не появилась, он повернулся, чтобы закричать в сторону спален. — Грейс! Мода в опасности! Где ты? — Ради бога, Луи Томлинсон. Что такое? — сказал она, выходя из комнаты девочек. — Смотри. — Луи указал на грудь Гарри. Она повернулась к Стайлсу и улыбнулась. — Да, Гарри очень красивый. Теперь вы позволите мне вернуться к моей настоящей работе? — На нем моя одежда! — воскликнул шатен. Гарри заметил, что все в комнате смотрели на Луи как на сумасшедшего, поэтому он дерзко ухмыльнулся. — Ты не дала мне их надеть, — возразил Луи. — Ну, может, на нем они смотрятся лучше? — Что? — вскрикнул он, хватаясь за грудь, над сердцем. — Как ты мог… — Прекрати, а то помнешь, — мягко сказала она, выдергивая из его руки ткань водолазки. — А теперь, мальчики, прежде чем у нас снова возникнут неотложные дела с модой, почему бы вам не приколоть маки на память и не спуститься вниз? Луи играл с краем футболки Гарри — ну, своей футболки, которая случайно оказалась на Гарри, — когда одна из ассистентов продюсера внезапно заглянула в их холл и сказала им изобразить удивление. Прежде чем кто-то из них успел спросить зачем, вошел Дэниел Рэдклифф. Пока все парни повскакивали с мест и закричали, вероятно лишь слегка притворяясь взволнованными, помощница обошла камеры и подошла к Луи. Гарри услышал, как она попросила его: — Спроси у него, насколько горячая Гермиона. — Это очень странный вопрос, — сказал Луи, отстраняясь. — У него больше глаз, чем у нас? Но, наверное, потому, что он так же привык снимать эпизоды с прописанным сценарием, как и любой из них, Луи больше не стал спорить. Он сделал шаг вперед, выглядя очень заинтересованным, и спросил: — Так что, насколько горяча Гермиона? После этих слов Дэниел начал заикаться, что каким-то образом предполагало, что он думал о ней как о сестре, и также дал им разрешение фантазировать о ней. Гарри был уверен, что его об этом постоянно спрашивают, и понятия не имел, почему он так взволнован, но он поежился от сочувствия к… ну, на самом деле, ко всем, но, вероятно, Эмме Уотсон больше всего. Поэтому он прервал его первым, что пришло в голову: — А что насчет Букли? На мгновение воцарилась тишина, а затем Дэниел повернулся к нему лицом и спросил: — Что? — Ты держал ее? — спросил Гарри. — Она такая мягкая, какой кажется? — Ну, на самом деле Буклю играют три совы. Но он быстро разговорился и начал дискуссию о том, как ее смерть в этом фильме вписывается в дугу последующих событий. — Спойлеры! — закричал Луи в то же время, когда Найл вскочил и начал бегать кругами, зажимая уши руками, крича о том, что он не знал, что они собираются убить сову. Хоран врезался в одну из женщин-операторов, и она почти врезалась в стойку с подвесным микрофоном, а затем Лиам побежал за ним и попытался остановить его до того, как он сломает что-нибудь ценное, и Зейн согнулся пополам от смеха. А Дэниел Рэдклифф, несмотря на то, что он выглядел немного ошеломленным тем, во что вылилась эта встреча и приветствие, в то же время выглядел так, как будто это было менее неловко, чем то, как она должна была пройти. Так что Гарри посчитал это хорошо сделанной работой. Особенно потому, что, когда он отвел Дэниела в сторону, когда они уходили, он пообещал, что три реальных Букли все еще живы и здоровы. У них еще оставалось немного времени до красной ковровой дорожки, и Луи пошел в туалет, чтобы привести в порядок волосы после драки. Гарри пошел за ним и уселся на столешницу. Шатен склонился над раковиной, вглядываясь в золоченое зеркало и осторожно перебирая пряди волос, зачесанные на лоб. — Что эти люди сделали с моими волосами? — Все в порядке, — заверил его Гарри. Их стилисты, казалось, всегда развлекались с волосами Луи больше, чем с чьими-то еще, и поэтому он видел его, наверное, с сотней разных причесок, а иногда и с несколькими в один день. Луи хмуро уставился на свое отражение. — Лу, все в порядке? — Конечно. — Он повернулся к Гарри. — А почему нет? Стайлс пожал плечами. Луи, особенно рано, в хорошие дни был гиперактивным и драматичным. Гарри знал, что он обычно становится таким интенсивным, когда есть реальная причина для этого. Но когда Гарри снова посмотрел на него, Луи быстро отвернулся. Гарри играл с кисточками лампы Викторианской эпохи и подождал еще мгновение. Но если Луи не хотел говорить, он точно знал, что не сможет заставить его. Но пока они одни, Стайлсу нужно было кое о чем поговорить. Время не самое подходящее, но он слишком долго терпел неудачу во всех своих попытках застать Луи одного. Поэтому он сглотнул и сказал: — Я, э-э, должен тебе кое-что сказать. Это заставило шатена обернуться. На этот раз выражение его лица смягчилось. — Это то же самое, что ты хотел сказать мне вчера вечером? Гарри кивнул. — Я пытался, но до сих пор не придумал, как это сказать. Луи подошел ближе, становясь между ног парня. — Но я… — Гарри не мог не отвлекаться на то, как близко был Луи. В свете лампы ресницы Луи отбрасывали тень на скулы. Шатен убрал несколько локонов с лица Гарри. Теплая ладонь на щеке. — Я просто… — снова пытался сказать Стайлс. А потом шатен наклонился еще ближе. Он слегка коснулся губами губ Гарри. И сердце Гарри просто… остановилось. Луи отстранился и нервно оглядел Гарри. Он чувствовал, как дрожала рука Томлинсона. Гарри тупо пялился на него. — Пожалуйста, скажи мне, что ты… — Луи гулко сглотнул и хрипло продолжил: — Я думаю, нам было бы хорошо вместе, Гарри. Я просто… Ты хочешь этого? На мгновение все, что Гарри мог сделать, это кивнуть. Но потом он обрел дар речи и сказал: — Всегда. А потом его сердце внезапно начало биться снова, с гораздо большей скоростью, чем раньше. — Блять, всегда, Лу. Он сжал рубашку Луи и поцеловал его в ответ. Губы парня приоткрылись, и Гарри толкнулся в жар его рта. Он обхватил ногами бедра Луи. Сердце Гарри бешено колотилось, и он услышал стон шатена, высокий и отчаянный, почувствовал, как пальцы Луи сжимали его волосы и… Томлинсон отстранился, хватая ртом воздух. — Гарри, Хазза, — ломающимся голосом произнес он. Гарри опустил голову на плечо парня. Он прижался губами к потной коже на его шее, пытаясь выровнять собственное дыхание. И вдруг раздался громкий звон. Они оба вздрогнули. Луи бросил взгляд туда, где на краю раковины лежал его телефон. — Мой телефон, — сказал он. — Да. Луи сделал движение, чтобы дотянуться до него, и его рубашка зацепилась за то место, где Гарри все еще сжимал ее. — Прости, — сказал Гарри и приложил усилие, чтобы разжать пальцы. — Прости. — Боже, нет, Хаз, ты… — Да? — сказал Гарри, глядя ему в глаза. — Ты идеален, — прошептал Томлинсон. Он посмотрел на губы Гарри и снова наклонился к нему, когда телефон зазвонил во второй раз, заставляя их вздрогнуть. Стайлс хихикнул, и Луи застенчиво улыбнулся. — Ты должен это понять, — сказал Гарри. — Должен, — согласился Луи. Через несколько минут они уже стояли с другими участниками «X-Фактора» в самом конце красной ковровой дорожки, позируя папарацци среди настоящих знаменитостей. Недалеко от них фотографировались звезды «Гарри Поттера». Один из их менеджеров постоянно напоминал Эмме Уотсон сутулиться, чтобы она не возвышалась над парнями. Гарри слышал, как он пробормотала что-то о том, почему ее заставили надеть эти чертовы высокие каблуки, и Гарри решил, что это подходящий момент. Она прошла мимо, и в последний раз, когда Гарри столкнулся с ней, пару лет назад, она подумала, что он пытается ее подцепить. Сегодня она просто поцеловала их в щеки и сказала, что болеет за них. После того как она ушла, папарацци грубо приказал Гарри убраться с дороги, потому что он мешал им фотографировать сэра Кеннет Брана. Тот без колебаний подчинился. В последний раз, когда Гарри и сэр Кеннет Брана были вместе на красной ковровой дорожке, то же самое, к вечному смущению Гарри, произошло наоборот. Это гораздо менее неловко. Ночь продолжалась. Зейн и Лиам фотографировались с кем-то в маске Пожирателя Смерти. Найл исчез, а когда он снова появился, у него в телефоне было селфи с Дамблдором, утверждение, что он и Майкл Гэмбон провели пять минут, вспоминая их детство в Ирландии. И каждый раз, когда Гарри смотрел на Луи, он видел, что тот тоже смотрит на него с мягкой улыбкой на губах. В ту ночь шатен забрался на кровать позади него. И, как обычно, обнял Гарри. Но сегодня наклонился и переплел их пальцы. Сегодня ночью Луи крепче прижимал его к себе и целовал в шею. — Pop, Flop or Fizzle! — слишком громко объявил Эйден, чтобы перекричать Луи. Лиам нажал на кнопку «play» на телефоне, и они танцевали, раскачивались и тряслись под свежие песни. В конце первой песни Луи дал ей «да». Лиам — «наверное». Гарри пару раз пытался издать звук «pop» щекой, и как только ему это удалось, он тоже поставил «да». После этого они перебрались на диван. Луи уселся, закинув руку на спинку, кивнул, приглашая Гарри сесть, и на этот раз он без колебаний сел рядом. Последняя песня от The Saturdays, и Гарри не мог удержаться, чтобы сказать: — Блестящий вокал от Фрэнки Сэнфорд. — А как насчет остальных? — спросил Лиам. — И у остальных, — согласился Гарри. Он прижался к Луи, особенно уютному сегодня в толстом джемпере. — Но также и Фрэнки Сэнфорд. Луи, похоже, сдерживал улыбку. Как только Эйден и камеры перешли к следующим участникам, Лиам сказал им, что Луи так же плох, как и Гарри, который говорил «да» каждой песне. — Это ничего не значит, если вы скажете это, — жаловался Пейн. — Вряд ли это что-то значит, приятель. Мы ведь не критики Rolling Stones, не так ли? — парировал Луи. — Я не собираюсь никому говорить в прямом эфире, что мне не нравится их музыка. — Но… — начал Пейн. Затем покачал головой и встал, чтобы уйти. — Неважно. Саундчек через несколько минут, да? Когда они остались наедине, Луи, который прекрасно знал, что все они называют Фрэнки Сэнфорд его женским двойником, повернулся к Гарри и сказал: — Большой фанат The Saturdays, Гарри? — Большой фанат, — серьезно сказал Стайлс. — Правда? — Да, — тихо ответил он. Он заметил, как глаза Луи опустились к его губам. Неделями он был так близко к Луи, проводя с ним весь день, прикасаясь к нему, обнимая его. И, несмотря на все это, он очень, очень старался не делать ничего из этого с каким-либо намерением. Но Луи поцеловал его на день раньше. И Гарри чувствовал такое же головокружение от новой влюбленности, как и в шестнадцать лет. И, боже, Гарри отдал бы все на свете, чтобы не прервать то, что сейчас произойдет. Но он не мог позволить этому продолжаться, не сказав Луи правду. Поэтому он отстранился от Луи и уже был готов сказать… Найл пришел и объявил, что они готовы отправиться на Уэмбли. Пейн скрестил руки на груди и сказал: — Ты не так поешь. Посреди их саундчека возникли технические неполадки — на этот раз настоящие технические неполадки, — поэтому у них был короткий перерыв. Парни направились за кулисы, где был накрыт обед, но Лиам задержал Гарри. — Что ты имеешь в виду? — Гарри знал, что глупо себя ведет, и знал, что это раздражает, но устал проходить это снова и снова. Лиам провел рукой по волосам. — Почему бы тебе не спеть так, как мы репетировали втроем с Найлом? Я думал, мы удачно изменили. — Да, — согласился Стайлс. — Но ты знаешь, почему я не могу. Это привлечет внимание, и это нечестно по отношению ко всем вам… — Я не думаю, что кто-то будет возражать, если мы будем звучать лучше, — упрямо продолжил Лиам. Гарри мерил шагами пустую гримерную, в которую привел его Пейн. — Слушай, ты сказал, что в твое время мы заняли третье место, верно? И что ты не знаешь, подстроено это или нет? — сказал Лиам. Гарри повернулся к нему и кивнул. — Ну а что, если не подстроено, и что, если на этот раз мы выступим хуже? Третье место — это не победа, но оно, по крайней мере, выводит нас в финал. И, конечно, может быть, ты на восемь лет старше и какая-то поп-звезда, но я думаю, мы не выдержим, если один из нас даже не будет пытаться. — Это нечестно, Ли. — Стайлс обхватил себя руками. — Я пытаюсь. Я пел с тобой все это время. И я много помогал тебе в последние недели с работой над вокалом и перестановкой партий. Лиам кивнул, но его челюсть упрямо сжата. — Да. Но сейчас? Я бы взял Гарри из 2010 на все это. Потому что он был здесь с нами. Он был частью этой группы. Он был одним из нас. — А я нет? — тихо спросил Гарри. Он почувствовал, как желудок ухнул вниз. — Понятия не имею! — воскликнул Лиам, вскидывая руки. — Что я должен думать, когда ты едва поешь? Когда ты даже не говоришь другим, кто ты? Ты все время говоришь, что сначала должен сказать Луи, но у тебя были недели, а ты до сих пор не сказал. Я бы даже ничего не знал, если бы сам не догадался, не так ли? — Лиам… — В любом случае что все это значит? Ты вообще хочешь быть здесь? Я бы не винил тебя, если бы ты не хотел проходить дурацкий песенный конкурс с группой детей, но… — Нет, Ли, пожалуйста, ты все не так понял, — настаивал Гарри. — Это все, чего я хочу. Честно. Лиам покачал головой и повернулся, чтобы уйти. Гарри схватил его за руку. — Не уходи, — умолял он. — Послушай, я… — Гарри, я больше не могу, — сказал он и, стряхнув руку парня, потянулся к двери. Двери, которая не была полностью закрыта. Двери в коридор, откуда остальные три пятых One Direction смотрели на них.