One More Time Again

Гарри свернулся калачиком в углу пустого дивана и снова смотрел на Луи. Это его совсем не беспокоило. Он не ревновал, ничего такого. К тому времени как Луи пришел к гостиную, где они все собрались посмотреть записанные выступления «Х-Фактора», не осталось ни одного свободного места. Они были единственной оставшейся группой, но еще с восемью другими ребятами — ну, с семью, так как Вагнер ушел туда, куда он всегда уходил после шоу — они едва помещались в одной комнате, не говоря уже о мебели. Поэтому было вполне естественно, что Луи уселся к кому-то на колени. В любом случае ему никогда не нужен был повод, чтобы сделать это. Но у Луи был выбор. У Гарри полно места на коленях и удобное угловое сидение. Шатену не пришлось бы растягиваться на коленях Зейна, Эйдена и Мэри. Хотя, если честно, Мэри все время пыталась спихнуть его ноги. И Луи не пришлось там оставаться, когда Кэти выбежала из комнаты посреди выступлений, тем самым оставив рядом с Гарри свободное место. Или когда Шел ушла после своего выступления с громким «пошли вы» и грубым жестом, адресованным Саймону Коуэллу, и оставила Гарри целый диван. Мэтт, сидящий с Ребеккой на диване поменьше, сочувственно смотрел на него. Это означало две вещи: первое — грусть Гарри не совсем скрыта, второе — у него точно не получалось не смотреть на Луи, растянувшегося на коленях трех людей вместо его собственных. Дело не только в том, что с ним нет Луи. С ним вообще никого нет. Лиам лежал на полу. Найл балансировал на подлокотнике рядом с Зейном. Стайлс прекрасно знал, что заслуживал быть в одиночестве. Он лгал всем мальчикам и тоже был бы зол, если бы оказался на их месте. Он будто снова оказался в последние недели One Direction. После того, как ушел Зейн, после того, как расстались Гарри и Луи, после того, как они в последнюю минуту решили, что не будут продлевать контракт. Они не подходили друг другу так, как раньше. Они были кусочками головоломки, которые больше не были частью одной и той же головоломки. Но когда Гарри собирался утонуть в своих мыслях еще больше, Лиам встал со своего места на полу. Его футболка немного задралась, открывая вид на живот, когда он потягивался, а затем он бросил на Гарри печальный взгляд, пока опускался на диван рядом с ним. Стайлс благодарно улыбнулся ему в ответ и придвинулся ближе. А затем начала играть заставка «Х-Фактора», и Гарри перевел взгляд с Луи на телевизор, который приближал фото их пятерых. Ребекка в телевизоре пела «На подвиг бесполезный; По-иному нарекли…», когда Гарри нырнул из гостиной в темную кухню, чтобы ответить на звонок. — Джемс? — Я не говорю, что верю тебе, — без предисловий сказала Джемма. — Все в порядке? — Он опустился на пол. — Если бы я могла тебе поверить, — продолжила она, — возможно, именно сегодня я это и сделала. Гарри откинулся назад на шкафчик, несильно ударяясь головой. — Черт возьми, Хазза, что это было? Он издал усталый смешок. Он слышал, как Ребекка пела «Голливуд сделал суперзвездой, ценою стала слава». — Значит, я не такой ужасный певец, как ты думала? — Не вбивай в голову, — сухо сказала Джемма. — Мои ожидания были довольно низкими. — Я тоже люблю тебя, Джемс, — сказал Гарри, когда из телевизора доносились радостные возгласы. — Купи мне пива? — попросил Гарри. Марк Фихили обернулся к бару. — Надо поработать над твоими пикап-фразочками, малыш, — сказал он. — Кроме того, у меня есть жених. Гарри просто выгнул брови. Марк покачал головой. — Саймон знает? — Нечего тут знать, — сказал Стайлс. — Я переспал со всеми женщинами в этой комнате. — Сейчас? Гарри пожал плечами. — Согласно The Sun. — Ну, я не читаю The Sun, малыш. Это то, что держит меня в здравом уме. И ты пытался запикапить меня. — Мужчина выглядел удивленным. — Не-а, не пытался, — ответил Гарри и не сдержал улыбку. — Мне шестнадцать. Здесь к таким вещам относятся строго. Марк рассмеялся. — Ладно, малыш. Когда он отошел, чтобы поговорить с барменом, Гарри обернулся и прислонился к стойке. Он оглядел комнату. Это афтепати шоу с объявлением результатов. Лиам с другими участниками опрокидывал в себя шоты. Ну, Мэтт, Эйден и Пэйдж снимали на камеру. Лиам остановился, потому что у него все еще одна почка. Найл стоял посреди комнаты, с розовыми щеками, он пил пиво с другими членами Westlife. На другой стороне комнаты Робби Уильямс устраивал настоящее шоу. Луи и Зейн смотрели на него широко раскрытыми глазами. У Гарри в груди что-то сжалось от того, как восхитительно они выглядели — при том, что Зейн даже не его фанат. Это напомнило ему их первые пару лет, когда они были напуганы буквально всем от топов в чартах до рекламных щитов, каждой заполненной до отказа ареной, каждой наградой. Он хотел этого. Хотел быть с ними, снова увидеть их в этом. Его отвлекла теплая пинта пива в руке. Он повернулся к Марку. — Твое здоровье, — сказал он. Не то чтобы он действительно хотел пива. Но это лучше, чем дуться в углу в одиночестве. И, может, это немного компенсирует — даже если Марк не помнит — то, как он отшил Фихили в последний раз, когда он пытался с ним поговорить. — Ты собираешься рассказать Саймону? — спросил Марк. — Я… — Гарри замялся. — Я не знаю. — Видел тебя вчера на шоу. У тебя талант. Так что у меня есть для тебя один совет: выйди до того, как подпишешь контракт, — сказал Марк. — Я был в шкафу в течение семи лет, и ты будешь удивлен, насколько вашим фанатам плевать на твою ориентацию, когда я, наконец, вышел из шкафа. Знаешь, не удивлюсь, если все, что скрывается, стоило. Вместо ответа Стайлс отпил еще пива. Последний раз он видел Фихили на вечеринке, наверное, у Ника, года эдак четыре назад. Марк рассказывал о том, что к тому времени в кругу знаменитостей это не было таким уж большим секретом. Он многозначительно упомянул, каким окрыленным себя чувствовал, когда вышел из шкафа, и что люди могли быть более благосклонны, чем можно подумать. Ну, прямо как сейчас. Либо он сам себя назначил послом всех молодых гей-певцов в Великобритании, либо Гарри просто умудрялся выглядеть довольно очевидно потерянным — и довольно очевидным геем — каждый раз, когда сталкивался с ним. В тот первый раз, когда они разговаривали, Гарри, возможно, был бы открыт для поддержки, если бы она пришла пару лет назад. Или настоящий разговор об этом пару лет спустя. Но в тот вечер, в конце 2014 года, Луи должен был быть с ним на вечеринке, но их руководство устроило последнее свидание с Элеонор в Манчестере. Когда шатену позвонили утром, он даже не пытался спорить. Просто устало спросил, что надеть и когда за ним приедет машина. Гарри посмотрел на Фихили. Он всегда казался намного старше, волосы уже редели, возле глаз появлялись морщины. Он был одним из тех людей, которые, казалось, прошли путь от подростка до сорока лет за один день рождения. Но сейчас он, вероятно, всего на несколько лет старше, чем двадцатичетырехлетний Гарри. — Я слышал, что у всех вас тоже много поклонников, — продолжал Марк. — Очень может быть, что теперь им тоже все равно. Гарри покрутил бокал в руках и смотрел, как кружится пиво. — Помнишь, Уолш сказал, что не подписал бы с тобой контракт, если бы знал, что ты гей? — Но это было двенадцать лет назад, — сказал Марк, не переставая подбадривать его. — У таких детей, как ты, столько надежд. Особенно с твоим талантом. Стайлс устало посмотрел на него. — Просто посмотри вокруг, — продолжил Марк. — Сейчас новый мир. Однополые браки вынесены на референдум в Ирландии. У меня есть жених. Это 2010 год, знаешь ли. — Да. — Гарри все прекрасно понимал. Он повернулся к другой части комнаты, где Луи все еще разговаривал с Робби. Он улыбался и поправлял недавно подстриженную челку на лбу. Не отрывая глаз от своего яркого, красивого мальчика, Гарри сказал Марку: — Но Луис Уолш сказал это только в прошлом году. Луи вместе с Мэттом и Эйденом улизнул, чтобы выпить за конец карьеры Эйдена на «Х-Факторе». Гарри делал вид, что не скучает по нему, пока остальные ребята сидели в одном из фургонов «Х-Фактора» на Лондонском шоссе. — Только посмотрите на эту дрянь, — сердито сказал Лиам. Свет с экрана его телефона отражался от квадратных углов его лица в темноте. — Вагнер говорит, что Шерил Коул — просто девушка из муниципального поместья, которой повезло. Кто он такой, чтобы вообще такое говорить? Он шестидесятилетний укротитель львов из Бразилии. — Я думал, это лев его друга, — сказал Найл. — А чего ты так переживаешь-то? — зевнул Малик. — Потому что она этого не заслуживает. Она красивая, талантливая и добрая. Люди не воспринимают ее всерьез, — серьезно сказал Лиам. Гарри откинулся на спинку сидения и потер пальцами переносицу. Несколько недель назад и восемь лет спустя ему пришлось сидеть рядом с Лиамом, произнося почти те же самые слова так же искренне. Это, однако, было во время телефонного звонка за советом в составлении твита, объявляющего об их недавнем разрыве таким образом, чтобы никто не думал о ней ничего плохого. Пейн дал ему пароль от своего аккаунта в Твиттере и заставил его зайти в систему, когда Гарри был в своем номере в Торонто, и прочитать все черновики, которые он сохранил. Когда Гарри, наконец, выбрал понравившийся ему, Лиам сказал: — О, да, это тот, который для меня написал Луи. — А теперь посмотри на эту статью, — сказал Найл, заставляя Гарри выбраться из своих мыслей. Очевидно, Хоран украл телефон у Лиама, так как теперь он листал что-то именно в нем. — Обзор «Х-Фактор — 2010: Сомнительный комплимент». — А? Что это значит? — спросил Зейн. Найл зачитал: — Сэр Элтон Джон недавно обвинил «‎Х-Фактор» в том, что они не умеют выпускать нормальных звезд. Тем не менее шоу талантов, казалось, этим вечером сделало ему одолжение, посвятив ему ночь. Скаус Ребекка Фергюсон рискнула… Почему люди продолжают называть ее scouse? Это звучит как страус. — Потому что она из Ливерпуля, — сказал Малик. — Что там написано? — В Ливерпуле нет «скаус», — возразил Хоран. — Найл… — Хорошо, хорошо, ливерпулинская певица Ребекка Фергюсон. — Ливерпульская, — поправил Лиам. — Что? — переспросил Найл. — Как пудель? — Послушай, просто… отдай. — Лиам выхватил телефон у Найла. — Скауская певица Ребекка Фергюсон рискнула исполнить Candle In The Wind, и это блестяще окупилось. Но и также новый бойз-бэнд Коуэлла One Direction, который снова в равной степени ослепляет и сбивает нас с толку. И не только из-за недавнего скандала с «техническими неполадками», который разросся до обвинений в том, что реалити-шоу редактировало голоса участников больше, чем просто на прослушиваниях. — Мы даже еще не знаем, что делать с их потрясающе мощным исполнением Something About the Way You Look Tonight. Драматические еженедельные улучшения почти каждого певца в этой группе — это больше, чем просто автотюн. Это заставляет нас задаться вопросом, действительно ли Саймон Коуэлл давал отсрочку пятерым молодым парням, которые не были достаточно сильны, чтобы самостоятельно пройти фазу буткемпа, или же подстраивал прослушивания, чтобы обеспечить успех своего последнего бойз-бэнда. Лиам сделал паузу, чтобы прокрутить вниз. — Возможно, Компании Facebook, которая пытается саботировать и без того сомнительную целостность «X-Фактора», организуя массовые голоса за Вагнера, лучше сосредоточить свое внимание на этой пятерке. — Если бы, — пробормотал Зейн. Лиам продолжил: — На этой ноте перейдем к новому выступлению Вагнера, который больше всего заслуживает вылета, но маловероятно, что он окажется в числе последних. Выход Кэти Уэйссел на данном этапе слишком предсказуем. Нам даже не придется лишаться еженедельного ожидания того, какой будет ее новая стрижка, поскольку между пятью частями Коуэлла, по крайней мере, один из них каждую неделю появляется с новой прической. Намного интереснее — смотреть, кто окажется с ней в числе последних. Больше всего рискуют Мэри Бёрн и Пейдж Ричардсон… — Должно быть это было написано до объявления результатов, — пробормотал Пейн, продолжая пролистывать статью. — Все, что они написали, — бред. За исключением той части в конце, где они сравнивают Вагнера с мармит. Что, как по мне, справедливо. — Эй, мне нравится мармит, — возразил Зейн. Он сморщил нос. — Но не так сильно, как Вагнер. — Согласен, — сказал Найл. А затем быстро добавил: — С частью про Вагнера, а не про мармит. Они оба меня пугают. Не знаю, что вы, британцы, пихаете в это, но это дерьмо. Гарри посмотрел на него. — Осторожно, Ни, при них ты можешь говорить все, что хочешь о Ливерпуле, но не оскорбляй нашу национальную кухню. — Ох? Неужели мы нашли еду, которая не нравится Найлу? — спросил Малик. — Не волнуйся. Найл просто еще не пробовал хакарл. — Что за хакарл? — спросил Хоран, повернувшись к Гарри с широко раскрытыми глазами. Тот невинно пожал плечами. — Тебе придется это самому выяснить. Найл тупо уставился на него, но Лиам встревоженно вмешался: — Погоди, мармит же правда не наше национальное блюдо? Саймон долго-долго смотрел на них, пока они не услышали: — Что я пропустил? — из дверей офиса. Гарри обернулся и увидел Сандипа, входящего в комнату, которую только что покинула съемочная группа. — Пока ничего. — Коуэлл поджал губы. — Я как раз собирался решить наши проблемы с недопониманием с парнями. Возможно, они просто потеряли мой номер телефона. — На самом деле, ты так и не дал нам свой номер… Найл замолк, когда Саймон перевел на него взгляд. — Я условно, — сказал мужчина. Он повернулся к Гарри. — Мы на одной стороне, ребята. Я не хочу для вас ничего, кроме успеха. Если у вас есть предложения для ваших выступлений, я разумный человек. Стайлс бросил взгляд на Сандипа, на мгновение встретился с его непроницаемыми темными глазами, а затем снова посмотрел на Саймона. Он полагал, что должен был бы знать Саймона лучше, но не думал, что их выступление вызовет у него такую неприязнь. — Это должно прекратиться. — Саймон наклонился вперед. — Если вы хотите что-то изменить, поговорите со мной об этом до начала шоу. Гарри не знал, что сказать. — Я верю, что у вас есть потенциал. Я уже говорил это раньше и скажу еще раз. Вы действительно можете сделать это. Я не вижу для вас ограничений. Я не сомневаюсь, что однажды вы станете такими же популярными, как Beatles. — Он обвел взглядом всех, но, продолжая, снова остановился на Гарри. — Вы хоть представляете, сколько певцов не добираются так далеко, как вы сейчас? Это не потому, что они не умеют петь. Это потому, что они не очень умны. Помните, в этом году только с победителем подпишут контракт. Если вы хотите этого, вы должны не просто упорно работать. Но вы должны быть умными. Понятно? Лиам прочистил горло и сказал: — Конечно, мы понимаем. — Я не понимаю, — сказал Луи. Они собрались в одном из лестничных пролетов, столпившись впятером на узкой площадке, теперь это их обычное дело — тайные встречи в офисах Syco после встреч с Саймоном по понедельникам. Гарри посмотрел на шатена. На нем вязаная шапочка и серая толстовка поверх футболки Rolling Stones. Он посмотрел на Гарри и сморщил лоб. Вернее, на сумку Гарри. — Ты не понимаешь, что… — Стайлс посмотрел на свою сумку, а затем понял, что там лежал дневник, который он показал им сегодня утром, о котором думал Луи. — О, да, как я уже говорил вам, ребята, я думал, что есть хороший шанс, что это была неделя The Beatles. Но я знаю, что в прошлый раз мы пели All You Need Is Love. Люди говорили, что это похоже на похоронную песню. — Похоронную песню? — И тогда у нас даже не было шанса на переделку, потому что они не позволили нам спеть ее для тура «X-Фактора», — сказал Гарри. Он пренебрежительно взмахнул рукой. — Ну, у Beatles есть все авторские права. — Ну что ж, тогда мы сделаем это сейчас, — Гарри показалось, что он заметил вспышку веселья на лице Луи, но тот отвернулся слишком быстро, чтобы он мог сказать наверняка. — А вы, ребята, не устали от этого? — сказал Зейн. — От того, как Саймон говорит нам работать усерднее. А теперь он, типа, пытается быть таким же успешным, как The Beatles. Какого черта. — Да, это не совсем справедливое сравнение, — сказал Гарри. — Точно, — согласился Лиам. — Было бы здорово просто заниматься музыкой. Не похоже, что кто-то будет такими же популярными, как… — Ну, это совершенно другой контекст, — продолжил Гарри, пожимая плечами. — Это эпоха социальных медиа. Мы не ограничиваемся тем, что играем на радио и шоу Эда Салливана, чтобы прорваться в Америку. Это намного проще, чем было. — Точно, — сказал Пейн. Потом пауза и, — Мы говорим про разные вещи? — Думаю, Гарри обвиняет The Beatles в том, что они не были более успешными, — сказал Луи. — Ну, — жалобно сказал Гарри. — Не похоже, что мы были единственными, кто побил их рекорды. — Погоди. Ты хочешь сказать, что мы более успешны, чем The Beatles? — спросил Найл. — Нет, — Стайлс нахмурился. — Я пытаюсь сказать, что это два совершенно разных контекста, и вы не можете их сравнивать. — А если гипотетически это не разные контексты? — спросил Луи. — Тогда The Beatles не дебютировали с альбомом номер один в Америке, — сказал Гарри. Он пожал плечами. — Или четыре альбома не дебютировали под номером один. Но я думаю, что мы связаны с тремя участниками, имеющими сольные альбомы номер один. Повисла тишина. Гарри посмотрел на ошеломленных парней. — Ну, — продолжил он также неловко. — У Лиама и Луи есть синглы, которые очень хорошо выстрелили. Они просто еще не выпустили свои альбомы, и, как и все битлы, очевидно, поэтому я думаю, что это несправедливое сравнение обеих сторон? Но нас пятеро, а их четверо, так что будет справедливее сравнить… — Какого хрена? — воскликнул Хоран. — Что? — Ты серьезно только что сказал, что мы распались? Гарри мысленно промотал в голове свои предыдущие слова. — Да, кажется, я только что это сказал? — Ты не мог упомянуть об этом раньше? — потребовал Найл. — Когда? — у них почти не было времени на разговоры последние пару дней. Но Найл сделал выпад вперед: — Что ты еще от нас скрываешь? — За восемь лет? Потому что… — Потому что что? — Найл… — начал Луи. — Слушайте, пора идти к Сандипу, да? — перебил их Лиам. — Гарри благодарно посмотрел на него, но Пейн выглядел не намного счастливее, чем Найл. — Это было не так, — запротестовал Гарри. Сандип начал свою вокальную сессию с объявления о том, что они должны закончить пораньше, чтобы они могли перезаписать свой сингл для iTunes. — Гарри, ты правда думаешь, что мы сможем выпустить сингл на iTunes, который вы записали после того, что сделали на шоу? — спросил Сандип. — Я… — Ты должен знать, что Саймон не любит сюрпризов. Но если бы ты просто пел, ему было бы все равно. Ты знаешь, что он хочет, чтобы ты, особенно ты, блистал. Он был бы в восторге от этого! — сказал мужчина, выглядя более расстроенным, чем Гарри привык его видеть. — Я знаю, что вы все усердно работаете, и я знаю, что вы все тратите много времени на дополнительные тренировки в доме. И это прекрасно. Мальчики стали звучать намного лучше, — его взгляд скользнул по остальным. — Мы всегда знали, Лиам и Зейн, что вы сильные певцы. И Луи, у тебя гораздо больше потенциала, чем я себе представлял. Гарри заметил, как Луи опустил взгляд, поправляя шапочку на волосах. — Найл, ты тоже, — сказал Сандип. — Я знаю, что ты не получишь за это признания, но то, как ты поддержал Гарри в субботу, продемонстрировало настоящее мастерство, — он вновь повернулся к Стайлсу. — Но, Гарри, я работаю с тобой уже несколько недель и видел твои прослушивания и записи из дома судей. Все мы знали, что у тебя большой потенциал. Но ты не просто перешел от того, где ты был несколько недель назад, к тому, что ты делал в субботу. Честно говоря, не понимаю. Гарри оглянулся на мальчиков, но никто из них не выглядел особенно полезным. Гарри закусил губу. Сандип казался скромным, но он не стал бы хитмейкером в отрасли, не зная, что он делает. Если бы Лиам, при всей его вокальной выучке, заметил, какая разница между шестнадцатилетним Гарри и двадцатичетырехлетним Гарри, то, конечно, и Сандип заметил бы. — Я думаю, это был просто адреналин? — попытался Стайлс. — Адреналин? — скептически повторил Сандип. Гарри пожал плечами. Сандип, видимо, решил не наседать, потому что вздохнул и сказал: — На этой неделе мы выбрали для вас другую песню. Но Саймон подумал, что эта будет лучше. Он поворачивается к компьютеру в студии звукозаписи, и с YouTube-канала Beatles, нажал на «Hello, Goodbye». Гарри пытался вспомнить, как называлась песня, когда Саймон объявил о ней, но он был слишком отвлечен, чтобы помнить ее. Он посмотрел на экран компьютера, а Пол Маккартни начал петь. Его глаза расширились, и как только он начал думать, что это может быть правда весело, Сандип нажал на паузу и сказал: — Очевидно, мы обновим ее для современной аудитории. У нас есть бэк-инструменты, которые более попсовые, и менее психоделические. И вы не будете в этих костюмах… — Мы не будем носить костюмы? — выпалил Гарри. — Слава богу, — пробормотал Зейн. Сандип раздал им бумаги со словами. — Я думаю, вам понравится. То, как пели The Beatles технически сложнее, чем кажется. Особенно если мы адаптируем ее для нескольких солистов. Мы сделаем ее более плавным, и мы можем проиграть тоскующую часть песни. Он повернулся к компьютеру и открыл музыкальный файл. Прозвучали несколько секунд гитарного вступления, а затем Сандип начал с гораздо более гладкой, менее пробивной версии вокала, ближе к балладе, чем… — Нет, — резко ответил Гарри. Он не понял, что сказал это вслух, пока Сандип не перестал петь и все не уставились на него. — Прости, прости. Я не хотел тебя прерывать. Боже, это было так грубо. — Ты хочешь что-то сказать? — спросил Сандип. Стайлс закусил губу. — Да. Просто, эээ. Нет. На мгновение в комнате повисла тишина, когда все ждали, когда он продолжит, но Сандип вздохнул. — Нет чему? — Нам не нужно это заглушать, — сказал Гарри. Он выпрямился и стал выше. — Мы можем сделать кое-что получше.   — Серьезно, Гарри, адреналин? — прошептал Луи, когда они шли к другой звукозаписывающей будке, чтобы переделать их сингл Элтона Джона. — А что я должен был сказать? — защитился Гарри. — Вы, ребята, мне совсем не помогали. — По крайней мере, укради свои оправдания у кого-нибудь получше Кларка Кента. Зейн фыркнул от смеха. — Как ты думаешь, почему Саймон сменил песню? — перебил его Лиам. — В прошлый раз он этого не делал. — Это вызов, — сказал Гарри. — Вызов? — повторил Лиам, как бы размышляя. — Может быть, и так. Сандип сказал, что она труднее, чем кажется. — Казалось не так плохо, — сказал Зейн. Они остановились перед дверью звукозаписывающей будки. Внутри сидел звукооператор, которого Гарри узнал с того дня, как они обнаружили, что микрофон Луи был выключен. — Не думаю, что Гарри имеет в виду такой вызов, — Луи посмотрел на Гарри своими голубыми глазами, которые всегда могли видеть его насквозь. — Так ведь? Гарри уставился в пустой коридор и вспомнил разговор, который подслушал в этих коридорах. Тот, о котором он старался не думать слишком долго. Он смотрел на Луи и не мог не пожелать, чтобы на мгновение Луи из будущего был здесь, чтобы он объяснил все это. Он всегда намного лучше понимал эту сторону индустрии. Но Гарри — это все, что у них было, и у него может и не было смекалки, но у него было немного опыта. Поэтому он сказал то, что подсказывали ему инстинкты. — Мы не так послушны, как в прошлый раз. Мы не так поражены звездами, как ему хотелось бы. Он знает, что нас будет не так легко контролировать. — Ты единственный, кто не такой, как все, — указал Найл. — И какое это имеет отношение к песне? — спросил Зейн. — Он пытается понять, стоит ли вкладывать в нас деньги, — сказал Гарри. — Я думаю, он бросает вызов нам. — Мальчики, вы готовы? — звукооператор распахнул дверь, пропуская их внутрь. — Эй, а где Тревор? Давно его не видел, — спросил Малик. Звукооператор посмотрел на него в упор. — Его уволили, понятно? Вероятно, на него подадут в суд на гораздо большую сумму, чем ему заплатило The Sun. — Что? — Мой вам совет, если вы хотите быть анонимным источником, лучше не делиться информацией, которую знают лишь немногие, — сказал техник, ведя их в комнату записи. — Просто повезло, что он не взял меня с собой. — Ты в порядке, приятель? Гарри оторвал взгляд от телефона, собираясь ответить, а затем понял, что Зейн адресовал вопрос Луи. Тот упал на один из диванов напротив Стайлса. — Конечно, почему ты спрашиваешь? — спросил Томлинсон. Он взял со стола какую-то книгу и начал ее листать. — Ты был очень тихим, — сказал Зейн, прислоняясь к подлокотнику. — На видеодневнике? — Луи посмотрел на него. — Я же говорил, разве нет? — Да, но не так много, как обычно, — сказал Зейн. — Ты всегда придумываешь что-нибудь, чтобы оживить их, но сегодня ты просто позволил Лиаму прочитать все вопросы. — Ну, это становится немного неприятным? Все портить? Гарри обратил внимание на книгу в руках шатена. На ней ярко-синяя обложка, и Гарри не мог разобрать слов, но она кажется знакомой. — Что? — воскликнул Малик. — Нет, это немного скучно, когда некому оживить обстановку каждый раз, когда приходится отвечать на вопрос о том, какой знаменитостью мы хотим быть, или с кем встречаться, или, не знаю, у меня закончились знаменитости. — Это книга Бена Элтона, не так ли? — выпалил Гарри. Луи и Зейн посмотрели на него так, словно забыли о его присутствии. — Ты ведь собирался принести ее сегодня на лестницу, верно? — спросил Гарри. — Что? — Ты собирался сделать вид, что читаешь, пока мы разговаривали, — настаивал он. Луи странно на него посмотрел. — Да, я увидел ее по дороге туда и думал об этом, но…откуда, черт возьми, ты это знаешь? Я обдумывал это всего пять секунд. — Ты сделал это в прошлый раз, — объяснил Гарри. — Фанатам понравилось. Нет, — запротестовал Джимми. — О чем ты говоришь? — Это из книги, — сказал Стайлс. — Думаю, просто случайная строчка. Но ты прервал Лиама или что-то вроде этого, делая вид, что читаешь, и они процитируют это нам спустя годы. Луи уставился на него. — Ты серьезно? — спросил Зейн. — Почему кого-то волнует какая-то случайная строка в книге, которую читал Луи? — Зачем кому-то делать алтарь моей блевотине на 101-м шоссе? — парировал Гарри. Они оба уставились на него. — Это шоссе в Лос-Анджелесе? — сказал он. — Все думали, что я был пьян, но меня в основном укачало в машине, и я был немного пьян. Но там очень серьезно относятся к возрасту пьянства… — Подожди, что? Кто-то сделал алтарь твоей блевотине? — недоверчиво спросил Малик. — Ты, блядь, серьезно сейчас? — Почему ты этого не сделал? — Гарри повернулся к Луи, игнорируя вопрос. — Это из-за меня? Я… — Нет, — перебил Луи. — Не все из-за тебя, приятель. Зейн сказал: — Это странная специфическая вещь в прошлом, которую нужно изменить. — Гарри ничего такого не делал, — настаивал шатен. — Просто разговаривал с Сандипом. — С Сандипом, — повторил Стайлс, чувствуя, как сжалась его грудь. — Что он сказал? Луи пожал плечами. — Просто дал мне совет. Ничего страшного. — Но мы можем поговорить об этом рвотном алтаре? — спросил Зейн. На следующее утро, когда Гарри бежал вверх по лестнице, чтобы взять толстовку для более холодного, чем обычно, утра, он услышал, как Луи кричал: — Стой, мерзавец! Ты делаешь только хуже! — Заткнись. Я не виноват, что они лежат в десяти направлениях, — запротестовал Зейн. Когда Гарри заглянул за угол в ванную, то увидел Малика с баллончиком зеленого геля для волос в ладони, выглядящего так, будто он собирался напасть на Луи с ним. — Зейн, ты… что ты делаешь с этим гелем для волос? Зейн повернулся и посмотрел на него, рука с гелем все еще зависла над головой Луи. Луи тоже смотрел на него. И только в этот момент Гарри понял, что его вмешательство, возможно, не приветствовалось. — Это не работает, — наконец сказал Малик. — Не знаю, что они сделали с его волосами. Раньше они были натуральными, а теперь кто знает. — Зейн просто не знает, что, черт возьми, он делает, — огрызнулся Луи. — Все, что он умеет, — это делать гейские прически. — Твои волосы не гейские, Лу, — сказал Гарри. — Это была не моя идея, — сказал Томлинсон. Затем уточнил, бросая на Зейна мрачный взгляд. — Стрижка или прическа. Не все из нас могут иметь стрижки на основе камилов. — Его зовут Камил, и он французская супермодель, — презрительно фыркнул Зейн. — А теперь в парикмахерской просят меня подстричься. — Ну, ты не особенный. — Я могу это исправить, — выпалил Гарри. Они снова посмотрели на него. — Если только ты не парикмахер в будущем, не знаю, насколько ты квалифицирован, Кудряшка. Думаю, для этого потребуется нечто большее, чем твоя фирменное взъерошивание и тряска, — сказал Луи. Гарри не мог сдержать улыбку. Впервые за много дней Луи назвал его не «чуваком» и не «приятелем». — Не думаю, что раньше у тебя была такая стрижка, но довольно похоже, — сказал Стайлс. — Ну, стилисты делают все более официально. Но я вроде как могу все исправить? — Тогда займись этим, — сказал Зейн, с облегчением отступая назад. — Эй, а у меня нет выбора? — возразил Луи. — Нет, — сказал Зейн. Он с сомнением смотрел на ярко-зеленый бутылек геля, который все еще держал в руке, и, выходя, схватил полотенце, чтобы вытереть его. — Подожди, Зейн, ты можешь принести фен и утюжок? И твою круглую щетку — та, что поменьше? — Он снова посмотрел на волосы Луи. — И… — Приятель, мои волосы уже высохли, если ты не понял, и у нас около пяти минут, — сказал Луи. — Хорошо, — сказал Гарри. Он повернулся к Зейну. — Тогда как насчет того геля — не того, что у тебя, это даже не… Как насчет того, что у Найла? Но мы могли бы использовать твой восковой лак для волос. Луи издал притворный вздох, и через мгновение появился Зейн с требуемыми продуктами. Он что-то проворчал и исчез на лестнице. Он повернулся к Луи. Прошло три недели, а Гарри все еще не привык смотреть ему в глаза. Ему трудно не отвлекаться на изгиб бровей, разрез скул, дешевый спрей для тела, который Гарри чувствует, и который Гарри очень любил, когда ему было шестнадцать, потому что он пах как Луи, и все еще любит его, и все по той же причине. Но у него серьезное задание, напомнил себе Стайлс. Он снова обратил внимание на волосы шатена. Честно говоря, они в легком хаосе. Они мягкие и пушистые и это делало из него недовольного щенка. Что было абсолютно восхитительно, но это не то, чего хотел Луи. Лу Тисдейл посвятила годы своей жизни тому, чтобы заставить волосы Луи лежать примерно в пяти разных направлениях одновременно, но это немного много. — Зейн был прав, — сказал Гарри. — Они лежат примерно в десяти разных направлениях. — Ой, — сказал Луи. — Если ты будешь оскорблять их… — Я не оскорбляю, — сказал Стайлс. Он прикусил губу. На самом деле он не уверен, что все жалобы Луи на его волосы — это просто притворство. Или если он притворялся, чтобы скрыть, что это на самом деле беспокоит его. — А стрижка тебя действительно беспокоит? — Нет, пожалуй, нет. Просто для разнообразия. — Да, — сказал Гарри. — Я знаю. — Он протянул руку и провел пальцами по челке Луи. — Я сделаю так, чтобы это хорошо выглядело, Лу. Обещаю. Томлинсон долго смотрел на него, так близко, что Гарри видел слабые очертания его контактных линз. — Тогда постарайся, — наконец сказал Луи. Гарри слегка улыбнулся ему. Он нежно провел по челке. Это не доставит ему слишком много хлопот, ей нравится так лежать, в любом случае, нужно что-то что зафиксирует ее в таком положении. Но есть и проблемные стороны. В частности, левая, которая слишком короткая, чтобы остаться в общей челке, но недостаточно коротка, чтобы просто остаться с волосами. — Ты собираешься что-то делать или так и будешь просто смотреть на меня? — сказал Луи. Гарри закусил губу, чтобы не улыбаться. Его не обмануть. Он знал, что Луи любит эту часть, прихорашивается, будучи единственным центром чьего-то внимания. Даже не имело значения, обвинял ли Луи Гарри — правильно или неправильно — в том, что он испортил волосы и затащил его в туалет, чтобы он их поправил, или Лу Тисдейл затащила его в гримерную за кулисами. Он схватил гель Найла. Он, конечно, не супер, но это и не ядерно-зеленый, так что это шаг вверх от Зейна. Он смазал им пальцы, делает их липкими, затем протянул руку и провел пальцами по волосам Луи. Он уже несколько дней не был так близко к Луи. Это напомнило ему другой туалет, день, который, кажется, был дольше, чем несколько дней назад, когда Луи сказал: «Пожалуйста, скажи мне, что ты хочешь этого» и Гарри поцеловал его в ответ, безрассудно, отчаянно. Что-то внутри него скрутилось, заставляет задуматься, будет ли это с ними снова. Он брызнул немного на пальцы. — Эй, ты должен брызгать мне на волосы, а не на руки, — пожаловался Луи. — Я знаю, что делаю, — сказал Гарри. Он протянул руку и несколько раз сжал волосы. Так он будет держаться лучше, удерживая мягкие волосы, которые продолжают хотеть разлететься. — Ты сказал, это было три недели назад? — спросил Томлинсон, и на этот раз его голос мягче. — Три недели? — повторил Гарри. — О…ты имеешь в виду это. Да, три недели назад. — Это было в тот день, когда ты упал с кровати, да? Стайлс кивнул. — Знаешь, я думал, у тебя сотрясение мозга или что-то в этом роде, — сказал Луи. — У меня было сотрясение в одиннадцатом классе, так что я знал, каково это. — В девятом, — сказал Гарри, нежно поглаживая пальцами челку Луи. — В девятом классе. Был футбольный матч. Ты прыгнул, чтобы отбить головой мяч, одновременно с другим парнем. Ты был без сознания добрых две минуты. Глаза Луи смешно расширились. — Это я тебе сказал? — Твоя мама, — сказал Гарри. — Ты напугал ее. — Точно. Черт, к этому нужно привыкнуть, никогда бы не подумал, что ты знаешь все эти вещи, — Луи опустил взгляд. — Так вот, в этот день ты вел себя растерянно и тихо. Все было так, как привык делать я. Честно говоря, я планировал подоставать тебя на А&E. Но потом был тот вечер с автографами. Мы все были в шоке, но ты, кажется, был в полном порядке, потому что ты был настоящим профессионалом. Захватил весь магазин, как ты делал это сотни раз, — он издал тихий самоуничижительный смешок. — Может, и так. — Намного больше сотни, — сказал Гарри, закусив губу. — Конечно, — сказал Луи. Он смотрел прямо перед собой. — Ну конечно. Гарри убрал руки с волос Луи и сказал:  — Лу, мне нужно с тобой поговорить. — Нет, не нужно, — сказал он. — Что? Нет, нужно, — настаивал Гарри, сбитый с толку. — Я не хочу больше никаких секретов от вас, ребята, но прежде чем я скажу что-нибудь еще мне нужно поговорить с тобой. — Мы действительно не должны говорить об этом, приятель. Я понял, — Луи отошел от него. — Луи, пожалуйста… Но он уже ушел. — Не могу поверить, что они заставляют нас снова стоять на этих кубиках, — мрачно пробормотал Найл. — А что не так? Если мы на кубах, нам не нужно заниматься хореографией. Они в гимназии в центре Лондона. Они встречались с Брайаном целых пять минут только для того, чтобы узнать, что их хореография будет точно такой же, как на прошлой неделе. Теперь им пришлось ждать, пока потренируются Мэтт и Пейдж, чтобы они могли перейти к групповой тренировке. Поэтому они сидели на заднем крыльце и ели пирожки из магазинчика через дорогу. — Ну, поскольку я немного боюсь высоты, я думаю, что предпочел бы, чтобы подтянутые танцоры, как Мэтт, стояли на этих светящихся кубах, — огрызнулся Хоран. — Их высота не больше тридцати сантиметров, — указал Лиам. — Возможно, даже меньше. — Скорее полтора метра. И они всего тридцать сантиметров в ширину, и я не большой поклонник тесных пространств, друзья. — Тогда чего же ты не боишься? — спросил Зейн. — Все, что не является высотой или тесным пространством! — Эй, ребята. — Луи бросил пирожок на ступеньку рядом с собой. — Что с вами не так? — Ничего, — угрюмо ответил Хоран. — Просто не знаю, почему мы должны ждать, чтобы научиться имитировать песню, которая даже не имеет значения, — пробормотал Зейн. — Ну, мы могли бы, по крайней мере, сделать что-нибудь более полезное, чем ссориться друг с другом, не так ли? — Например? — спросил Найл. — Ну не знаю, работать над песней, которая имеет значение? — сказал Луи. — Мы должны это сделать, — сказал Лиам, хотя он выглядел немного шокированным тем, что это Луи предложил это. Это не работало. Гарри уронил голову на руки после очередного прогона, который ему пришлось прервать пораньше, потому что не стоило продолжать в том же духе. — Может быть, Сандип был прав, — сказал он. — Мы могли бы сказать ему, что хотим сделать это в стиле баллады. Я уверен, что мы могли бы сделать приличную работу. — Нет! — Луи вскочил. — Сандип не прав. Сандип никогда не бывает прав. Гарри поднял глаза. Лиам удивленно выгнул брови. — Что? — спросил Малик. — Почему это так трудно? — спросил Луи, глядя на них, как учитель. — Потому что это глупая песня, — сказал Зейн. — У нас она вообще не работает. — Неверно! — Луи указал на него. — Кто-нибудь еще? — Потому что там такой большой скачок в высокие ноты? — сказал Найл. — Пр… — начал Луи, но потом поймал взгляд Гарри, и тот покачал головой. — Неправильно. Это неправильно, Найл. Очевидно. — Тайминги, — сказал Пейн. — Верно! Верно? — он посмотрел на Гарри, и тот весело кивнул. — Верно. — Мы должны начинать вместе и останавливаться вместе, — объяснил Гарри. — Делать это как балладу было бы гораздо более снисходительно. — Ну, мы делаем это не как балладу, — сказал Луи. — Ты думал, мы справимся, значит, мы справимся. — Ничего не получится, если мы не будем работать вместе, — сказал Стайлс. — А мы не работаем вместе. — Нет, — сказал Лиам. — Значит, нам нужен лидер, — сказал Томлинсон, скрестив руки на груди. — Кто-нибудь, кто будет присматривать за нами. — И кто же это будет? Ты? — спросил Зейн. — Нет, — усмехнулся шатен. Он повернулся и показал на Лиама. — Это Пейно. Лиам выгнул брови. — Я? — А кто же еще? — спросил Луи. — Гарри? Луи посмотрел на Гарри, и тот пожал плечами. Луи покачал головой. — Нет. Не повезло, Пейно, все на тебе. Лиам посмотрел на Гарри, потом снова на Луи. — Нам нужно переставить части. — Выполнимо. — Луи выхватил ноты из рук Найла, и тот даже не успел пикнуть. Шатен опустился на колени рядом со ступенькой и разложил их. Когда он выглядел так, будто собрался писать на них с помощью любого пишущего инструмента в руке, Гарри толкнул к нему карандаш. Лиам подошел к нему, встал на колени рядом и присоединился. — Вот. — Лиам указал на страницу. — Это самые трудные части для синхронизации, верно? — Значит, ты будешь петь эти строчки, — сказал Луи. — Даже если кто-то из нас поет, ты все равно можешь вести, убедись, что все вступят вовремя. — Ладно, — сказал Пейн. Затем указал на что-то другое. — Но это… Луи съежился. — Мы можем просто притвориться, что их нет? — Они занимают много времени, — сказал Лиам. — Что еще хуже, они скучные, — сказал Томлинсон. — А что, если?.. — начал Лиам. Он выхватил карандаш у парня и постучал им по бумаге. — Я знаю, что это должно быть частью хора, но если мы притворимся, что это часть стиха… — Тогда мы можем просто пропустить их, — сказал Луи. Он забрал у Лиама карандаш и начал зачеркивать целые строчки. — Но так с таймингами будет еще сложнее, — сказал Лиам. — Слишком поздно, я уже вычеркнул их, — сказал Луи, размахивая листом бумаги. — Мы даже не знаем, можем ли мы изменить музыку, чтобы сделать это, — сказал Лиам. Они оба посмотрели на Гарри. Стайлс точно не знал, о чем они говорили, но он сказал: — Если Сандип согласится, для них не будет проблемой отредактировать ее. Луи разгладил бумагу на ступеньке и снова склонился над ней вместе с Лиамом. — Хорошо, так что насчет… — Да, — сказал Лиам. — А здесь вместо… — Да, если мы собираемся это сделать, давайте сделаем это. — Что, черт возьми, происходит? — прошептал Найл Зейну. Зейн покачал головой. Луи и Лиам все еще склонились над листом бумаги. Гарри зачарованно наблюдал, как они работали над песней. Когда они, наконец, встали, Луи пихнул ему листок. — Ну как? — нетерпеливо спросил Луи. — Что думаешь? Гарри бросил взгляд на листок, который сейчас представлял собой хаос из каракулей, зачеркнутых слов и подчеркнутых строчек и заметок. — Эм, я ничего не могу прочесть? — признался Гарри. А затем быстро добавил: — Но я уверен, что это блестяще. Гарри спустился вниз в поисках Луи, чтобы попытаться поговорить с ним. Он видел, как его секреты раскололи группу в последние несколько дней, и ему нужно рассказать мальчикам правду о будущем и почему он здесь. Но он не мог, пока у него не было разрешения Луи. Особенно, когда он знал, что к настоящему времени Луи едва смирился с тем, что он не совсем натурал. И поэтому он пошел на громкий голос Луи в сторону гостиной, превратившейся в комнату для допросов. Когда он заглянул внутрь, он увидел Луи и Мэри в свете импровизированного прожектора, и Луи расспрашивал Мэри о том, по чему она больше всего скучает дома. — О, слава богу! — Кэти внезапно подпрыгнула со своего места на диване рядом с дверью. Пэтти, пиар-агент от Модеста с видеодневников, шикнула на нее. Но Кэти только закатила глаза, выходя за дверь. — Ээ? — Гарри вздрогнул, поворачиваясь к ней. — У меня нет на это времени, — она откинула с лица свои каштановые волосы. — Ты можешь это сделать. И прежде чем он успел возразить, она ушла. Он вздохнул. Может быть, он сможет поймать Луи после этого. Он сел и посмотрел, как Луи достал еще одну большую карточку с вопросом и держал ее так, чтобы логотип TalkTalk был хорошо виден камере. — Керсти Шеппард из Абердина говорит: «Какая у тебя худшая привычка?» Мэри сказала о громком зевке, и Луи перешел к следующему вопросу. Он все еще громкий, все еще приносит энергию видео, из-за чего его всегда выбирали для подобных вещей. Но, как и во вчерашнем видеодневнике, он не изображал никаких смешных голосов, не так сильно, не так ярко. В прошлый раз он так себя не контролировал, ну, с месяц позже. Только после того, как закончился тур «X-Фактора» и все они прошли интенсивную подготовку в средствах массовой информации перед релизом What Makes You Beautiful. Мэри сказала Луи, что ее любимый цвет красный, а Гарри закусил губу. Он не знал наверняка, что он сделал, что на этот раз изменить это, но очевидно, что он сделал вещи хуже, а не лучше. У него болело сердце. — Последний вопрос, — сказал Луи. — Андерсон Рид из Эдинбурга говорит: «Ты одинока?» — Конечно, черт возьми! — Хорошо, — Луи посмотрел в камеру и поиграл бровями. — Просто сделала многих мужчин очень счастливыми. Мэри рассмеялась. — И твое время истекло! Посмотрим, как ответит Кэти, — шатен повернулся, и его глаза комично расширились, когда он заметил Гарри, сидящего на ее месте. — Ты не Кэти. — Нет, — ответил он. — Очевидно, она была слишком занята. — Значит, ты вместо нее? Гарри встал и взъерошил волосы в нечто напоминающее прическу, в то время как пиар-агент приказал ему и Мэри пересесть. Мэри нежно сжала плечо Гарри, когда он прошел мимо нее и сел на стул. Луи посмотрел на него. Его волосы были все в том же положении, которое Гарри придал ему этим утром, все было хорошо, за исключением небольшого клочка волос, который выбился в сторону. Даже не задумываясь, Гарри подошел и уложил его на место. Шатен смотрел на него, лицо было очень близко, и глаза были поразительного голубого оттенка в свете прожектора. Луч прожектора был направлен как раз так, чтобы очертания его скул и подбородка оставались в тени. — Прости, — пробормотал Стайлс. — У тебя просто… — Да, спасибо, — сказал Луи. И Гарри понял, что все еще находился в личном пространстве парня. Он быстро отошел к своему стулу. Пэтт сменила карточки в руке Луи на другие, по-видимому, предназначенную для Гарри. — Луи, нам нужно переснять вступление с именем Гарри, — сказала она ему. Он кивнул, выпрямился и посмотрел прямо в камеру. — Добро пожаловать на «Х-Фактор Мегамозг»! — сказал Томлинсон. — С вами ваш покорный слуга Луи Томлинсон, и у нас есть несколько вопросов от TalkTalk. Лицом к лицу два финалиста. С нами Мэри Бёрн и Гарри Стайлс. Гарри подарил второй камере свою лучшую дерзкую улыбку. — Ладно, Кудряшка, твоя очередь… — Луи перемешал карточки в руке. Стайлс снова посмотрел в камеру, на этот раз очень серьезно, и потер руки. — Первый вопрос, это от… Эм. — Луи нахмурился, а затем отбросил карточку на пол. И следующую тоже. Наконец, он зачитал следующую. — Эмили Пауэлл из Бирмингема говорит: «По кому ты больше всего грустишь из тех, кто покинул конкурс, и почему?» — Эйден, — легко ответил Гарри. А потом добавил, что он хороший друг. Когда, наконец, карточки закончились, Луи отбрасывал так много вопросов, что Гарри ответил не на такое большое количество, как Мэри. Так что девушка вернулась, чтобы попрыгать перед камерой после того, как Луи объявил победителя. Свет в комнате выключился, и Гарри часто заморгал от внезапной темноты. Когда он снова открыл глаза, то увидел трех других мальчиков в дверях, позади съемочной группы, которая собиралась уходить. Стайлс снова вздохнул от внутреннего разочарования, что его план остаться с Луи наедине после этого провалился. — Что все это значит? Думаю, ты выбросил больше вопросов, чем задал. — Зейн обошел место, где собиралась съемочная группа, и наклонился, чтобы взять стопку карт, которые выбросил Луи. — Меня саботировал мой собственный товарищ по группе, — сказал Гарри, притворно надувшись. Луи закатил глаза. Он соскользнул со стула, схватил пакет чипсов из охапки закусок, принесенных Найлом, и упал на диван. За съемочной группой захлопнулась дверь, оставляя их одних в комнате. — Что самое романтичное, что ты сделал бы для девушки, — зачитал Зейн одну из карточек. А затем еще одну: — Кто был твоим первым поцелуем. Что ты ищешь в девушке. Кто тебе нравится из знаменитостей… Почему ты выбросил все это? — спросил он. — Ты заставил отвечать меня на еще худшие вопросы. — Я не собираюсь задавать Гарри эти вопросы, понятно? — сказал Луи немного раздраженно, открывая пачку чипсов. — Он даже девушек не любит. Гарри сел на пол рядом со стулом. — Он всегда отвечал на вопросы, — сказал Найл. — Во всяком случае, никто из нас не говорит правду. Они дали нам список знаменитостей, чтобы мы называли их имена на этом вопросе. Он наклонился, чтобы вручить Гарри банан, и Гарри подумал, что это, наконец, предложение мира от него. — Где ты был последние две недели? Это не одно и то же, — сказал Луи с ноткой раздражения в голосе. — Парень говорит, что он в шкафу, а потом говорит, что он пришел из будущего. Я не собираюсь заставлять его лгать еще один день. — Не ты заставляешь его лгать. Должно быть, было много шансов выйти за восемь лет. Особенно с тех пор, как наша группа распалась, — сказал Хоран с немалым количеством обиды в голосе. И, может быть, Гарри видел слишком много обиды в желтом фрукте. Он заметил, что Луи открыл рот, наверное, чтобы как-то защитить Гарри, хотя у него не было причин делать это. Так что вместо этого Гарри сказал: — Это не так просто. Он смотрел на банан в руке. — Ну, я могу говорить «кто-то» вместо «девушка» или «они» вместо «она». Но когда меня спрашивают, что я ищу в девушке, я не могу просто сказать, что я вообще не ищу девушку, — разве это не лучший пример. Он вздохнул и сказал: — Ну, я пытался несколько лет назад. Давал интервью вместе с Лиамом. Это было промо для нашего четвертого альбома, и они спрашивали, какие четыре вещи мы ищем в девушке. Лиам сказал «женщина», и мне просто вдруг так все надоело. Поэтому я сказал что-то вроде: «Не это важно». — Подожди, так ты все-таки вышел? — спросил Зейн, наклоняясь вперед на краешке сиденья. — Нет. Не совсем, — сказал Гарри. — Они не могли остановить трансляцию интервью, но они не дали ему получить какое-либо освещение в средствах массовой информации. Вместо этого они слили что-то о том, что у меня была оргия в гостиничном номере, а на следующей неделе папарацци засняли меня с супермоделью в Лос-Анджелесе. — Что за хуйня? — ошалело сказал Найл. — Кто они? — спросил Луи, в его голосе слышалась жестокость, как будто он прямо сейчас хотел встать и сразиться с ними за честь Гарри. Это заставило Гарри почувствовать, что его сердце вот-вот расколется. — Наше руководство, — тихо сказал он. —  Для меня все было не так уж плохо. Ну, это, конечно, отстой, но нет… Они больше нападали на моего парня. — Парень? — повторил Зейн. Слово тяжело обрушились в тишине комнаты. — Да, — подтвердил Гарри через секунду. Потому что, ну и черт с ним. Он не должен говорить, что это был Луи, и он уже зашел слишком далеко, чтобы просто так слиться. — Когда я давал интервью, на следующий день в газетах появились ужасные истории о нем… Ну, конечно, я знал, что они делали такие вещи. Они ужасно относились к нам обоим из-за того, что мы были вместе, но… Продолжая, он не мог заставить себя посмотреть на них. — Он никогда не говорил мне, понимаешь? Он всегда пытался защитить меня. Как будто он никогда не хотел, чтобы я знал, насколько все хуже для него. Но потом это интервью и это было так чертовски очевидно, что даже я понял, что они делают. И, боже. Он провел руками вверх и вниз по бедрам. — Внезапно, оглядываясь назад, я понимаю, что это всегда было очень очевидно. Я был просто придурком, который никогда этого не видел. Я имею в виду. Он самый лучший, самый милый человек в мире, и быть со мной разрушало его. — Гарри… — раздался мягкий голос Лиама. — Так что я, эм. Я отпустил его. Это же нужно делать, да? Когда любишь кого-то? Отпустить их? И, черт возьми, я так чертовски сильно люблю его. Гарри зажмурился, чтобы не расплакаться. Он услышал шарканье, а затем на плечи легла чья-то рука. Гарри не нужно было даже открывать глаза, чтобы узнать, кто это. — Хазза, все в порядке, ты не должен этого делать. Гарри покачал головой и вытер влагу, скопившуюся на веках. — Нет, я просто… Мне нужно объяснить. Потому что ожидание не сделает это легче. — К тому времени… — начал Стайлс. — К концу прошли годы, и он научился верить всей этой дерьмовой лжи, которую слышал о себе. Он научился ненавидеть себя. Мы расстались, а потом группа распалась, но было уже слишком поздно. Ну, я не слышал о нем больше двух лет, но я видел его на фотографиях и по телевизору, и даже когда он улыбается, он просто выглядит… он выглядит сломленным. Рука Луи сжала плечо Гарри. — Я был идиотом и опоздал, а он — любовь всей моей жизни, и я его погубил. Гарри прерывисто вздохнул и, наконец, снова открыл глаза. Он не мог заставить себя посмотреть на Луи, но другие парни смотрели на него широко раскрытыми глазами и были явно расстроенными. — Хотите знать, почему я вернулся? — наконец спросил Гарри, вытирая глаза. — Думаю, именно поэтому. Я не думал, что это реально, когда та девушка спросила меня, но моей первой мыслью было, что у меня будет шанс… не опоздать. — Подожди… Он… твой парень… — выпалил Лиам, открыв рот. — Ты думаешь, что вернулся из-за него? Лиам быстро перевел взгляд с него на Луи и обратно черт, он что-то сказал Лиаму? Он не раз говорил ему, что ему нужно поговорить с Луи, прежде чем рассказывать другим мальчикам. Неужели он проговорился, что вернулся за Луи? Но Лиам ничего не сказал, и у Гарри не было возможности сказать что-нибудь еще, потому что пришел Мэтт, чтобы снять с ними еще один сегмент видео. Гарри долго принимал душ, как будто мог смыть эмоции того дня. Когда он открыл дверь в их спальню на чердаке, все остальные мальчики в разных состояниях готовились ко сну. Зейн возился с чем-то на ночном столике. Найл лежал в постели со своим телефоном. Лиам переодевался в футболку. Луи доставал свои контактные линзы. Четыре пары глаз настороженно смотрели на него, когда он вошел внутрь, но никто ничего не сказал. Гарри скрестил руки на голом торсе. Он в штанах, в которых обычно чувствовал себя комфортно, но сейчас ему особенно холодно и одиноко. — Простите, ребята, — попытался он. — Я не хотел, ну, — он взмахнул рукой в воздухе, — чтобы будущее казалось таким плохим. — Достаточно того, что ты отправился в прошлое, чтобы все исправить, — заметил Лиам. Он знал почти с самого начала, но Гарри задался вопросом, не думал ли он о последствиях пребывания Гарри здесь до сегодняшнего дня. — По-видимому, у нас дерьмовый менеджмент, и наша группа распадается, и кто знает, что еще, — сказал Зейн. — Ты говоришь так, будто мы больше, чем The Beatles, но мы все равно несчастны. — Нет, это не… Послушай, мы не продавали наши души или что-то в этом роде ради славы. Некоторые из них испорчены, но многие из них все еще очень хороши для всех нас, я обещаю. — Он слегка улыбнулся. — Даже для… моего парня. Для него тоже было много хорошего. — Все в порядке, Хазза, — сказал Луи. Он молчал всю ночь. Но он уже несколько дней вел себя не так, как обычно, так что было трудно сказать, что это значит. Но Гарри не думал, что он понял, что Гарри говорил о нем. Когда Гарри посмотрел на него, сидящего на своей нижней койке, его лицо выражало смесь эмоций — печальных, мягких и осторожных. Он отодвинул кучу одежды и хлама, накопившихся за день, и похлопал по месту рядом с собой на кровати. Стайлс с благодарностью принял приглашение. И, может быть, он сел немного ближе, чем должен. Но потом Луи обнял его за голые плечи и притянул еще ближе к теплому боку. — Он знает, что ты здесь? — тихо спросил шатен. Гарри покачал головой и поймал на себе взгляд Лиама. — Нет, ну, вроде того, — сказал он. — Он знает часть этого. Я пытался сказать ему, но мы были так заняты и… как вообще можно такое сказать? Привет, я пришел из будущего и, кстати, я все тебе испортил? — Ох, милый. — Луи крепче прижал парня к себе. — Мне кажется, я немного тебя знаю — меня там не было, так что, да, я знаю, что не могу сказать, — но я не думаю, что ты прав насчет многого из того, что сказал сегодня. — Что? — спросил Гарри, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. — Но ты же слышал, что случилось… — Да, и это дерьмово и хреново, и я уверен, что мы все поможем тебе изменить ситуацию для тебя и для него, хорошо? — Конечно поможем, — раздался голос Зейна с противоположной койки. — Но, — начал Гарри. — Но твой парень… — Луи запнулся на этом слове, — я слышал все, что ты сказал, милый. Но я слышал, что он, должно быть, думал, что это того стоило. — Лу… — Хазза, он самый счастливый в мире парень, так как его любишь ты, — прошептал шатен. Он уткнулся лбом в макушку Гарри и крепче обнял его. — Думаю, он это знал.