Осколки нежности

      Украина тяжело разлепил веки и несколько раз проморгался, ощущая боль в глазах, оглядывая то место, где находится. В голове путалось всё, тело наливалось болью, мысли, события вчерашнего, предположения, воспоминания, которые приносили боль голове. Взгляд наткнулся на яркий свет из окна, который закрывал молодой мужчина. Сильная статура, но не перекаченная, по-своему изящна. Холодный взгляд, который сейчас смотрел в окно, о чём-то задумчиво забылся. Такой спокойной Рейх был Украине не знаком и при этом ни менее пугающим. Такое ощущение, будто фигура застыла на века, как нерушимая статуя, всегда строгий военный костюм и головной убор, чем очень сильно напоминал отца с его настолько полюбившейся ушанкой, которая не одну зиму согревала его. Головной убор Рейха служил немного для других целей. Козырёк, за которым очень часто скрывал глаза и эмоции, его глаза были тем самым отражением души, тяжёлый и всегда усталый, но в момент превращающийся в безумный взгляд, истинная магия.       Руки в чёрных перчатках были положены на подоконник. Сегодня от молодого мужчины так и веяло спокойствием, поэтому Украина слегка подрасслабился. То, что Рейх сотворил вчера, сказалось на его памяти тем, что он понял — Рейха лучше лишний раз не бесить. Страх соперничался с желанием закричать от невозможности ситуации. Парень сел на кровать, шипя из-за боли в спине, которая решила напомнить о себе. Рейх услышал хоть и тихие, но в глухом помещении шорохи отозвались эхом. Повернув к нему голову, он оценил парнишку безразличным взглядом, парень встрепенулся и натянул на голое тело одеяло, пряча взгляд. Рейх же закатил глаза, хотя взгляд пеленой прошелся по голым плечам. — Проснулся?.. Поднимайся… у тебя много работы. Ты проспал завтрак, в следующий раз, если не проснёшься в нужное время, останешься без еды. Скажи спасибо тому, что твоё тело было истощено, и я не продолжил то, что задумал, иначе ты бы вообще не очнулся… — Рейх повернулся к нему полностью, поскольку до этого стоял полубоком, через его руку была перевешана какая-то ткань. Он кинул одежду на кровать и проговорил: — Как оденешься — выходи, тебя направят к моему кабинету, — под конец он развернулся и направился к двери. — Почему вы не поместили меня к моему народу — темницу, а держите в покоях? — паренёк был явно удивлён отношением садиста к себе, холодная сталь бегала по его телу и под конец он сказал. — Если не оденешься к нужному времени или попытаешься сбежать, предоставлю тебе не такие удобные условия… Надеюсь, ты понял что, нужно быть послушнее… — захлопнул дверь с характерным громким звуком, а Украина в осознании того, что он тут может быть для уничтожения отца, пусть и даже не очень хорошего, но заботящегося о нём, давала ему чувство, будто он предатель.       Он быстро оделся с явной болью. Украина обратил внимание на то как он выглядит — в зеркале отражался бледный паренёк, с голубо-жёлтым флагом, бледно-голубыми глазами, которые сильно покраснели из-за того, что парень много плакал, небольшие синяки под глазами и большие по всему телу, множество бинтов, спрятанных за хлопковой рубашкой и жилеткой без рукавов, выглаженные зауженные брюки, а рядом с кроватью стояли вычищенные до блеска туфли. Бинты на его руках были чистыми, явно недавно сменили, от рубашки исходил приятный нюху запах, но он был настолько тонкий, что Украина не мог понять что это. В присутствии этого запаха на душе становилось спокойно, поэтому парень, обняв себя руками, уткнулся в собственное плечо, вдыхая приятный аромат. — «От этой вещи несёт чем-то родным… Значит, Рейх не оставил меня истекать кровью вчера, ему нужно от меня что-то больше, чем секреты Советского Союза, какую же роль я играю в его плане? Да, его люди поиздевались хорошенько, избив меня и убив множество моих людей, но… никто не зашел дальше, чем просто избиение меня, почему мне просто не позволили умереть рядом с моими душами… Что же ему нужно от меня?» — парень задумчиво опустил глаза.       Послышался стук в дверь, и в комнату зашла небольшая тонкая девушка. Она опасливо оглядела парня и кивнула в сторону выхода, чтобы показать Украине, что нужно пройти с ней. Он кивнул в ответ и неторопливо последовал за девушкой. Тёмные коридоры опять встречали Украину не радостным тусклым светом, теперь его хотя бы не подгоняли, а ноги не синели от холода. Его подвели к той самой двери и, постучав, зашли. Возле огромной доски висела карта, на которой были обведены какие-то точки, но как только они зашли, плакат сорвали и скрутили. — Ты можешь быть свободна, — девушка кивнула и направилась к выходу, а славянина сверили ухмыляющимся взглядом. — Тебе идёт, хотя, как по мне, тебе лучше без одежды, — парень покраснел и возмущённо глянул на Рейха. — Я не нуждаюсь в ваших подачках! Чего вы этим хотите добиться?! — недовольный голос старался быть решительным, но из-за низкого роста и с румянцем на щеках, парень смотрелся только более смешно. Мужчина присел на стул и подпер руками подбородок. — Да, ты вещь… Если тебя так не устраивает, то где ты находишься, можешь пойти к своему брату — Белоруссии, и уж там я не могу рассчитывать на твою безопасность. Уж не знаю, что там творят с твоим братом бетой, но с тобой~… Тебя могут пустить по кругу, ну, если так хочешь, я могу устроить тебе экскурсию, но явно не сегодня, а на счёт одежды… это старое тряпьё, которое давно хотели выкинуть и на тебя оно как раз в пору, — Рейх ухмыльнулся, оценивая и разглядывая персону. Украина встрепенулся при упоминание брата, не придавая особое значение словам про одежду, глаза заволокло влагой, а руки начали мелко дрожать. — Как он?.. Как мой брат? — парень хотел уже подбежать, но вспомнил, что лучше не рисковать. Его ладонь сжала запястье, чтобы хоть как-то успокоить сумасшедшую тряску. Рейх встал с кресла и с ухмылкой подошёл к Украине, взял за подбородок и прошептал в ухо: — Ты не хочешь начать бояться за себя?.. Я в десять раз хуже, чем военные, которые играют… да и… что я получу взамен, если скажу, что с твоим братом? — мужчина заглянул в голубоглазые моря, практически завораживаясь в них. — Всё, что угодно, только позвольте несколько минут провести с ним… Всё, что угодно! — Украина смотрел с надеждой и вызовом, пытаясь найти в стали хоть капельку помилования и… он нашел, глаза смотрели с тем же холодным отливом, но на дне читалась игривость и соглашение. — Хорошо~. Я скажу, что с твоим братом, даже покажу, что с ним, но в замен… ты вымоешь мой кабинет до блеска, — ухмылка на лице нациста расползлась, а парень встрепенулся, но после успокоился и уже с решимостью кивнул. Украине предоставили ведро и воду в нём, Третий Рейх протянул зубную щётку, яро ухмыляясь и отошёл, сев за стол. — Ну же, приступай~. Или боишься запачкать коммунистические ручки? — Украина удивился, но после фыркнул, снял жилет, аккуратно сложив его на кресле и, взяв края рубашки, потянул, её наверх. Рубашка лёгкой тюлью сползла с узких перебинтованных плеч и талии. После парень разместил две руки на разных сторонах вещи и резко потянул. Рубашка разделилась на две части и висела в руках Украины, а в руках Рейха хрустнул карандаш, и улыбка неожиданно пропала с лица немца, а на её место пришло удивление. — Ты сказал, что эти вещи просто тряпки, так почему им не выполнить свою основную функцию, — зато лицо Украины засверкало победой. Рейх был зол, но решил не проигрывать Украине хотя бы в эмоциях. — Хорошо, приступай, но новую рубашку я тебе не дам. Сообразительные коммунисты, только глупые. Эта рубашка в моём запахе, чтобы отпугнуть альф в моём поместье. Сам себе могилу вырыл, глупый омежка, — Рейх успел уже два раза облизнуться на бледную кожу и веснусчатые плечи.       Славянин даже не слушал, он кинул теперь уже тряпки от прошлой рубашки, сняв туфли, чтобы не испортить хотя бы их, ведь ходить на босых ногах было не комфортно и рискованно для здоровья, хотя бы которое он хотел сохранить. Закатав брюки до голени, присел на пол коленями и окунул нежные руки с тряпкой в ледяную воду, морщась. Хорошенько сполоснув ткань, он выжал со всей силы и достал немного посеревшую тряпку, начиная вытирать ламинированный пол. Уборка протекала не спеша, но при этом детально, не пропуская ни одну пылинку, хотя их тут было и не особо много, что и удивило парня. Он нырнул в свои мысли, как вдруг в дверь неожиданно постучали. Рейх кинул холодный взгляд на дверь и так же холодно произнёс: — Войдите! — в комнату вошёл один из фрицев и доложил Рейху на немецком о некоторых неприятностях на фронте. Рейх пытался сдерживать злость, которая так и светилась в глазах, и поднялся. Он глубоко вздохнул, и через мгновение, Рейха с фрицем уже не было в комнате.       Украина так же прибирался, но его взгляд покосился на то, что лежало на столе Рейха. Он подошёл к небольшому блокнотику и аккуратно взял его в руки, встал напротив окна и, понимая, что совершает ошибку, взял непонятную книжку за корочку, листая, открывая на первой, которая попалась на глаза страничку. Когда он начал читать эту книжку ему сразу стало ясно что это… — Это… личный дневник Рейха, — проговорил шепотом славянин, будто боясь, что кто-то услышит. Страницы были на русском языке, в аккуратном почерке, это его очень удивило. Поначалу ему казалось, что это совершенно обычный личный дневник. Пролистав ещё несколько страниц, он ужаснулся от прочитанного. В дневнике на самых последних страницах, были описаны некоторые действия по захвату мира и…       Планы по уничтожению всех евреев и ещё нескольких наций. Планы убийств в дневнике были описаны очень подробно с особой жестокостью, из-за этого Украину бросило в дрожь. Он резко отвёл взгляд, пытаясь прийти в себя и абстрагироваться, окно распахнулось и подул ласковый холодный ветерок. В дневнике начали перелистываться странички и остановились чуть ли не в начале. Парень посмотрел на уже не такой аккуратный почерк, как будто нервный, некоторые странички были в расплывающихся пятнах от слёз, а дата была размазана, разобрать поэтому её не вышло:       «Привет личный дневник… сегодня я хочу поведать свою боль тебе, ужасную, режущую, меня хотели сломить. У *** это вышло, я сломлен, и я хочу мести. Пускай все, кто меня пытался сломить, умрут и сгорят в адском пламени.»       Вдруг дверь резко распахнулась, отвлекая парня от дневника и не давая дочитать, а на пороге стоял Третий Рейх. Он сначала холодным непонимающим взглядом оценил голубоглазого, а после уже и злым взором осмотрел Украину. — Чужие вещи брать не прилично… — подойдя к парню, сжимая зубы, он вырвал дневник у него из рук…