***
Купе, в котором ездили Мародеры, знали практически все: оно было их негласной собственностью с самого первого курса, и если вам не нужны проблемы, лучше его не занимать. В какой-то из поездок Меган с удивлением поняла, что это было именно то купе, откуда они с Лили и Северусом ушли в свой первый год, не желая ехать вместе с двумя грубиянами. Если вдруг откуда-то были слышны громкие крики и смех, то можно было смело предполагать, что это то самое «Мародерское купе», куда вечно приходили другие студенты с разных факультетов, разумеется, кроме Слизерина. Всем хотелось посмотреть на новые забавные чары производства Джеймса и Сириуса, посмеяться над их шутками со всеми и почувствовать себя частью самой популярной компании Хогвартса. По дороге Уайт уже успела отобрать кусачую тарелку, коврик, прилепляющий к себе всякого, кто на него наступит, громко орущую книжку и множество других вредилок и приколов, некоторые из которых были зачарованы настолько умело, что девушка даже позволила себе уточнить у их хозяев, как же именно они это делали. Снимать баллы в самом начале года не хотелось, поэтому слизеринцы обходились лишь предупреждениями, как и остальные, впрочем, ведь наказывать можно было учеников только своего факультета. Уже подходя к нужной двери, Меган услышала привычный шум и гам, что всегда сопровождал друзей. С ними многие хотели дружить или хотя бы общаться, благодаря харизме и выдумке гриффиндорцев. Пожалуй, никто в Хогвартсе не мог сравниться с ними по популярности, а уж очередная выходка всегда была на слуху у студентов. Уайт знала, что её присутствие в подобной компании могло привлечь много ненужного внимания, и тут в ход шёл придуманный Ремом предлог. Коротко стукнув по дверце и не дожидаясь ответа, Меган открыла её и вошла в наполненное людьми купе. Меган знала двух подружек Лили и смутно помнила парня с Гриффиндора, однако ещё двоих присутствующих, судя по всему с Рейвенкло и Хаффлпаффа, видела впервые. Чуть дальше, у самого окна, сидел Джеймс, а напротив Сириус, положив ноги в тяжёлых кожаных ботинках на столик и с лёгкой скукой наблюдая за видом из окна, пока Питер пытался заставить шоколадную лягушку петь, а Поттер раздавал ему ценные советы. Вокруг валялись карты вперемешку с обёртками и сладостями, и, стоило Уайт зайти, слегка поморщившись от окружавшего её беспорядка, все взгляды оказались направлены на неё. — Добрый день, — прочистив горло, сказала она, протянув книгу сидевшему ближе всего Питеру, который все ещё держал палочку на весу, направляя ее в сторону лягушки. — Люпин попросил занести её. Всего хорошего. Бросив выразительный взгляд на слегка опешившего Блэка, вышла обратно в безлюдный проход. Парень не заставил себя долго ждать и вскоре уже стоял перед ней, недоуменно вскинув брови и приветственно улыбаясь. — Я бы хотела поговорить, — решила сразу перейти к делу Меган, оперевшись плечом о стенку и сложив руки на груди. — Я весь внимание, — кивнул Блэк, повторив её жест. — Только прошу, выслушай меня до конца и, желательно, спокойно, — предупредила девушка. — Думаю, нам не стоит выставлять наши отношения напоказ. Сириус уже было хотел что-то возразить, вмиг растеряв всё веселье, однако Уайт продолжила: — Я не прошу скрываться и врать всем, просто… — Меган потёрла переносицу, подбирая подходящие слова. — Пойми, мне не нужны лишние проблемы, а они точно возникнут, как со стороны моего факультета, так и со стороны, кхм, женской части школы. Брови Блэка поднялись выше, он хмыкнул, но ничего не ответил, отвернувшись к окну. Меган шагнула ближе, взявшись рукой за плечо парня и притягивая его к себе, чтобы мазнуть губами по щеке в легком поцелуе, после чего бросила на прощание: — Надеюсь на твоё понимание. И пошла по коридору дальше, к другому вагону, оставив слегка сбитого с толку Блэка размышлять: стоит ли ему обижаться или же поддаться приятному теплу и сделать так, как попросила девушка. Окончательного решения Сириус так для себя и не принял, но Джеймс тут же пихнул его в плечо, стоило Блэку вернуться, заявив, что его странная улыбочка пугает и заставляет беспокоиться о психологическом здоровье друга: Поттер любил использовать в разговоре маггловские термины, услышанные от Уайт и Люпина, порой даже не зная их значения или неправильно выговаривая, правда, исключительно в компании посторонних. Но Сириус лишь беззлобно огрызнулся, отмахиваясь от странных и подозрительных взглядов присутствующих, а после очередной порции придуманных Блэком и Поттером чар для веселья, все позабыли о произошедшем, хотя Мэри МакДональд уже сгорала от нетерпения, желая поделиться новой сплетней с подругами, пока безразличная к подобному Алиса лишь пожала плечами.***
Под вечер зарядил колючий дождь, плотной завесой скрывавший окружающий мир, и Меган, кутаясь в мантию, на которую наложила согревающие чары, в который раз порадовалась, что плыть на лодках нужно было только первокурсникам. Конечно, школьные кареты, пахнувшие соломой и сыростью, не были пределом мечтаний, однако в такую погоду и они казались чудом. Огни Хогвартса расплывались вдали, словно отражения на волнующейся водной глади, и вместо радостного предвкушения, девушка чувствовала меланхолию, размышляя о гуляющих по старому шотландскому замку сквозняках, о холоде подземелий. Радостные мысли отчего-то отказывались приходить в голову, но Меган утешала себя близящимся праздничным пиром, шоколадным пудингом, любимыми клубничными пирожными и выпрошенным у домовиков с кухни горячим травяным чаем, с которым не шел в сравнение никакой тыквенный сок. Большой зал был по обычаю прекрасен, а грозовое небо вместо сводчатого потолка навевало атмосферу мрачной загадочности, как и плавающие по воздуху свечи. Вместо витающего на улице запаха сырости и озона, здесь царил аромат дымящейся еды, от аппетитного вида которой живот начинал призывно урчать. Уайт пропустила распределение, решив зайти на кухню, проход к который ей года два назад показали друзья, исследовавшие каждый уголок замка, где и попросила чай у домовиков, радовавшихся каждой просьбе и приходивших в абсолютный восторг от благодарности. Каллиса заняла ей местечко возле себя и призывно помахала пришедшей подруге, перед которой сразу же появился дымящийся чайник с ароматным напитком. Меган не обратила внимание на странную оживленность товарищей с факультета, которые о чем-то недовольно переговаривались с выражением недовольства и брезгливости на лице. — Смотрите, — ахнула сидевшая рядом Алиса, указав взглядом на преподавательский стол, — какой красавчик. — И молоденький, — мечтательно приподняла уголки губ Гамп, не позволяя себе, впрочем, ничего лишнего, дабы не выглядеть «легкомысленной хаффлпафкой», как любила сама она выражаться. — Думаете, новый учитель? — А зачем ему еще тогда сидеть рядом с МакГонагалл? — скептически спросила у подруги Гамп, а Меган бросила быстрый взгляд в указанном Дюран направлении. Сидевший рядом с деканом Гриффиндора мужчина и впрямь был молод и хорош собой, хотя, на вкус Уайт, слишком уж смазлив и ухожен. Каштановые волосы, отливающие рыжиной, аккуратно подстрижены и убраны назад, открывая высокий лоб и прямые густые брови, темные глаза смотрелись слишком ярко на бледной коже, словно тот долгое время не был на солнце, а высокие, выразительные скулы лишь подчеркивали некую болезненность внешнего вида. Если у многих ее знакомых из чистокровных семей подобное выдавало «породистость», вкупе с безупречными манерами и аурой уверенности, а порой даже надменности, то в данном случае ничего такого Меган в нем не заметила. — Как думаешь, он женат? — спросила у подруги Алиса, вытягивая шею и пытаясь рассмотреть учителя. — Кольца вроде нет, — шепнула ей Беатрис, хитро улыбнувшись. Девушки дружно захихикали. Как только студенты наелись вдоволь, столы опустели, и Альбус Дамблдор вышел вперед, чтобы произнести традиционную речь на начало учебного года, на протяжении которой Уайт все казалось, что он смотрит на нее, будто догадываясь о подозрениях девушки, но вместе с тем Меган прекрасно понимала, что лишь накручивает себя. —… А теперь позвольте представить нашего нового учителя по Защите от Темных Искусств — профессора Бартлея Бойла. Мужчина тут же поднялся со своего места, обворожительно улыбнувшись под дружный вздох восхищения со стороны женской части школы и хмурые взгляды с мужской. — Это честь для меня, — мягким голосом сказал профессор Бойл, слегка склонив голову. Впрочем, Уайт быстро потеряла интерес к новому преподавателю, решив, что все равно оценить его сможет только на уроке, да и положение старосты обязывало проводить первокурсников к гостиной, рассказать о пароле и некоторых правилах школы. И ей еще повезло быть старостой именно Слизерина, ведь на него попадали в основном дети из чистокровных семей, отличавшиеся хорошим воспитанием и уже довольно много знающие о Хогвартсе, а уж какого гриффиндорцам, к которым отправляли самых неугомонных… Отведя всех первокурсников, они с Розье провели отработанную лекцию, которую, казалось, не переделывали со Времен Основателей, после чего слово предоставлялось декану факультета. Повеселевший после пира Гораций Слагхорн, чье питье в кубке было явно крепче тыквенного сока, добродушно улыбаясь в моржовые усы, рассказывал о том, как почетно учиться именно на Слизерине, о том, что вскоре все они станут семьей, пока Меган окинула взглядом небольшую кучку детей, пересчитывая и хмурясь: не сходилось. Уайт поспешила поделиться возникшей проблемой с Розье, и тот, просмотрев новичков, скривился. — Ты пропустила распределение, — недовольно начал Эван, — к нам отправили грязнокровку. Девчонку. Поди убежала плакаться в самый дальний уголок. — Что?! — только этого не хватало. Грязнокровка на Слизерине, и теперь, судя по всему, еще одна головная боль. — Мерлин и Моргана… Нам ведь все равно надо ее найти. Эван поджал губы, но все же кивнул. — Давай я сама, — аккуратно предложила девушка. — А ты пока проследи, чтобы они все разошлись по комнатам, и старшекурсники не особо громко праздновали начало года: лишние проблемы ни к чему. — Удачи. Ее зовут Фиби Джонс. Выйдя из подземелий, Меган вдруг поняла, на что подписалась: Хогвартс был не просто большим, а поистине громадным, и найти во всей этой путанице коридоров, переходов и тайных ходов маленькую девочку посреди ночи было невероятно сложно. И все же один способ был. Порывшись в карманах формы, Уайт нашла небольшое зеркальце, подаренное ей друзьями на День Рождения, точно такое же, какое было у каждого из них. Зачарованное зеркало для связи: с помощью нетрудных махинаций можно было соединить несколько зеркал, и в нужный момент на поверхности появлялось изображение со стороны хозяина другого такого, чье имя ты произнесешь. Подарок и впрямь был просто чудесным и очень полезным, если бы Джеймс с Сириусом не пользовались бы этой связью просто так днями напролет, из-за чего девушке пришлось убрать зеркальце куда подальше. — Сириус Блэк, — по зеркальной поверхности пошла рябь, и спустя некоторое время Уайт увидела вместо собственного расплывчатого отражения слегка взволнованное лицо парня. — Мэг? — удивленно протянул Блэк, и его слова чуть не потонули в доносившемся шуме. Гриффиндорцы всегда праздновали громко и с размахом. — Что-то случилось? — Ничего серьезного, — торопливо начала староста. — Карта рядом? Собеседник ненадолго пропал, а после вновь появился, однако по ту сторону уже было тише и темнее. Послышались звуки возни, и удивленный голос Люпина: — Сириус, ты чего убежал? Меган вздохнула. Казалось, что это все длится уже вечность, пока какая-то маленькая девочка бродит по замку совсем одна, а Уайт ведь отвечает за ее безопасность. Блэк стал что-то объяснять другу, и вот уже они оба смотрели на девушку. — Она у меня. И привет, Мэгги. — Ага, — быстро кивнула в знак приветствия Меган. — Дело срочное, посмотрите, где на карте Фиби Джонс. — Джонс? — переспросил Блэк, разглядывая карту. — Впервые слышу. А зачем она тебе, и что за срочность? — На Слизерин поступила магглорожденная, — процедила Меган, нервно постукивая носком туфли по полу. — Что?! — один голос воскликнули Ремус с Сириусом, отрываясь от поисков. — Даже не спрашивайте. И пропала сразу после выхода из зала. — Нашел, — воскликнул Люпин, тыкая пальцем в точку на карте. — Это ниша возле кабинета Трансфигурации. — Спасибо, — искренне поблагодарила Меган, убирая зеркало и быстрым шагом направляясь к нужному месту. Когда до ниши оставалось все ничего, она уловила едва слышное всхлипывание и шмыганье носом, что точно указывали направление. Свет Люмоса выхватил тоненькую сгорбившуюся фигурку девочки на самом полу. Она утирала слезы руками, и стоило ей заметить, что больше не одна, как девочка вздрогнула и перевела на Уайт большие синие глаза. Мантия ее вся помялась и сбилась, черные волосы до плеч больше напоминали воронье гнездо, а на руках виднелись совсем свежие и еще кровоточащие царапины. Приметив цвет нашивок на форме Меган, а затем и значок старосты, первокурсница стала утирать слезы активнее, громко шмыгая носом. — Простите, — залепетала она, уперев взгляд в пол. — Я не знала, как дойти обратно. Уайт чуть наклонилась вперед, чтобы быть примерно на одном с ней уровне, и поманила девочку к себе. Как только та подошла, взмахом палочки Меган поправила мантию и прическу, заодно залечив мелкие царапины. — На Слизерине не любят нерях, — заметила она, выпрямляясь. — А теперь, будь добра, расскажи, почему же ты убежала. — Ко мне пристало одно из приведений, — по лицу Фиби вновь потекли слезы, — еще и все остальные дети обзывались… Мальчишка забрал мою заколку и кинул этому приведению. Она моя любимая, вот я и побежала за ним, а когда огляделась поняла, что потерялась. Джонс прервалась, успокаиваясь, а после еле слышно пробормотала: — Все здесь очень злые и грубые… Меган вздохнула и в который раз мысленно спросила, за что это ей, и почему нельзя было отправить девочку к кому другому. Но ничего уже не поделаешь. — Слушай и запоминай, — твердо заговорила Уайт, — скажу честно: с твоим происхождением тебе не повезло оказаться на Слизерине, однако если ты будешь хорошо учиться и вести себя тихо, то вскоре тебя перестанут задирать. Не все, правда. Всегда найдутся те, кому ты не понравишься, но если случится что-то, не убегай, а справляйся сама или иди ко мне. Моя задача — следить за вами, поняла? А теперь успокойся, подними голову выше и постарайся не показывать, что тебе плохо, будет только хуже. Иди за мной. Некоторое время они шли в полной тишине, прерываемой лишь редким шмыганьем Фиби, но когда до подземелий было совсем близко, девочка заговорила: — Они не правы. — Что? — Они не правы, — увереннее повторила та, — моя мама была волшебницей. Папа так говорил. Меган ничего не ответила, лишь завернула в проход и замерла перед дверью, поджидая спутницу. В гостиной к Джонс подбежала незнакомая студентка, взволнованно ее осматривающая, и девочка, к удивлению Уайт, восприняла это абсолютно спокойно, будто хорошо знала ее. После она повернулась к старосте и посмотрела на нее такими же синими, как и у Фиби, глазами, да и помимо этого можно было найти явные сходства. — Спасибо, — кивнула девушка. — За то, что нашла ее. Я Амадель Берк. — Очень приятно, — сухо кивнула Меган, припоминая, что та учится вместе с Регулусом. — Если вы знакомы, то будь добра, пригляди за ней в следующий раз. Всего хорошего. Странная девочка, которую отчего-то сразу признали грязнокровкой, тем не менее явно состоящая в родстве с одной из представительниц уважаемой чистокровной семьи. Здесь явно была какая-то подоплека, которая, впрочем, пока не особо интересовала Уайт. И все же стоило бы поговорить с этой Амадель, но не сегодня, сейчас с нее хватит.***
Регулус быстрым шагом направлялся к гостиной, надеясь посидеть там наедине со своими мыслями, пока остальные ушли в библиотеку или на пробы нового вратаря их команды по квиддичу. Будучи ловцом, Блэк не был нужен для проверки навыков желающих, поэтому, сославшись на головную боль, направился вместо поля сразу в гостиную. А голова и впрямь болела, вот только вряд ли ему могло помочь хоть какое-то зелье или отдых. Приехав летом домой от Барти, Регулус практически сразу почувствовал, что что-то не так: атмосфера, и так обычно угнетающая, давила, каждый шаг давался с трудом, но возникшая догадка, самый главный потаенный страх, живший в нем уже много лет, привела к комнате с гобеленом. Бросив взгляд на то место, где было вышито имя его брата, парень почувствовал, как сердце упало, а голова пошла кругом. До боли знакомое пятно чернело рядом с его именем. Но… он ведь не мог просто так его бросить. Не мог уйти без какой-либо важной причины, объяснений, не мог оставить младшего брата как ненужное воспоминание о столь ненавистном доме. Не мог забыть его? Не мог же? — Сбежал, туда ему и дорога, — сухо сказала мать, но морщинка на лбу, появившаяся совсем недавно, говорила вовсе не о безразличии. — Раз мы ему так противны, то пусть и идет к своим дружкам, — разочарование во взгляде отца. — Разбил сердца родителей, — ворчание старого домовика, на которого, впервые за свою жизнь, Регулус тогда накричал. Должна же быть причина, что-то точно случилось, и брат обязательно расскажет, отправит письмо, вернется, как возвращался всегда. Но никто не вернулся, писем не было, и Блэк смирился, мысленно вычеркнул его из жизни, как и Сириус своего брата ранее. Они мало общались в последние года, однако с уходом Сириуса дом вдруг опустел, и Регулусу впервые за долгое время стали сниться кошмары. Он просыпался с сиплым криком, осматривая свое левое предплечье, пока еще чистое. Но надолго ли? А после вновь засыпал со слезами на глазах и сжимающимся от жгучего одиночества сердцем. Он сухо отвечал на все письма Меган, чувствуя вину за свои оставь-не-пиши-хватит слова, но не имея сил ни на что другое. Было невыносимо больно и обидно, хотелось кричать, выть, крушить все вокруг, царапать стены, словно дикий зверь, лишь бы избавиться от этого мерзкого чувства. Его бросили, предали, выкинули, как ненужную вещь. Но он ничего не делал, лишь сворачивался ночью под одеялом, стараясь прогнать все эти мысли, чувства, сжимая до боли виски. А потом пришло безразличие и смирение, и в один из дней Регулус вдруг окончательно осознал, что остался один, единственный наследник Блэков, что все обязанности теперь на нем. Детство осталось позади, как и призрачная надежда на поддержку брата. В Хогвартс он ехал впервые за пять лет с тяжелым сердцем и предчувствием чего-то неизбежного. Вдруг в коридоре, прямо позади него, раздались чьи-то шаги, все ближе и громче, а затем идущий явно перешел на бег. — Эй, Рег, постой! Слизеринец замер, а после медленно обернулся, безразлично посмотрев на брата. Достаточно безразлично, как он надеялся. — Привет, — Сириус остановился прямо напротив него, в паре шагов, и выглядел немного смущенным, будто вся эта ситуация его стесняла, заставляла теряться. — Как ты? Как дела дома? Матушка, наверное, все же выжгла мое лицо с гобелена… — Прекрати, Сириус, — резко перебил его парень. — Хватит. Блэк отступил на шаг, пораженный реакцией брата. — Зачем тебе это? Чего ты добиваешься этими разговорами? — Рег почувствовал, как кипевшая все это время злость и обида вырываются, ему хотелось закричать: «Почему ты бросил меня?» — но вместо этого процедил зло: — Ты сбежал из этого ужасного дома, как и хотел. Избавился от ненавистной семьи, идей и обязательств. Ты свободен и добился всего, о чем так долго мечтал. Оставь меня. — Но ты мой брат. Всегда им будешь. — Считай ты меня своим братом, не бросил бы, — обида все же вырывается и пропитывает каждое слово. — Что? — Сириус изумленно разглядывал его, словно действительно не понимая. — Нет, все не так. Выслушай меня, я писал тебе… — Хватит, не ври мне! — Регулус закричал, не замечая этого, ему так хотелось поверить брату, но воспоминания о проведённом в доме месяце не позволяли. Поэтому лишь повернул, оставляя Сириуса. — Никогда не говори со мной впредь. Ты мне больше никто. — Рег, подожди! — Сириус остался посреди коридора в полном одиночестве, не понимая, не зная, что делать, как остановить все это, объяснить брату… А Регулус лишь шел вперед, заставляя себя успокоиться, он не маленький мальчик, чтобы расплакаться вот так просто. Заветный вход в гостиную маячил уже близко, и там он сможет побыть один, выпустить, наконец, бушующие чувства наружу, вновь прийти к тому хрупкому душевному равновесию. Вот только планам не было суждено сбыться. В кресле у камина читала Меган, положив руку на подлокотник и уперевшись подбородком в ладонь, в обычной маггловской одежде, из-за которой над ней часто посмеивались однокурсники, разумеется, за спиной. Стоило Регулусу ступить в гостиную, как взволнованный взгляд голубых глаз тут же пробежался по нему, останавливаясь на лице. Книга была отброшена в сторону, а Уайт подошла к нему ближе, оставляя лишь небольшую дистанцию. — Все хорошо? Ты выглядишь болезненно, — Меган подошла еще на шаг, всерьез заволновавшись за замершего напротив друга с непонятным, абсолютно нечитаемым выражением лица, холодно поблескивающими, словно две льдинки, глазами. Это был не ее лучший друг, пусть и не особо эмоциональный, но искренний, готовый помочь и поддержать. Перед девушкой стоял абсолютно чужой человек, пугавший ее, и Меган медлила, не зная, что делать и как помочь. — Рег? Не молчи, пожалуйста. — Оставь меня! — она не была ни в чем виновата, лишь хотела помочь, он знал это, но не смог сдержать бушующую после встречи с братом злость, поэтому сорвался на первом попавшемся человеке. — Перестань делать вид, что ты печешься обо мне, словно мамочка! Ты мне никто. Он кричал и кричал, уже даже не помня что, не задумываясь, путаясь, а Уайт стояла и смотрела, не перебивая, и это спокойствие лишь сильнее злило, заставляя находить все более обидные слова. В конце концов Регулус просто замолчал и, тяжело дыша, смотрел на подругу, ожидая реакции. Взгляд ее остекленел, на лице замерла маска равнодушия и отстраненности. Меган лишь как-то болезненно сжала губы и вернулась в кресло, откуда только что встала, будто ничего и не случилось, а он продолжил стоять, наблюдая за тем, как с легкой дрожью в руках девушка взяла брошенную книгу, как наклонила голову вперед, скрывая лицо за волосами. И почувствовал себя самым ужасным, мерзким, отвратительным человеком на свете, так и стоя, не зная, что предпринять. Нет, хватит с него потерь. Он слабый, слабый и беспомощный. Он не хочет оставаться в одиночестве, не хочет опять сжимать в руках подушку, сдерживая рыдания и страх. — Прости, — еле слышный шепот. Нет. Скорее мольба о помощи. — Прости меня, Мэг. Уайт повела плечом, и Блэк вдруг осознал, насколько она на самом деле хрупкая и слабая. Практически миниатюрная, словно хрустальная статуэтка. Вечно старающаяся показаться сильной и бесстрашной. Он медленно подошел к креслу, боясь увидеть слезы на щеках подруги, но она лишь сидела, уставившись в одну точку абсолютно сухими глазами, закусив губу. — Прости, я не должен был, — Регулус задыхался, захлебывался словами. Он опустился на пол у кресла, положив голову на колени девушки, ожидая ответных ругательств, криков, но подсознательно понимая, что их не последует. Она лишь аккуратно положила руку на его голову, поглаживая, и от этого практически невесомого движение у парня словно что-то прорвало, слезы потекли из глаз, а извинения перемешались с объяснениями, страхами и жалобами. — Тебе не обязательно все держать в себе, — мягко сказала Уайт, когда друг замолчал, уткнувшись лицом ей в живот. — Друзья нужны для поддержки, ты ведь помнишь? И не смей кричать на меня больше, тоже мне, нашли грушу для битья. — Извини. — Я твой друг, а не антистресс, — несмотря на строгость в голосе, Меган продолжала перебирать его волосы, успокаивая. — Прости, ты права, — чувство вины продолжало грызть изнутри, и Регулус был готов извиниться хоть сотню тысяч раз, пусть даже и не понимая половины слов подруги. — Не хочу лезть в ваши разборки, но Сириус и впрямь писал тебе письмо. — Давай не сейчас, пожалуйста, — протянул парень. — Как хочешь. В гостиной повисла тишина, прерываемая лишь треском поленьев в камине, и Меган вдруг поняла, что так и не рассказала Регулусу об отношениях с Сириусом.