Не о любви

      В начале августа Вик начал испытывать радостное волнение, дата открытия была объявлена, оставались последние приготовления, уже через полторы недели можно было начать называть себя самым настоящим хозяином пекарни. Вик очень ждал, он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал столько приятного волнения.        У него было всего четверо работников — приятные молодые ребята, с которыми Вик собирался построить команду не хуже, чем была у него раньше. Он уже познакомился с ними, и Ильдар — девятнадцатилетний бариста даже научил его некоторым штучкам в приготовлении кофе.        В день открытия Вик собирался поработать за кассой сам, он хотел быть там, чтобы видеть, как всё пройдет и встретить первых клиентов. Да вообще как можно больше принимать участия в том, что он делал — создал своими руками. Как когда-то с отделом, Вик ощущал пекарню своим ребёнком, и он хотел проводить с ним как можно больше времени.        Ночь перед открытием Вик провёл с Максимом. Тот выслушивал все его мысли и волнения и как хороший друг не говорил, что слышит это в сотый раз. Вику просто нужно было выговориться!        — Я могу подъехать к тебе, вечером, — предложил Максим. — Съем у вас что-нибудь, ту слойку с помидором, если у вас к вечеру что-то останется, — подмигнул он.        Вик фыркнул и сжал руку друга, которая лежала на его ладони.        — Я оставлю для тебя одну. Или даже две.        Максиму нравилось меню Хлеба, он вместе с Виком всё дегустировал, прежде чем окончательно выпечку одобрить. Вик вообще всех закормил слойками и батонами, Лида даже грозилась перестать пускать его на порог, потому что, по её словам, у неё осталось критически мало брюк, в которые она влезала. А вот Максим был не против, и Вик был с ним полностью согласен — ему не помешало бы немного отъесться.        — У тебя всё равно получается вкуснее печь, — помолчав, добавил Вик. Максим отмахнулся от него и покачал головой, а Вик с удивлением понял, что действительно так думает.        Это было похоже на падение с горы. Как будто Вик медленно подходил к краю, постоянно отмахиваясь, что не упадёт, и вот он уже летит вниз. Чёрт! Кажется, было самое время признать, что выжидательная тактика не работала. Прошло не много времени, меньше месяца, и можно было бы надеяться, что ещё поможет, что всё наладится. Но Вик так вляпался, о боже, как он вляпался!        Стоило признать самому себе, что это не только дружба, что это не просто секс, и у Вика как будто произошла переоценка всего, что было. Ему казалось, что он всегда чувствовал это, что у него всегда перехватывало дыхание до такой степени, что слёзы выступали на глазах, когда он смотрел на Максима. Хотя он точно помнил, что Максим не понравился ему сначала, но сейчас! О, сейчас всё вспоминалось и воспринималось совсем по-другому.        В пятнадцать лет с Виком было такое, когда он впервые влюбился, и больше никогда. Он справедливо считал себя слишком взрослым для сердечек в глазах при взгляде на предмет обожания, но вот ведь они — те самые сердечки! И он держался из последних сил, чтобы не сделать одно из двух: начать клясться в любви, испортив всё, что между ними было, или оборвать все связи, чтобы отболело, естественно, тоже испортив всё. Выходило, что у всего был один конец.        Если бы только Максим подсказал ему, было бы легче в разы. Вик постоянно вглядывался в друга, раз за разом прокручивал мысленно каждую его фразу, пытаясь найти там какой-то намёк, может быть, особую интонацию? Но получалось плохо, совсем не получалось. Максим вёл себя как всегда. Он улыбался, смеялся, он обнимал Вика и спал с ним. Как и раньше, ничего не менялось. И Вик почти впадал в отчаяние!        Вика успокаивало то, что замечала это только Лида. Но Лида всегда всё замечала, значит, он пока что не совсем потерял голову и мог не палиться. Вот если бы заметил Рома, то всё было бы очень плохо.        Лида, кажется, жалела его. Они не говорили об этом прямо, но она иногда так на него смотрела, что всё становилось и так понятно: прямо сейчас в ней кипело желание прижать Вика к груди и дать ему выплакаться в свою желетку. Но Вик пока плакать не собирался.        — А что будешь делать с Пашей? — спросила Лида буквально на днях. Спросила так, как будто перед этим у них был долгий разговор про жизнь Вика, про его отношения и планы, и вот она просто уточняла. Хотя до этого они и говорили про моду на оверсайз.        — Ничего, — пожал плечами Вик, немного помолчав. Решил из себя дурачка не строить и поддержать этот внезапный разговор. — Мы с ним реже видимся. Ну, я занят, сама понимаешь.        Лида покивала головой, тактично умалчивая о миллионе сторис в его инстаграме, где они с Максимом смотрели кино, пробовали новую выпечку и устраивали пикники на берегу реки. И спасибо ей за это.        — Видела его на работе с новым сотрудником. Омегой. Они очень мило общались, и не похоже, что у них ограничилось одним свиданием.        Вик кивнул, вспоминая, что как-то Паша отменил их встречу. И он тогда ещё начал подозревать, что у альфы что-то наклёвывается.        — Думаешь, он уйдёт в моногамию? — прищурилась Лида. Вик только покачал головой, он так совсем не думал.        — Не важно, куда он уйдёт. Если я буду знать, что у него с кем-то отношения, лавочка прикроется. Я был на той стороне, знаешь.        Вик вообще сейчас не очень думал о Паше. Он вообще мало о чём думал, боже… Спасибо его пекарне, что она хоть как-то отвлекала его от постоянных розовых соплёй и вздохов на звёздное небо. Аж тошно.        Утром, когда открывалась пекарня, Максим приготовил Вику завтрак, разбудил его, маня ароматом кофе, и пожелал удачи. Вик на секунду, — только одну! — позволил себе представить, что они пара, но тут же стряхнул с себя эту мысль, утыкаясь в чашку с кофе. Ему нужно было сосредоточиться на реальности, тем более в такой день!        Он волновался, действительно, волновался, как не было уже давно. Да и все остальные были в радостном предвкушении, перепроверяя всё и нервно улыбаясь. Когда зашёл первый человек, сердце Вика подскочило к горлу, перевернулось и шлёпнулось обратно. Но Вик, наученный многими встречами с бесчисленными партнёрами и выступлениями на публике, быстро взял себя в руки, ни на секунду не показав своего волнения.        За первым гостем был второй, а за ним ещё, и Вик мысленно поблагодарил девушку, которая занималась соцсетями, пообещав ей премию. Кажется, дело пошло!        За весь день за кассой Вик так освоился, как будто никогда не работал в офисе, а был тут: встречал гостей с улыбкой, раскладывал по пакетикам выпечку и рассказывал, как они готовят хлеб на закваске. Кажется, он не прогадал. И кажется, то желание, что он загадал на Новый год, всё-таки сбывалось. Хоть и не полностью.        Они работали в день открытия с десяти часов, и к семи Вик уже чувствовал, как устали ноги и тянет поясницу, и вообще спрятанная под адреналином и восторгом от нового дела усталость постепенно давала о себе знать. Но это всё ещё было хорошо.        Вечером пришёл Максим, как и обещал. Он пришёл не один, захватив с собой Рому с Лидой, которые притащили огромный букет цветов и две бутылки шампанского.        — Ты ведь не думал, что мы забудем отметить? — весело подмигнул Рома, сдвигая столы, чтобы можно было сесть всем вместе. Вик, конечно же, не думал.        Они закрыли пекарню, достали с витрины немногочисленные остатки и то, что Вик специально припрятал, и устроились за столами вместе с ребятами, которые сегодня работали.        Они пили за пекарню и Вика, и это было идеальное завершение идеального дня. Вик, глядя на свою команду, поднимая очередной бокал за них, надеялся, что они смогут стать настоящей семьёй. Он верил в свою пекарню!        Когда они разошлись, Рома повёз домой Лиду, а Вик, конечно же, Максима. Это настолько было понятно, что Максим уже даже не спрашивал, а просто садился в машину. Он садился на пассажирское сидение, которое давно уже было негласно его, пил, морщась, тёплую воду, которую оставил с прошлой поездки, и предлагал, что они посмотрят. Посмотрят дома у Максима, когда Вик подвезёт его, а потом и поднимется в квартиру. И это тоже подразумевалось само собой.        У Вика от всего этого сжимало сердце, крутил живот, сдавливало лёгкие и ещё что только не происходило. Ему было почти невозможно хорошо, и почти так же было плохо. От этих эмоциональных качелей нужно было хоть иногда отдыхать, иначе Вику грозил невроз.        Они легли спать за полночь, как всегда, устроившись на диване близко. Всё из-за пружины, которую раньше Вик проклинал, а теперь даже готов был сказать спасибо. Максим собирался купить новый диван, смотрел у инстаграмных гуру дизайна, какие диваны нынче в моде, и скринил постоянно вылезающую рекламу. Вик вслух поддерживал его, а сам недовольно хмурился на все эти «удобные, функциональные, раскладывающиеся вместительные диваны». Его вполне устраивало придираться ближе к Максиму на этом!        Они болтали перед сном, и Максим уютно ворочался у Вика под боком, задевая локтями и периодически цепляя и Виково одеяло.        — Я тобой горжусь, — сказал он, глядя в потолок. Вик невольно улыбнулся, чувствуя, как теплеет в груди. — И немного завидую. Ты, правда, самый классный омега, которого я знаю. Ты такой… Целеустремлённый и сильный.        У Вика краснели щёки, пока он слушал, хотя обычно у него не было проблем с принятием комплиментов. Он нащупал в складках одеяла руку Максима, сжал аккуратно его тёплые пальцы.        — Не знаю, Максим. Кажется, ты редко смотришь в зеркало.        Максим фыркнул и покачал головой, но Вик не дал ему возразить.        — И даже не спорь. Ты дурак. Да, прости, но так и есть. Но это не значит, что ты не сильный. И я уверен, что ты можешь себя удивить.        Максим сжал его ладонь в ответ, так и не сказав ничего. Вик тоже молчал и разглядывал его профиль, слабо освещённый светом из окна. Максим повернулся к нему, поразглядывал пару секунд и шепнул «спасибо».        Вика захлестнуло такое сильное желание поцеловать его, что он не сразу отличил реальность от своих фантазий, когда к его губам прижались губы Максима. Он прикоснулся мягко, просто прижимаясь, выдохнул жарко, так что Вик вздрогнул, и чуть сжал нижнюю губу. К щеке Вика прижались тёплые пальцы, почти невесомо, так что стало щекотно. Вик прикрыл глаза, ощущая сердце огромным разбухшим комом, который стремился то вниз, в живот, то подскакивал к горлу.        Поцелуй длился буквально пару секунд, Максим отстранился, улыбнулся, не убирая руки с щеки Вика. А тот ещё секунду не открывал глаза, пытаясь задержать это ощущение. Они не целовались. То есть не так. Они целовались до распухших губ, но только когда занимались сексом или собирались им заняться, но они не целовались просто так. Так не целовались.        Вик сглотнул и растерянно посмотрел на Максима, тот всё ещё улыбался, и он был в этот момент таким красивым, таким нереальным, что у Вика опять спёрло дыхание.        — За правду не благодарят, — наконец сказал он, вспомнив, о чём вообще был разговор, хотя это и было сложно. Как будто не существовало ничего до этого поцелуя, в голове стало совсем пусто.        Максим опять отвернулся, возвращая взгляд в потолок, и Вик сделал так же, чтобы не наделать глупостей, нужно было перестать рассматривать омегу.        Это было странно. Странно, даже немного смешно: то, что при наличии, можно сказать, двух любовников, секса на любой вкус, он думал об этом поцелуе. Постоянно возвращался мысленно к нему, представлял, что мог бы сделать. Что бы он хотел сделать. Вернуть поцелуй, прижать Максима к себе, рассказать ему обо всём?        Если Вик с кем-то и мог поговорить, то с Лидой. Он поехал к ней через несколько дней после того, как два часа не мог уснуть ночью, ворочаясь и прогоняя туда сюда в голове одни и те же мысли. Это уже было просто невозможно, он буквально лопался от невозможности с кем-то это обсудить.        Лида налила коньяка, достала из бара конфеты, которые всегда хранила на случай, если нужно кого-то напоить, и сунула всё Вику в руки. Он благодарно посмотрел на подругу, отпивая сразу половину из стакана.        — Я была права? — спокойно спросила Лида. — Это ведь не из-за Паши ты здесь пьёшь мой коньяк.        Вик вздохнул и кивнул. Она всегда была права, он уже давно должен был это понять.        — Я слушаю, милый.        — Да что тут говорить, ты сама знаешь, — допив коньяк и пододвинув стакан к подруге за второй порцией, выдохнул Вик. — Не знаю, какого чёрта. Всё было нормально, а потом… Ну, стало не нормально.        — Ты говорил с ним?        Вик бешено замотал головой, и подруга закатила глаза. Да, она всегда была за то, чтобы говорить прямо, но Вика от волнения начинало подташнивать, стоило только подумать о возможности такого разговора.        — Ничего не будет, Лида.        — Почему? — приподняла бровь она.        — Потому что… — Вик сбился, он не мог говорить всё. Он обещал Максиму и не собирался его обманывать. — Всё сложнее. Ему это не нужно.        — Откуда ты знаешь, если не говорил с ним?        Вик потёр глаза и запихал в рот сразу две конфеты, пытаясь сформулировать всё так, чтобы подруге стало понятно, но и не сказать лишнего. Лида ждала, гоняя остатки коньяка по дну своего бокала.        — Я не говорил с ним об этом, но мы ведь говорили об отношениях. И он ясно дал понять, что ему это не нужно.        — Боже, Вик, если бы люди всегда делали только то, что нужно, мы бы давно вымерли! — простонала подруга. — Я ведь видела вас. И я имею в виду не тебя, а тебя и Максима. Не знаю, что ему нужно, но догадываюсь, чего бы он хотел. Поговори с ним.        — Хорошо, мне это не нужно, — сказал Вик. Лида посмотрела на него со смесью удивления и того самого, что заставляло усомниться в своих умственных способностях. Вик вздохнул, он просто не знал, как облечь это в слова. — Не так. В смысле, он не даст мне того, что я хочу. Я не знаю, как сказать, Лида… Просто его жизнь не для меня.        Это было правдой. Уже сейчас Вику приходилось искусывать себе все щёки, когда Максим ехал к клиенту или эта тема как-то поднималась в разговоре. Ему буквально физически становилось от этого плохо. И он просто не представлял, что с ним будет, если он сможет называть Максима своим, но при этом Максим не будет только его.        Лида пожевала губу, задумчиво на него глядя. Она долила ему коньяка и выпила свой, громко стукнув стаканом об стол.        — Ты говоришь о том, чем он занимался?        Вик кинул быстрый взгляд на подругу и кивнул.        — Ты же понимаешь, что это было… — начала Лида, но резко замолчала, внимательно глядя на Вика. — Ты давно не рассказывал ничего о работе Максима, — протянула она. — Как у него дела?        Вик застонал, пряча лицо в ладонях, и через секунду ему на плечи опустились руки подруги. Лида вздохнула над его головой и потрепала по волосам.        — Боже, Вик, так он до сих пор! Вик, как ты умудрился-то?        Он пробормотал что-то неразборчиво себе в ладони и отнял их от лица, вцепившись в стакан. Как он умудрился? Как? Это был хороший вопрос, ответ на который и ему самому бы не помешал. Как-то умудрился.        — Да, это… Это плохо, — Лида смотрела на него, чуть нахмурившись. — Ты сказал, что он в этой гостинице работает, и я думала, что… Да если бы я знала, я бы не стала говорить тебе постоянно об этом. Почему ты не сказал?        — Он попросил, — морщась после коньяка, сдался Вик. Если Лида всё поняла, не было смысла шифроваться. — После Нового года. И я предлагал ему работать у себя в пекарне, и мы тогда поссорились. Помнишь, летом? Потом… Короче я делал аборт и мы помирились.        Подруга смотрела на него большими глазами и молчала, что было ей совсем не свойственно. Вик подавил желание зажмуриться в ожидании бури.        — Ты!.. Да боже, Вик! И ты ничего не сказал?!        Она продолжала жечь его взглядом, и Вик только смог выдавить тихое «прости».        — Я это к тому, что он не хочет ничего менять. Он мне это вполне ясно дал понять. Хотя мне и кажется… Не знаю, казалось, что он хотел этого, — сказал Вик, когда подруга отхлебнула коньяка прямо из горла.        Самому Вику было уже, пожалуй, хватит. В голове стало тяжело и кончики пальцев пульсировали теплом.        — Милый, — протянула Лида сочувствующе. — Ты и правда вляпался.        Это точно.        Лида сказала, что у него нет другого выхода, кроме как поговорить с Максимом. Потому что само по себе ничего не решится, и молчание могло всё только сделать хуже.        — Всегда лучше самому решать, что и когда произойдёт, чем плыть по течению, — сказала она.        В теории Вик был с ней согласен, но взять и сделать было гораздо сложнее.        — Я не скажу, что рада… Эти обстоятельства всё немного меняют, и скажу честно, что как другу я бы тебе такого не желала, — сказала Лида под конец. — Максим, вроде, омега неплохой, но это… Да, но в любом случае, если ты решишь бороться и попробовать что-то с ним построить, я тебя всегда поддержу, ты же знаешь.        Вик знал и безумно её любил. Он не преминул сказать об этом подруге, повиснув на её шее. И, конечно, в нём говорил алкоголь, но он и без него обожал её и не переставал благодарить судьбу, бога, или кто там, за то, что она у него была.        Хоть разговор с Лидой и не помог Вику прийти к какому-либо решению, всё равно стало легче, уже хотя бы от того, что он смог выговориться. Вик знал, что Лида никому ничего не расскажет и не беспокоился об этом. Зато теперь он мог написать или позвонить подруге, если опять станет совсем плохо, а не шататься по квартире в два часа ночи на кухню попить, чтобы занять себя хоть чем-то.        Глупо было надеяться, что Максим ничего не заметит. Вик, конечно, старался вести себя как ни в чём не бывало, но они проводили вместе так много времени, что, естественно, Максим заметил.        — Ты грустный, — сказал он как-то. Вик тут же улыбнулся, как будто пытаясь этим опровергнуть слова друга и помотал головой. — А вчера, когда мы разговаривали, у тебя было такое лицо… Что-то случилось?        У Вика ничего не случилось, всё было по-старому. А лицо у него было не из-за разговора с Максимом, а потому что в этом разговоре был упомянут Алексей, который ездил во Францию и притащил оттуда Максиму какие-то духи. Вик очень хотел спросить, какого хрена. Почему клиент дарил духи Максиму? Ещё раз — какого хрена? Конечно, он не спросил, только осторожно нейтрально, как он надеялся, поинтересовался, всегда ли Алексей что-то Максиму привозит из поездок. Но, видимо, лицо он не удержал, что не было удивительно, настроение у Вика знатно испортилось после этого разговора.        — Да нет, — пожал Вик плечами, пытаясь придать своему голосу выражение чуть усталого спокойствия. — Просто целыми днями в кафе, на ногах. Устаю. Но мне нравится.        Максим вряд ли поверил, не был ведь он дураком, но дальше спрашивать не стал, удовлетворившись таким ответом. Только кинул на Вика внимательный взгляд.        Вик чувствовал себя глупо и, очевидно, тянуть бесконечно с разговором было невозможно, раз уж Максим и сам начал замечать его подавленное состояние. Хотя оставался ещё вариант свалить всё на отношения с Пашей. Сказать, что опять влюбился, что для Паши это всё просто секс, а у него тут чувства. В общем, можно было сказать почти правду, только лишь подменив виновника своих тяжёлых вздохов. Но полуправда всё ещё была бы ложью, так что Вик держал этот вариант при себе на крайний случай.        Собственно, с Пашей тоже нужно было бы провести разговор, он всё чаще настрачивал кому-то сообщения с самым дурацким выражением лица, и это было заметно даже при том, что они с Виком реже встречались. И пора было выяснить, насколько там всё серьёзно и не пора ли им свои упражнения заканчивать.        Вик решил не тянуть хотя бы с этим, позвал Пашу к себе на выходных, и не став отказывать себе в удовольствии, завёл разговор уже после того, как они оба валялись на кровати, получив своё.        — Так что там? С тем омегой? — спросил он. — Лида вас видела вместе.        Паша оглянулся на него, ответив не сразу.        — Да так, пока ничего.        Вик дёрнул альфу на себя, внимательно заглянув в его глаза.        — Точно?        Паша вздохнул тяжело, как будто вопросы Вика доставляли ему настоящий дискомфорт и кивнул:        — Точно.        Звучал он вполне честно. Хотя, сказать по-правде, Вику было всегда сложно различить его ложь. Но ведь могло быть такое, что Паша влип не хуже его самого и обхаживает теперь какого-то омежку, который крутил хвостом и близко к себе не пропускал. Вик бы совсем не удивился.        В середине августа у Максима началась течка, и это стало очередным испытанием для Вика. Максим «работал», — боже! — в первый день, когда ещё можно было нормально функционировать и без таблеток. И Вик думал, что это ужасно. Он не придавал такого значения сексу во время течки, как некоторые, и не считал, что это время для любви и «дарить» себя в такие моменты можно только своему альфе. Но всё равно мысль, что Максим с кем-то почти незнакомым, с кем-то, с кем он даже не сам выбрал быть, — это было отвратительно!        Конечно, они это не обсуждали. Как бы это выглядело? Просто Вик знал, что Максим собирался на работу. И он просто молчал, решая не делать и не говорить вообще ничего, лишь бы не выдать тот комок из эмоций, который свернулся внутри.        Но кое-что оказалось даже почти хуже этого. Когда Максим остался один дома с течкой, и Вик знал, что он не пил таблетки, предпочитая просто переждать её. И Максим попросил его привезти ему продуктов, — вот тогда Вик и понял, что это, пожалуй, не лучше.        Конечно, Максим, не встречал друга на кровати без штанов, он, очевидно, принял душ, о чём говорили его мокрые взъерошенные волосы, переоделся в чистую одежду и даже проветрил — открытые во всей квартире окна Вик увидел ещё на подходе к подъезду. Но это всё не значило, что Максим не выглядел как мокрая мечта: у него до самой шеи по светлой коже полз румянец, а губы были так очевидно искусаны, что у Вика при одном взгляде завязался тугой узел внизу живота.        Несмотря на открытые окна в квартире чувствовался тот тяжёлый запах омеги, который стоило ожидать в течку. Вик глубоко вздохнул, замер, смутившись, и постарался выдохнуть так, чтобы этого не было заметно. Максим, залезший в пакет и разглядывающий покупки, вроде, ничего не заметил, но Вик всё равно старательно контролировал дыхание, до такой степени, что даже появилось чувство, будто он задыхается.        — Спасибо, — посмотрел на него Максим, улыбнувшись. Его глаза блестели, щёки были налиты румянцем, и Вик судорожно кивнул, переставая доверять своему голосу.        — Тебе больше ничего не нужно? — справился он всё-таки с собой, уже когда стоял у двери. Максим, нервно покусывающий губу, — видимо, недолгое время отдыха закончилось, — помотал головой. Вик вздохнул, дёрнулся к Максиму, тут же себя остановил, но быстро передумал и всё-таки потянулся за объятиями. Максим обнял в ответ. Он был горячим, пах гелем для душа и ощущался в руках просто идеально.        — Помочь? — шепнул Вик, решив, что это выше его сил. Максим отстранился от него, посмотрел с улыбкой и кивнул.        Вик вообще-то не рассчитывал оставаться, у него были дела, он обещал другим людям… Но какого чёрта это должно было быть важно, когда у Максима течка, и Вик мог быть с ним?        О своём решении Вик не пожалел. Он пробыл у Максима до вечера следующего дня, отменив всё, и как никогда был рад быть сам себе начальником.        Максим в течке оказался тем ещё требовательным гадёнышем. Ему нравилось пальцами, и Вику казалось, что он больше никогда их не разогнёт, потому что отказать Максиму оказалось почти невозможно. Смотреть на Максима, как он самозабвенно предаётся наслаждению, конечно, было восхитительно, и иногда казалось, что оно само по себе может довести до края, но всё-таки Вику хотелось и чего-то для себя. И тут приходилось побороться. Максим, обычно податливый в постели и всегда идущий на встречу, во время течки недовольно хмурился и отрубал все Виковы «давай» своим твёрдым непоколебимым «нет».        Конечно, в конце концов, Вик получал своё, но приходилось очень хорошо попросить. Вик бы возмутился. В конце концов, что это такое, нельзя ведь столько эгоизма, он измучился! Но уходил он с улыбкой, без малейшего желания на что-то жаловаться, и на удивление, полностью удовлетворенным. Что же, эта требовательная сторона Максима интриговала, ну, ничего, это он ещё самого Вика в течке не видел!        Конечно, чувство окрыления держалось недолго, течка Максима закончилась, и в один день он опять сказал, что у него работа.        Работа. Вика тошнило от этого.        А в конце августа стало вдруг предельно понятно — это всё, дальше терпеть просто не было сил. Глобально ничего и не произошло, только то, что они целую неделю не виделись (что на самом-то деле было ерундой, но именно тогда так не ощущалось), и Вик чувствовал себя брошенным, сообщений категорически не хватало, и он несколько раз давил в себе порывы предложить видеозвонки. Они так раньше никогда не делали, это было бы странно? Или нет?        Когда они наконец-то увиделись, Вик решил, что сделает это — нужно было поговорить и наконец сорвать пластырь, но решиться прямо сейчас и, возможно, испортить момент их встречи не смог. Но твёрдо решил — как только Максим вернётся с Байкала, куда должен был уехать на три дня, они поговорят.        Он не стал пока что никому ничего рассказывать, потому что отчего-то казалось, так он будет волноваться только сильнее. Встретился с Пашей, работал, переписывался с Максимом, закончил смотреть новый сериал и неожиданно опять скачал приложение для изучения испанского, потому что понял, что скучает. В целом, если отбросить часы, которые он ворочался без сна, думая о Максиме и предстоящем разговоре, всё шло хорошо, как обычно.        Здорово отвлёк парень Паши. Да, вот это сюрприз! У него был парень. Вик узнал об этом довольно прозаично, но в то же время чувствовался налёт драмы — Серёжа, тот самый парень, представился сам. Позвонил с незнакомого номера, через день после встречи Вика с Пашей, и спросил, кто он.        Вик резонно заметил, что собеседник и сам не представился.        — Вы знаете Пашу? — спросил омега, и Вик сразу же всё понял. Чёртов Паша, смотрящий на него своими честными глазами! Вик был готов его задавить голыми руками!        Серёжа, кажется, тоже. И вдогонку самого Вика. Он весьма истерично уточнил, что он, Серёжа, с Пашей встречается, что Вику должно быть стыдно. Успокоить его и объяснить ситуацию не получилось.        — И только посмей ему ещё написать, тупая ты сука! — закончил Серёжа и бросил трубку.        Вик посмотрел на экран телефона, где высвечивался незнакомый номер уже знакомого Серёжи, и не понимал, чего ему хочется больше: позвонить Паше и передать пару ласковых или рассмеяться. Когда-то он сам лазил в Пашин телефон, проверяя его на предмет нестёртых переписок, и также нашёл омегу, с которым тот крутил на стороне. И он даже хотел ему позвонить, когда пьяный плакал на кухне у Лиды, но подруга сумела его отговорить. Видимо, у Серёжи не было такой подруги, и Вик на парня не злился, испытывая исключительно сочувствие и немного злости на себя за наивность. Вот вам и не хотел оказаться по обратную сторону!        Он отправил Паше короткое и ёмкое: «Поговори со своим парнем. И пошёл нахуй». Что же, кажется, их веселью без обязательств пришёл конец, и было даже немного жаль, особенно учитывая подвешенность в ситуации с Максимом. В случае чего, ему не с кем будет даже утешиться.        Но гораздо более мыслей о Паше его волновали мысли о разговоре с Максимом, он даже пробовал как-то составить план, придумать, что будет говорить, чтобы в случае чего можно было дать заднюю. Но получалось не очень хорошо.        Как только Максим вернулся, Вик предложил встретиться. Максим хотел сходить на какой-то фильм, но это в планы Вика не входило, если бы они пошли смотреть что-то, Вик бы расслабился, поддался мгновению и в очередной раз всё отложил. Так что пришлось отказаться и настоять, чтобы они встретились у Вика.        Они всё же посмотрели фильм, суть которого Вик уловил только благодаря тому, что когда-то уже его видел. Ладони потели, сердце колотилось — он чувствовал себя на грани припадка. Минут десять он думал, стоит ли как-то обозначить начало разговора или просто перейти к сути без всяких прелюдий. В итоге, когда фильм закончился и Максим завозился в поисках пульта, Вик схватил его за руку и только потом чертыхнулся, что не подумал вытереть ладони.        Максим посмотрел на него удивлённо.        Вик, растеряв все слова, нервно наклонился к нему, прикасаясь поцелуем к губам. Максим, замерев на короткое мгновение, подался навстречу, приоткрывая губы. И Вик даже позволил себе ненадолго расслабиться, просто чувствуя мягкие касание губ Максима и его руку на своём предплечье.        — Ты чего? — улыбнулся Максим, чуть отстранившись. Вик, с трудом оторвав взгляд от его губ, тоже нервно улыбнулся и пожал плечами.        — Ты красивый, — ляпнул он, хотя планировал говорить совсем другое. Максим хихикнул и вопросительно на него посмотрел. — Макс… Хорошо, давай я просто скажу?        Максим перестал улыбаться, напрягшись, и кивнул.        — Я знаю, ты говорил, что не хочешь отношений, но мы ведь с тобой и так довольно близки? — сбивчиво выдохнул Вик, чувствуя, как спирает дыхание. Боже, он собирался сказать не это, не так! — Может быть, мы можем попробовать?        Максим смотрел в ответ растерянно, он нервно усмехнулся и почесал лоб.        — Отношения?        — Да, — кивнул Вик. — Быть вместе.        Вик смотрел прямо в глаза омеги, пытаясь понять, что тут думает, ещё до того, как он ответит. Максим сглотнул, облизнул губы и опять потянул руку ко лбу.        — Ты хорошо подумал? — спросил он тихо.        Это была странная формулировка, но уголки губ Максима медленно, подрагивающе полезли вверх, и Вик уже не мог думать ни о чём другом. Он тоже улыбнулся, чувствуя, как сердце колотится ещё быстрее, чем до этого, сжал ладонь Максима и кивнул.        — Да, вполне.        Максим стрельнул в него искрящимся взглядом, переставая сдерживать улыбку, посмотрел прямо в глаза, потом на губы и подался к нему с поцелуями. И Вик испытал такое облегчение, что даже задумался, не умер ли он несколько секунд назад от волнения?        От пережитого волнения было жарко, и от того, что Максим прижимался к груди, обнимая за талию, становилось ещё жарче, но Вик бы не отстранился, даже если бы накинули ещё пару градусов. Он обнял лицо Максима руками, поглаживая пальцем по щеке и выдохнул облегчённо прямо в поцелуй.        Максим чуть отстранился, посмотрел на Вика и легко усмехнулся.        — Я думал, что ты не хочешь, — сказал он. Вик от удивления чуть не поперхнулся воздухом. — Мне показалось, что ты, наоборот, пытаешься как-то отстраниться, что ли…        — Ну, — нашёлся со словами Вик. — Я пытался типа перетерпеть, — неловко оправдывался он. — Не хотел всё испортить и надеялся, что пройдёт.       — Ты давно?.. — Максим опустил взгляд и сделал руками какой-то жест, который, видимо, должен был продолжить его вопрос. Вик озадаченно почесал бровь.       — Ну, может, после того, как мы помирились? Не знаю даже… Мне сложно отделить, ну, понимаешь, когда ещё не и когда уже да.       Смущённый Максим выглядел потрясающе. Не часто его можно было таким увидеть, и окажись под рукой Вика телефон, он бы не удержался, схватил его и сделал пару фотографий, чтобы они грели его в пасмурные дни. Хотя, он подозревал, что и сам сейчас был не лучше. Ощущения были точно такими же, как в пятнадцать!       — Да, понимаю… — только и сказал Максим, и Вик решил, что на этом можно и вообще закончить разговор. Он провёл легко пальцами по горячей шее омеги, скользнул рукой ему на затылок и потянул на себя. Наверное, Максим был с ним согласен, потому что он, не раздумывая, подался вперёд, с радостью подставляя губы.       Их отношения оказались как сложившийся пазл. Только получив все эти сердечки перед сном в смс, разговоры ночью, тёплые пальцы в своей ладони, поцелуи при встрече, прощании и вообще всегда — только тогда Вик понял, насколько этого не хватало.       Через два дня, когда Вик был полностью растворён в сладкой эйфории, почти забыв про окружающий мир, и пытался наверстать, по его мнению, потерянное время, буквально втираясь в Максима, — тогда объявился Паша. Он звонил несколько раз, но Вик, не настроенный на неприятные разговоры с бывшими и бывшими, которые даже не были настоящими, не брал трубку. Паша, видимо, решил, что разговор того стоит, и пришёл к Вику домой.        — Мы можем поговорить? — спросил он. Вику было не совсем до этого, он собирался на сви-да-ни-е с Максимом. Поход в кино на какой-то новый комедийный фильм не должен был слишком отличаться от того, что было раньше, но сам факт того, что они теперь были в отношениях, а, значит, просто кино превратилось в свидание, делал всё гораздо лучше. И Вику ещё нужно было одеться сногсшибательно и что-то сделать с опять отросшими и нелепо торчащими на затылке волосами.        — Можем, — пожал плечами Вик. — Но есть ли в этом смысл?        Паша, чёртова скотина, выглядел по-настоящему виноватым и таким раскаявшимся, что когда-то у Вика бы защемило сердце. Но, пожалуй, не в этот раз. Глядя на засранца, Вик не чувствовал ни обиды ни злости, ни желания что-то выяснять. Было немного злостно на самого себя за наивность и обидно за того омегу, пожалуй. Ну, и на этом всё.        — Серёжа, наверное, тебе всё неправильно объяснил. У нас с ним не было отношений, то есть они были примерно как у нас с тобой.        — Но сам Серёжа, видимо, был об этом не в курсе?        Паша что-то хотел сказать, но Вик перебил. Он выставил вперёд руку, вздохнул и прикрыл глаза.        — Ладно, Паша, это не важно в любом случае. Во-первых, ты даже своему «не парню» не можешь не соврать, это что, какая-то болезнь? Во-вторых, мне это уже неинтересно. Я теперь кое с кем встречаюсь, и всё равно между нами бы всё закончилось.        Паша выглядел удивлённым, Вик вполне мог его понять, всё-таки когда они в последний раз с ним виделись, у Вика, вроде как, никого не было на примете.       — О, с кем?       — С Максимом.        Лицо Паши в первую секунду выражало ещё большее удивление, а затем наполнилось пониманием. Что, все в этом мире ждали, когда они с Максимом станут держаться за ручки?        — А. Ну, да. Понятно, — помялся Паша. Он помолчал секунду, разглядывая квартиру за спиной Вика и вздохнул. — Ну, в любом случае, если что…        — Нет — фыркнул Вик. — Эта лавочка точно закрыта. Спасибо и удачи. И да, не забывай предохраняться, — улыбнулся Вик, закрывая дверь перед озадаченным альфой, успевшим сказать тихое полувопросительное «пока».        Подойдя к кровати, где лежали джинсы, между которыми Вик выбирал, он вздохнул облегчённо и позволил себе мысль, что всё, кажется, идёт хорошо.