Не о любви

       Вик сжимал спрятанную в рукавицу ладонь Арсения и пытался построить их маршрут так, чтобы не утонуть в луже. Начало марта издевалось над ними: сегодня выпадал снег, завтра он таял, чтобы послезавтра снова выпасть.        — И у него есть фиолетовый, он больше, чем она… онранжевый, но мне онранжевый нравится больше! Потому что там ещё есть жвачка, но мне её всё равно нельзя. А папа сказал, что после запл… зарплаты купит мне ещё фиолетовый!        Арсений тарахтел без умолка с самого детского сада, Вик временами что-то мычал, и этого обычно было достаточно, чтобы «поддержать разговор» с ребёнком, пребывая в своих собственных мыслях. Он не был невнимательным, просто выслушать всю болтовню Арсения было физически невозможно! Что-то в ребенке явно было сломано, и все его мысли тут же превращались в слова.        Поэтому молчание было звоночком — что-то не так. Вик, уловив его, посмотрел на Арсения. Тот смотрел в ответ, выглядывая из-под сбившейся шапки. Вик поправил её свободной рукой, дёрнул маленького альфу подальше от лужи и спросил:        — Что?        Арсений тяжело вздохнул и закатил глаза, маленький засранец.        — Я тоже хочу младшего брата!        Вик хмыкнул. Он не понял, как Арсений перешёл от игрушек к младшим братьям, но что ж.        — Хм?        Мальчик опять вздохнул и, по всей видимости, начал повторять свой монолог с начала.        — У Вани будет братик! У него у папы уже большой живот, и скоро появится братик. Он сказал, что будет учить его ездить на велипосипеде и рисовать, а сегодня они будут выбирать для него игрушки! Я тоже хочу!        Вик улыбнулся. Ваня явно не сам это придумал, очевидно, родители постарались, убеждая ребёнка, что младший брат — это хорошо. И у них получилось, раз уж вместе со своим сыном они заодно убедили и Арсения.        — Так что? — деловито спросил альфа. — У меня будет братик?        — Нет, Сень, боюсь, что не получится, — притворно расстроенно вздохнул Вик. — У Вани ведь не только папа есть, правда? У его папы же есть муж, альфа?        — Ну а как ещё!        — Ну вот, видишь. А у твоего папы мужа нет. А это обязательно, чтобы появился братик.        Арсений сунул в рот балаболку от шапки, хмуро глядя на тающий снег под ногами. Вик весело покосился на него.        — Не расстраивайся, зато не придётся делиться своими игрушками.        — А давай найдём его? — мальчик дёрнул Вика за руку.        — Кого?        — Мужа!        Вик закусил губу, чтобы не рассмеяться. Что же, пацан быстро нашёл решение их проблемы!        — Ну нет. Смотри, он нужен, чтобы появился братик, а что мы будем с ним потом делать? Братик появится, а мужа куда девать?        — Ну, не знаю, пусть с нами живёт пока.        — Нет, Сень, — рассмеялся всё-таки Вик. — Боюсь, что я буду против. У нас не хватит места, это же, посчитай, сколько народа будет, пять человек!        Арсений посмотрел на скрытую варежкой руку, как будто пытался пересчитать пальцы, чтобы убедиться, что пять — это много, грустно покачал головой, соглашаясь, и вздохнул.        Молчание, конечно, длилось недолго. Проходя мимо собаки, Арсений тут же вспомнил мультик, который они сегодня смотрели, а это означало ещё минут десять болтовни. Как раз, чтобы дойти до дома.        Когда они пришли, Макс как раз закончил готовить, так что, проследив, чтобы Арсений помыл руки, сели за стол.        Приём пищи — единственное время, — помимо сна, — когда Арсений молчал. С набитым ртом ему говорить не разрешали, так что мальчик усердно жевал, пытаясь закончить побыстрее. Залпом выпив кружку чая, он шумно отдышался под вопросительным взглядом взрослых, прервавших свой разговор, и вздохнул:        — А без мужа совсем вообще не получится?        — Без мужа? — переспросил Максим, глядя то на сына, то на улыбающегося Вика. — Какого мужа?        — Ну, который нужен, чтобы братик появился.        Вик, глядя на ничего не понимающего и тревожно хмурящего брови Макса, сжалился и пояснил:        — У Вани скоро родится брат, Сеня тоже хочет. Но я ему объяснил, что для этого нужен альфа, а альфу нам девать некуда. — И обратился уже к мальчику: — Нет, Сень, без альфы никак.        Арсений ещё больше нахмурился, всплеснул расстроенно руками, чуть не уронив вилку, и посмотрел в ответ недовольно.        — Ну вот, остался я без братика!        Максим поджал губы — тревожный знак, это обычно означало упорное молчание, пока Вик не доковыряется до правды, что беспокоит омегу. За вечер тема разговора десять раз поменялась, Максим расслабился, но наученный опытом, Вик знал, что нельзя это просто так оставлять.        — И что это был за взгляд за столом? — прижимаясь в постели к омеге поближе, спросил Вик.        Они буквально две недели назад уговорили Арсения спать отдельно в своей комнате. Периодически он ещё отказывался ложиться один и приходилось ждать, пока уснёт и нести его в кроватку, но Вик был рад уже и этому. Появление хоть какого-то, хотя бы минимально личного для него с Максимом пространства, было благословением. Так что Вик наслаждался тем, что может обнимать своего омегу, как захочет.        Он закинул на бедро Максима ногу, ткнулся носом в шею и вопросительно хмыкнул.        — Вик, — недовольно отмахнулся Максим. — Что ты ему наговорил?        — А что я ему наговорил? Ни слова неправды!        — Зачем ты ему это про альфу? Он потом будет задавать вопросы и вообще…        Вик цокнул, выразительно глядя на Максима.        — Ему три года, он пока вообще ничего не понимает. А когда станет старше, и с разговорами, и без разговоров всё узнает.        — Я знаю, я не об этом! У него нет отца, у остальных есть. Он и так может чувствовать… Ну, что ему не хватает чего-то. Он же альфа. А теперь он ещё думает, что из-за того, что у него нет отца, у него нет и брата, которого он хочет. Понимаешь? Я не хочу, чтобы он чувствовал себя в чём-то обделённым.        Вик внимательно посмотрел на Максима, тревожно хмурящего брови и нервно перебирающего одеяло. Больше всего Максим боялся оказаться плохим папой. Сделать что-то не так, чего-то не дать, как-то навредить. Ох, сколько сил прикладывал Вик, чтобы сдержать постоянно рвущегося из Макса наружу папашу-истеричку.        Максим пытался компенсировать отсутствие альфы в жизни сына своим вниманием и иногда перебарщивал. Он баловал сына, не мог быть достаточно строгим, до ужаса легко вёлся на детские манипуляции и вообще был воплощением родителя, позволяющего ребёнку всё. Вик понимал это стремление, но на самотёк не пускал. Максим, избаловав сына, в будущем и сам бы пожалел, так что они давно договорились: Вик будет тормозить его порывы. И если он говорит, что Максима несёт, то скорее всего так и есть, нужно прислушаться, обдумать всё и только потом принимать решение.        Благодаря этой договорённости после окончания курсов Макс не остался дома с капризничающим, стоило от него отвернуться, Арсением. И в комнату свою Арсений переселился после долгой воспитательной беседы, и непонятно было, кто сопротивлялся больше, Максим или ребёнок. Квартира не была завалена игрушками тоже только благодаря Вику, и каждая мелочь, не купленная в магазине, просто потому что ребёнок показал на неё пальцем, тоже была заслугой Вика. В общем, Максим старался дать сыну всё, чего у него не было когда-то, а Вик следил, чтобы не переборщить. Мальчика и так баловали дедушки, да и Андрей не отставал.        Максим очень боялся сделать что-то не так. Совершенно зря, на взгляд Вика. Максим сына любил, и это было видно любому — а что ещё нужно ребёнку?        — Макс, ну ты чего! Он хоть раз о чём-то таком заикнулся? Он даже не спрашивает! Ему нужен альфа только ради братика, разве похож Сеня на ребёнка, которому чего-то не хватает?        Максим поджал губы, очевидно, сомневаясь.        — Серьёзно, я запрещаю тебе об этом волноваться. А по поводу желания Сени. Я думал, может, заведём щенка? Говорят, для детей полезно.        — Думаешь, это то же самое? Братик и щенок? — фыркнул омега.        — Я уверен, что для трёхлетки это то же самое. Ну, или знаешь…        Максим вопросительно приподнял брови.        — Мы могли бы попробовать?        — Чего?.. — сухо протянул Максим, впившись взглядом в лицо Вика. Тот, стараясь не рассмеяться, продолжил кокетливо растягивать слова.        — Говорю, может быть, попробуем? Говорят, если сильно захотеть… Может, и без альфы выйдет.        Максим, задержавший на секунду дыхание, выдохнул смешок, поняв, что никто не предлагает ему тащить в постель альфу.        — Дурак!        — Почему дурак? Мечтатель!        Вик зашуршал руками под одеялом, пытаясь пробраться под футболку своего омеги, под слабые, абсолютно не искренние, — кого он пытался обмануть? — протесты.        — Да тише, Вик! Арсений точно спит?        — Если бы не спал, уже бы вломился к нам.        Максим всё не мог привыкнуть, что они в комнате одни, и расслабиться. Что ж, Вик понимал — шокировала мысль, что теперь секс возможен не только пока ребёнок у дедушек или Андрея. И не в подаренные судьбой дни, когда оба дома, а Арсений в саду. И он бы предпочёл не терять времени.        — Давай, снимай штанишки, будем выяснять, нужен ли тебе альфа.        — Мне? — хихикнул Макс, — Почему сразу мне? Может быть, тебе?        — О нет, мы уже знаем, что у тебя шикарно получается рожать детей. Арсений вполне себе ничего. Так что не вижу причин что-то менять.        Максим, довольный, опрокинулся на спину, стягивая с себя одеяло и позволяя Вику наконец-то задрать его футболку вверх.        — Ну здравствуй, — шепнул Вик, разглядывая Максима.        — Только тихо, — предупредительно вставив руку, тоже шёпотом попросил тот.        Вик послушно кивнул, руками уже оглаживая распростёртого перед ним омегу. Тихо — это он привык. Тихо — это вообще очень полезный навык, когда в доме ребёнок, и не только в сексе. Тихо ругаться, тихо материться, наступив на конструктор, тихо смеяться и смотреть фильмы, тихо ходить, мыться, есть, тихо шуршать пакетами и ещё миллионы тихих вещей.        Вик погладил родинки, устроившиеся под ключицей омеги, спустился к тем, что под соском, не забыв и ему уделить внимание, обеими раскрытыми ладонями провёл по животу и спустился к «love» над тазовой косточкой, ещё более размытому, чем когда Вик увидел его в первый раз. Максим резко выдохнул от щекотки и схватил одну руку омеги, утягивая её себе в пах. Вик насмешливо посмотрел ему в глаза:        — Мы куда-то торопимся?        — Не знаю насчёт тебя, а я — да.        О, Вик бы обрадовался, будь такое нетерпение вызвано невероятным желанием, но увы, что имеем. Он быстро стянул с себя штаны, оставшись в одной футболке, и пошире раздвинул ноги Максима. Тот завозился, удобнее устраиваясь, накрыл ладонью свой член, поглаживая его, и вздохнул:        — Может, руками?        Вик не разделял его нежелание долго возиться, ради бога, руками он и так в душе по-тихому был вынужден справляться, от Максима ему сейчас нужны были не руки. Так что он, опускаясь на омегу сверху, промурлыкал в самые губы:        — Ты чего, глупый, так детей не делают.        Максим закатил глаза, но податливо опустился ниже, сбивая простыни, развёл ноги, слушаясь мягких поглаживаний и удовлетворённо вздохнул. Лежал довольный как кот, видимо, не собираясь сегодня ничего делать, а только получать удовольствие. И когда Вик вопросительно приподнял брови, только хитро улыбнулся. Ну ничего, Вик был не жадным.        Максим как-то признался, что так ему нравится больше всего, когда ничего не нужно делать, можно не стараться, просто лежать и наслаждаться. Вик тогда хмыкнул, что, конечно, а кому не нравится, но на самом деле прекрасно понимал, о чём говорил Максим. По этой же причине он в принципе нуждался в сексе гораздо меньше, чем, например, сам Вик, ему больше нравилось целоваться, ласкаться и просто лежать в обнимку. Вик никогда не был против ему это дать.        Он опустился поцелуями до низа живота омеги, улыбаясь глупой и кто-то бы даже, может, сказал, некрасивой татуировке, которую Вик любил всем сердцем. Погладил пальцами кожу у основания члена, за яичками, и вниз до самого копчика. Максим больше не смотрел на него, закрыв глаза, и Вик вдруг подумал «хоть бы не уснул».        Но судя по звукам, Максим не спал. Он иногда шумно вздыхал, кусал и облизывал губы, но ни единого стона — тоже неплохой навык. Вик бы и рад был проверить, сколько ещё омега так сможет несмотря на возбуждение, которое, он видел, уже было довольно приличным. Но тёк тут не только Максим, а себя Вик мучить не хотел.        Так что он похлопал Максима по бедру, привлекая внимание:        — Переворачивайся.        И когда Максим резво для разморенного ласками омеги, послушался, утыкаясь лицом в сложенные перед собой руки, Вик пристроился сзади, предварительно погладив себя, раз уж сегодня, кажется, никто не собирался уделять ему внимание.        Максим потрясающе смотрелся сзади, хотя он отовсюду смотрелся потрясающе, о чём Вик решил ему сообщить. Омега на это только выше подкинул зад, намекая, где сейчас нужно внимание партнёра, и Вику ничего не оставалось, кроме как послушаться.        Вик осторожно вошёл. Не потому что пытался быть нежным и трепетным любовником, а чтобы они оба не издали никакого звука. Он прикусил губу, дал себе секунду, чтобы привыкнуть, и толкнулся до конца. Максим сжался вокруг него, выдыхая в ком одеяла, которое подгрёб под себя.        — Блин, — тихо сказал он. — У меня под коленкой что-то, достань…        Вик кряхтя, дотянулся, вытащил раскрошенное печенье и со вздохом выкинул его на пол. Видимо, Арсений притащил ещё утром, когда прятался от пытавшегося одеть его в сад Максима.        — Так ты вздыхал из-за печенья? — плавно покачивая бёдрами, прошептал Вик. Его руки скользили по спине Максима вверх и вниз, от чего тот выгибался. — А я думал, это всё из-за меня.        — Что-то ты разболтался сегодня, — хмыкнул Максим. — Давай уже.        Вик был не против дать. Он сжал бедра Максима, впиваясь в них пальцами, подался ближе к омеге и задвигался быстро. В темноте комнаты, в тишине, секс казался чем-то более пошлым, чем если бы Максим сейчас хватался за Вика и стонал во весь голос. Было слышно их шумное частое дыхание, было слышно смазку и редкие шлепки кожи об кожу, когда Вик двигался неаккуратно. И все эти тихие звуки на фоне ночной тишины казались просто ужасно громкими.        — Знаешь, что мы… давно не делали? — задыхаясь, вдруг зашептал глухо Максим.        — Что? — стараясь не сбиться с выверенного темпа, чтобы было приятно и не было шума, спросил Вик. Он прижался к Максиму и скользнул рукой вниз, щекотно мазнув по животу.        — Я… Та игрушка, два конца…        Ох, «два конца»… Вик её обожал. Максим, не очень понимающий всякие игрушки тоже сделал для неё исключение. В паху от этих слов приятно свело, омега зажмурился, позволяя себе представить, как это будет, и задвигал рукой сильнее. Максим задержал дыхание, видимо, чтобы случайно не простонать, и сжался, резко подавая бедра навстречу толчкам.        Вик, вдруг осознавший, что тоже не дышит, со всхлипом набрал в грудь воздуха, падая на кровать. То ли он постарел, то ли эта конспирация слишком утомляла.        — Сучёнок, — сказал он Максиму, который, кажется, собрался спать прямо так, даже не сдвинувшись с места. — Ты специально, да?        — Что-то ты долго возился. А завтра рано вставать.        Вик хмыкнул и вытянул из-под недовольного омеги одеяло. Спать грязными и потными — ладно, хотя и придётся встать ещё раньше, чтобы принять душ, прежде чем будить Арсения.        А утром оказалось, что будильник, он, конечно, перевести забыл, так что пришлось под ругань Максима мыться холодной, не успевшей протечь водой, чтобы пустить омегу в душ, а самому бежать будить Арсения.        — Да ладно, ну опоздаем на пять минут.        — Мне постоянно делают замечания из-за этого! — нервничал Максим, помешивая кашу. — Сказали, или приходите вовремя, или не приходить вообще. У них режим.        — Ну и не пойдём тогда, значит. Возьму его с собой, — пожал плечами Вик.        — Ты ведь сегодня к поставщику? — нахмурился Максим.        — Ну и ничего. Сеня, поедешь со мной?        Арсений, грызущий украденную пока взрослые не видят, печеньку, радостно закивал.        — Только тогда я буду есть крем.        Максим закатил глаза. Вик фыркнул, признавая необходимость компромисса. У Арсения была аллергия на малину и невероятная любовь к малиновому крему, который делали для шу в пекарне.        — Клубничный, — предложил Вик. Мальчик нахмурился. — Или никакой.        — Ладно.        — Как хорошо, что с вами, Арсений, всегда можно договориться.        Максим, успевавший есть сам и вытирать выпадающую из ложки, не донесённой до рта сыном, кашу, вздохнул. У него с Арсением договориться получалось далеко не всегда, маленький хитрец, чувствуя слабину, нагло ей пользовался и иногда закатывал те ещё истерики.        — Я решил, что нам не нужен братик и муж.        — Да? — хмыкнул Вик, хитро глядя на Максима. — А мы так старались…        — Да, — ковыряя печенье в тарелку с кашей, кивнул Арсений с видом человека, принявшего очень важное и трудное решение. — Если тут будет альфа, вдруг он будет главным? А так я один альфа.        — О? — протянул Максим. — Так ты у нас, получается, главный?        — Ну а как ещё!        — Чего это?        — Воспитатель говорит, альфы главнее. Альфа — голова семьи, — как запомнил, процитировал ребёнок.        — Ну, что же, голова семьи, — сдерживая смех и весело переглядываясь с Максимом, сказал Вик. — Тогда музыку сегодня в машину выбираешь ты?        — Ну а как ещё! — кивнул Арсений.