One More Time Again

— Ты был великолепен, Лу, — сказал Гарри, улыбаясь и обнимая Луи за плечи. — Это все ты, Хазза, — тихо сказал шатен, его голубые глаза сверкали в свете веранды, проникающем через окно. — Нет, это ты, — настаивал Гарри, улыбаясь. Он поднял рукав Луи, показывая слова, написанные на внутренней стороне его предплечья. — Все, что я сделал, это сказал тебе петь. — Думаю, ты сделал чуть больше, чем это, милый, — сказал Томлинсон. Его руки поднялись под джемпер Гарри, чтобы упереться в бедра. Они вернулись в дом и только что закончили смотреть повтор своих выступлений. Гарри слышал, как Мэтт, Найл и Шер в гостиной играли в видеоигры, Зейн и Лиам куда-то исчезли, и Гарри не был уверен, где все остальные. Но они с Луи остались на кухне одни. — Ты же знаешь, что сегодня вечером я разговаривал с Поппи, твоим путешественником, — Луи погладил большими пальцами голую кожу на боках. Гарри кивнул. — Я думал о том, как кто-то может доказать, что ты перенесся назад во времени, а не только то, что у остальных из нас восьмилетняя амнезия? И ты единственный, кто все помнит? — За исключением того, что мир немного застрял в 2010 году, — указал Гарри. — И застрял в этой гребаной холодной зиме, — добавил Томмо, заставляя младшего смеяться. — Снова будет тепло, Лу, обещаю. — Ну, Поппи так и сказала. — Это амнезия? — сказал Гарри. — Я не знаю. Я даже не знаю, насколько она все понимает, честно, — сказал Луи. Нежные поглаживания заставили Гарри задрожать. — Но она сказала, что все дело в воспоминаниях. Она может вернуть воспоминания из будущего, но она не может заставить их исчезнуть без чего-то, что заменит их. Вот почему вся эта фигня с путешествиями во времени — билет в один конец. На мгновение Стайлс смотрел на него, серьезные глаза Луи были сосредоточены на нем, свет из окна придавал его щекам резкую тень. — Мне не нужен билет в два конца, Лу. Я не хочу забывать. — Я знаю, — сказал Луи. — Но, хорошо. Это хорошо, потому что ты не можешь, — он улыбнулся ему. — И просто… ты правда не можешь изменить то, что не смог бы изменить, когда тебе было шестнадцать. Ни остановить войны, ни сделать Элтона Джона новым премьер-министром и все такое. Она снова мне это сказала. Гарри прикусил губу, глядя на него. Наконец, он сказал: — Мне жаль, что я не вернулся вовремя, чтобы изменить то, что имело значение. — И все же ты это сделал, Хаз, — сказал Луи, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. — Ты действительно ничего не знаешь? — Нет, я знаю… — Честно говоря, мне чертовски обидно говорить, что ты ничего не изменил, дорогой, — сказал шатен более мягким голосом, чем его слова. — Луи, — попросил Гарри. — Знаешь, несколько недель назад я был в этой гребаной великолепной группе, — тихо сказал Луи, глядя на него ясными глазами. — И это было самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, не так ли? Нас собрали вместе с этими четырьмя фантастическими парнями, и мы собирались стать поп-звездами или что-то в этом роде. Но я все еще был напуган и одинок, и мне нравился этот мальчик, и я боялся, что все испорчу для него, если дам ему знать. И вдобавок ко всему, я даже не мог петь. Я был в группе, и никто даже не хотел слышать Мой голос. Ты знаешь, каково это было? — Лу… — сказал Гарри, чувствуя, как сжимается его грудь. — А потом пришел ты, Хазза, — настаивал Луи. — Ты пришел и так сильно изменил все. И даже если бы ты этого не сделал, если бы ты ничего не смог изменить, ты все равно вернулся за мной. Гарри смотрел на него, и взгляд Луи такой серьезный. Гарри надеялся, что это правда. Надеялся, что он действительно может сделать некоторые вещи лучше для этого мальчика, даже если есть так много вещей, которые он не мог сделать. Он протянул руку и провел большим пальцем по щетине на подбородке Томлинсона. — Я люблю тебя, — прошептал Луи. — Лу, — сказал Стайлс, слегка улыбаясь. — Тебе не обязательно это говорить. — Я знаю, что не должен этого говорить, — сказал Луи, возмущенно выпрямляясь. — Я все еще говорю это. Гарри рассмеялся. — Знаешь, мне бы тоже понравился этот шестнадцатилетний мальчик, — сказал Луи. — Я знаю. И он тебе понравился, Лу. Ты так его любил, — сказал Гарри. Он прижался к губам парня в нежном поцелуе, и почувствовал, как под этим поцелуем успокаивается негодование. — Я тоже тебя люблю. — Да? — Всегда люблю тебя. — Гарри наклонился, чтобы поцеловать его снова, и на этот раз губы Луи раскрылись, и Гарри проник языком внутрь. Томлинсон простонал и прижал младшего к стене, углубляя поцелуй. Его руки сжимали бока Гарри, а затем заскользили вверх по спине. Гарри схватил Луи за бедра, за тазовые косточки под джинсами, и притянул ближе к себе. Шатен прервал поцелуй, переводя дыхание. В свете окна было видно, как расширены его зрачки. Гарри облизал губы. — Можно я отсосу тебе, Лу? Глаза Луи широко распахнулись. — А ты можешь… — Ну пожалуйста, — попросил Гарри. А потом отступил. — Я имею в виду, если ты хочешь. Только если ты хочешь. — Черт, Хаз, конечно, я чертовски хочу… А затем раздался звук автокатастрофы из игры в гостиной и стон поражения от одного из парней. Стайлс наклонился вперед, слегка прикусывая нижнюю губу Луи, а затем сказал: — Ванная? — Ванная комната станет для нас чем-то вроде традиции, да? — спросил шатен, на его губах появилась улыбка, хотя он все еще выглядел немного ошеломленным этой идеей. — Это проблема? — поддразнил Гарри. Он снова притянул Луи ближе за бедра, заставляя их потереться друг о друга. — Мэри претендовала на эту дополнительную спальню. — Черт, нет, — выдохнул Луи. — Боже мой, Хаз, просто не знаю, доберусь ли я туда. — Ты справишься, — пообещал ему Гарри, улыбаясь своему прекрасному, прекрасному мальчику. — Ты справишься. После всего Луи спросил: — Ты пойдешь со мной, любимый? — На улицу? — Да, — сказал шатен, уткнувшись носом в его шею. — Думаю, это не будет подходящим свиданием, но в паре остановок отсюда есть несколько клубов. — Ты хочешь пойти потанцевать? — спросил Гарри. — Прямо сейчас? — Если хочешь? — Луи поднял голову и посмотрел на него, наморщив лоб. — Могли бы заняться чем-нибудь другим… Гарри задумался. Они еще не так хорошо известны, и в клубе будет темно, они, вероятно, смогут танцевать вместе. А Гарри расстроен и устал волноваться, и, возможно, пройдет немного времени, прежде чем он больше не сможет появляться рядом с Луи на публике. Поэтому он сказал ему: — С удовольствием, Луи. — Да? — Глаза Луи засияли. Стайлс кивнул. Он посмотрел на себя сверху вниз и сказал: — Но сначала надо принять душ. Луи бросил взгляд на липкое пятнышко, медленно засыхающее на животе младшего, и сказал, явно забавляясь: — Да, наверное. — Он поднял глаза, быстро поцеловал Гарри и сказал: — Дорогой, послушай, мне нужно очень быстро кое-что сделать. Встретимся потом внизу и пойдем? — Хорошо, — сказал Гарри, улыбаясь и целуя его снова. Гарри проснулся от толчка спинки кровати, когда спрыгнул его сосед, ужасного стука в голове, тошнотворного скручивания в животе и — он поднял руку — от штампа ночного клуба на тыльной стороне запястья. Должно быть этот ночной клуб был один из самых грязных в Лондоне, чтобы позволить своему бедному шестнадцатилетнему «я» попасть в такое состояние. Гарри потер глаза от непрошенного зимнего солнечного света, проникающего через окно их спальни. — Какого черта они сделали с моими волосами? Гарри моргнул, услышав возмущения из ванной. В ответ раздался сонный стон «заткнись» с другого конца комнаты. Дверь ванной распахнулась, и в тусклом утреннем свете Гарри заметил фигуру Луи, пробирающуюся сквозь груды одежды на полу их комнаты. Его волосы не особо отличались от его привычной прически. Во всяком случае, он менее растрепан, чем, вероятно, должен быть, если он чувствовал себя также, как Гарри. И, если мир справедлив, он будет чувствовать себя еще хуже. Учитывая, что это была идея Луи. Через мгновение он услышал шорох прикроватной тумбочки и снова услышал голос Луи. — Серьезно, Малик, что это за хуйня? Стайлс моргнул, увидев, как Луи разглядывает зеленую бутылочку геля для волос, которую он взял. — Это ведь твое, не так ли? Я ожидал этого от других, но… Господи, почему он зеленый? — Какого черта, приятель? — сердито спросил Зейн, взбивая подушку и садясь в постели. — Ты что, с ума сошел? Положи все на место… что ты делаешь? — Одолжение. Зейн выпрыгнул из своей постели как раз вовремя, чтобы Луи не выкинул его бутылку геля для волос в мусорное ведро. — Что происходит? — сонно спросил Найл. — Я, эээ… — Лиам осторожно спустил ноги с кровати. И, Боже, если даже Лиам еще не встал, значит еще очень рано. Он посмотрел на Гарри. — С Луи все нормально? — Нет, с Луи не все нормально, — ответил Малик, вырывая свой гель для волос из рук шатена. — Его сейчас убьют за то, что он разбудил меня и пытался забрать мои штучки для волос. Ты же знаешь, какие они дорогие. Луи закатил глаза. — Если это дерьмо стоит хотя бы на один пенс больше ста фунтов, я съем свой ботинок. — Сто фунтов? — повторил Малик, а затем покачал головой и снова посмотрел на Луи. — Серьезно, приятель, в чем твоя проблема? Шатен просто прищурился, глядя на него. Гарри застонал и понял, что, наконец, нужно отказаться от идеи закрыть глаза и притвориться, что это всего лишь сон, и Луи не просто разбудил всю комнату, чтобы пожаловаться на гель для волос Зейна. Он заставил себя сесть поудобнее, и одеяло сползло вниз, подставляя его обнаженные плечи на растерзание холоду комнаты. Он спросил: — Ты в порядке, Лу? Взгляд шатена резко метнулся к нему, отрываясь от Зейна, и полностью замер. Его губы приоткрылись. — Луи? — повторил он, начиная беспокоиться. — Хазз… — голос Луи сорвался. По какой-то причине он выглядел совершенно опустошенным. — Гарри. — Что случилось? — потребовал Стайлс. Он свесил ноги с койки, а затем спрыгнул на пол. Луи покачал головой, все еще широко раскрыв глаза. — Ничего, я просто… — Лу, ты можешь вернуться в постель, — мягко сказал Гарри. Он протянул руку, чтобы коснуться плеча Луи, но тот отшатнулся. — Я принесу тебе парацетамол. — Парацетамол? — повторил Томлинсон. — От твоего похмелья? — сказал Гарри. — Если ты чувствуешь себя хотя бы вполовину так же фигово, как я, тебе это, наверное, нужно. Луи дотронулся до своего виска и повторил: — Похмелье. Точно, — а потом снова покачал головой. — Нет, Хаз… нет. Все нормально. — Точно? — сказал Гарри. — Мне просто нужно принять душ, — тупо сказал Луи. Он, наконец, отвел взгляд от Гарри, чтобы бросить взгляд на Зейна. — И немного нормального средства для волос. Когда Томлинсон спустился вниз, Гарри всунул ему в руки чашку йоркширского чая и парацетамол, прежде чем он успел снова возразить, что ему это не нужно. Луи все еще смотрел на него, когда Ребекка прошла мимо них на кухню. — Ты был великолепен вчера вечером, Луи, — сказала она, дотрагиваясь до его плеча. — Спасибо? Настороженность в голосе парня заставила Гарри заволноваться, что он разыграл с ней какую-то шутку, о которой он еще не слышал. К тому времени, когда они добрались до гостиной, стало довольно очевидно, что Луи избегает его. Если то, как Луи шарахался от него с тех пор, как он его разбудил, не говорило об этом, то факт того, что Луи не сел рядом с Гарри на диване, а вместо этого плюхнулся рядом с Лиамом в кресло, наполовину на колени, обнимая его за плечи, определенно все прояснил. Пейн удивленно посмотрел на Гарри широко раскрытыми глазами и спросил: — Ээ, Луи? — Мм? — шатен отпил немного чая. — Ээ, да ничего, — сказал Лиам. Стайлс увидел, как взгляд Найла и Зейна метался между ним и Луи. У него начало появляться дурное предчувствие. С прошлой ночи всплыли не самые ясные отрывки того, как они выпили первые несколько шотов в клубе. Неужели он чем-то расстроил Луи? Он обхватил себя руками. — Видимо, мы снова в тренде в Твиттере, — сказал Найл после неловкого момента. — Точно, — Лиам сместился под весом Луи, чтобы повернуться к своему телефону. — Это хэштег ПожалуйстаБудьГромче. — Пожалуйста, будь громче, — повторил Томлинсон. Он хмуро посмотрел на свои руки, а затем поднял рукава толстовки, чтобы показать слова, написанные маркером на внутренней стороне предплечья. Они только слегка поблекли со вчерашнего вечера. Затем Луи опустил рукав толстовки обратно. Он снова обнял Лиама за плечи и сделал глоток чая, не говоря больше ни слова. — Итак, есть… ээ… — снова начал Лиам, снова выглядя немного измотанным. — Есть вещи, о которых мы должны поговорить. — Да, — согласился Зейн. Гарри смотрел за тем, как глаза шатена метнулись к Зейну, сузились, а затем он отвел взгляд. — Мы говорили об этом вчера вечером, когда вас двоих не было, — сказал Пейн. — Еще один разговор о будущем группы, где нас с Луи просто не будет? — спросил Гарри. Из-за сильной головной боли и беспокойства по поводу того, как Луи вел себя сегодня утром, это вышло более резко, чем он хотел. Все мальчики посмотрели на него, Луи посмотрел на него со своего места рядом с Лиамом. — Простите, — сказал Гарри. — Просто вас здесь не было, — расстроенно сказал Хоран. — Да, мы не собирались что-то решать без вас, — начал Лиам. Но затем, им пришлось прерваться, потому что их пригласили в Fountain Studios. Гарри плюхнулся в одно из кресел в пустом кабинете и посмотрел на дно своей чашки, теперь пустой, если не считать нескольких гранул растворимого кофе, прилипших ко дну. Он достал свой телефон, потому что только сейчас вспомнил, что сегодня утром собирался написать Джемме, и обнаружил, что пропустил звонок. Нет, это принятый звонок, только с неизвестного номера. Судя по всему, со вчерашнего вечера. Он не помнит, чтобы разговаривал с кем-нибудь по телефону прошлой ночью, не говоря уже о — он прищурился — двух минутах и двадцати трех секундах. Однако прежде чем он успел подумать об этом, в дверь вошел Лиам. А потом Зейн. Через пару минут за ним последовали Найл и Луи. Гарри неуверенно улыбнулся шатену, но любая надежда, что он забыл, что заставило его понервничать этим утром, разрушилась, когда Луи бросил на него непонятный взгляд, прежде чем быстро разорвать зрительный контакт. Они все были в одежде с их болезненно ранней фотосессии. Луи продолжал свои похмельные странности, начиная с раздраженного указания Ричарду, как сделать прическу, и заканчивая смущенным взглядом на Кэрол, когда она протянула ему узкие джинсы и футболку с длинными рукавами, которые выбрала для него. На фотосессии не было ни глупых поз, ни хлопков по бедрам, ни смешных голосов, вообще никаких отвлечений. Он просто повиновался фотографам с несвойственным ему терпением. Самое большое взаимодействие с Гарри этим утром было, когда он попытался остановить их помощника по макияжу от использования тональника на его отметинах, что просто заставит его больше выделиться. Даже сейчас, вместо того, чтобы присоединиться к остальным за столом, он стоял у стены, расставив ноги и скрестив руки на груди, наблюдая за ними. — Итак, нам надо поговорить, — начал Лиам во второй раз за это утро. — Почему это похоже на гребаную речь о расставании, приятель? — поддразнил Луи, но в нем было чуть больше привязанности, и чуть меньше колкости, чем обычно. — Ну, — Лиам выглядел загнанным в угол. — По словам адвоката, возможно, так и должно быть, — вмешался Зейн. Гарри пристально смотрел на них. — Мы сказали, что не будем этого делать, если на этот раз все будет по-другому, — тихо сказал Пейн. — Да, — с грустным видом согласился Найл. Гарри посмотрел на Луи, который лишь мельком встретился с ним взглядом, и продолжил молчать. Гарри задался вопросом, чувствовал ли он то же самое, если это то, о чем идет речь. — Если мы не подпишем с Syco, то, вероятно, не сможем подписать ни с кем, — напомнил им Стайлс. — А если мы не подпишем с Модестом, мы даже не сможем уйти в соло. Вы слышали, что сказал нам адвокат Джеймса. Разве мы не должны хотя бы поговорить об этом? — Именно это я и пытался сделать, — сказал Лиам, почесывая затылок. — Поговорить. Найл внезапно поднял руку. — Как думаете, эта комната прослушивается? — Конечно, блять, нет, — огрызнулся Зейн. Но Лиам и Найл оба посмотрели на Гарри, который закатил глаза. — Нет, не думаю, что она прослушивается, — сказал Гарри. Он наклонился, чтобы достать из сумки копию их контракта. Там было несколько заметок от их адвоката. Но когда он начал вытаскивать его, на пол упал конверт. Хоран наклонился, чтобы вручить ему письмо, и Гарри нахмурился, глядя на знакомое «Хаз» на лицевой стороне. — Лу? Ты написал мне письмо? — спросил он, забирая его. — Зачем тебе писать мне письмо? Луи непонимающе посмотрел на него. — Почему бы тебе не прочитать его? Гарри нахмурился и начал его распечатывать. А потом заколебался. Его грудь сжалась от осознания того, что может связать эти две странные вещи воедино — то, как ведет себя Луи, и таинственное письмо от него. Он ни в коем случае не стал бы винить его за то, что тот порвал с ним, но только вчера вечером все казалось таким хорошим. Что такого сделал и забыл Гарри прошлой ночью? — Мне читать его здесь? — спросил он. Луи не ответил. Стайлс не считал, что Луи мог бы порвать с ним через письмо. Но если бы это было так, он не думал, что он достаточно жесток, чтобы позволить Гарри прочитать его перед другими, как сейчас. Может быть, сегодня утром все это недоразумение — или, может быть, просто розыгрыш? И письмо являлось частью этого? Это лучшее, что Гарри мог придумать, прежде чем открыть его. Но потом он начал читать. Хазза, если это не сработает и ты найдешь это, я буду выглядеть как настоящий придурок. Но если это сработает, я не буду ничего помнить, чтобы все объяснить. Поэтому я написал это. На заднем плане он слышал разговоры других мальчиков, слышал, как Лиам говорил что-то о будущем и какие-то непонятные слова от Луи, а затем еще больше путаницы от Зейна и Найла, но… Гарри не мог перестать читать. Он не поднимал глаз, пока не дошел до конца, прижав кулак ко рту. — Эм. Лу? — осторожно спросил Гарри, прерывая разговор других мальчиков. Луи и все остальные повернулись к нему. — В чем дело? — спросил шатен. Но потом он, кажется, понял, и быстро подошел к нему из-за стола. — Гарри, ты плачешь? Гарри покачал головой. Луи встал перед ним на коленях. Он протянул руку, чтобы смахнуть влагу со щек. Но Гарри мягко остановил его. — Луи, эм. Я просто… — начал Гарри. Затем прерывисто вздохнул. — Помнишь ту песню, которую мы пели вчера вечером? — Да? — сказал Луи. — Chasing Cars? — подсказал он. — Верно, а что с ней? В комнате воцарилось неловкое молчание. — Подожди, но мы же не пели… — начал Лиам. — Нет, эм. — Гарри прикусил губу, чувствуя, как сжимается его грудь. — Вообще-то я думаю о песне, которую мы пели неделю назад. — Ты хочешь знать, какую песню мы пели неделю назад? — спросил Найл. — Summer of '69. — Не ее, — сказал Гарри. Он посмотрел на Найла, желая, чтобы тот согласился сотрудничать, хотя Найл просто смущенно смотрел на него. Гарри повернулся к Луи, все еще сидящему перед ним на корточках, и спросил: — Другая — что это была за песня? Он смотрел, как Луи отвел глаза, словно вспоминая, а потом снова посмотрел на него. — Это была 'You Are So Beautiful', — сказал он. Гарри вытер глаза. — Что? — потребовал Зейн. — Но это не… — начал Найл. — Может, эта было на прошлой неделе? — настаивал Стайлс. — С недели Beatles? — Да, мы… — начал Лиам. — Луи, ты помнишь? — прервал его Гарри. Луи оглядел их всех, а затем сказал ему. — На неделе Beatles была All You Need is Love. А что такое? Гарри покачал головой, моргая. Прежде чем он успел смахнуть ее, слеза упала с его щеки на письмо в его руках. Он посмотрел вниз, чтобы увидеть пятно влаги, растекшееся по слову 'солнечный свет'. Он услышал, как Луи спросил: — Гарри, что происходит? И Лиам спросил: — Это пранк? А Зейн сказал: — Но Гарри плачет. А Найл осторожно заметил: — Луи мог бы просто показать ему фотографию грустного котенка. — Я не показывал ему гребаного грустного котенка, — отрезал шатен. Он снова повернулся к Гарри, выражение его лица смягчилось. — Хазза, скажи мне, что случилось, пожалуйста. — Луи, — Гарри прикусил губу, так боясь узнать ответ, но все равно спросил: — Что делает тебя красивым? — Что делает тебя красивым, — светло-голубые глаза Луи постепенно расширялись, когда он смотрел на него. — Это вопрос, — сказал Гарри. — Что делает тебя красивым? — Вопрос, — повторил Томлинсон. — Что делает тебя красивым… то, что ты не знаешь, что ты красивый. Гарри всхлипнул, прикрывая рот кулаком. — Хазза, что происходит? Это сон или что-то вроде того… — Нет, — сказал он, качая головой. — Нет, это не сон, Лу. Блять. Ладно, просто… — он выдохнул и посмотрел на него сверху вниз. — В кого они складываются? — В кого они…? — Мелочи, — настойчиво сказал он. — В кого они складываются… — В тебя, — сказал Луи. — Они складываются в тебя. — Что вы делаете, ребята? — он услышал, как спросил Лиам. Но Гарри не мог остановиться, он должен знать. — И, эм. Что написано на этих стенах? — Цвета, изменить которые мне не под силу, — сказал Луи. — Гарри, что мы делаем? Стайлс покачал головой. — Что сменяется? — Что сменяется… — Луи прервал себя ответом. — ночь, Хаз. Ночь сменяется. Гарри с трепетом спросил: — А в чем я не хорош? Луи смотрел на него в течение долгого момента прежде, чем сказал: — Обещания. — Да, — грустно сказал Гарри. — И, эм… — Кто не тот, кем он были раньше? — перебил Луи. Это заняло у Гарри секунду, но потом он яростно потряс головой. — Это не считается, Лу. Это не считается, — он вытер глаза. — Я написал это еще до 'Perfect'. Ты идешь не по плану. — А у нас есть план? — спросил Луи. — Это что, какая-то игра слов? — потребовал Зейн. Гарри почти забыл, что они не одни. Другие мальчики смотрели на них с другой стороны стола в различных состояниях замешательства. — Или это были строчки песен? — предложил Найл. — Кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, происходит? — потребовал Луи от них. — Все, что я знаю, это то, что мы не пели прошлой ночью Chasing Cars. Или You Are So Beautiful на прошлой неделе, — сказал ему Хоран. — И мы не пели All You Need is Love на неделе Beatles, — сказал Лиам. — Но Гарри сказал, что именно это мы и пели, когда он делал это в последний раз. Луи нахмурился. Его рука взлетела к волосам, пальцы вцепились в жесткие пряди, как у ежика, которые, если бы это было восемь лет назад, должны были быть мягкой шапочкой. — Это реально, Луи, — сказал ему Гарри. — Это не сон, не галлюцинация и не то, о чем ты думаешь. Мне очень, очень жаль. — А что реально? Стайлс посмотрел на письмо, зажатое в руке, и моргнул слезящимися глазами, прежде чем передать его Луи. Он смотрел, как шатен бегал взглядом по каракулям своего собственного восемнадцатилетнего почерка. Он прикусил губу, когда Луи начал читать вслух. Он начал тихо, как будто только для себя. И есть вещи, которые ты не смог бы изменить, что бы ты ни сделал. Но, может быть, это были вещи, которые я смог бы исправить. Только сейчас я не знаю, как это сделать. Он посмотрел на Гарри и продолжил: Ты, вероятно, возразишь, что я предпочел амнезию, но я думаю, что немного знаю себя и, как бы ни было тяжело, не думаю, что хотел бы забыть. Он продолжил читать, нахмурив брови: Я не знаю, почему это кажется гребаным прощанием. Я никуда не ухожу. Просто теряю память на несколько недель. — Что происходит? — потребовал Зейн. — Я был бы тоже не прочь это узнать, — сказал Луи, глядя на Гарри и возвращая ему письмо. — Луи, какой сейчас год? — осторожно спросил тот. — Ну, я бы сказал, что это похоже на две тысячи десятый, — сказал Луи. — А какой год был вчера? Луи с минуту просто смотрел на него. — Две тысячи восемнадцатый. Гарри кивнул. — А вы все… вы тоже? — начал Луи, оглядываясь на остальных. — Нет, — ответил за них Стайлс хриплым голосом. — Нет. Только я. Но, ладно. Наверное, теперь и ты тоже, и… — он вдруг заплакал так сильно, что даже не моргнул, и встал, крепко сжав руки в карманах своей толстовки. — Этого никогда не должно было случиться. Я должен… я не могу… ты такой долбаный идиот, Лу. Мне так жаль. Стайлс смыл слезы с щек, высморкался и посмотрел на свое отражение. Его большие круглые зеленые глаза обведены красной каймой в тон губам. Луи ушел. Его Луи, после шести недель, ушел в припадке романтического идиотизма. Возможно, Гарри не смог бы все исправить, но он мог бы сделать некоторые вещи лучше. И теперь его шанс сделать жизнь лучше для него, избавить Луи от боли восьми лет агрессивного запихивания в шкаф и промывания мозгов — все ушло коту под хвост. В письме он просил его понять, напоминал, что на этот раз он решил дать ему выбор. Пообещал, что он знает себя и не пожалеет об этом. Если бы он все еще был здесь, Гарри попытался бы отговорить его. Вот почему он, без сомнения, ничего ему не сказал, разве что в письме, которое должен был найти после случившегося. Но… Это внезапно ударило его, как пуля в грудь. Луи здесь. Луи здесь. Луи. Тот самый Луи, которого Гарри в последний раз видел лично больше двух лет назад. Тот самый Луи, с которым Гарри расстался больше двух лет назад. Тот самый Луи, с которым Гарри провел пять лет. Тот самый Луи, за которым Гарри сталкерил с фан-аккаунтов, пересматривал записи с его концертов, хранил его фотографии в скрытых, секретных папках на своем телефоне, чтобы смотреть на него в самые одинокие моменты. Луи вернулся в тот офис с другими мальчиками, у него нет воспоминаний о последних шести неделях, не новых, но у него есть воспоминания о последних восьми годах. Гарри должен был вернуться туда. Но как только он вышел из мужского туалета, он столкнулся с одним из помощников продюсера в коридоре, который выглядел взволнованным своей удачей, наткнувшись на невольного конкурсанта, и схватил его, чтобы снять сегмент интервью. И поэтому через некоторое время Гарри отвели обратно в офис, где все еще сидела остальная часть One Direction, и он сменил себя на Найла для следующего интервью. Что оставило его одного в офисе с Лиамом, Зейном и… Луи. Все молчали. Разговор закончился, как только Гарри и его помощник появились в дверях. Луи откинулся на спинку стула, положив лодыжки на стол для совещаний, на коленях у него лежала пачка бумаг, похожая на контракт с Х-фактор. Он встретился взглядом с Гарри, когда тот зашел внутрь. Теперь, когда Стайлс знал, что искать, он сильно отличается от Луи, к которому он совсем недавно привык. Его голубые глаза стали более спокойными, тело — более неподвижным. Вместо нервной энергии, в нем содержалось сознательное напряжение. Его локти лежали на подлокотниках кресла, а подбородок — на сплетенных пальцах. В нем было присутствие, которое его младшая версия только начала получать. И в комнате их было только четверо, но Гарри подозревал, что даже если бы их было четыреста, четыре тысячи, все их взгляды были бы прикованы к нему. — Ты вернулся, — наконец сказал Лиам. — Извини, — пробормотал Стайлс. — Я просто был удивлен и, эм, не хотел просто сбежать. А потом интервью и… — А ты извиняешься за то, что назвал меня идиотом? — спросил Луи. Гарри вздрогнул. — Ну, вообще-то, я так назвал не тебя. Луи выгнул брови. — Я имею в виду, я мог бы выразиться лучше, — сказал Гарри. — Но я все еще это чувствую. Я никогда не хотел… — он замолк, качая головой. — Этого не должно было случиться. — Мы тут Луи ввели в курс дела, — сказал Пейн. — В курс чего? — спросил Гарри. — Давай посмотрим, — сказал Луи. Он считал на пальцах. — Мы изменили песни, маркетинг, не знаю, что ты сказал им о будущем, но это привело к тому, что они потребовали, чтобы мы вышли из шкафа, прежде чем они подпишут какие-либо контракты, и как только вы все узнали, вы поняли, что подписали эти контракты. — Так много, — сказал Гарри. — Ну, ты же все это время был на интервью, — Луи сбросил ноги со стола и сел на край своего кресла, подаваясь вперед. — Ты можешь довольно медленно говорить, и Пейно правда знает, как отвечать на прямые вопросы. Так что, я думаю, мы довольно быстро справились. — Хей, — сказал Гарри, по привычке надувая губы. Уголки губ Луи слегка приподнялись, и от этого едва заметного движения по его груди разлилось тепло. — Так ты в это веришь? — спросил Стайлс. Он осторожно сел на кресло рядом с Луи. — Поскольку сегодня у нас нет времени на экзистенциальный кризис, я решил поверить вам, ребята… — Луи предупреждающе указал пальцем на Лиама и Зейна. — На временной основе. — Понятно, — сказал Лиам. Гарри открыл рот. На кончике его языка вертелась дюжина вопросов, от сочувствующих до полезных, но вместо того, чтобы задать какой-либо из них, он начал требовать: — Почему ты никогда не рассказывал нам о своем микрофоне? — Я использовал много микрофонов, дорогой, — сказал Луи. — Есть какой-то конкретный, о котором я должен был сказать? — А как насчет того, который был выключен? — Ах, этот, — Луи поджал губы. — Ну, Пейно знал. Лиам вздрогнул. — Я не знал. — Конечно, знал, — сказал Луи. — Конечно, нет. — Он не знал, почему он был выключен, пока не прошло много времени, — сказал Томлинсон Гарри. — Если это заставляет тебя чувствовать себя лучше. Гарри собирался сообщить ему, что ничто из этого не заставит его чувствовать себя лучше, когда их прервал один из пиар-агентов, чтобы забрать их для интервью. — Значит, Sugarscape? — тихо сказал Луи, глядя на табличку на двери, возле которой их оставили ждать. Гарри кивнул. — Безумие, не правда ли? — Думаю, это еще не самое безумное, — сказал шатен. — Это была гребаная эпоха, не так ли? Лиам смотрел на них. — Значит, вы знали их в будущем? — У нас было с ними несколько интервью, — сказал Гарри. Луи покачал головой, на его лице появилась улыбка. — До сих пор не понимаю, почему Модест все время подпускал нас к ним. — Что ты имеешь в виду? — спросил Пейн. — Это интервью, о котором я вам говорил, ребята, — сказал Гарри. — Это было с ними. Глаза Зейна расширились. — Ты имеешь в виду то, где ты вроде как вышел? Луи выгнул брови. — Это не совсем сужает круг подозреваемых, парень. — Значит, это было на самом деле? Что Гарри действительно пытался много раз выйти? — спросил Лиам. — Что он по-правде никогда не застревал в шкафу? Гарри перевел взгляд с Луи на Лиама и пожал плечами, отрезвев. — Никогда не застревал, да, — тихо подтвердил шатен. — На одном из наших последних промо-акций Эллен все еще издевалась над нашим Хаззой из-за всех женщин, с которыми он спал. — Эллен? Из ток-шоу? — спросил Лиам. — Но потом он с ней поговорил, — сказал Луи, кривя губы в печальной улыбке. Гарри моргнул. — Ты знал? — Возможно, я вас подслушал, — признался он. — Ох, — Гарри прислонился спиной к стене. Прошло всего две недели после того, как они расстались. Он подошел к Эллен после шоу, усталый и взвинченный, и просто потребовал, почему она это сделала. Когда она знала, она должна была знать… — Мир стал настоящим дерьмом, когда Гарри Стайлс оказался против Эллен Дедженерес, не так ли? — тихо предложил Луи. Стайлс уставился в пол. — Моя команда хотела забронировать для меня интервью с ней в прошлом году. Это было бы хорошим промо, но я просто… я не мог. — Да. — Кто бы мог подумать, что Эллен будет одной из тех, кто будет держать нас в шкафу? — Просто добавила еще один замок к двери, да, — сказал Луи. — Но, об этом, любовь моя… Но их прервала распахивающаяся дверь Sugarscape, и знакомый белокурый интервьюер с улыбкой приглашающих их внутрь. — Что мы делаем… Луи, мы должны быть на этом интервью… — А как ты думаешь, парень, что они сделают, если мы откажемся поболтать с третьесортной тряпкой? — спросил Луи. Он дернул за ручку третьего фургона X-фактор, который он пытался открыть, и, наконец, у него получилось. — Это связано с 'The Sun'. Так что, да, они могут, — сказал Лиам. — Ну, тогда это будет один из способов избавить вас от всех ваших досадных маленьких проблем, — сухо сказал шатен, полностью открывая дверь. Затем он жестом указал внутрь. — А теперь садитесь, ребята. Найл запрыгнул в фургон, не задавая вопросов, но Зейн подозрительно спросил: — Почему нам надо туда лезть? Луи бросил на него равнодушный взгляд. — Ну, либо потому, что здесь чертовски холодно, либо потому, что я собираюсь похитить тебя и продать за выкуп. Видя, что я сомневаюсь, что ты слишком много стоишь, я рекомендую рискнуть и просто залезть? Зейн на мгновение посмотрел на него, а затем последовал за Найлом. — Это действительно против правил, — сказал Лиам, но все равно начал забираться вслед за Зейном. — Ах, но что если возникла небольшая ссора между участниками и их оскорбительными наставниками реалити-шоу? — легко спросил Луи. Он остановил Гарри, который хотел было последовать за парнями в фургон, коснувшись его плеча, и вместо этого захлопнул за ними дверь. Гарри слышал крики возмущения и стук в дверь, а Луи уводил его прочь. — Куда вы? — окликнул их Лиам, как только они открыли дверь. — Успокойтесь, ребята, просто дайте взрослым минутку поговорить, — крикнул шатен в ответ. Лиам посмотрел на Стайлса и, получив кивок, медленно закрыл дверь. Луи завел руку за спину Гарри, чтобы вести его, не касаясь. — Ладно, милый, давай как следует поболтаем, — сказал он, когда они немного отошли от фургона на заднем дворе 'Fountain Studios'. На нем нет пальто — никто из них не успел схватить одежду, когда Луи увел их в перерыве между интервью. Он скрестил руки на груди в своей толстовке. — Очень быстро. Ебаный две тысячи десятый. Неужели было так чертовски холодно? Гарри немного улыбнулся и сказал: — Кажется, да. Луи тяжело вздохнул. Гарри протянул руку и стряхнул несколько снежинок с плеча его толстовки, прежде чем понял, что делает. — Извини, — пробормотал он, быстро отдергивая руку. Томлинсон наклонил голову, немного озадаченно глядя на него. Но он сказал: — Почему ты никогда не выходил из шкафа, Гарри? — Почему я не вышел? — повторил Гарри. — Я думал, что ты сделаешь это, как только я перестану тебя сдерживать, — тихо сказал Луи. — Сдерживать меня… что? Нет, Лу, нет, — сказал Стайлс, яростно качая головой. Несколько недель назад он был бы удивлен, потрясен, что Луи так думает. Но после всего, что произошло за последние несколько недель… — Нет, — снова сказал Гарри. Луи вздохнул, дыхание быстро превратилось в клубок пара на холодном воздухе. — Тогда почему же ты так и не вышел из шкафа? — Я… — Гарри на минутку заколебался. После разговора с Джеммой на прошлой неделе он знал, что у него нет подходящего ответа на этот вопрос. — Лиам ведь не забыл сказать тебе, что я все еще хочу этого? — Конечно, нет, — сказал Гарри. Он посмотрел себе под ноги. — Он передавал это несколько раз, да. Ты, эм. Ты мог бы сказать мне сам, ты же знаешь. Если бы ты захотел. — Он поднял на него взгляд. — Не думал, что ты действительно захочешь меня услышать, — пробормотал Луи, не встречаясь с ним взглядом. — Боже мой, Луи, такого бы никогда не произошло. Ты правда так думаешь? — сказал Гарри, чувствуя, как его сердце разрывается. Луи не продолжил развивать эту тему, просто повторил свой вопрос: — Ну, почему ты тогда не сделал каминг? Гарри сделал паузу, наблюдая, как снежинка упала на его руку и как она медленно таяла на его коже. — Я не знаю, — наконец сказал он. — По многим причинам. Ни по какой причине. Я имею в виду, я знаю, что должен сказать, что я хотел для себя, или быть образцом для подражания, или что-то еще. Но, — он посмотрел на Луи, который внимательно наблюдал за ним. — Все это было так сложно, типо, полный хаос, и, я не знаю, просто не стоило во всем этом разбираться. Я имею в виду, какой был смысл, если тебя со мной не было? — Господи, Гарри, — сказал шатен. Он провел рукой по лицу. — Дорогой. Если это дерьмо реально… — он посмотрел на заснеженное небо. — Если это действительно гребаный две тысячи десятый год, то… — То что? Он, наконец, снова посмотрел на Гарри, что-то хрупкое было в его светло-голубых глазах. — Это шанс сделать все правильно? Стайлс покачал головой, чувствуя, как его сердце разбивается еще больше. — Лу, может быть уже поздно, — сказал он. — Я думал, Лиам сказал тебе. Мы уже… все уже началось, Лу. Syco, Modest, все такое. И мы находимся под теми же самыми условиями имиджей, что и в прошлый раз. Уже слишком поздно, чтобы изменить все это. — Хаз, послушай, — сказал Луи с очередным вздохом. — Не могу точно сказать по выбору прически… — Прическа была не совсем твоим выбором, — не удержался Гарри. — …но он, возможно, не такой идиот, каким ты его считаешь, Хаз, — сказал Луи. — Знаешь, есть разница между слишком поздно и почти слишком поздно. — Значит так, — Луи хлопнул в ладоши. — У нас всего пара часов до сегодняшнего шоу, так что нам нужно решить, что мы будем делать. — Полагаю, нам правда нужно обсудить несколько вещей, — осторожно сказал Лиам. — Нет, — сказал Луи. — Только об одном. Луи сидел между передними сиденьями, лицом к ним. Гарри сидел в среднем ряду, а остальные трое втиснулись сзади. — Сегодня вечером результаты показывают, да? Значит, мы будем в прямом эфире? — спросил он. — Да? — сказал Лиам. — Значит, если бы два молодых парня случайно проговорились перед камерами, что они не натуралы, то некий мистер Коуэлл ничего не смог бы ничего с этим поделать, верно? — сказал шатен. — Да, — нерешительно сказал Гарри. — Мы говорили о том, чтобы сделать это в следующие выходные. Но это было до того, как мы узнали, что это уже будет против наших контрактов. — Мы не можем пойти против их общественного образа для нас, — сказал Луи. — Верно. — И что же это за образ? — Что мы не геи? — сказал Гарри. — И откуда ты это знаешь? Гарри прищурился, глядя на него. — Послушай, милый, я не пытаюсь усложнить все, просто поработай со мной, ладно? — сказал Луи. — Может быть, ты знаешь кое-что об этом контракте. — Но мы уже обсуждали это с адвокатом, — напомнил ему Пейн. — И я обсуждал эти пункты в гораздо более строгих контрактах, чем этот, с несколькими из лучших — или, по крайней мере, самых дорогих — адвокатов по обе стороны пруда, — сказал Луи. — Да? — спросил Найл. — Ты действительно сомневаешься во мне? — спросил он. Он оглянулся на них. — Неужели вы всерьез думаете, что это первый раз, когда я пытаюсь исправить ту неразбериху, в которую мы попали? Я гребаный ветеран этой войны, парни. Гарри задался вопросом, как это возможно, чтобы гордость и горе одновременно росли в груди. Думая о мальчике, который был здесь вчера, и о двадцатишестилетнем мужчине, который здесь сегодня. — А теперь кто-нибудь ответит на этот вопрос? — Откуда мы знаем, что они хотят, чтобы мы выглядели натуралами? — сказал Гарри. — Да, — сказал Луи. — Как в этот момент времени, без всякого знания будущего, мы можем это знать? — Ну, они говорили газетам писать о нас двоих статьи про наших девушек, — сказал Стайлс. — Откуда ты знаешь, что они их просили? — После всех этих лет, ты серьезно спрашиваешь меня об этом? — спросил Гарри. — Мы не знаем, — вмешался Лиам. — Вот именно, — сказал Луи. -Мы не знаем, я имею в виду. С чего бы нам вообще подозревать, что они подставные? Это газеты, за неимением более подходящего эпитета. Почему наши молодые, наивные личности подозревают, что они говорят что-то, кроме ложных новостей? Да, они неправы, но это значит, что они совершили ошибку. — В любом случае отношения в доме Х-Фактор против правил, — лениво сказал Зейн. — Так что, все эти статьи о Гарри и Шер, Лиаме и Шер, обо мне и Шер… — Верно, — сказал Лиам. — Насколько мы знаем, Саймон, вероятно, ненавидит, что они публикуют материал, который звучит так, как будто его конкурсанты нарушают правила. По крайней мере, так я думал до того, как Гарри все объяснил. — Ладно, парни, вернемся к вопросу: откуда мы знаем, что Саймон хочет, чтобы мы были натуралами? — спросил Луи. — Они снимали все так, чтобы Гарри флиртовал со всем, что видит, — добавил Найл. — Ах, но это просто признание того факта, что Гарри вообще склонен кокетничать, не так ли? — сказал Луи, глядя на младшего. — Верно, но… — начал Лиам. — Значит, это просто смех над личностными причудами, да? Нет никаких причин, чтобы мы думали об этом как о преднамеренной попытке заклеймить будущего фронтмена Саймоновского бойз-бэнда, — сказал шатен. — Просто смеюсь, — повторил Лиам. — Как про вагнеровского тигра. — Тигр Вагнера? — повторил Луи. Он немного сместился, сидя между передними сиденьями. — Если Вагнер хоть немного похож на того, каким я его помню, я не думаю, что хочу помнить, о чем это было, — он оглянулся на остальных, — А теперь я снова спрашиваю: откуда мы знаем, что Саймон хочет, чтобы мы были натуралами? — Навин сказал нам, что они хотят, чтобы девочки думали, что мы можем быть их парнями, — сказал Гарри. — Навин уже работал с нами? — спросил Луи. — Забыл об этом. — Когда это было? — спросил Зейн. — Разве это было не в то утро, когда остальные узнали, что ты из будущего, Гарри? — спросил Лиам. — Потому что он читал тебе лекцию о Твиттере, в которой не было никакого смысла. — Рваные джинсы, сквозь которые просвечивает тело, жаркий ночной ветер? — сказал Гарри шатену. — А, классика, — кивнул Луи. — Жаль, что она не выйдет до 2012 года. — Серьезно, 2012? Так поздно? — Любимый, она была выпущена через две недели после того, как 'What Makes You Beautiful' вышла в Штатах, — сказал Луи со смехом. — Мы уже боролись за выход в эфир. Это была большая проблема. Разве ты этого не помнишь? Гарри смутно припоминал это, теперь, когда Луи напомнил. Это заставило его задуматься: — А когда вышла 'Born This Way'? — Она еще не вышла? — сказал Томлинсон. Гарри покачал головой. — Но разве ее не было в том плейлисте, который мы сделали для… — Для нашего первого дня в нашей новой квартире, точно, — сказал Гарри, махая рукой в воздухе. — Но ты никогда его не слышал. — И я определенно знал бы это. — Ты бы точно это знал, — сказал Гарри. — Все бы знали. — Да, но у Гарри были из-за этого неприятности, — перебил Лиам, возвращая их к теме разговора. — Поэтому Навин сказал, что ему нужно обратиться к Луи за хорошим примером использования Твиттера. Луи рассмеялся. — Блядь, Навин так сказал? Гарри бросил взгляд на других мальчиков, подтверждая, что это действительно смешно, и не значит, что он смеялся в то время. — Извини, парень, продолжай. — И он сказал, что ты собираешься дать всем знать, что расстался со своей девушкой, чтобы девушки думали, что у них есть шанс с тобой. Луи задумчиво посмотрел на него. — И он сказал это только обо мне, а не о Гарри, да? — Говорил о нас всех, — сказал Зейн. — Это было не так очевидно, да? — сказал Лиам. — Я помню, что он сказал это Луи, потому что Луи был напуган тем, насколько они молоды. — Да, — сказал Найл. — А потом он сказал, что это больше… как это называется? — Гипотетически? — Гарри предложил. — Символично? — Да, как и на днях, — сказал Зейн. — Когда ты сказал, что фанаты не хотят буквально быть нашими девушками, им просто нравится идея этого. — Большинство фанатов, — сказал Лиам, по-видимому, бессознательно потянувшись к своей заднице. — Вчера на раздаче автографов один из них пытался меня полапать. Хоран рассмеялся. — Хорошо, тогда мы наполовину доверяем этому ответу, — сказал Луи. — Наполовину? — повторил Гарри. — Ну, учитывая, что я бисексуал, технически у этих девушек есть шанс. Для остальных из вас — и это будет включать Гарри — можно сказать, что они имели в виду это как пункт продажи, но не спрос, — сказал Луи. — Но, Лу, — перебил Стайлс. Луи повернул к нему свои голубые глаза. — Саймон выключает твой микрофон. Обучение СМИ, которое они пытались заставить тебя пройти. Они ясно дали тебе понять, что не хотят, чтобы кто-то думал, что ты гей. Гарри знает, что восемнадцатилетний Луи ощетинился бы при этом напоминании, но этот Луи просто бросил на него мягкий, полный сожаления взгляд. — Да, милый, я хорошо помню, — сказал он. — Тогда… — Может, Саймон и настоящий засранец, но, в конце концов, ему не наплевать на свою репутацию, — сказал Луи. — Неужели ты всерьез думаешь, что он собирается публично заявить, что сказал молодому парню, что никто не хочет слышать его голос, потому что его запястья, как у подбитой ласточки? И, что еще хуже, что он что-то замутил со звуком на Х-фактор, чтобы этого не произошло? Гарри печально посмотрел на него. Он подумал о Луи, которого знал прошлой ночью, который благодарил его за то, что он не остался один. И сегодня здесь перед ним Луи, который так долго был наедине с этим. Гарри потянулся к нему, чтобы сказать, как ему жаль, но его испугал звонок телефона в кармане. Он достал телефон, хмуро посмотрел на незнакомый номер и нажал кнопку, перенаправляя на голосовую почту. — Ты не собираешься ответить, любимый? — спросил Луи. — Наверное, кто-то ошибся номером, — сказал Стайлс, засовывая телефон обратно в карман. Шатен повернулся к остальным мальчикам, которые спокойно наблюдали за всем этим. — Смотрите, — сказал Луи. — Все, что у нас есть, это одна вещь, и мы могли бы сказать, что мы не понимали, насколько это важно для них. — Но мы знаем, как это было важно, — сказал Лиам. — Но в этом-то и загвоздка, верно, ребята? — сказал Луи. — Вы знали, как это важно для Саймона, потому что Гарри сказал. Но Гарри не знал этого прямо сейчас, я тебе гарантирую. — Может, он знал, — сказал Зейн. Он посмотрел на Гарри. — Ты, наверное, что-то знал? Луи отвел взгляд, а затем снова посмотрел на них, немного грустно. — Ребята, неужели вы думаете, что я не вспомню тот самый момент, когда Гарри понял, что они хотят видеть его не таким, каков он есть, а таким, каким они могут его представить? — он посмотрел на Гарри и покачал головой. — Этого момента еще не было, но это было очень, очень скоро. У Стайлса снова зазвонил телефон. — Прошу прощения, — пробормотал он. Он достал свой телефон, намереваясь снова отклонить звонок от незнакомого номера, но в последнюю секунду передумал. И вот как спустя какое-то время они оказались в фургоне, но теперь с Ником Гримшоу, жалующимся на отсутствие места для ног. — Кто ты такой? — с любопытством спросил Найл, пока Лиам отвечал на все более обеспокоенные сообщения от пиар-агента Х-фактор о том, что они опаздывают на интервью. — Это просто чертов Ник Гримшоу, — вздохнул Луи. — Игнорируй его. — Просто чертов Ник Гримшоу, серьезно? — возмущенно сказал Ник. — Ты же знаешь, я не просил провести мой воскресный выходной, втиснувшись в фургон, полный дерзких детей. Я не могу даже нормально поставить ноги. — Ты не такой высокий, — огрызнулся Луи. — Это просто твоя причуда, занимающая все пространство. — Я могу уйти. — Не надо, Ник, — сказал Гарри, держа его за руку. — Значит, Джеймс Корден тоже приедет? — спросил Найл. — Он мне очень понравился. Он смешной. Ник поерзал на своем месте с озабоченным недоверием. — Вы сюда и Кордена хотите впихнуть, к нам? Гарри слегка ему улыбнулся. — Разве не ты выгнал Гарри и Луи на прошлой неделе? — потребовал Зейн. — Выгнал — это сильно сказано, — сказал Гримшоу. — Мне даже не пришлось вызывать охрану. — Тогда зачем ты здесь? — Кто, черт возьми, знает, почему Ник Гримшоу там, где он есть, — пробормотал Луи. Затем его глаза сузились, и он резко спросил: — Что значит он выгнал нас? — Вчера вечером ты повел Гарри к Нику, чтобы спросить совета, а потом он вышвырнул вас из своей студии, — объяснил Лиам. — Значит, ты мудачелло уже в две тысячи десятом. — Луи скрестил руки на груди. — Приятно знать, что это не было более поздним развитием событий. Взгляд, которым Ник стрельнул в Луи, — это сочетание раздражения и замешательства. — Если у тебя нет двойника, ты был там. Почему ты этого не помнишь? — Луи из будущего, — услужливо сказал Хоран. — Совсем как Гарри. — За исключением того, что он пришел из будущего сегодня, — объяснил Гарри. — Значит, он не помнит тебя с прошлой недели. — Знаете, — сказал Ник, оглядывая фургон, в который они втиснулись. — На самом деле я никогда не пробовал кислоту, но именно так я всегда представлял себе бэд-трип. — 'Curly Wurly'? — спросил Найл, протягивая шоколадный батончик с заднего сиденья. Ник устало выдохнул, говоря: — Может и так. — Ну, не то чтобы мы не рады тебя видеть. Но что ты здесь делаешь, Ник? — спросил Гарри. — Ну, как я объяснил по телефону вчера вечером… — сказал Гримшоу. — …и, как мне кажется, ты был слишком пьян, чтобы иметь честь вспомнить, я случайно смотрел сердечную подделку Рианны по телевизору, когда мне пришло в голову, что я, возможно, немного поспешил на прошлой неделе. — Ну и как все пройдет? — спросил Ник, когда они объяснили, о чем говорили. — Большой праздничный поцелуй, немного языка, а затем вы понимаете, ой, камеры в прямом эфире. Ну ладно. Гарри посмотрел на Луи, чувствуя, как краснеют его собственные щеки. Это было больше, чем он себе представлял. Сколько раз он представлял себе это. Что-то большое и драматическое, может быть, какая-то пиротехника с участием радуги, а затем они поглощены приветствиями толпы… Шатен задумчиво посмотрел на него. — О Господи, — сказал Ник. — Это не то, что вы планировали, да? Найл рассмеялся. — Мы еще не составили план, приятель, — сказал Луи. — Тогда вам стоит подумать о том, чтобы его сделать, — сказал Ник. — Потому что ваш юридический контракт достаточно изворотлив… — Это не так, — огрызнулся Луи. Гримшоу выгнул брови. — Что ж, даже если ваш не слишком хитрый юридический контракт подтвердится, Саймон более чем способен удержать вас от работы в этой отрасли на довольно долгое время. То ли потому, что за ним стоит сила закона, то ли потому, что он просто гребаный Саймон Коуэлл, результат тот же. Гарри кивнул, закусив губу. — Так как же нам это сделать? — Мы загоним его в угол, — сказал Луи. Ник сказал: — Вы загоняете его в угол — и позволяете ему сохранить лицо, пока делаете это. — Теперь пришло время для результатов. Мы узнаем, какие участники проходят в финал, а какие из них должны будут бороться за свое место, — сказал Дермот. — Вот как это будет работать. Я объявлю три участника, которых выбрало голосование, а затем последние два будут зависеть от решения судей… Пока он все это говорил, Гарри оглянулся на мальчиков и Саймона, стоящего посреди всех них с самодовольной улыбкой на лице. Найл, Лиам и Зейн, все их взгляды направлены на Дермота, как он оттягивал объявление результатов. Луи — ну, в теле того самого Луи, который стоял на этой сцене последние два месяца. Одет в немного более подходящую одежду, но это больше дело Кэрол, чем его собственное. Но судя по тому, как он стоит — он был рядом с Саймоном, но между ними расстояние в фут или два с таким же успехом может быть шириной арены. Его спина прямая, ноги расставлены, руки сцеплены за спиной, дерзкий наклон головы. Ничего застенчивого или кокетливого в его позе, никакой нервной улыбки на губах. Гарри думал, что он, вероятно, понятия не имеет, насколько сильно отличается от мальчика, который пел на этой сцене прошлой ночью. Взгляд был сосредоточен где-то над толпой, но, возможно, он чувствовал на себе взгляд Гарри. Он дал Гарри намек на улыбку, выгнул брови, прежде чем взглянуть на Дермота. — Первый участник, который проходит в финал… — Дермот сделал паузу, а потом сказал: — Ребекка! По всей сцене раздался ее радостный крик, а потом она начала плакать в объятиях Шерил. И Шерил — ну, Гарри не совсем уверен, из какого времени Луи, из того же, что и он, или с разницей в несколько недель или месяцев. Но когда она подошла, чтобы пожелать им удачи в качестве их заместителя наставника на этой неделе, то, как Луи чередовал взгляды на нее и защитные взгляды на Лиама, Гарри подозревал, что не так уж и далеко от него. — Второй участник, который проходит в финал… Мэтт Кардл! Данни крепко обняла его на другом краю сцены. Гарри видел, что остальные мальчики нервничают. Восемь лет назад он сам был сплошным комочком нервов. Но со всем остальным, с тем, что у них собственный стилист и вокальный тренер, не зная, хорошо ли, что они привязаны к Syco и Модесту — и, ну, они могут быть прикованы, независимо от того, доберутся ли они до финала или нет, как их адвокат сообщил им, когда они предложили саботировать себя — это не имеет смысла, почему они все еще нервничают. — Итак, в безопасности два участника, — сказал Дермот. — Только один участник будет отправлен в финал зрительским голосованием. Наступила долгая драматическая пауза. Гарри на мгновение встретился взглядом с Луи. Годы наблюдения за Луи на камеру научили его, что крошечное подергивание мышц в уголках его глаз означает, что он сдерживает закатывание глаз. — И это… — сказал Дермот. — One Direction! Найл рядом с ним вскрикнул, сжал кулак и заключил его в объятия. Гарри обнял его в ответ. Он оглянулся на остальных, и даже Зейн облегченно улыбался, когда Лиам обнимал его за плечи. Он поймал Луи, когда они обнимались все вместе, и кажется, что он что-то говорит. Что бы это ни было, Саймон рассмеялся, когда другие мальчики прижались друг к дружке. Они были в одной из гримерных за сценой. Маленький телевизор в углу играл приглушенную версию оставшейся части шоу результатов. На столе лежал ноутбук, который Луи каким-то образом получил от папы. Гарри не совсем уверен, было ли это через обаяние или обман или он просто стащил, и он не был уверен, что хочет знать. По телевизору судьи собрались за своим столом, и Дермот выглядел так, будто снова представляет Мэри и Шер толпе. Мальчики не должны возвращаться на сцену, пока не закончится оглашение результатов, и Конни возьмет у них интервью для Xtra-фактор. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей о том, что произойдет потом, Гарри повернулся к открытому сайту ITV на ноутбуке шатена. — Так на какое шоу Гарри вернулся в первый раз, парни? — спросил он, прокручивая клипы Х-Фактора. Лиам открыл рот, чтобы ответить, но Луи тут же поднял руку. — Нет, не говори мне. Я сам найду. Гарри придвинул свой стул поближе, чтобы лучше видеть. Лиам встал позади него, положив руки на спинку стула. Найл пристроился рядом с ним. Зейн сидел в сторонке, его стул был отодвинут на осторожное расстояние от Луи после целого дня гляделок. Луи начинает с их исполнения 'Torn' в Доме Судей и сразу же поставил его на паузу на моменте, где были они впятером. — Посмотрите на нас, ребята. Посмотри на эти прически! Мы были так чертовски молоды. — Это было, типа, сколько? — Найл посмотрел на них. — Три месяца назад? — Чуть больше трех месяцев, — сказал Лиам. — Ну, вы и так выглядите намного старше. Я так давно их не видел, — сказал Луи. Он нажал кнопку воспроизведения и сделал паузу, чтобы посмотреть. Когда началось дрожащее-нервное исполнение 'Torn', камера крупным планом взяла лицо Луи, когда он пел, хотя Гарри не мог разобрать его голос вообще. Луи, должно быть, думал о том же, потому что он сказал: — Знаете, мой микрофон был на самом деле неисправен в тот день. Но когда Саймон услышал звук, вместо того, чтобы мы перезаписали все, это подало ему идею. — Это так чертовски… — начал Зейн. — Мерзко, — сказал Найл. Луи пожал плечами. — Это Саймон Коуэлл. И смотрите… — он указал на экран. — Нашего Хаззу, конечно, еще не заменили на более старшую версию, — он с любовью смотрел на Гарри на экране. — Не видел тебя таким нервным уже много лет, милый. Одним щелчком он вернулся к главной странице со всеми видео и открыл одно из живых выступлений. Шатен пробормотал комплимент вступительному куплету Лиама в 'Viva La Vida', а затем камера впервые отдалилась. Луи тут же сказал: — Не здесь. Несколько секунд спустя Гарри начал делать то, что, должно быть, было какой-то полуимпровизированной хореографией удара кулаком, и сам Гарри взорвался смехом, когда Луи сказал: — Определенно, определенно не здесь. — Что? Почему? — спросил Лиам, когда Луи щелкнул назад и включил следующее видео. — В будущем я буду танцевать гораздо лучше, — чопорно сказал Гарри. Или, скорее, пытался говорить чопорно, но это трудно, когда ему приходилось сдерживать себя от смеха. — Он был намного… — Луи бросил на него взгляд. — Другим танцором в будущем, — заставляя Гарри улыбнуться ему в ответ. — Ладненько, дальше. Вторая неделя. Они пели 'My Life Would Suck Without You'. Луи кивнул на вступительные строчки Лиама и сказал: — Хорошо, Пейно, — он задумчиво наклонил голову, наблюдая за хором, а потом покачал головой. — Не здесь Это наш маленький Гарри 2010 года. — Как ты понял? — спросил Малик. — Если посмотреть на Гарри в хоре — и это принимая во внимание, что мой голос ничего не добавляет к здешнему миксу, я имею в виду, смотри… — он указал на себя на сцене. -… этот парень, который знает, что его никто не слышит, но все равно поет от души. Маленький засранец. В любом случае, Гарри громко поет на этих припевах, но его микрофон, очевидно, такой же громкий, как мой был тихим. Это не взгляд Гарри Стайлса, который знает, что он ведет хор. Он вернулся на главную, а затем на третью неделю. Он сказал слово или два, комментируя вступление Лиама, а затем в конце строк Лиам и Зейн пели вместе, но когда камера отключилась, Луи остановился. Нахмурился. Затем снова включил видео. Дело дошло до хора, и там же были несколько приближенных кадров пения Гарри. Голос Гарри, немного искаженный автотюном, снова вел некоторые строки припева. Луи слушал остальную часть клипа сузив глаза и поджав губы. — Ну что? — сказал Лиам в конце. Гарри поймал на себе ухмылку Найла. — Не определяемо, — сказал Луи. — Не определяемо? Разве это разрешено? — спросил Зейн. — Да, разрешено, — огрызнулся Луи. Он снова посмотрел на экран ноутбука. — Ну, это не совсем похоже на нашего шестнадцатилетнего Гарри, но оно настолько отредачено, что не очень похоже на Гарри Стайлса в любом возрасте, я думаю. — он посмотрел на Гарри. — Хотя есть что-то в том, как он стоял на сцене… хорошо. Следующий. Гарри поймал взгляд Лиама, устремленный к экрану в углу комнаты, и последовал за ним. Похоже, судьи все еще разговаривали с Мэри и Шер, обсуждая их заслуги. Луи открыл 'Total Eclipse of the Heart'. Когда камера показала общий план, а затем достаточно близко, чтобы все пять были в кадре. Он моргнул, глядя на монитор. — Господи, почему у меня такой испуганный вид? Похоже, я сейчас обосрусь, парни. Стайлс посмотрел на остальных, которые выглядели так, будто стараются ничего не говорить. — Хорошо, снова хорошее вступление, Лиам, у Зейна есть кое-что хорошее… почему Гарри поет в микрофон Лиама и Найла, а не в свой собственный? — он замялся и наклонился вперед. Затем они дошли до хора, и на экране появился Луи. Гарри увидел, как у настоящего Луи отвисла челюсть. Луи, который пел в тот вечер, был великолепен. Хотя слыша это сейчас, Гарри мог услышать, насколько сильнее он стал всего за несколько недель. — Итак, — сказал Луи после того, как песня закончилась, и он остановил ее. — Кажется, на той неделе что-то случилось с микрофонами. — Понятия не имею, что там могло случиться, — Гарри попытался сохранить невозмутимость, но было трудно не улыбнуться при виде изумления на лице Луи. — Понятия не имеешь, да? — повторил Томлинсон, качая головой. — Значит, ты поменял микрофоны? Неудивительно, что я выглядел так напугано. Я знал, что он это сделал, не так ли? — Да, ты узнал прямо перед тем, как мы вышли на сцену, —сказал Найл. — Он украл у тебя микрофон. — После этого ты очень разозлился, — сказал Лиам. Взгляд Луи заскользил по ним. — Я могу только догадываться. Значит, за неделю до… Гарри снова кивнул. — Мой второй день здесь. Я был в некотором шоке, и мой голос не совсем меня слушался. — Верно, — сказал Луи. Он снова покачал головой, глядя на мальчиков на экране, обнимающихся на сцене, а затем щелкнул мышкой. Когда он открыл следующую неделю, то пробормотал: — так чертовски странно слышать мой голос на этой сцене. Когда открылось видео с 'Kids in America', Луи удивленно посмотрел на Гарри. — Ты дал мне возможность начать? — Вообще-то, Сандип сделал это в последнюю минуту, — сказал он. — Я подговорил Лиама. Они смотрели, как он пел до конца, до второго исполнения хора, где Луи ведет. Шатен снова бросил на него странный взгляд. — Ты сказал, что Сандип дал мне соло? Гарри кивнул. — По собственной воле? — Я так думаю? — сказал Гарри. Он все еще не совсем уверен. Но Роберт велел Сандипу преуменьшить его роль, и вместо этого он отдал Луи соло. — На прошлой неделе ты привлек к себе много внимания. — Правда? — Луи выглядел немного ошеломленным. — Почему тебя так удивляет Сандип? — с любопытством спросил Лиам. Томлинсон покачал головой. — Всего пару лет разницы во мнениях, — он снова щелкнул мышкой. — Значит мы все еще ладим? — Да, — сказал Гарри. Луи пожал плечами и нажал кнопку воспроизведения на шестой неделе. — 'Something About the Way You Look Tonight', — тихо сказал Луи. — Это была первая важная неделя для тебя, Эйч. Я был очень рад за тебя. Когда началась песня, к ней было приковано все внимание шатена, он уложил подбородок на руку и внимательно смотрел, на лице появилась маленькая нежная улыбка. Там Луи на сцене со своим первым выступлением с новой стрижкой. — Господи, парень, я помню, как ты был великолепен восемь лет назад. Но это было… — он посмотрел на Гарри. — Ты пел это, как рок-звезда, которой ты и являешься. Гарри не мог сдержать небольшой прилив тепла от похвалы. Луи перешел к следующей неделе, седьмой. Он нахмурился из-за того, что, вероятно, понял, что они поменяли песню Beatles с 'All You Need is Love'. Он наблюдал за всем этим, выглядя очарованным. — Ребята, это потрясающе. Вы все… — он оглянулся на них. — Весьма блестяще. Это намного сложнее на техническом уровне, чем все, что мы делали в прошлый раз. — Ты и Лиам договорились об этом, — сказал ему Гарри. — Наверное, это было слишком сложно для нас. Но мне никогда не удавалось сдерживать тебя, когда ты что-то задумал. Луи посмотрел на него. — Надо было видеть лицо Сандипа, когда он появился, и мы сказали ему, что нам нужно внести изменения в трек, — сказал Хоран. — Мы очень много работали на той неделе, — сказал Лиам. — Гарри провел несколько сумасшедших часов с каждым из нас. Но, думаю, все получилось. — Ты же знаешь, что это сработало, — сказал Луи. — Вы, ребята, задали жару. Гарри слегка улыбнулся, видя, как парни радуются похвале. Луи открыл восьмую неделю. На песне Summer of '69 он подарил им небольшую улыбку, «хорошо» и несколько слов для Лиама и Найла. Затем, когда он нажал на I Don't Want to Miss a Thing, он понимающе улыбнулся Гарри. — Это идеальный выбор, он будет великолепен с твоим голосом, любимый. Но потом началась песня, и пел не Гарри, а Луи. И Томлинсон приоткрыл рот. — Какого черта? — потребовал он после первых двух куплетов. Он щелкнул мышкой и перемотал на начало, внимательно наблюдая, как он медленно качает головой. После того как они дошли до конца, он оглядел их всех, выглядя ошеломленным. — Господи, вы хоть представляете… — Он остановил видео, когда начали говорить судьи. — Это ненормально, вы же понимаете, ребята? — Что ненормально? — сказал Пейн. — Участники не улучшаются настолько всего за несколько недель, — сказал он. — Вы, ребята, выиграете. Здесь нет абсолютно никаких вопросов. — Э-э, спасибо, — сказал Лиам. — Гарри сказал, что в прошлый раз у нас было третье место? — Да, если бы это было основано на всенародном голосовании, мы бы выиграли, но на этот раз нет никаких сомнений. Только так и не иначе. Луи переключил на песню с прошлой ночи — Only Girl in the World. — Подожди, что ты имеешь в виду, если бы это было основано на всенародном голосовании? — потребовал Лиам. Но уже играла песня. Луи внимательно смотрел на это все, а затем снова похвалил каждого из них. А затем кликнул на Tattoo.  — Tattoo? — спросил он, пока страница загружалась. — Джордин Спаркс, — сказал Гарри. — Интересный выбор, — сказал Луи. Она вот-вот должна была начаться, когда в комнату ворвался один из ассистентов продюсера. Гарри бросил взгляд на телевизор в углу. На нем Дермот подводил итоги шоу. Так скоро им нужно было пойти на съемки для Хtra-фактор. А это значит, что уже почти время для… — Мальчики, кому нужно подправить прически? — спросила она. Потом хмуро посмотрел на них. — Хорошо, Лиам и Зейн, со мной. И, Найл, ты ел? Ладно, тогда иди к нам для грима. — Полагаю, увидимся за кулисами? — сказал Лиам, когда они выходили за дверь. А потом Луи и Гарри остались одни. — Можно? — Луи посмотрел на компьютер. Стайлс кивнул. Когда на сцену вышла вся пятерка, Луи стоял у микрофонной стойки посередине, Гарри почувствовал жжение в глазах. Это последняя песня восемнадцатилетнего Луи. Внезапно видео остановилось, прежде чем они начали петь. Гарри заметил, что шатен смотрит на него. — Ты в порядке? — спросил он. — Я в порядке, — сказал Гарри. — Включай. Луи бросил на него скептический взгляд, но, видимо, решил послушаться и запустил видео. Луи на экране начал песню. Это не первое выступление соло, но в нем определенно было что-то более уверенное. В его I Don't Want to Miss a Thing было немного деликатности, но с чем-то большим за этим. Во втором куплете вступил Зейн. Затем хор, и Луи вел его. Гарри мог только догадываться, о чем он думал на мостике, завышая ноты в нескольких строчках, потому что он делал это без малейших усилий, так как он правда справлялся, когда не обращал так много внимания на это. А потом Луи начал мостик. И он очень громкий. Он такой чертовски громкий. Гарри пришло в голову, что он пошел петь это сразу после того, как поговорил с путешественником — с Поппи. Он знал, что это был последний раз, когда он должен был петь, прежде чем потерять память об этих нескольких неделях. Стайлс посмотрел на Луи рядом с ним, который смотрел на экран, закрыв рукой рот и широко раскрыв глаза. Это все еще тот Луи, который пел ее. Эти губы, тот самый рот. Но он никогда этого не вспомнит. — Ты сделал это для меня. Я даже не знал, что мог… Хазза, ты превратил меня в гребаную звезду, — сказал Луи, все еще благоговейно глядя на монитор после того, как он остановил видео. Гарри смотрел за тем, как он опустил взгляд на свои руки и закатил рукав до предплечья, где все были еще написаны слова «пожалуйста, будь громче». — И ты бросил все это, потому что хотел подержать меня за руку на солнце. — Голос Гарри сорвался. Луи наконец повернулся к нему. — Ох, милый, нет. — Он убрал руку Гарри от глаз, вытер слезы, как делал это уже сотни раз. — Нет, Хазза. Даже если бы это произошло, не могу сказать, что это не было бы честной сделкой. Но нет, я не думаю… — Он встал, увлекая Гарри за собой. — Ну же, давай займемся твоим гримом, поправим твои глазки, прежде чем мы продолжим. — Гарри позволил Луи тащить его за локоть по коридору. — …Здесь может и не быть никакой трагедии. Вполне возможно, наоборот. — А что противоположно трагедии? — спросил Гарри, шмыгая носом. — Пошли, — сказал шатен. Они стояли у двери в гримерную, где Найл подкрашивал тональником лицо, а Ребекка красила губы. Один из ассистентов гримера бросил взгляд на слезящиеся глаза Гарри и быстро усадил его в кресло. — Я просто очень благодарна, — сказала Ребекка в микрофон Конни. — Я просто не могу поверить, что зашла так далеко. — Аплодисменты Ребекке! — подсказала Конни толпе и улыбнулась, когда они взорвались овациями. А потом она подошла к Гарри и остальным, которые стояли рядом с ней. — Итак, эти пять мальчиков добрались до финала, все, — сказала она, и толпа ни на тон не уняла аплодисменты. Она повернулась к Лиаму: — Теперь просто подумайте, представьте, что вы политики, и вы должны сказать нам, почему люди должны голосовать за вас? — Мы просто очень много работаем, — сказал Лиам с легким смешком. — Мы думаем, что мы приносим что-то действительно другое… — Мы также хотим снизить налоги, — сказал Найл под смех толпы. — Я вижу, это очень популярно, — сказала она. — А теперь, могли бы вы стать первой группой, выигравшей это соревнование? — Честно говоря, мы не можем поверить, что добрались до финала, — сказал Пейн. Луи бросил быстрый взгляд на Гарри. Глаза у него голубые, сверкающие в свете сцены под кокетливой косой прядью волос на лбу. Он поднял брови в тонком вопросе, и Гарри едва заметно кивнул, сердце бешено колотилось. Лиам закончил: — Мы просто хотим сказать огромное спасибо всем нашим поклонникам. — Да. — Луи встал перед микрофоном Конни. Гарри затаил дыхание. — И мы хотим поблагодарить всех за вашу поддержку. Мы знаем, что бойз-бэнд, где двое из пяти членов являются геями — это то, чего раньше никогда не делали. По крайней мере, чтобы об этом знали, — он подмигнул. — Так что спасибо Саймону за то, что он дал нам шанс. Широко раскрытые глаза Конни дрогнули, и Луи быстро отступил на полшага в сторону, обнял Гарри за плечи и подтолкнул его к микрофону, прежде чем Конни успела его убрать. Стайлс смотрел на толпу в помещении для съемок Х-фактора, которая впервые за весь вечер молчала. Он наклонился вперед и сказал в микрофон: — Всем нашим фанатам, мы всех вас очень любим. Он почувствовал, как Луи обнял его за плечи, и откашлялся. — Мы любим каждого из вас, независимо от того, кого вы любите, — снова начал он хриплым голосом. — И мы благодарим вас… — Он сморгнул слезы, снова наворачивающиеся на глаза. — Мы благодарим вас за любовь к нам, независимо от того, кого мы любим. Ты самый лучший человек, которого я встречал. Я люблю тебя, я обожаю тебя, и в следующий раз, когда я увижу тебя, дорогой, я буду держать твою руку на гребаном солнце. С любовью, Луи