One More Time Again

— Ну и кто это? — внезапно спросил Найл, отправляя в рот ложку хлопьев. — Что? — спросил Гарри. Он взял бутылку воды, которую ему передал Лиам, и не упустил настороженного взгляда. Они впятером встали пораньше, чтобы попрактиковаться перед репетицией с Сандипом. Когда Сандип написал, что он уже в пути, они решили сделать небольшой перерыв на завтрак. — Ну, знаешь, тот чувак? Твой парень? — сказал Найл. Гарри оглядел их всех. Луи сидел на рабочем столе, пиная каблуками стиральную машину, где шумела стирающаяся одежда Кэти. Зейн прислонился к стене рядом с ним, с интересом наблюдая, как он откусывал кусочек тоста. — Я не могу сказать, — сказал Гарри, наконец переводя взгляд на Найла. — Но как мы можем тебе помочь, если не знаем? — спросил Хоран. Он опустил ложку в миску с хлопьями, разбрызгивая молоко по кафельному полу. Гарри рассеянно протянул парню кухонное полотенце. — Вы хотите мне помочь? — Я же говорил тебе, что мы это сделаем, не так ли? — Луи одарил его нежной улыбкой поверх все еще слишком горячей для питья чашки чая. Стайлс неохотно кивнул. Луи много чего наговорил прошлой ночью, добрых вещей, таких вещей, что, как только он поймет, что Гарри говорил о нем, он поймет, что Гарри не заслуживал это слышать. — Мы говорили об этом, — сказал Найл. — Да? — Я нет, — заявил Лиам. — Вы с Гарри были в тренажерном зале, — сказал Хоран. — Мы тебя не исключали. И кстати, почему вы двое все время тренируетесь? Они с Лиамом переглянулись. Гарри просто привык иногда присоединяться к нему, чтобы они могли поговорить об их песнях. Это была единственная комната в доме — включая туалеты и ванные — которые гарантировали, что никто из мальчиков не будет прерывать их разговоры о песнях. Но Гарри не думал, что в его интересах прямо сейчас указывать на то, как он избегал других. — Не важно. — Найл повернулся к Гарри. — Мы решили, что это должен быть кто-то известный. Ты сказал, что видел его по телевизору. — Если только он не был знаменит только потому, что встречался с тобой, — вставил Зейн. — Это было бы безумием, — сказал Хоран. — Не может быть, чтобы он был так знаменит. — Так что скажешь, приятель? — парировал Луи. — Он сказал, что мы больше, чем The Beatles. Йоко Оно была знаменита? — Йоко сама была художницей до того, как встретила Джона Леннона, — машинально заметил Гарри. — И, например, она, определенно, страдала от редукционистской и, вероятно, немного сексистской точки зрения, что… — Черт, это была Йоко Оно? — Пустая миска Найла со стуком упала на пол. — Это из-за нее мы распались? — Что? Нет, — запротестовал Гарри. Он посмотрел на Луи, а потом снова на Найла. — Боже, нет. Типа, наоборот. — Что противоположно Йоко Оно? — спросил Лиам. — Очевидно, провоенный активист, который ненавидит искусство, — сухо сказал Луи, делая глоток чая. — Похоже, прекрасный парень. Зейн рассмеялся. Лиам выглядел еще более озадаченным. — Значит, он был знаменит? — спросил Найл. Гарри кивнул. — Но вот чего я не понимаю, — сказал Зейн. — Типа, его не было в группе, так почему же твои — наши? — люди писали о нем всякую нелепицу в газетах? — Эм. — Гарри беспомощно оглянулся. Однако его спас Луи. — Черт, это Ник Гримшоу? — Ник? Почему ты вообще… — Что, кто? — перебил его Хоран. — Гримшоу? Как Эйден? — Нет, он ведет то вечернее шоу на Radio One, — сказал Малик. — То, на которое Гарри заставляет переключать, когда мы поздно возвращаемся? — сказал Луи, глядя на Гарри более подозрительно. — И ты все время спрашиваешь, как с ним связаться. Вот почему? Стайлс, и правда, расспрашивал нескольких людей, с которыми они встречались на вечеринках, и кое-кого из обслуживающего персонала, но он не думал, что Луи знал об этом. — Это не Ник, — сказал Гарри. Мальчики продолжали на него смотреть. — Это не Ник, — повторил он. Ник Гримшоу из будущего будет так смеяться над этим разговором. — Он хороший друг. Я думал, он сможет, ну не знаю, помочь. Я действительно не знаю никого в музыке в 2010 году. — Значит, это Марк Фихили? — спросил Луи. — Что? — Гарри удивленно уставился на него. — Нет. Определенно, нет. Почему ты вообще… — Ты флиртовал с ним прошлой ночью, — указал Луи, он пытался говорить небрежно, будто его это совсем не волновало. — Серьезно? — спросил Найл. — Фихили тоже гей. — Только потому, что он гей… Боже, почему все всегда думают, что я флиртую? — Гарри оперся о столешницу. — Ну, как насчет… — Нет, — перебил Гарри, проводя рукой по лицу. — Перестаньте, просто… Я больше не хочу вам врать. Но если вы будете думать об этом слишком много, вы все поймете. И это несправедливо по отношению к нему, ясно? Мне нужно сказать ему лично. По крайней мере, на какое-то время разговор прекратился. — Прости, Хазза, — тихо сказал шатен. — Мы просто подумали, что могли бы помочь. — Я знаю, — сказал Гарри. Он умоляюще посмотрел на него. — И это так много для меня значит. Даже если… ну… В любом случае он бы не хотел, чтобы кто-нибудь знал. Он подумал о том Луи в 2010 году, как он боялся реакции на каминг-аут. — Но ты уже несколько недель твердишь, что расскажешь ему, — заметил Лиам. — Я знаю. — Он посмотрел на Луи, который так же спокойно смотрел на него. — И я пытался, но недостаточно сильно. Видимо. — Не честно, что ты не видел его все эти недели, — говорит Зейн. — Он вообще в Лондоне? Конечно, мы могли бы найти способ встретиться. Зейн посмотрел на Луи, который кивнул. — Мы могли бы сделать так, чтобы никто не заметил твоего ухода, — предложил Томлинсон. — Не думаю, что у нас есть планы после сегодняшней тренировки. — Мне не нужно никуда идти, — сказал Гарри. — Но все равно спасибо. Я знаю, что вы все еще расстроены из-за меня. — Он прикусил губу и оглянулся на эти молодые, замечательные версии своих друзей, смотрящих на него. — Хэй, это не так, — сказал Луи, нежно пиная ногу Гарри. — Ты все еще наш Гарольд, да? — Конечно, — сказал Стайлс. — И все равно это не мое имя. Луи криво усмехнулся. — Значит, мы все еще твои друзья, не так ли, Гарольд? Сандип бросил на них скептический, но не удивленный взгляд, когда Лиам поприветствовал его новостью, что они внесли некоторые изменения. Выражение его лица стало еще более скептическим, когда Лиам признал, что им могут понадобиться некоторые изменения в записи аккомпанемента. Он выгнул брови и предложил им продемонстрировать это, прежде чем они продолжат. Это… Ну, это далеко не идеально. Они разделились на пары для куплетов и назначили строчки, но это все еще непрактично. И они внесли слишком много изменений, чтобы использовать оригинальную песню The Beatles в качестве резервной копии или более современную версию, которую им дали. Найл взял свою гитару и сделал все возможное с некоторыми аккордами, чтобы соответствовать треку, но он не попадал в тайминги. И поэтому даже Гарри чувствовал себя неуверенно, когда встретил взгляд Сандипа после их исполнения. Мужчина долго переводил взгляд с одного на другого. — Нам понадобится новая хореография, — наконец сказал он. — Подожди, что? — спросил Лиам. — Он говорит, что ему нравится, — сказал Луи, постукивая его по плечу. — И что нам больше не придется стоять на этих коробках, — радостно вставил Хоран. — Ты хочешь сказать, что мы можем все так и оставить? — спросил Лиам Сандипа. — Да, конечно, можете, — сказал мужчина. А потом Хоран издал дикий вопль и порывисто обнял его. Зейн засмеялся, Луи обнял Лиама за плечи, они улыбались друг другу. И Гарри не мог сдержать улыбку, наблюдая за этим. — Это определенно нужно еще доработать, но мне нравится думать, что я немного разбираюсь в создании музыки, мальчики, и я не собираюсь стоять на пути того, что вы только что сделали, — сказал им Сандип, качая головой. — Не понимаю, но мне кажется, у вас сложилось впечатление, что я не хочу, чтобы вы были рок-звездами. Он отмахнулся от их протестов, вскочил и достал из сумки Макбук. — Ладно, у меня есть несколько предложений, — сказал он, быстро постукивая по сенсорной панели. Заиграло начало записи аккомпанемента, он снова нажал на кнопку, и она прервалась. Он протягивает руку за распечатками последних изменений, которые Луи и Лиам напечатали сегодня утром. По мере продвижения, куплет за куплетом, Гарри удивлялся, насколько это напоминало ему о последних нескольких альбомах, о тех временах, когда их песни привередливо проверяли, что всегда занимало больше всего времени. Обычно, все детали с продюсерами прорабатывали Лиам и Луи, в то время как Гарри и Найл сидели в задней части студии звукозаписи Syco, пока не приходило время петь снова. Конечно, на этот раз у Лиама и Луи больше энтузиазма, чем опыта. Но у Гарри больше опыта, чем когда-либо. (Он до сих пор помнил, когда они работали над If I Could Fly, и он был так расстроен, когда никто не мог понять, что он имел в виду под «она должна быть более фиолетовой»). На этот раз по мере продвижения Сандип что-то предлагал по мелочи, и, кажется, правда рассматривал их вклад в это. Только в конце он начал казаться недовольным. Он заставлял их петь последний припев снова и снова, хмурясь все сильнее с каждым исполнением. — Это все не то, — наконец сказал мужчина. — Вся песня намного ярче ровно до этого момента, и эта яркость, правда, работает для вас, ребята. Но потом самая последняя часть… Это в лучшем случае двусмысленный финал, склоняющийся к печальному. — Ты хочешь сказать, что нам нужен более сильный конец? — спросил Лиам. — Счастливый конец, — сказал Луи. — Но он не должен быть счастливым или грустным, — возразил Гарри. — Ну, не думаю, что там, в принципе, нужен конец. — Ты так не думаешь? — Сандип задумчиво посмотрел на него. — Речь идет о двойственности. И, например, принятие, — медленно сказал Гарри, размышляя. — Это признание того, что две противоположные вещи могут быть реальными. Принятие того, что любовь может не быть вознаграждена или не быть вознаграждена в то же время. А это значит, что вы будете скучать друг по другу. — Но разве принятие настоящего означает, что ты не можешь надеяться на будущее? — спросил Сандип. — Нет, — согласился Гарри. — Но… — Даже если вы скучаете друг по другу в настоящем, все равно есть потенциал для будущего, не так ли? — Мужчина выгнул бровь. Сандип уже делал это с ним раньше, бросал ему вызов, даже если он этого не помнит. — Ты сказал, что, по-твоему, у песни не должно быть конца. Может быть, у песни нет конца, потому что есть потенциал. — Ладно, тогда… — сказал Гарри. — Тогда способ дать песне счастливый конец — сказать, что конца нет. Сандип напечатал в своем компьютере, а затем повернул его так, чтобы они видели. — Что думаете? — Что? — рассмеялся Найл, глядя через плечо Гарри. — После всего этого ты изменил два слова. — И знак препинания, — указал Луи. — Что вообще изменилось? — спросил Зейн. — Все изменилось, — рассмеялся Сандип. Он указал на экран. — Видите? Мы перешли от жалоб на то, что ты продолжаешь прощаться, когда я говорю «привет», к заявлению, что ты можешь прощаться сколько угодно… — он посмотрел на них. — Но я просто буду продолжать здороваться. Уже за полдень Сандип оставил их, чтобы поработать с Шер. Он оставил их с флешкой с копией грубого редактировании музыки… и сумкой, полной одежды. — Больше комбинезонов? — Лиам облегченно вздохнул, когда он открыл сумку. — Остается только надеяться, — сказал Луи. Он достал первый белый предмет одежды и наклонил голову. Его волосы уложены не так плотно, как вчера, и несколько выбившихся прядей упали на лоб. — Это поло национальной сборной? На шаг ниже, конечно, но я соглашусь. — Погоди, разве сегодня на Уэмбли не такие же? — спросил Малик. После того, как матч закончился, после того, как Англия проиграла Франции и была освистана с поля, после того, как мальчиков сняли во время встречи Рио Фердинандом, и даже Найл довольно натурально визжал для камер о том, каким большим фанатом он являлся, после того, как отсняли, как они ели в клубном ресторане, они были готовы вернуться в дом Х-фактор. Однако, автомобиль не был подан. Но это не имело значения, потому что вместо того, чтобы ждать на обочине, им удалось своим очарованием заработать вход на пустое поле, оставив автографы для двух дочерей охранников. На них новые поло национальной сборной Англии, но все еще недостаточно теплые для Лондонской ночи. Но это не имело значение, потому что они стояли посреди поля на пустом стадионе Уэмбли. Вокруг них возвышались ряды трибун, над ними звездное небо, а у парней все такие же счастливые недоверчивые взгляды, как и несколько часов назад, когда они только прибыли сюда и заняли свои места. — Странно, что он всегда кажется больше, когда пуст, да? — сказал Гарри. Он обхватил себя руками. — Не то чтобы он не впечатлял, когда полон. Восемьдесят тысяч фанатов в одном месте. Даже трудно представить. — И все для того, чтобы увидеть, как Англия проиграет, — сухо заметил Зейн. — Так вот сколько людей было здесь сегодня? — спросил Найл. — Это безумие. Это как целый город. — Ну, насчет сегодняшнего я не знаю, — говорит Гарри. — Они все распродали? — Что? — Лиам повернулся к нему. — Ну, скорее всего не все восемьдесят тысяч, — размышлял вслух Стайлс. — Столько будет вместе с местами на поле. Так что еще много мест пропадают из-за двадцати игроков. — Двадцать игроков? — Да, — сказал Гарри. Луи повернулся и недоверчиво посмотрел на него. — Эйч, в каждой команде по одиннадцать человек. — А, ну да. Значит, двадцать два игрока. — Ты серьезно забыл сколько игроков в одной команде? — потребовал Луи. — Ты разве не вырос в Англии? Ты сейчас разве не смотрел с нами игру? — Гарри, — перебивает Лиам. — Откуда ты знаешь, на что способен «Уэмбли»? В будущем мы играли в подобном месте? — Мы играли здесь, — сказал Гарри. Он с гордостью оглянулся на остальных, потому что приятно поделиться чем-то хорошим о будущем после последних двух дней. — Здесь, — скептически повторил Луи. — Я же говорил, что мы больше, чем The Beatles, и хедлайнер на стадионе — это та часть, в которую трудно поверить? — Но ты сказал, что The Beatles были вырваны из контекста, — заметил Лиам. — Ты хочешь сказать, что мы играли там, где стоим сейчас, — сказал Луи. Гарри засмеялся, махнув рукой вокруг них. — Да, Лу. Сцена Б, вероятно, была там, где мы сейчас стоим. Он помнил первую ночь здесь во всех красках. Они прыгали, танцевали на дорожке между сценами, над толпой мерцали вспышки, над ними лондонское ночное небо. Все гастроли, все стадионы и все награды внезапно стали реальностью в ту ночь на стадионе Уэмбли, окруженном восемьюдесятью тысячами восторженных фанатов, все были там, чтобы услышать их пение. Услышьте, как они поют свои собственные слова, которые они написали. — Блять, — сказал Зейн. — Это было в середине нашего третьего тура. Что за сумасшедшая жизнь, да? — сказал Гарри. Стайлс поймал благоговейный взгляд Луи и ухмыльнулся, глядя в небо, погруженный в воспоминания об огнях. Прежде чем понять, что он делает, он начал петь первые строчки, которые пришли ему в голову с того вечера. I'm sorry if I say, I need you/Прости, что говорю: «Ты нужна мне», But I don't care, I'm not scared of love/Но мне всё равно, я не боюсь любви, 'Cause when I'm not with you I'm weaker/ Потому что без тебя я слабее, Is that so wrong? Is it so wrong/Так разве это плохо? Разве плохо, That you make me strong/Что ты делаешь меня сильным? По стадиону разнеслось эхо, и Гарри оглянулся на парней, уставившихся на него. — Простите. Я просто… мы пели это здесь, — Гарри закусил губу. — Я давно не думал об этой песне. Она всегда заставляла его либо улыбаться, либо плакать, а иногда и то и другое. — Это ты написал? Он удивленно посмотрел на Луи. — Почему ты так думаешь? — Сегодня утром с Сандипом, — сказал шатен. — Ты выглядел так, будто делал это раньше. — Делал, — ответил Гарри. — Даже с Сандипом. Но нет. Вот эту, эм, — он смущенно потер шею, — вообще-то, эту написал мой парень. — Погоди, твой парень пишет музыку? — спросил Найл. — Они, правда, разрешили играть нам в таком месте? — Лиам вмешался прежде, чем Гарри успел прикрыть свой промах. — Восемьдесят тысяч человек? — Эм, да, — сказал Гарри. Он покачал головой. — Мы даже обманом заставили их поверить, что можем распродать все билеты. — И что потом? А мы не продали? — спросил Зейн. — Нет, был солдаут, — Гарри почувствовал, как на его лице снова появилась улыбка, когда он оглядел ряды пустых трибун, возвышающихся над ними. — Три ночи подряд. Луи вздохнул и отошел от того места, где они с Гарри сидели вместе в тренировочной комнате. Комната темная, освещенная лунным светом, проникающим из окна, и светом ноутбука Гарри, где он открыт на их музыке. Оба были слишком напряжены, чтобы спать, как будто они и правда сегодня отыграли на этом стадионе. Поэтому они пришли сюда, чтобы поработать над куплетом, которые они пели вместе. Гарри взглядом проследил худощавый силуэт шатена. Его футболка с длинными рукавами плавно спускалась по плечам, рукам, узкой талии. Спортивки низко сидели на бедрах, плавно огибая задницу и сильные бедра. У Гарри было пять лет с этим мальчиком в постели. Пять лет, чтобы любить и быть любимым. Трахать и быть трахнутым. Пять лет, чтобы запомнить каждую линию и изгиб тела своего мальчика. Но он жадный. Он хотел еще пять лет. Еще пятьдесят. Хотел больше, чем на что имел право. — В этом нет никакого смысла, — сказал Томлинсон. — Я не знаю, почему мы так разделили строчки. Ты бы справился с этой ролью гораздо лучше меня. Ну, ты… Ты, вообще, слушаешь меня? Гарри моргнул и покачал головой, пытаясь сосредоточиться на Луи, повернувшемуся к нему лицом. — Прости, я… Прости. Что ты говорил? — Не важно, — сказал Луи, выглядя раздраженным, но также, без всякой причины, любящим. — Может быть, уже слишком поздно. Надо поспать. Утром я тебя вразумлю. — Что? — Гарри вздрогнул и встал. Затем, когда он понял, что Луи шел к двери, он внезапно вспомнил, что сегодня вечером обещал сказать Луи правду, и у него почти не осталось времени. Луи вздохнул. — Строчки не работают. Я не могу этого сделать. — Можешь, — сказал Гарри. Он схватил парня за руку. — Но все в порядке, мы можем просмотреть песню утром. А сейчас, просто…не уходи? Мне нужно с тобой поговорить. Луи глубоко вздохнул и отошел от него. Гарри опустил руку. — Я же сказал тебе, Эйч, что тебе не нужно этого делать. Если ты хочешь, чтобы я извинился, я могу, но… — Извиниться за что? Луи провел рукой по лицу. — На прошлой неделе мне не следовало… ну, ты знаешь, — сказал он. — Не знаю, Лу. — Я не должен был целовать тебя, — тихо сказал Луи. — Мне очень жаль. Я знал, что ты пытаешься мне что-то сказать, и подумал… ну, очевидно, я был полным идиотом. Но ты не должен был так просто позволить мне это сделать. Я понял. Ну, у тебя есть парень, ради которого ты здесь, который написал тебе песни о любви… — Погоди, ты думаешь, я об этом и пытаюсь с тобой поговорить? — ошеломленно спросил Гарри. Луи просто устало посмотрел на него. — Лу, пожалуйста, останься, — сказал Стайлс. — Просто… мы можем присесть? Пожалуйста? Луи заколебался. Но когда Гарри умоляюще посмотрел на него, он вздохнул и плюхнулся на пол. Гарри сел рядом с ним, бок о бок, не совсем лицом друг к другу. Он попытался собраться с мыслями и придумать правильный способ начать, но заговорил Луи. — Мы в будущем хотя бы дружим? — Что? — Ты и я, — сказал Луи, теребя нитку на своих спортивках. — Мы ладили с самого начала, не так ли? С того момента, как я встретил тебя в туалете. Я никогда ни с кем не ладил так, как с тобой. Мы даже говорили о том, чтобы жить вместе, да? — он отвернулся. — Но потом ты сказал, что мы с Пейно лучшие друзья. — Все не так просто, Лу. — Это потому, что у меня есть чувства… — Я не видел тебя два года, — перебил Гарри. Луи замер. — Больше, чем два года, — Гарри сделал глубокий вдох. — Я видел тебя только по телевизору. Мы не разговаривали и даже не переписывались. Однажды, ты послал мне твит с днем рождения, но только потому, что этого хотели наши фанаты. Луи смотрел на него с открытым ртом. — Все не так просто, — прерывисто повторил Гарри. — О чем ты говоришь? — спросил Томлинсон. — Прости, — сказал Стайлс. — Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать. И я должен был сказать тебе раньше. Надо было сразу тебе сказать. Каждый раз, когда ты улыбался мне, или обнимал меня, или спал со мной на моей кровати. Я воспользовался этим, и это было ужасно с моей стороны. Я так скучал по тебе и… — он подтянул ноги к себе и обхватил руками колени. — Сначала я не верил, что на самом деле нахожусь здесь. А потом я просто не мог найти ни слов, ни времени. Ну, как прошлой ночью, то я должен был сделать, сказать: «Привет, я из будущего, и я испортил твою жизнь. Извини за это?» Как такое можно кому-то сказать, а? Он прерывисто вздохнул и встретился с широко раскрытыми голубыми глазами Луи. — Мне очень жаль, Лу. Я не был добр к тебе, а потом уже было поздно. — Гарри. — Обещаю, что на этот раз все будет лучше, — умолял Гарри. — Все, через что ты прошел, я сделаю все возможное, чтобы это не повторилось. — Гарри. Хочешь сказать, это был я? Я был этим парнем? Гарри печально кивнул. — Это был я, — повторил Луи, все еще широко раскрыв глаза от шока. — Всегда ты, — тихо сказал Стайлс. — Ничего, попробуем еще раз, — сказал Брайан после того, как они в пятый раз испортили хореографию. Сегодня их вызвали в гимнастический зал, чтобы заново поставить хореографию, и они обнаружили, что их ждал не только Брайан, но и Саймон с Сандипом. — Может, всего слишком много. Вместо этого можно, чтобы два певца на куплете шагнули вперед, а остальные отступят назад? Давайте попробуем. Он заставил Гарри и Луи стоять на месте, в то время как остальные три мальчика отступили назад. — Хорошо, а теперь вы вдвоем просто наклонитесь друг к другу. Не до конца, просто… Хорошо, — он кивнул. — Теперь, очевидно, вы поете о воображаемой девушке, но для этой части, ведите себя так, как будто вы поете друг другу. Гарри посмотрел за съемочную группу, туда, где тихо переговаривались Саймон и Сандип. Последний сидел рядом с Коуэллом на фейковой лестнице, оставшейся от выступления Шер. Он оглянулся на Луи и увидел, что тот уже смотрел на него. Гарри ждал весь день, пока Луи потеряет этот недоверчивый, широко раскрытый взгляд, но этого еще не произошло. Брайан хлопнул в ладоши. — Ладно, ребята, давайте начнем с самого начала. Когда они закончили, Саймон подошел к ним, хлопая в ладоши, когда он наклонился так, чтобы его слова были направлены на камеру так же, как и на них. — Думаю, в субботу всех ждет сюрприз. У вас осталось много работы и меньше двух дней. Если у вас получится, я не сомневаюсь, что вы сможете сделать что угодно. Он улыбнулся. — Также у меня есть для вас хорошие новости. Я могу объявить сегодня, что вы поедете в Тур Х-фактор. — Лу, я знаю, ты справишься, — сказал Гарри. Шатен выпустил вздох разочарования и сказал: — Может, твой Луи может сделать это. А я не могу. Когда все пятеро вернулись из спортзала, они сразу же заняли комнату для тренировок. С более сложной хореографией, добавленной к уже сложной аранжировке, они не могли терять времени. — Но ты мой Луи, — сказал Стайлс. Затем поймал себя на том, что Луи встретил его взгляд. — Ну, ты не мой Луи. Не то, чтобы ты принадлежишь мне. Или принадлежал мне. Или… просто… Луи все еще смотрел на него, когда Найл разразился смехом и спросил: — Гарри, о чем ты, блин, говоришь? — Ни о чем, — Гарри покачал головой и снова посмотрел на Луи. — Послушай, я знаю, что ты можешь это сделать, и не потому, что я из будущего. А потому что ты только что это сделал. — Что? — спросил шатен. Лиам оторвал взгляд от своих записей и пожал плечами. — Гарри прав. Ты только что сделал это. На самом деле, в последние два раза, когда мы это пели, тоже. Разве ты не заметил? — Я… — Луи посмотрел на них с потерянным видом. — Я немного отвлекся. Честно говоря, не обращал внимания. Стайлс не мог сдержать улыбки. — Ты слишком много думаешь, Лу. Как ты думаешь, почему я ждал до последней минуты, чтобы поменяться с тобой микрофонами на той неделе? У Луи отвисла челюсть. — Ну, значит тебя нужно просто отвлечь в субботу, — легко сказал Найл. — Черт, — ругнулся Зейн. Все посмотрели туда, где он развалился на одном из кресел с телефоном в руке. — Что? — спросил Лиам. Зейн бросил телефон на колени. — В новостях пишут, что я трахаюсь с Ребеккой. — Ну и что? Они уже говорили это о тебе и почти каждой девушке в доме. Малик посмотрел на них, нахмурив брови. — На этот раз Женева ведет себя так, будто действительно верит в это. — Тогда просто скажи ей, что все это ложь. Она уже должна была это понять. — Да, Малик, просто немного общения — это все, что тебе нужно, — сказал Луи, внезапно снова становясь самим собой. Он запрыгнул на стул рядом с Зейном и схватил телефон. — Отдай… — Просто помогаю, — сказал шатен, листая в телефоне. Затем он подавил смех, прикрывая рот рукой. — О, бедный маленький Зейни, что ты сделал? — Что? — спросил Хоран, наклоняясь со стула, чтобы посмотреть. — В чем дело? — Отдай, — рявкнул Зейн. — Это чушь, но чувак никогда не говорил, что ты и я состоим в серьезных отношениях, — зачитал Луи, вытягивая длинные гласные, как Зейн. Найл расхохотался, и даже Лиам удивленно рассмеялся и спросил: — Ты, правда, ей так написал? — О, отвали, вы все, — сказал Зейн, протягивая руку, чтобы забрать свой телефон. — Ей это не нравится. — Извини, парень, а ты что думал? — Луи вытянул руку, чтобы Зейн не мог дотянуться до телефона. — Ну, мы просто немного повеселились. Мы не вместе, — сказал Малик. Он бросился вперед за телефоном, но потерпел неудачу и упал обратно на стул рядом с Луи. — Зачем тебе вообще мой телефон? Ты собираешься ей ответить?.. Луи выгнул брови. — Я собирался все исправить. Но ты серьезно? Ты трахаешься с другой девушкой? — Нет, но мог бы, если бы захотел. Что? Прекрати так на меня смотреть, — он прищурился и посмотрел на Томлинсона. — Только не говори, что ты никогда не веселился. — Не осуждаю тебя, — сказал Луи, невинно поднимая руки. — Веселее с тем, кто тебе дорог, правда? Зейн сделал выпад и на этот раз ему удалось выхватить телефон из рук Луи. — Значит, ты трахаешься только с девушками, с которыми у тебя отношения? — Ну да, — сказал Луи. — Серьезно? — выпалил Лиам. Луи грозно прищурился. — Почему вы так удивляетесь? — Тогда со сколькими ты был? — прервал Зейн. Луи открыл рот, но, должно быть, внезапно вспомнил, что Гарри там, потому что замолк и бросил на Гарри быстрый взгляд. Он повернулся к Зейну и сказал более приглушенным тоном: — Две. — Черт, ты самый старший из нас, — сказал Малик. — Ты занимался сексом всего два раза? — Две девчонки, а не два раза, придурок, — он наклонился и скрутил сосок Зейна. Тот завизжал и попытался столкнуть его с места, но Луи только смеялся. Гарри не мог не улыбнуться, глядя на них. — Я был только с одной девушкой, — подхватил Хоран, перебиравший струны гитары. — Да, но ты ребенок, — сказал Зейн. — Мне столько же лет, сколько и тебе, — напомнил ему Найл. Зейн пожал плечами. — Тогда со сколькими ты был? — Не знаю, — сказал пакистанец. Лиам нахмурился. — Как ты можешь не знать? — Ну, я прошел через все это только с двумя девушками, — сказал Малик. — Но, например, я сделал кое-что еще. Гарри, задумавшись, отпил из бутылки с водой, а затем сказал: — Секс — это то, что ты считаешь сексом, Зейн. Считать только секс с проникновением довольно гетеронормативно, да? Это делает недействительным опыт многих людей. Он заметил, что все смотрели на него. — Что? Это правда. — Много громких слов, Хазза, — сказал Луи, все еще прижимаясь к Зейну на кресле. — Съел словарь в своем будущем, да? — Это было восхитительно, — говорит ему Гарри. Потом попробовал. — Слово-тельно. — Господи, ты совсем не изменился, правда? — спросил Томлинсон, выглядя так, будто пытался подавить улыбку. — Ты хочешь сказать, что я все еще веселый? — сказал Гарри. — Очевидно, ничего не изменилось. — Очевидно, — сказал Луи, сверкая глазами. — Очевидно, — повторил Гарри, улыбаясь. — Хорошо, тогда пять, — вмешался Зейн. — Пять? — повторил Лиам. — Это много. — Со сколькими же был ты? — спросил Малик. Лиам покраснел, а Луи вскочил: — Не нужно отвечать, приятель. Мы тут просто валяем дурака. — Нет, это просто. У меня никого не было, — немного натянуто ответил Пейн. — Ты хочешь сказать, что никогда… серьезно? — сказал Зейн. — Я переписывался с Даниэль, — сказал Пейн. — Ну, танцовщица с прошлой недели. Но я, хм. Нет. — Он встревоженно поднял взгляд. — Думаете, она сочтет это странным? Ну, типа если все получится, а я не буду знать, что делать? Гарри не мог удержаться, чтобы не заверить его: — Не думаю, что она так посчитает, Ли. — Мы потренируем тебя, не беспокойся, — сказал ему Луи. — Мы достанем для тебя тех наушников и… — О боже, — простонал Лиам, закрывая лицо руками. Найл повернулся к Гарри. — Тогда со сколькими парнями был ты? Стайлс увидел, как Луи поднял на него глаза. — Он просто сказал нам, что был со своим парнем в течение многих лет, — указал Лиам. — У них могли бы быть открытые отношения, — пожав плечами, сказал Зейн. — Нет, — сказал Гарри, не отрывая глаз от Луи. — Определенно, нет, — потом прочистил горло. — И, ну, мне двадцать четыре. — Он не мог заставить себя сказать, что никогда не считал. — Когда мне было шестнадцать, у меня было двое парней. — Включая твоего… э-э… парня? — спросил Луи срывающимся голосом. Гарри осторожно кивнул. — Вы с ним уже встречались? — Найл оживился. Он посмотрел на остальных. — Это изменит наш список потенциальных бойфрендов, так как он уже познакомился с ним. — Я думал, мы обещали, что больше не будем это обсуждать, — лениво сказал Малик. — Ну, Гарри, вообще-то, обещал ему рассказать. — Я сказал ему, — тихо сказал Гарри. — Подожди, что ты сказал? — спросил Лиам. Стайлс кивнул, стараясь не смотреть на Луи. Лиам выглядел так, будто собирался задать еще много вопросов. Но Гарри не хотел рисковать, чтобы они поняли это до того, как Луи будет готов, поэтому он попытался отвлечь их. — Знаешь, когда мне было девятнадцать, интервьюер спросил меня, со сколькими людьми я спал. Как будто это был обычный вопрос для подростка. — Что ты сказал? — с любопытством спросил Хоран. — После пяти минут заикания сказал им правду, — сказал Гарри с иронической улыбкой. — И правдой было?.. — спросил Луи, сглатывая. Гарри ласково закатил глаза. — Очевидно, все еще двое. — Очевидно, — слабо повторил шатен. — Но, очевидно, то, что я сплю с четырьмя сотнями женщин в год, более правдоподобно. — Четырьмя сотнями? — повторил Зейн. — В год, — подтвердил Гарри. Он перестал вдаваться в подробности, когда Шерил Коул и Кэти Уэйссел постучали в дверь для поздней тренировки. Шерил коснулась плеча Лиама, когда они прошли мимо них, и щеки Лиама были красными в течение целого часа после этого. На саундчеке потребовалось три попытки, прежде чем они правильно спели всю песню. Еще два, чтобы правильно поставить хореографию. А затем еще пять, чтобы совместить вокал и танец. Сандип и Брайан тренировались с ними, уделяя им больше внимания, чем когда-либо по скромному мнению Гарри. А Вагнер, который должен был тренироваться после них, еще не объявился, поэтому они не торопились. Саймон задумчиво наблюдал за происходящим и, кажется, даже не хотел свалить отсюда побыстрее. В конце концов, все, что он сказал им это: — Никаких сюрпризов завтра вечером, мальчики. Согласны? — Никаких сюрпризов, понял, — сказал Луи, резко кивая. — Да, не думаю, что мы сможем справиться с чем-то большим, чем-то, что у нас есть, — сказал Зейн, допивая свою бутылку воды. — Едва можем справиться с этим. — Но мы справимся, — быстро заверил Лиам Саймона. — Тогда идите, — сказал Коуэлл с почти что ласковой улыбкой. — Думаю, вас заждались фанаты. А потом они раздавали футболки фанатам, собравшимся у забора возле Fountain Studios. Они выбрали дизайн за несколько недель до перемещения Гарри: черная ткань с большой блестящей «1», окруженной всеми их подписями. — Знаешь, они кажутся знакомыми, — сказал Гарри, поднимая одну из футболок из новой коробки, которую они только что открыли. Фанаты кричали в той стороне, где все еще стояли Луи и Зейн. — Я помню, как получил футболку с моей подписью на раздаче автографов. Подумал, что это немного странно. — И что ты сделал? — спросил Найл, поднимаясь с новой стопкой футболок в руках. Стайлс пожал плечами. — Снова подписал. Не самая странная вещь, которую мне приходилось подписывать. — Правда? А что было самым странным? — спросил Лиам, его глаза заинтересованно блестели, когда он протянул Гарри новую стопку футболок. — Поторапливайтесь, ребятки! — крикнул один из пиар-агентов. — Хорошо, — сказал Лиам. Он взял свою стопку, и они оба вернулись к забору с кричащими фанатами. — Черт, холодно, — пожаловался Зейн той ночью, пока они ждали, когда их заберет машина. Он потер руки и подул на них. — Нам правда нужно ждать машину. Здесь рядом метро. — Я предлагаю пойти туда, — сказал Луи. На нем шапочка, руки спрятаны в рукавах толстовки. Он стоял рядом с Гарри — не совсем рядом, определенно не прижимаясь друг к другу, как они могли бы, боже, всего неделю назад. Но Гарри все равно почувствовал пустое пространство, когда Луи отошел, чтобы пойти на станцию. — Но они сказали, что машина уже в пути, — сказал Лиам, поднимая телефон. — Это вы захотели остаться поесть вместо того, чтобы вернуться в дом. Шатен печально покачал головой. — Один ирландский парнишка сказал, что не может так долго ждать, что может с голоду умереть. Найл рассмеялся. Гарри наклонил голову, чтобы скрыть улыбку, которая появлялась при любых действиях Луи. — Все равно не так уж и холодно, — сказал Пейн. Гарри потуже затянул шарф на шее. Он тонкий, один из шарфов Луи, но, по крайней мере, он не возражал, когда увидел его в нем сегодня утром. Лиам, вероятно, прав, но то, что на лондонских дорогах не дождь и не туман, не делает воздух теплее. — Говоришь как настоящий человеческий обогреватель, — парировал Луи. — Твой пресс согревает тебя? Это настоящие отопительные грили? Так вот как это работает? Стайлс скрыл смех за шарфом. — Послушайте, — сказал Лиам, поднимая телефон. — Только что получил еще одно сообщение. Они будут здесь через пять минут. Зейн простонал. — Станет холоднее, — сказал Гарри, только что вспомнив. — Да, температура, вероятно, упадет еще на пять градусов, прежде чем машина Лиама доберется до сюда, — сказал Малик. — Ненавижу Лондон. — Нет, я имею в виду, в этом году, — сказал Гарри. — Было много снега. Я помню это. — Вот как? Ну, тогда это будет твоим испытанием, Хазза, — заявил Луи, криво улыбаясь. — Если к следующей неделе в Лондоне не выпадет полметра снега, мы будем знать, что ты грязный лжец, путешествующий во времени. — Триста шестьдесят пять на четыреста или четыреста на триста шестьдесят пять? — спросил Хоран. Гарри посмотрел на Найла, чтобы увидеть приложение калькулятора, открытое на его телефоне. На следующий день они оба развалились на диване в одном из кабинетов Fountain Studios, ожидая возвращения остальных, прежде чем отправиться на следующее интервью. — Думаю, зависит от того, что ты рассчитываешь, — лениво сказал Гарри. — Пытаюсь выяснить, сколько девушек тебе нужно трахать каждый день, — сказал Найл. А потом перебил сам себя. — Погоди, как часто ты устраиваешь оргии? А сколько девушек на каждой оргии? Просто в среднем. Мы должны принять это во внимание. — Что? — Гарри почти засмеялся, а потом понял, что делал Хоран. — О боже, ты… ты делал это и в будущем. — Правда? — спросил ирландец, оживляясь. — И какой был вывод? — Что мне нужен рецепт на Виагру, — сухо сказал Гарри. Найл рассмеялся. — И большую коробку презервативов? — сказал он. Гарри улыбнулся ему в ответ. — Да, само собой. Затем наступила долгая пауза. Но это дружеская тишина, а не напряженная тишина, которая преследовала Гарри на прошлой неделе. За последние пару дней Найл, кажется, забыл о своем негодовании по поводу того, что Гарри солгал им, и Гарри не собирался подвергать это сомнению. Затем Найл снова заговорил. — Это как дар волхвов, не так ли? — Что? — спросил Стайлс. — Есть пара, и они хотят сделать друг другу рождественские подарки, но они слишком бедны. Так что они… погоди, это сценарий нового клипа The Script, я могу показать… — Я был на премьере, Ни. Я слышал эту историю, — уверил его Гарри. — Так вот, — Найл снова успокоился. — Я подумал, что ты и твой парень, это вроде того, не так ли? — Вроде чего? — Ну, — сказал Хоран. — Одна половина — это твой парень, который проходит через все это, чтобы вы могли быть вместе. А вторая половина — это то, что ты оставляешь его, чтобы ему больше не пришлось через это проходить. — Что? — спросил Гарри сдавленным голосом. Найл закусил губу кривыми зубами. — Я не знаю, как твое возвращение во времени вписывается в это. — Та-да! — Гарри поднял шары, которыми он жонглировал. Конни хихикнула из-за оператора. — У тебя талант, — сказала она. — Когда ты научился жонглировать? — Решил, что стоит сделать карьеру дублера, — сказал Гарри. — Ну, надеюсь, она тебе не понадобится, но я думаю, что ты готов. Спасибо, что заснял это прямо перед началом, Гарри, — Конни похлопала его по руке и пошла вместе со съемочной группой дальше. Она оглянулась и крикнула: — Удачи сегодня, мальчики. Гарри немного озадачен, так как был уверен, что он единственный мальчик в этом коридоре. Но потом он обернулся и увидел стоящего там Луи, прислонившегося к стене. Он ласково смотрел на Гарри. Его волосы уже уложены стилистами, так что они менее растрепаны и более искусно взъерошены, челка касалась скулы. Гарри честно не знал, являлся ли взгляд, который он бросал на Гарри, намеренно соблазнительным или это просто сам Луи. Гарри никогда не умел отличить одно от другого. — Привет, — сказал Стайлс, чувствуя себя странно застенчивым. — Привет, — ответил Луи. — Хочешь еще попрактиковаться? — спросил Гарри, потому что не знал, зачем он здесь. Шатен покачал головой и рассмеялся. — Думаю, если я еще раз спою, у меня не останется голоса для шоу. Гарри с беспокойством схватил его за руку. — Ты чувствуешь, что вот-вот охрипнешь? Думаю, у нас еще есть время. Могу принести тебе чай из комнаты отдыха. У кого-то здесь должен быть ингалятор… — Хазза, расслабься, — сказал Луи, смеясь, и накрыл ладонью руку Гарри. — Я пошутил. Я в порядке. — Оу, — сказал Гарри. — С тобой все в порядке? — спросил он, глядя на него. — Конечно, — сказал Стайлс, хотя все еще чувствовал себя немного разбитым после того, что сказал Найл тем утром. Он думал о Луи. — А ты? Луи рассмеялся. — Я только что сказал, что в порядке, да? Значит, мы будем ходить вокруг да около всю ночь? — В конце концов, мы должны выйти на сцену, — сказал Гарри. Томлинсон кивнул. В его глазах все еще горел огонек, но он молчал. Он протянул руку, чтобы аккуратно поправить челку на лбу. Это движение Гарри видел тысячу раз, и у него заболело сердце. — Я… — Луи заколебался, глядя на то, что выглядело как выпуск The Sun в руке. Гарри не заметил, как он его держал. — Честно говоря, я даже не знаю, откуда это у меня. Просто… ты прочтешь? Гарри, прищурившись, взял у него газету. Очевидно, о какой статье говорил Луи, — под заголовком «Экс-девушка «X-Фактора» рассказывает все». Он поднес ее ближе. …Луи Томлинсон из нового бойз-бэнда «Х-Фактора»… …Его бывшая девушка Хизер Уокер, 18 лет, быстро заверяет всех, что их недавний разрыв был взаимным и нет никаких обид. «Мы просто отдалились друг от друга. Мы поняли, что хотим разных вещей. Но он лучший парень. Однажды он сделает какую-нибудь девушку очень счастливой»… …Уже ходят слухи о том, что Луи Томлинсон связывает нечто с одной из фанаток. Фанатка Кирстен Доттен, 16 лет, говорит нам: «Он действительно флиртовал со всеми нами, но в милом смысле, не нахально. Была одна девушка, которая его особенно интересовала. Я видела, как они обменивались номерами. Конечно, все мы тогда хотели быть ею!»… …Источник, пожелавший остаться неизвестным, из его родного города Донкастер предупреждает нас не верить слухам. — Он романтик. Цветы, шоколад, все это. Он не из тех, кто ищет то, что закончится через одну ночь.»… Луи стоял рядом с ним с беспокойством в глазах. — Это неправда, — сказал он, когда Гарри закончил читать статью. — Я это знаю. — Я не давал никому из этих девушек свой номер. — Я знаю. — И это даже не похоже на то, что сказала бы Хизер, — сказал Луи. Он минуту колебался, а затем добавил, не глядя Гарри в глаза: — я имею в виду, я сказал ей, что мы должны расстаться, потому что мне нравится мальчик. Гарри знал это, но все же… он откашлялся. — Возможно, они изменили ее слова. Или просто полностью выдумали. — И, ну, не думаю, что когда-либо кому-то дарил шоколадки. Даже маме, — Луи прислонился к стене. — Слушай, я знаю, что они говорили что-то о тебе и Зейне. И о Лиаме в тот раз, но… — Это первый раз, когда речь идет о тебе. Это другое, — сказал Гарри. — Наверное, — сказал Томлинсон. Он посмотрел на свои руки, потом снова на Гарри. — Я знаю, что веду себя как последняя сволочь. Ты рассказал нам, что они пишут о тебе и о нем — обо мне? — он посмотрел на Гарри так, будто все еще не верил в это. — Даже сейчас, когда говорят, что вы с Шер переспали почти со всеми людьми противоположного пола в доме. И все испортили для Зейна, сказав, что он с другими девушками, когда все знают, что он с Женевой. Даже если это не совсем так. — Ты все еще можешь расстраиваться, Лу. Я переместился во времени, чтобы попытаться избавить тебя от этого, — сказал Гарри. Он немного рассмеялся. — До сих пор я делал дерьмовую работу, не так ли? Глаза Луи расширились, и он быстро сказал: — Нет, Хазза, нет, я показал тебе не из-за этого. Черт, это не твоя работа…нет. Я знаю, что это часть всего этого. Я только хотел… — он сделал глубокий вдох и встретился взглядом с Гарри. — Я хотел, чтобы ты знал, что это неправда. Мне нужно было убедиться, что ты мне веришь. Боже, Гарри жаждал протянуть руку, прикоснуться к нему, но заставил себя сопротивляться. Но он мог, по крайней мере, успокоить его: — Лу, конечно я верю. Я знал еще до того, как ты сказал, что это не так. Но ты знаешь, что даже если бы это было правдой, все было бы хорошо, да? — Что? — Ну, может и не очень разумно, — продолжил Гарри. — Может, более осторожно. Ты можешь попросить у Найла совета, — он нахмурился. — У будущего Найла, не у этого. Ты и я, мы были дерьмово осторожны. Сначала, пока они… но, неважно, я имею в виду, что ты бы не сделал ничего плохого, если бы это было правдой. Я не… мы не такие, — он выдохнул. — Ты мне ничего не должен. Глаза Луи широко раскрыты, губы приоткрыты, как будто он хотел что-то сказать. Но он этого не сделал. Поэтому Гарри продолжил: — Есть вещи, которые я должен тебе рассказать. Есть вещи, которые на этот раз отличаются, — он поднял вверх газету. — Восемь лет назад такого не было. — Может, ты просто не помнишь, — говорит Луи. — Еще одна выдуманная статья о нас, да? — Но в прошлый раз в это время ты еще не порвал с Хизер, — сказал Стайлс. Потом слегка рассмеялся. — И я определенно запомнил бы это. Я был ревнивым маленьким говнюком в шестнадцать, Лу. Прежде чем Луи успел что-то сделать, кроме как посмотреть на него, раздался крик «Vas happenin'?». И прибыл Зейн с недавно подправленной прической и сообщением, что все готово. Они выстроились на сцене, в то время как в телевизионной версии началась реклама. Стилисты подбежали к судейскому столу, чтобы подправить макияж Саймона и распушить волосы Шерил. Дэнни смотрела в свои записи, а Луис Уолш обернулся и сказал аудитории что-то, что заставило их засмеяться. Гарри не мог не посмотреть на Луи. В самом начале они были на разных концах, так как их куплет был последним. Он все тот же молодой Луи, которого он помнит, тот же мальчик, в которого он влюбился. Но в то же время, всего за несколько недель, он тоже изменился. Часть его просто на поверхности. То, что они сделали его с новой стрижкой и облегающей рубашкой, делало его более похожим на Луи через год или даже два. Но дело еще и в том, как он себя держит. Он нервничает, да. Гарри видел, как он возился с руками по бокам, как застенчиво расправлял плечи. Но он все еще сосредоточен на аудитории перед ним, на лице легкая улыбка, когда они выкрикивали вопросы и слова поддержки, и он отвечал им. На гигантских мониторах наверху начали проигрываться фрагменты видео с прошлой недели. Вот один из Уэмбли, где Луи говорил, как сильно он любит футбол. Гарри знал, что он многое изменил для Луи. И он не знал, хорошо это или плохо. Он не знал, будет ли Луи более заметным, чтобы защитить его или просто ускорить сроки для всех плохих вещей. И глубокий, темный голос внутри его разума начал задавать вопросы — ну, много чего. Как только грудь Гарри начала сжиматься, Луи отвернулся от толпы и поймал его взгляд. Его губы изогнулись в осторожной улыбке. Боже, Гарри не мог не улыбнуться в ответ. В уголках глаз Томлинсона появились морщинки, и он яркий, сверкающий в софитах, мерцающих на сцене. А потом видео закончилось, и Гарри услышал вступление Х-фактор, голос Дермота, а затем обратный отсчет в ушах. Гарри перевел взгляд с Луи на других мальчиков. Все пятеро бросали друг на друга нервные, но успокаивающие взгляды, прежде чем повернуться лицом к толпе. Они закончили выступление выкриков последней строки, одинаковыми нахальными ухмылками и поклоном ревущей толпе. You say goodbye/Ты говоришь: «Прощай!», but I say hello/но я говорю: «Привет!»