Если сорок членов гильдии хотели сделать из Назарика Рай для самих себя, то Каламит желал создать ад для всех остальных.
А потому все его нип являлись людоедами или садистами, и всех их отличала отрицательная карма: Энтома была среди первых. Находясь в момент создания её биографии в приподнятом настроении, Каламит не стал делать её максимально злой, как ту же Манию, чьё чувство правосудия было подобно как у Демиурга. Более того, горничная, по его мнению, была наиболее милым существом в гробнице — она любила вкусно покушать и хорошо поспать, часто ленилась и должна была говорить с преувеличенно милыми нотками, словно младшая сестрёнка. Разве это не чудесно? Именно в таком ключе думал о ней Каламит, даже сейчас, когда она медленно шла на него, подобно хищному зверю; из движений горничной никуда не исчезла наивная детская игривость, а её лицо всё также улыбалось. На самом деле оно вообще никогда не менялось, и он, Каламит, точно знал почему… В связи с этим, когда она подошла достаточно близко, чтобы дотянутся до своего создателя вытянутой рукой, и лёгким движением развязала поясок на своём кимоно, в мыслях Каламита раздался непродолжительный немой крик, а затем его сознание словно что-то подавило…***
На следующее утро.
Так как обход стражей был закончен вчера, сегодня Каламит планировал посетить свою труппу, с целью убедиться, что они не планируют совершить то, что может принести вред Назарику. Телепортировавшись в святилище цветущей вишни, Каламит вновь застал девятку золотых големов, что вновь сложили копья и поклонились. Будь это разумные существа, они, вероятнее всего, запомнили бы отличительную черту телепортаций Каламита и не стали во второй раз поднимать оружие, однако големы были лишь бездушными кусками Имперского Золота, материала, что относился к разряду призматиновых руд — лучших материалов во всём Иггдрасиле. Быстро потеряв к кланяющимся статуям ангелов всякий интерес, Каламит неспешной походкой двинулся в сторону, противоположной огромному готическому храму, высеченному в скале, что возвышался над всей долиной и был виден из любой точки этажа — Сифиорту. Почти сразу шут почувствовал чей-то взгляд на своём затылке, но решив, что это чувство у него возникло от големов за его спиной, он как ни в чём не бывало двинулся дальше. Дело в том, что в реальной жизни Каламит страдал педиофобией, иными словами — боязнью манекенов. Стоило ему зайти куда-то в торговый центр или другое место, где присутствуют эти злосчастные манекены, как он, проходя мимо, ещё несколько секунд чувствовал каждого из них, от чего его спина покрывалась мелкими мурашками. Но на этот раз чувство не проходило. Нечто, что Каламит понимал лишь с натяжкой, кричало ему о том, что прямо сейчас за ним следят. Резко остановившись, джокер спровоцировал некое маленькое тельце, беззвучно следовавшее за ним, врезаться себе в спину. Едва ли не взвизгнув от страха, шут повернулся и…***
— Э-эта извиняется, Каламит-сама! — несмотря на то, что лисичка сама упала от неожиданного удара, она, не вставая, тут же приняла покорную позу, изображая глубокий поклон. Её маска касалась земли. — Ты та Ука-но митама, что сопровождала меня? — предположил Каламит, потому как, насколько он помнил, они все мало чем отличались между собой. — С-спасибо, что запомнили такую б-бесполезную меня! — всё ещё кланяясь, на повышенных тонах произнесла девочка, готовая вот-вот заплакать. И снова в голове Каламита нечто щёлкнуло, что позволило ему понять причину её волнения, однако на сей раз он успел зацепиться за это чувство. Смотря словно сквозь лисьего духа, шут пытался понять: что именно столь усердно форсирует его мысли в правильном направлении и, в конечном итоге, следуя за чувством глубоко внутрь себя, он нашел причину. Класс специализирующийся на контроле — Монарх, в Иггдрасиле он был скорее вспомогательным, чем основным. Его главная цель — увеличить количество существ, которых заклинатель Контроля мог единовременно захватывать; однако, будучи более специализированным на иллюзии, этот класс находился всего лишь на первом уровне, а потому Каламит успешно о нём забыл. Видимо, в этом мире он имел несколько более широкое значение. К тому же его низкий уровень вполне мог бы объяснить то, что моменты «понимания подданных», проскакивали довольно-таки редко. Каламит слегка поёжился. Вероятно, именно этот навык заставил его вчера ночью?.. «Нет, об этом лучше не думать…» А тем временем… Девочка-дух уже в открытую мелко дрожала, но и не думала прерывать поклон. Скорее всего, та уже смирилась со своей судьбой, ведь в её понимании — посмей она, маленькая и грязная, докоснуться до лучезарного лика Высшего существа — и её немедленно казнят и заменят другой, менее глупой Ука-но митамой. Но нет, она пошла дальше, она посмела врезаться в одного из двух оставшихся, добрых владык, тем самым доставив неудобство. За такой проступок смерть была бы слишком лёгким наказанием… — Всё в порядке, я не злюсь, — раздался божественный голос. Хотя из-за маски голос и звучал словно голос демона, но для этой лисицы он был прекраснее всего на свете. — Ты можешь встать. От этих слов её словно настигло озарение: вот она — истинная, безграничная доброта высшего. С трудом сдержав слёзы, дух медленно поднялась с колен и поспешила извиниться: — Прошу, п-простите меня. Когда Эта увидела Вас в храме, Этой… З-захотелось последовать за Вами… — она говорила тихо, мелко запинаясь. — Тогда почему ты не окликнула меня? — задал вполне логичный, с его точки зрения, вопрос Каламит. — Н-но… — Лисёнок растерялся, — как Эта может посметь обратиться к Владыке?.. Услышав столь простой и логичный ответ, Каламит по-доброму улыбнулся.***
Помахав рукой на прощание Ука-но митаме, что вновь провожала его по заметённым каменным тропинкам, опавшими лепестками сакуры, Каламит вышел из Святилища цветущей вишни и уверенным шагом направился к верхушкам виднеющихся вблизи шатров. Сейчас он встретится со своими творениями; поскольку это был уже не первый раз, фигляр был уверен, что те легко примут его, как своего лидера. Подойдя ближе к разбитому на равнине лагерю, Каламит услышал дикий смех и звук, словно нечто деревянное сломалось от глухого удара. Уже на этом этапе шут подумал, что стратегическое отступление стало бы не худшей идеей… Однако раз он уже здесь — отступать было слишком поздно. Обойдя небольшой, но крутой холм, первым делом в глаза местного главаря кинулись повозки с клетками, в которых были заперты разнообразные магические твари: Химера, мантикора, грифон, и даже детёныш дракона… — И что это Вы здесь делаете, Маэстро? — из-за спины Каламита послышался ехидный бархатный голос. Обернувшись, перед ним предстал высокий мужчина в сюртуке из грубой, дубленной кожи, расшитой узорами, изображавшими опутывающие его спину и воротник розы. Под ним тот носил пышную бордовую рубашку, а его шею украшал белоснежный платок, закреплённый на украшенной рубином фибуле. Сняв декорированную лебединым пером треуголку, он приложил её к своей груди и слегка поклонился, — давно не виделись, Маэстро, труппа уже успела заскучать~ Этим человеком был Ловис — Высший вампир 88 уровня, обладающий классами Повелителя Теней и Кровавого Мученика. Вампир был вторым по силе в труппе и по совместительству самым злым её персонажем. — Ловис, — кивнув вампиру, доппельгангер принялся внимательно его рассматривать. Не считая его бледной кожи и глаз, цвета запёкшейся крови, от человека его отличала одна небольшая, едва заметная деталь — он совершенно не дышал. — Что ты имеешь в виду под «заскучала»? Насколько я слышу, им там вполне весело. Потерев фарфоровый подбородок маски, Каламит вновь осмотрелся. Антураж циркового лагеря был просто великолепен: царящий повсюду полумрак, красные фонари, витающий в воздухе запах жареного мяса и сладостей, животные в клетках громко сопели… Однажды в детстве Каламит увидел в семейном альбоме фотографии цирка, в который во времена своей ещё молодости успел наведаться его дед. В тот момент ему тоже захотелось прочувствовать эту атмосферу, но когда он спросил о походе в цирк у своего отца, то узнал, что последний был закрыт более, чем полстолетия назад. Именно тогда у мальчишки появилась мечта, которую была неосуществима, но которую всеми силами старался воссоздать в виртуальном мире. И только Иггдрасиль, с его богатой пользовательской настройкой и кастомизацией, сумел воплотить его мечту, когда Каламиту подходил уже четвёртый десяток лет. -…Маэстро? — с неким разочарованием протянул вампир, а затем, вновь надев остроконечную треуголку, подошел и бестактно постукал костяшкой указательного пальца по маске своего создателя. — Я всё прекрасно понимаю, но раз уж вы задали вопрос — будьте добры выслушать ответ. Вампир с упрёком посмотрел на своего создателя, скрестив руки на груди, но что более важно, Каламиту не понравились его действия, а потому он решил попробовать разрешить конфликт мирно. — На твоём месте, я бы извинился, иначе не ровен час — твоя рука окажется в пасти той мантикоры, — махнув рукой в сторону клетки, с угрозой в голосе произнёс Маэстро. — Не кусай руку, которая тебя кормит, не так ли? — хихикнув, переспросил вампир. — Умоляю Вас, Маэстро, всё и так знают, что Вы всего лишь Иллюзионист, фокусник. Не думаю, что Вы и впрямь способны мне навредить! ~ Слова вампира задели нашего героя: ведь именно таково было общественное мнение о иллюзионистах среди игроков Иггдрасиля — Бесполезные фокусники, годные лишь на то, чтобы забить свободное место в рейде. А потому, шут не смог спустить это, его рука поднялась сама собой: — Расширенная иллюзия — святое очищение нежити. Произнеся заклинание, Каламит направил его на зарвавшегося вампира и в следующий миг…***
Палаточный лагерь оглушил отчаянный крик боли, на который сбежалась добрая половина всей труппы. Перед собой они застали немую сцену — Ловис, вампир, второй по силе в труппе, упав на колени перед их Маэстро, держался обеими руками за своё лицо и в агонии кричал. Его кожа оплавилась под воздействием заклинания, а плоть до самых костей выгорала под воздействием святой силы. Он уже подумал, что это конец для него, когда… — Эй, чего орёшь, дуболом?! — с изяществом танка, в спину вампира прилетела нога Мании, тем самым окончательно втоптав его в грязь, и в сию минуту воздействие иллюзии прекратилось. — Что тут происходит?! — грозно произнёс слегка запоздавший Носк. Увидев как Мания задирает вампира, Инсектоид, несмотря на свою миролюбивость, уже был готов прихлопнуть эту дрянную девчонку, пока не заметил его… — Маэстро?! В ту же секунду жук глубоко поклонился; кроме него поклон повторила лишь одна девушка, остальная же часть труппы осталась стоять как было. — Что происходит?.. — повторил вопрос Каламит мрачным голосом, — Ловис посмел оскорбить меня и получил ровно то, что заслужил. Шут стал выхаживать из стороны в сторону, от чего некоторые, наиболее низкоуровневые члены труппы, сглотнули, — Я надеюсь, это послужит вам напоминанием, что несмотря на то, что я всего лишь иллюзионист, я всё ещё являюсь сильнейшим из вас. Возможно, страх был не лучшим способом контролировать подчинённых, но с этими можно было только так. В лагере нависла тяжелая атмосфера, даже животные в клетках стали вести себя подозрительно тихо… — Ахх~ — пока одна молодая девушка не простонала на весь лагерь. — Это так чудесно! ~ Быть наказанной Самим господином! Я тоже так хочу~ Это была Мания — конченная извращенка. Тут же атмосфера потеряла всякий накал, отдельные члены труппы стали тихо переговариваться между собой и столь же тихо хихикать. Видя на столь быстро меняющуюся атмосферу, Каламит бросил уничижительный взгляд на виновницу представления. — Ах~, Каламит-сама, когда вы смотрите на меня так, мне становиться жарко… внизу~ На сей раз члены труппы уже в открытую заржали, и даже Носк, не прекращая кланяться, тихонько пощёлкал жвалами. «Что ж», — поддавшись атмосфере, успокоился Каламит, — «Всё вышло куда лучше, чем я рассчитывал»***
— К-каламит-сама,… Маэстро… — после того, как фантомные боли отступили, заговорил вампир, лежащий на полу, — Прошу прощение, что вёл себя неподобающе… А затем, видимо, потеряв силы, упал без сознания. — Что-то его… слишком сильно грохнуло, вам не кажется?.. — тихонько, козьим голосом, спросил низкий рыжий мужчина с блестящей кожей, в классической чёрно-красной шутовской одежде, с шутовским колпаком на голове, что оканчивался тремя золотыми колокольчиками. — Разумеется, Цицирон, это ведь была иллюзия Маэстро! — ответил ему бодрым рычащим голосом краснокожий орк, чьи длинные волосы покрылись сединой прожитых лет, а затем стукнул своего приятеля рукой по спине, от чего шут, отлетел вперёд и плюхнулся лицом о землю. — Ой… — Шрам, не мог бы ты воздержаться от применения силы, пожалуйста? — безэмоционально упрекнула воина девушка-мотылёк, точная копия Мании, если бы не её мех чёрного цвета и свободные обноски ассасина, что нисколько не стесняли движений. Это была сестра Мании — Деменция, ассасин 53-го уровня. Мотылек была второй, кто поклонился Каламиту, когда он только пришел. — Таки ладно вам, чегой ви это тут цирк устроили, вам-таки за это не заплатят! — возмутился толстенький мужчина в презентабельном костюмчике и шляпе, из-под которой у него выглядывали пейсы. И всё бы ничего… Только он был очень и очень маленьким, приблизительно 20 сантиметров в высоту, а за его спиной было два розовых крыла бабочки. Это был казначей труппы — Изя, созданный как сборник стереотипов, однако члены гильдии (только Каламит) как один решили, что с его работой, подобная внешность подходит ему как нельзя лучше. В это же время… Зрачки Каламита то сужались, то сильно расширялись с огромной цикличностью. Ему было стыдно за ошибки прошлого, за то, какими он их создал. Да, Носк и Деменция были послушными, примерными нипами Назарика, с которыми можно было не опасаться и говорить в открытую, но остальные тридцать… Насколько бы примерно они себя не вели, Каламит знает их подноготную. Тот же Цицирон — двуличный садист, который только притворяется слабым, а сам готов в любой момент вонзить нож в спину, Шрам, несмотря на его мнимое дружелюбие, был опытным берсерком с огромной тягой к насилию. Что уж говорить об остальных? Они даже не пытаются притворяться нормальными… Пока фигляр пребывал в раздумьях, существо, напоминающее покрытого плесенью и грибами человека с закатившимися назад белыми зрачками, стало медленно оттаскивать вампира в сторону лазарета. Проводив их взглядом, Каламит невольно посмотрел на свою руку. «Да и магия, чего таить, оказалась куда более эффективной, чем я предполагал…» — Об этой детали они уже успели переговорить с Момонгой прямо после того, как сбежали с колизея, там Повелитель объяснил своему другу, что магия работает по тем же принципам, что и заклинания Иггдрасиля, и следовательно, применяя её, Каламит был абсолютно уверен в её эффективности. — «Но чтобы настолько…» Ключевую роль здесь сыграли классы и профессии Каламита — в Иггдрасиле он в 90 процентах случаев сталкивался с врагами, чьё сопротивление иллюзиям срезало их эффективность минимум вдвое, и даже этот результат был хорош, потому что в обычных обстоятельствах, иллюзионист в подобных условиях вообще не смог бы воспользоваться своими силами, так как сопротивление было слишком велико. Однако сейчас, использовав свои навыки против нипа, у которого не предусмотрена защита от иллюзий, эффект сработал на все 100 процентов. Члены труппы стали медленно расходиться, пока не осталась только сидящая и мелко дрожащая на земле Мания. Носк, который не хотел покидать господина, раз тот уже здесь, да пара зевак, которым нечем было заняться. — Маэстро, — обратился к Каламиту знакомый Инсектоид, — Я очень рад Вашему прибытию, возникло несколько вопросов требующих вашего внимания. Позвольте… Произнеся это, жук положил руку на плечо своего господина и повёл за собой. — Эй! А как же я?! — С придыханием взвыла всё ещё находящаяся на земле Мания, от чего жвалы Носка раздражённо заклокотали. — Ты всё ещё здесь?! — с нажимом он спросил у своей младшей коллеги. — Убирайся прочь, у господина нет времени на подобных тебе! Стоит пояснить, что учитывая то, что Носк и Мания были созданы, по факту, в качестве тандема Баффер — Боец, вследствие чего в бою пара была наиболее эффективна именно в дуете, между ними были крайне натянутые, если не сказать совсем враждебные, отношения. Носк ненавидел ветряный характер Мании и её неприкрытый садизм в частности, а та в свою очередь считала Инсектоида убийцей всего веселья, злым серым кардиналом, способным в любой момент отругать её даже за самую мелкую шалость. И тут, на сцену вышла третья сторона… — Не волнуйтесь, я позабочусь о барышне, хрк! — хрюкнув, из «зрительских мест» вышел невысокий свинолюд и, подойдя к Мании, резко шлёпнул её по заднице. — Не волнуйтесь, Маэстро, ваш верный слуга Уилбор о ней позаб…~ Договорить свинолюду не дала пощёчина девушки, от которой он отлетел на добрые десять метров и врезался в клетку с химерой, которая тут же попыталась затащить поросёнка к себе. Всё же разница между уровнями свиньи и мотылька была слишком большой, оттого даже пощёчина плохо развитой физически Мании унесла его так далеко. Смотря как отчаянно химера не хочет отпускать свинолюда под аккомпанемент его визгов, Носк задался вопросом — давно ли они кормили животных? Да и кормили ли их вообще? — Ну, в любом случае, здесь не о чём волноваться, — слегка надавив, жук повёл господина дальше в шатёр, параллельно начав обрисовывать ему вопросы о управлении труппой — Итак, первым делом нам нужно решить: кто будет следующим… «Хочу назад, к той милой, милой Ука-но митаме…» — сдерживая внутренний порыв закричать, мрачно подумал Каламит…