***
Они заходят в университет и боязливо озираются, переживая, что им влетит за опоздание. Однако, добравшись до нужного кабинета, вдруг встречают своего одногрупника. Тот долго матерится, что зря приперся в такую рань, а им крупно повезло — первой пары не было. Еле отсидев остальные занятия, Тэхён бежит на подработку в кафе. Уже на подходе он вспоминает вчерашний вечер и набирает Чимина, чтобы узнать, как он, но друг не берёт трубку. Покрутив телефон, Тэхён звонит Юнги. — Что такое? — как-то раздражённо бросает тот. — Привет, я хотел сказать, что сегодня до одиннадцати, встретишь меня ближе к полуночи на остановке? — Если не хочешь, можешь не приезжать, — под рёбрами опять неприятно колет. — Но я хочу! — повисает молчание, слышно только чужое дыхание и гул проезжающих мимо машин. — Ну, раз хочешь, то встречу, — и кладёт трубку. Настроение непроизвольно катится в яму: скорее бы добраться до работы и отвлечься на рутину — надоело так много думать. Работа, как всегда, помогает: иногда он берёт дополнительные смены как раз ради этого чувства пустоты в голове и в душе. А ещё Тэхён начал курить, и часто за одной сигаретой идёт следующая, а потом ещё одна. Стоя за мусорными баками рядом с их кафе, он выпускает дым в небо, как ребёнок, спасаясь от реальности приятными иллюзиями. Он часто фантазирует, как могла бы складываться его жизнь, если бы между ними всё было, как раньше. Мечтает о простых, банальных вещах, которые когда-то присутствовали и в их отношениях, однако сейчас потеряли свою актуальность. Например, прямо сейчас, прикуривая очередную сигарету, он представляет, как серый дым смешается с тяжёлыми облаками, пойдёт дождь, а у него снова нет зонтика. Придётся брести мокрым холодной ночью, а когда полуночный автобус домчит до нужной остановки, там будет ждать Юнги с зонтом и тёплой курткой, он ведь знает, какой Тэхён бывает рассеянный и прогноз погоды никогда не смотрит. И всё выходит именно так, как он и представляет: идёт дождь, ветер пробирает до самых костей, в носу неприятно щиплет. Но только остановка, на которой он выходит, абсолютно пуста. Слёзы обиды подкатывают к глазам. Он не капризный, но ведь так тоже нельзя: если бы не звонил и не предупреждал — это одно, но он ведь звонил… Хлюпая мокрыми кроссовками, сгорбившись от холода и тяжести переживаний, лежащих на плечах, Тэхён бредёт к до боли знакомому подъезду, а ливень, как назло, становится всё сильнее, холодной рекой заливаясь за шиворот. Поднимается по ступенькам, оставляя мокрые следы. Даже не глядя, вбивает наизусть выученный номер кодового замка и входит в квартиру. Тепло пускает мурашки по коже: тут пахнет духами и апельсинами — эти запахи значат укрытие, защиту и надежду на лучшее. На звук, выходит заспанный Юнги и, увидев Тэхёна, с которого стекают потоки мутной воды, удивлённо распахивает глаза: — Господи, Тэ! Прости, пожалуйста, я уснул и не встретил тебя, — он помогает снять мокрые вещи и загоняет в ванную, а сам идёт делать травяной чай. Опускаясь под воду, Тэхён улыбается и ругает самого себя: зря сопли развёл, его парень просто уснул, со всеми бывает. Уже лёжа в кровати, он греет нос о чужое плечо. А подсознание зачем-то подкидывает мысль, которая неприятно печёт в разморенном теплом мозгу: он-то никогда не забывает о Юнги, и будь Тэхён на его месте, то поставил бы сотню напоминаний с будильником впридачу. И снова отмахивается, решая поступить, как всегда, а именно — отвлечься. Ведёт рукой по чужому бедру, укладывает её на плоский живот и медленно спускается вниз пальцами, поддевая кромку джинсов. Засмотревшийся на экран телевизора Юнги дёргается, бесцеремонно откидывая его руку, предварительно слишком сильно её сжав. — Ты чего творишь? — Просто хочу залезть в трусы своего парня, — он предпринимает ещё одну попытку, но получает злобный шлепок. — Я не в настроении. — Но у нас секса не было уже почти месяц! У меня скоро спермотоксикоз начнётся, да и у тебя тоже! Раньше они трахались, как кролики. Нет, конечно, с годами энтузиазм поутих, но проблем с этим, в общем-то, не было. А тут уже какую неделю он только и слышит: «Устал, не сегодня, не хочу, в другой раз» — и всё это лишь добавляет гвоздей в палку с гравировкой «Ненужный» на боку, которой он ежедневно и нещадно себя бьёт. — Да, хорошо, — Тэхён целует тёплую щёку и отворачивается. Предательские слёзы катятся по щеке и тихий всхлип срывается с губ, но его не кидаются утешать или жалеть. Юнги уходит в ванную, следом выключает телевизор и ложится спать. Тэхён полночи не спит, надеясь, что вот сейчас чужие большие ладони притянут к себе, а мягкие губы уткнутся в затылок и тихо прошепчут: «Люблю тебя», но ничего этого не происходит. Измотанный, он засыпает, и во сне видит, как стоит посреди того самого пустыря, на котором всё так давно и началось. Стоит, наблюдая спины удаляющихся друзей и любимого человека. С пустотой в груди Тэхён просыпается по будильнику, собирается, готовит завтрак на них обоих и перед уходом садится на корточки у кровати, смотрит на свернувшегося во сне в калачик Юнги и тихо шепчет: — Я люблю тебя.***
После дождя на улице свежо, а раннее утро радует тишиной проспектов. Редко проезжающие машины светят своими жёлтыми глазами, разгоняя предрассветную темноту. Сначала одна слеза стекает по щеке, потом вторая, а после Тэхён сгибается пополам, не дойдя пары метров до остановки, и начинает рыдать. Изнутри раздирает невыносимой болью, сердце будто в тисках, а болезненный хрип беспрепятственно вырывается из груди. Как же больно, как же больно осознавать, что это конец: больше нет сил обманывать себя — он любит, но больше не любим. А вечером, глотая сигаретный дым, он пишет смс: «Я люблю тебя», и получает в ответ лаконичное: «Нам нужно поговорить». Длинные гудки в трубке, а потом самый родной голос на свете говорит: — Прости, Тэ, но нам нужно расстаться. Я тебя больше не люблю.***
Он не хочет жить, но боится умереть — вот такая вот хуёвая ирония. Тэхён захлёбывается слезами, стоя на обочине автострады и глотает пыль из-под колёс несущихся мимо автомобилей, которые слепят глаза фарами и оглушают гудками. Страшно, страшно отпустить край отбойника, в который он вцепился, как в спасательный круг, и страшно переступить его обратно — встать двумя ногами на жухлый газон вдоль трассы и вернуться в свою жизнь, жизнь, в которой его никто не любит. Горькая улыбка расплывается на лице: в глубине души он понимает, что это враньё. Не любят его только отец, мать и Юнги… Юнги больше его не любит, и боль от этой мысли новой волной раскатывается по телу. Пальцы по инерции разжимаются и он, качнувшись, наклоняется вперёд. Нет, нет, нет! Он передумал, он не хочет умирать, это случайность! Пытаясь найти, за что схватиться, сквозь панику и отчаяние Тэхён не сразу понимает, что больше не падает, а чужие сильные руки крепко прижимают его к груди. — С ума сошёл?! Да я сейчас сам тебя убью! Как ты можешь так поступать? — обмякшее от истерики тело перетаскивают обратно, и они уже вместе падают на землю. — Пожалуйста, скажи мне, что я просто сплю, что это всего лишь плохой сон, и я проснусь, а ты будешь лежать рядом и говорить, что всё ещё любишь меня. Пожалуйста! Умоляю! — он, как брошенный щенок, жмётся к спасительному теплу, вдыхая родной запах, и повторяет: — Умоляю… А Юнги и сам плачет, крепче прижимая Тэхёна к себе и тихо шепча: — Прости меня, пожалуйста, прости. Тэхён воет раненым зверем. — Я тебя очень люблю, ты дорогой для меня человек, но я не могу врать. Это не та любовь, которая тебе нужна. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но не со мной. Мне так жаль… Тэхён стонет: ему физически больно от слов, которые произносит Юнги, но он собирает последние силы в кулак и, с трудом встав, на еле идущих ногах движется в сторону дома, до которого рукой подать. — Тэ! — Юнги подскакивает и догоняет ссутулившуюся фигуру. — Я прошу тебя, не делай так больше… Его руку стряхивают. И, уходя, говорят: — Я не убью себя, если ты об этом. Жить мне незачем, но я и не умру, и тебе не придётся чувствовать себя виноватым. Юнги остаётся стоять на месте, безмолвно плача и провожая его взглядом. — Надеюсь, я буду гореть в аду за то, что сделал с тобой… — негромко произносит Юнги. Тэхён слышит, но ничего не отвечает. — Тэ! — их друзья стоят у подъезда. Юнги, наверное, забил тревогу сразу после того, как объявил о расставании. Тэхён тихо всхлипнул ему в трубку и сказал: «Теперь мне незачем жить», и все эти люди сорвались по первому звонку, с ужасом осознавая, что Тэхён действительно может совершить что-то непоправимое. Где-то в глубине сознания он понимает их страх, он слишком давно слаб, и они все это видели. Чимин подхватывает его, когда стоять на своих двоих уже слишком сложно, прижимает ближе и целует в макушку: — Ты меня так напугал, боже, умоляю, не делай так никогда! Понял? Намджун, Кихён и Джин тоже хотят помочь удержать оседающего наземь Тэхёна на ногах, но он отталкивает их руки: ему не нужна помощь, ему вообще больше ничего не нужно, единственное его желание — свернуться в клубок на кровати и уснуть, по возможности вообще больше не просыпаясь. — Хочу побыть один. Делая шаг за дверь, он слышит слова Чимина: — Тэ, мы тебя любим, я тебя люблю, пожалуйста, не оставляй меня, потому что я тебя никогда не брошу! Дверь с грохотом захлопывается. Он уже не увидит, как Намджун хватается за волосы, а Кихён закуривает первый раз за три года, как всегда неунывающий Джин оседает на асфальт, рукавом огромной толстовки вытирая мокрые щёки. Он не слышит, как Чимин кричит на Юнги и бьёт его в грудь, а тот, как каменное изваяние, стоит на месте, принимая всё, что ему говорят. — Я ведь просил тебя… — Чимин утыкается лбом в чужое плечо и всхлипывает.