Monochrome

Время будто взбесилось: то оно замедлялось, становилось вязким, словно густые сливки, то, наоборот, неслось вскачь, подгоняя. Узкие улочки Лондона в редком свете фонарей и окон были как одна, переплетаясь друг с другом в огромном лабиринте города. Возможно днем они вполне могли показаться уютными и понятными, однако в ночной тьме ребята лишь могли плутать, не глядя заворачивая то на одну, то на другую. Дыхание сбилось, в боку неприятно кололо, а горло от тяжелого дыхания болело так, словно Уайт проглотила стакан стеклянной крошки. Она понимала, что времени прошло всего ничего, однако по ощущениям уже минула целая вечность. Убедившись, что их точно никто не преследует, они замерли под окнами невысокого многоквартирного дома с аккуратными клумбами у входа, согнувшись и упершись руками о ноги, переводили дыхание. Сердце всё никак не унималось, быстро и глухо стуча, и этот стук набатом отдавался в голове. Хрипло дыша, Сириус сел на невысокий бордюр, прикрыв руками лицо и зарывшись пальцами в растрёпанные чёрные кудри, и слегка покачивался: обычно такие пробежки давались ему гораздо легче, однако их с Джеймсом халатность и любопытство сыграли с гриффиндорцами злую шутку. Уайт чувствовала, что бежать ему было очень тяжело, поэтому лишь тянула за руку вперёд, не позволяя отстать. — Ты как? — более-менее приведя дыхание в порядок, Меган прикоснулась рукой к плечу парня, привлекая внимание того. Однако Блэк не ответил, а лишь резко дёрнулся в сторону, переведя на неё слегка шальной взгляд покрасневших глаз. Он несколько секунд смотрел на неё не совсем осознанно, после передернул плечами, прокашлялся и хрипло ответил: — Сойдёт. Уайт покачала головой и, себе под нос ругаясь на «чёртовых экспериментаторов с шилом в одном месте», полезла в сумку за палочкой. — Нам нужно возвращаться. Смысла искать Рема с Джеймсом нет, так что проще потом с ними связаться. Сириус лишь кивнул, задумчиво разглядывая носки ботинок. — Придётся ехать на «Ночном рыцаре». Мычание в знак согласия. — Ты знаешь, куда тебе ехать? Вопрос упрямо проигнорировали, и Меган лишь вздохнула поглубже, сжимая палочку в руках. Разумеется, бросить его здесь она вот так не могла, как и отправить куда-нибудь, а вариантов особо не было. Значит, есть лишь один выход. Выбросив руку с палочкой вперёд, со свистом прорезая воздух, Уайт отпрянула назад, памятуя о риске слишком близкого возникновения автобуса. С оглушительным для тихой летний ночи, наполненной лишь далёким шумом машин да голосом диктора из раскрытого окна стоящего рядом дома, хлопком «Ночной рыцарь» возник перед ними, едва не налетев на мусорные баки с копошащимися в них кошках. Меган все же инстинктивно отпрянула назад, попутно убирая палочку обратно, в то время как двери автобуса распахнулись, выпуская парня-кондуктора наружу. — О, опять вы, — хмыкнул тот, разглядев будущих пассажиров. — Только вот меньше стало. Уайт проигнорировала слова парня, направившись к сидевшему на бордюре Блэку, который старательно прятал глаза от яркого света транспорта. Она взяла его за руку, призывая подняться, и тот, вздохнув и слегка покачиваясь, встал и направился с девушкой к автобусу. — Что это с ним? — поинтересовался кондуктор, чьего имени Меган так и не узнала. — Проблемы с головой. Неизлечимые, — хмыкнула Уайт, отстранённо приметив, что сиденья сменились на множество разбросанных по салону кроватей с пологом. Парень понимающе кивнул, а Сириус лишь хрипло хохотнул, откидываясь на ближайшую кровать. — С вас двенадцать сиклей. Высыпав нужную сумму за двоих, Меган опустилась рядом с Блэком, с блаженством ощущая, как мышцы ног, что находились всё это время в болезненном напряжении, наконец расслабились. Она лишь упала на удивительно мягкий матрац поперёк кровати и прикрыла глаза. «На секундочку», — подумала Уайт и благополучно пропустила трансгрессию «Ночного рыцаря», поглощенная уютной тьмой.

***

Проснувшись, Сириус некоторое время отстранённо рассматривал потолок, чувствуя, как мысли, словно растревоженный улей, судорожно роятся в голове. Во рту была неприятная сухость, голова гудела, а все мышцы его тела болели так, будто он ночью на своих двоих прошёл чуть ли не пол Англии. События минувшей ночи (утра?) медленно всплывали в голове. Он помнил клуб, помнил их новых знакомых, которые сразу после ухода Меган предложили посидеть за столиками в углу зала. Помнил, как Фред достал самокрутку, затягиваясь и после передавая Алану; как любопытство, разгоревшееся в них с Джимом, побудило гриффиндорцев попросить попробовать, отмахиваясь от уговоров и неодобрительного взгляда Люпина. Сириус прекрасно помнил блаженную пустоту в мыслях, расслабленность всего тела, весёлость и лёгкий туман в голове. Ему не хватило двух затяжек, чтобы полностью уйти от реальности, однако этого было достаточно, чтобы та заиграла новыми красками. О, их бег, слившейся в одну бесконечную вереницу домов, Блэк забыть не мог никак. Тело болело, а мышцы грозились в любой момент не выдержать, напрягаясь до предела. От полной расслабленности и лёгкости не осталось и следа, уступая месту нервозности на грани с паранойей. Всё вокруг вдруг стало пугающим и раздражающим, головная боль нарастала, и лишь рука Меган, крепко его державшая, являлась неким якорем, не позволяющим полностью уйти в себя. И всё же чувствовал себя Сириус невероятно бодро, поэтому, попав в салон «Ночного рыцаря», мог лишь сдерживать накрывшую его тошноту из-за безумного передвижения автобуса. Он заметил, как Меган крепко заснула рядом, и с завистью думал о том, как бы сейчас было здорово попасть в уютное царство Морфея. Пить хотелось просто невыносимо. Блэк упустил тот момент, когда они затормозили у дома Меган. Несмотря на накатывающую тошноту, мысли наоборот прояснилось, и он, потрепав девушку по плечу, попытался приподняться. Удалось с трудом. Уайт сонно проморгалась и, заметив парня, видимо, вспомнила, что же происходит, поэтому слегка потянулась, встала и подала ему руку. Кое-как они дошли до двери дома, и Сириус вдруг подумал, как они, наверное, забавно и одновременно удручающе выглядят со стороны: потрепанные, уставшие, еле переставляющие ноги. Стоило Блэку оказаться в доме, как он из последних сил по памяти нашёл кухню и жадно припал к стеклянному графину с водой, пока подошедшая Меган не отметила несколько устало, что ведёт он себя как варвар, и не потеснила в сторону, наливая воды и себе. А затем всё шло урывками. Последнее, что помнил Сириус, как он блаженно растянулся на кровати в гостевой комнате, ощущая приятное тепло под боком. Под тем самым боком, где вдруг кто-то завозился и тихо вздохнул, заставляя его мозг работать активнее. Блэк повернул голову в сторону звука, выцепляя взглядом лежащую поверх одеял Меган во вчерашней одежде и перепутанными ото сна волосами. Она недовольно хмурилась, пытаясь спрятаться от надоедливых солнечных лучей, падающих сквозь незашторенное окно. На несколько мгновений Сириус замер, чувствуя абсолютную пустоту в голове, а после смущение, удивление, лёгкая паника и — в этом он не хотел признаваться даже себе— некое удовлетворение, даже умиротворение, затопили его сознание, и он аккуратно убрал свою руку, сжимающую ладонь Уайт. С одной стороны, ничего катастрофического, насколько парень помнил, не произошло: они оба были в верхней одежде, найдя силы лишь на то, чтобы разуться да дойти до кровати. Вот только вбитые Вальбургой с младенчества нормы и принципы, от которых избавиться окончательно, как бы Сириус того не желал, было невозможно, упорно настаивали на том, что в таких ситуациях итог обычно лишь один. Голос совести и воспитание в чистокровной семье предпочитали напоминать о себе лишь в исключительных случаях. А потом Блэк окончательно осознал, в каком состоянии предстал перед девушкой накануне, и ему хотелось лишь спрятать голову под подушкой, игнорируя весь остальной мир, словно того не было, как и этой кошмарной ночи. Или же обратиться в собаку и бежать, далеко и долго, не обращая внимание на ноющую боль в мышцах. Что угодно, лишь бы Уайт никогда не проснулась, и ему не пришлось бы краснеть перед ней. И все это не говоря о том, что уж больно зачастил Сириус просыпаться в её доме, завалившись сюда посреди ночи. Однако, пока Сириус углубился в личные переживания и размышления о нравственности и приемлемости его поведения со своей девушкой, Меган успела проснуться, с удивлением осознать, что спит в верхней одежде в гостевой комнате, с не меньшим удивлением заметить парня напротив и, вспомнив все окончательно, устало помассировать глаза. В отличие от Блэка, ничего, кроме усталости и вновь вспыхнувшего негодования из-за поведения друзей, Уайт не чувствовала. Она прекрасно помнила, как потащила несшего всякую чепуху Сириуса к гостевой комнате, как тот спотыкался через каждый шаг и в итоге лишь упал на кровать, потянув ее за собой. Разумеется, как и полагается любой приличной девушке, она попыталась отпихнуть его и уйти, вот только приличия приличиями, а накатившие сонливость и усталость сделали свое дело, и Меган довольно быстро заснула, смирившись. Еще раз посмотрев на черную макушку парня, едва виднеющуюся среди одеял, Уайт медленно поднялась и решила наконец переодеться, а заодно смыть с себя воспоминания прошедшей ночи. «Хотя, справедливости ради стоит отметить, что были и неплохие моменты», — рассуждала девушка, потягиваясь: «И что там, интересно, с Джеймсом и Ремом…» У Меган не было строгих родителей, день за днем вбивающих в ее юную голову все нормы и правила поведения, да и по сравнению со многими англичанами, ее семья обладала более свободными нравами, в виду иного менталитета родителей, что большую часть жизни провели в Штатах. Она не любила рассуждать о высоком, не обладала превосходным воспитанием и идеальными манерами, жила лишь по собственным принципам, а также общеизвестным моральным нормам, считая себя человеком практичным. Правда, порой Уайт не могла даже самой себе объяснить своё мнение на тот или иной счет, лишь подсознательно понимая, что это правильно для нее. Поэтому она вовсе не отдалась размышлениям о произошедшем утром, лишь обдумывая, как бы вбить в голову Блэка, а желательно еще и Поттера, что хорошо, а что плохо. На автомате сварив кофе для Сириуса и душистый чай с чебрецом и любимой мятой для себя, поджарив тосты и расставив все на столе, заметила, как на пороге кухне замер парень, отводя взгляд чуть в сторону и почесывая шею. За столько лет общения Меган успела неплохо его изучить и потому отметила для себя, что Блэк явно чувствует неловкость и смятение, пусть и не хочет это выражать открыто. — Слушай, Мэг, по поводу вчерашнего… — Чудесно, что ты сам завел разговор, я как раз хотела это обсудить, — с наигранным спокойствием Уайт села за стол, обхватив кружку с чаем ладонями. — Мне бы очень хотелось узнать твое видение этой ситуации. — Ну ничего же такого… — парень поспешил одернуть себя и потупился, замечая, как брови старосты Слизерина взлетели вверх, а губы сжались в тонкую полоску. — Ничего такого, — медленно, словно пробуя слова на вкус, перекатывая их на языке, протянула Меган, и от ее спокойствия парня передернуло. — То есть ты считаешь, что курение не пойми чего из рук абсолютно чужих тебе людей, в столь сомнительном заведении, дальнейшая драка, перспектива попасть в участок — это «ничего такого»? — процедила девушка, поднимаясь с места. — Мерлин, вы же с Джеймсом чуть не нарушили Статут Секретности, обкурившись этой дрянью. — Она остановилась напротив, сверля Блэка тяжелым взглядом. — А где Джим? — Сириус вдруг вспомнил о другой части их компании, но никак не мог вытащить нужное воспоминание о произошедшем после драки. — Не знаю, — передернув плечами, отозвалась Уайт. Она несколько беспокоилась за друзей, действительно не зная, что с ними случилось, но предпочла решать проблемы по мере их поступления. — Мы разделились, Ремус с Джеймсом убежали в другую сторону. Думаю, Рем мог о них позаботиться. А ты, Блэк, — продолжила она, приблизившись еще на шаг, — тему не переводи. Если собираешься пробовать эту гадость или что потяжелее еще раз, то без меня… вообще. — Что потяжелее? — удивленно переспросил Сириус, пораженный такой реакцией. Да, он немного расслабился, где-то накосячил, но ничего же такого не произошло, они ничего не нарушили и сейчас все хорошо. А затем вдруг осознав последние слова девушки, слегка ошарашенно переспросил: — Подожди, и что значит без тебя? — То и значит. Я не собираюсь встречаться с человеком, подвергающим опасности себя и своих близких из-за мимолетного удовольствия, — отчеканила Уайт, не отводя прямого взгляда от парня и осознавая, что действительно не готова превращать свою жизнь в хаос, где никогда не будет уверена в завтрашнем дне. Сириус отступил на шаг, с неверием и спрятанном на дне глаз страхом глядя на девушку. Без сомнений, он ошибался и много, не всегда обдумывал последствия своих решений, однако в его списке значились проступки гораздо серьёзнее. Расстаться?.. Облизав пересохшие губы, парень потупил взгляд, обдумывая, что же лучше ответить. Извинения? Бессмысленно, как и обещания, что такого не повторится. Они это проходили и не раз, да и Сириус понимал, что вряд ли сможет сдержать свое слово. Пока он судорожно подбирал нужные слова, Меган, выпустив пар, села обратно за стул, нервно постукивая пальцами по гладкой деревянной поверхности. Она не собиралась брать свои слова о расставании обратно, хоть и надоедливое сожаление неприятно щекотало нутро на пару с жалостью к выглядящему потерянным парню. — Хорошо, — наконец сказал Сириус, занимая место напротив. — Я не буду обещать, что перестану рисковать, однако постараюсь делать это как можно реже, не втягивая тебя. Я не буду пробовать ничего «потяжелее», а если повторится подобная ситуация, никто никогда не узнает и будет это в более… Безопасных условиях. — Не втягивая меня? — выгнув бровь, переспросила Меган. — Я не о себе волнуюсь, хотя и это тоже. Мне не хочется видеть, как ты сам себя губишь. — Что ж, ладно, — согласно кивнул Сириус, и приятное тепло при мысли о том, что она лишь волнуется о нем, разгорелось где-то под сердцем, — я попробую не рисковать лишний раз, если того не будет требовать ситуация. Вылазок в полнолуние обещание не касается. — Ладно, оставим так для начала, — вздохнула Уайт. — Знаешь, узнай моя maman о том, что я спал в одной кровати с девушкой, после всего произошедшего… — парень вспомнил, как проснулся, держа Меган за руку, и к его щекам прильнула кровь, поэтому он, чтобы скрыть накатившее смущение, добавив в голос игривости и веселости, продолжил: — Как приличного джентльмена правила обязывают меня, дабы не опорочить честь девицы, жениться на ней. Уайт только отхлебнула успевший остыть чай и, выслушав эту тираду, чуть не поперхнулась. Девушка подняла широко распахнутые от удивления глаза на собеседника и к своему облегчению заметила блуждающую улыбку на лице Сириуса, а потому, восприняв это как шутку, выдохнула и фыркнула в кружку. — Что за бред… — пробормотала она. — Будто ты раньше не делал ничего более… Компрометирующего. Блэк легко пожал плечами, продолжая с аппетитом поедать тёплые тосты. Уайт уже открыла рот, чтобы объяснить, что ничего такого не произошло, как из гостиной донёсся громкий хлопок, а затем ещё один. Сириус с Меган тут же вскочили, следуя на звук, и обнаружили возле камина отряхивающихся Джеймса и Ремуса. Заметив их, Джеймс повеселел и расслабился, а Ремус кивнул в знак приветствия. — Мы волновались, не поймали ли вас, — мягко улыбнулся Люпин, стоя возле камина, чтобы не замарать светлый ковёр перед ним. Поттера же сей досадный факт ничуть не смутил, и парень быстрым шагом преодолел комнату на встречу друзьям. — А вот мы ничуть в вас не сомневались, — ухмыльнулся Сириус, слегка склонив голову на бок. — Рад это слышать, Бродяга, — Джеймс плюхнулся в ближайшее к нему кресло, отточенным движением руки поправил съезжавшие очки и уже менее радостно доложил: — Мне нужно где-нибудь перекантоваться пару дней. — Что-то случилось? — Меган присела на диван, с интересом разглядывая поморщившегося Поттера. Мимика её друга была просто невероятно активной, и парня можно было читать, будто открытую книгу. — Да пустяки… — Мистер и миссис Поттер — кто бы мог подумать — оказались, мягко говоря, не в восторге от нашего ночного прибытия, — ответил за него Люпин, с явной укоризной в голосе. — Особенно от состояния сына. — Только не начинай опять! — недовольно протянул Джеймс, страдальчески прикрыв глаза рукой. — Я и так уже слышал лекцию от родителей, а потом и тебя. — А нужно было думать раньше, — едко прокомментировала Уайт. — Тебе повезло, что весь мой запал ушёл на Сириуса, хотя, думаю, для пятиминутной лекции на тему причинения неудобств близким и вреда здоровью я силы найду. — Самое интересное, — продолжил Ремус, — что никто ничего и не узнал, ведь в доме все уже спали, если бы Джиму вдруг не пришла в голову чудесная идея устроить себе ночной перекус. И нет бы позвать домовика, так он сам пошёл на кухню и разгромил ее. Блэк громко рассмеялся под укоризненный взгляд пострадавшего товарища. — В общем, мне устроили длительную лекцию и домашний арест на неделю, а Луни выставили пострадавшим из-за моей инфантильности. И кто вообще их сын?! — фыркнул Поттер, а Уайт лишь хмыкнула: будучи единственным и поздним ребёнком в столь обеспеченных семье, Джеймс оказался избалованным вниманием и снисходительностью к любым его проступкам. — Так что Рем якобы отправился утром домой, ну, а я за ним. — Для справки: я был категорически против, — вмешался Люпин, неодобрительно покачав головой. — Я одного не могу понять, — задумчиво обвела взглядом гостей Меган. — Если тебе нужно где-то перекантоваться, то почему вы не отправились к Ремусу или Питеру? Джеймс посмотрел на неё так, будто вмиг разочаровался в умственных способностях Уайт. — К Рему и Питу нельзя, к Сириусу тем более, — словно маленькому ребёнку принялся ей разъяснять Поттер. — Так что… — О-о-о, нет, — девушка поднялась со всего места, и, сложив руки на груди, хмуро смотрела на Поттера. — Нет, нет и ещё раз нет. Мне ещё нужен мой дом к приезду родителей в целости и сохранности. — Но… — Нет. — Мы правда осторожно. — Всё равно нет. — Ты вот у меня гостила, — обиженно заметил Поттер, и Меган подавилась воздухом от этой неумелой попытки надавить на её совесть. — Что же нам с Сириусом теперь на улице жить? Мы можем тихо себе сидеть в гостевой комнате. Чувствуя, как три пары глаз замерли на ней, Уайт потерла переносицу, где-то в глубине души понимая, что проиграла заранее в этом споре. До приезда родителей оставалась неделя, что обещала быть бесконечной.