Осколки нежности

      Тьма… такая затягивающая и сладкая, но при этом с каждой секундой она пугала всё больше своей тишиной и спокойствием. Непринужденная, тихая, украдкой она тихо ступала вслед за ним, пряча в себе образы с красными мерцающими глазами и невиданными чудовищами. Мерзкий липкий страх окутывал тело, заставляя нырнуть в саму бездну тьмы, в которой билось неумолимо о рёбра сердце, пытаясь вырваться из этого ужаса кошмаров. Щелчок пальцев — всё затихло. Казалось, куда тише, но даже бьющееся о кольцевые и кожные преграды ,сердце в миг затихло, хотя только секунду назад билось в сумашедшем импульсе. Эта тишина заставила усомниться в своей жизни, в том, что он до сих пор дышит.       Поднявшись на, удивительно, ровные не трясущиеся ноги, перед его взором открылись три двери. Парень не на шутку удивился, глаза начали исследовать три дубовых изделия, которые стояли в пустоте и безпроглядной тьме.       Первая выглядела очень старо и побито: серое постаревшее дерево с поломанной, круглой и поржавевшей ручкой, дверная коробка была выженна в некоторых местах, внизу даже образовалось пару паутин. Это явно означало, что её никто раньше не открывал, выглядела она зловеще, а рядом на полу была сломанная цепь с огромным чёрным замком. От неё веяло холодом и смертью, что пробегался по оголённым ступням, покалывая ноги. Она отталкивала, но при этом ещё больше притягивала внимательный взгляд, поскольку та в туже секудну оказалась приоткрыта, разрывая паутину.       Вторая дверь была выполнена в красном цвете, что означало, что она была сделана из красного дуба. Это был настолько насыщенный цвет, что казалось, она сама была окуната в кровь. Деревянные балки, которыми она была забита, пугала не меньше, чем первая.       Третья дверь привлекла внимание своим нежно-голубым окрасом, ноги сразу повели его к ней. Пару несмелых шагов — и рука тянется к золотой блестящей ручке. Дёрнув её на себя, он удивился. Она не поддавалась, щеколды не было так же, как и замка, но достичь цели и открыть её просто не получалось. Взгляд переместился на другие две двери. Тут мысли начали кружиться в голове, как неустанная метель. Почему-то всё вело к этой самой сломанной двери и её тёмному миру, не поддаться искушению было не реально, ибо она притягивала, но сердце как бы заранее предупреждало, что-то неумрлимо крича давно не слушающему, настойчивому и заинтересованному мозгу. Ноги понесли его к этой самой злополучной ловушке, не обращая уже никакого внимания на третьи и вторые ворота в неизвестность.       Рука аккуратно толкнула серую древесину, потому что назвать это дверью всё же было сложно. В глаза сразу бросился яркий свет, и он быстро зажмурился от такого мерцания. Как только он сделал нерешительный шаг вперёд, всё потухло. Приоткрыв веки, он изумился: огромный холл вёл далеко вперёд, было даже не видно конца, огромное количество разных серых дверей. Половина была сломана, половина забыты наглухо, а все остальные выглядят ужасно старо. Некоторые были покрыты красной жидкостью, хотя догадаться, что это, было не сложно. Идя по ужасно холодному полу вперёд, парень бегал глазами по дверям, которые выстраились по обе стороны от него в точный ряд: пугающие расколы, паутина и ужасная пыль. Такое ощущение, что здесь никто не бывал до него и про это помещение попросту забыли, двери мерцали всё чаще, но не одну он не решался открыть. Взгляд пал на самую устрашающую, покрытую в пятнах крови дверь. Она была не такой, как все. От неё несло страхом, ужасом, кровью и… криком о помощи?!       Да, именно в ту секунду, когда взгляд голубых океанов пал на этот объект, из-за неё послышался крик, громкий, плачущий… детский. Не раздумывая ни секунду, он дёрнул ручку на себя, врываясь в такой же коридор. Напротив была всего одна дверь, из её проёма мелькал яркий свет. Крик повторился, и парень быстро подбежал к этой двери, намереваясь спасти того, кто так неумолимо просил помощи, но рука остановилась в паре сантиметров от цели. Голубоглазый замер. — Mach den Mund zu, habe ich dir das beigebracht?! Du bist unbedeutend, schwach! * — с щели было видно, как взрослый мужчина, замахиваясь ногой, каждый раз попадал по ребёнку, кровь попадала на стены, мальчик, сжавшись в маленький клубок страха и мольбы, кашлял кровью и неистово роняя на пол маленькие слёзы. Флаг этого малыша не был знаком зрителю по ту сторону двери, но флаг мужчины был ему очень ведом, врезаясь в память. Чёрно-бело-красный… для него это прямой синоним к смерти. Мужчина, будто не замечая наблюдателя, поднял мальчика за рубашку и, откидывая на стул с ремнями, злостно и разъярённо прорычал: — Hast du dich entschieden, revolutionär zu spielen? Es ist also an der Zeit, Ihnen eine Lektion zu erteilen, Ungehorsam und Respektlosigkeit gegenüber Ihrem eigenen Vater. Du werden bestraft! * — мысли сводили с ума, голова ходила кругом. Что кричал этот чёртов безумец? Что это за ребёнок? И что с ним собираются делать?       Ответ пришёл уже скоро, мужчина придвинул круглый огромный стол, закрепил ремни на ногах, прикрепляя к стулу и так уже не способное двигаться тело, которое очень ослабло. В страхе, еле открывая серебряные глаза с залитыми синяками под ними. На стол громко упала непонятная конструкция перед смотрящем и уже начинаещем подрагивать в предвкушении чего-то плохого парня. Выглядела она очень необычно, голубые глаза такое точно раньше не видели, детские руки были присоедены к столу кожанными жёсткими и рвущими кожу ремнями. Расширенные глаза наполнены сверху доверху страхом за маленького ребёнка. Маленький пальчик был вложен в эту конструкцию, ничего не было видно, а неведение пугало больше всего.       Замах — мужской кулак ударяет по небольшой выступающей платформе… Украина зажмурился, в страхе закрывая уши. Душераздирающий крик был настолько громкий, что оглашал всё вокруг. Реки слез и крови… ноготь отлетел на пол, а с искалеченного пальчика начала литься алая кровь, расползаясь по всему столу и скапывая с этой машины. Мужчина улыбался, а мальчик заходился в плаче, крике, боли…       Руки мужчины опустились к его пальцу, убирая его и не упуская возможности надавить и приченить адскую боль, слыша её в детском крике. Второй палец был вложен. Глаза парня, смотрящего за этим ужасом были широко раскрыты, он просто замер в ужасе, роняя слёзы. Он слышал хрипы малыша и видел его истощенное и разбитое лицо. Замах и мужской шёпот: — Selbst sehen wie ein Schwein* — рука помчалась вниз с невероятной скоростью, ухмылка на лице мужчины застыла в довольной гримасе, всё стало как в замедленной чёрно-белой съёмке. — Ні!.. не роби цього!* - крик уже другой персоны. Выбегая из-за двери, он понёсся с бешеной скоростью к ребёнку со страхом в глазах и со слезами на них же... — Украина… - шёпот из глубины раздался, как будто из-под толщи воды… Вспышка света - и всё исчезло...

***

      Глаза распахнулись в страхе, бешеные глотки воздуха, кристаллы слез. Он поднял своё внимание на того, кто был рядом. Мягкая кровать, перьевая подушка, тёплое одеяло и свинцовые серьёзные, даже немного изучающие глаза напротив. Глаза принадлежали тому, кто потянул к нему руку. Украина забился в животном трепещущем страхе. Ещё не отойдя ото сна, в попытке убежать от этого прикосновения, он начал отползать, но мягкая вторая рука легла на талию и придвинула его, не позволяя больше двигаться и наоборот приближая в плотную. Ладонь легла на мягкую щёку, а большой палец ласково и аккуратно так же неожиданно для парня, стёр солёные слёзы с его щеки. Заглянув в испуганные и удивлённые глаза, он приблизил его к себе, утыкаясь в макушку и целуя в лоб. Поглаживая спину и лопатки, он слышал тихие всхлипы, поглощаемые грудью и шеей Рейха, тонули и скрывали от всего мира его слабость, нежный шёпот пронзил тишину: — Это всего лишь сон. Спи… всё будет хорошо. Я рядом, - было великим удивлением для Украины, но глаза так и слипались, а в тёплых объятиях с нежным запахом, который окутывал его, все страхи растворились, как будто их и не было, погружая омегу в царство Морфея.