Все мрачнее и мрачнее. Все дальше и дальше. Ни запаха цветов, ни шелеста травы. Безжизненно, глиняно. Если вообще можно назвать эту субстанцию глиной. Может и нельзя.
И все так непривычно, но кажется знакомым. И почему-то сердце болит от тоски, что веет в этих местах. Болит и ноет. Будто знает, что раньше все было иначе, по-другому, не так. И такое чувство, что еще немного, и небо схлопнется с землей. Если вообще можно эту пустошь назвать землей.
Но они знают, что им дальше. Еще дальше. Туда, где сгущаются черные тучи. Туда, где не видно горизонта. Туда. Во мглу и на вершину. Тихий стук, отдававший легким биением внутри, теперь слышен так ясно и так четко. Словно зов, словно обессиленный зверь пытается достучаться до сознания.
Но зверь ли это? И что их там ждет? На том конце. Или в середине, как посмотреть. Где центр у этого места, и есть ли вообще центр? Но одно ясно точно. Там, там сосредоточение всего живого, что было здесь. Там болезнь. Медленная и разрушающая. Ползущая, проникающая в вены и растекающаяся по миру смертью. Холодной, беспощадной, разрушающей.
Чем ближе, тем страшнее. Чем ближе, тем мерзостнее запах и сложнее даются движения. То ли от страха, то ли воздух сгущается вокруг тел, но шаги делаются с трудом.
Все с трудом. И дышать и смотреть сквозь дымку и смог. И шевелить губами почему-то тоже трудно. Но им туда. Точно туда. Еще дальше, еще глубже. И нет пути назад. И нет мыслей повернуть назад. Нет ничего, кроме медленных шагов, пробирающихся, прокладывающих путь в неизвестность. И рук, что держатся так крепко, будто срослись. Единым целым.
Они не заметили, что уже дано и все сильнее. Сердца светятся алым и голубым. Глаза – прожекторы. Еще немного, и вся кожа покрывается панцирем из света, сливаясь в единый поток в руках, играющий всеми красками. Они не заметили, они не видят. Но чувствуют, что они не одни. А значит, еще шаг. И еще шаг. И еще.
У подножия горы их встретила пещера гулким эхом. Самый мрак, холод, страх, боль, звенящей пустотой выползают оттуда и сковывают сердце.
Туда.
Два силуэта, как два маяка сквозь тьму. Будто пристань среди бури, спокойствие среди хаоса, любовь среди пустоты. Стены мокрые, склизкие, липкие. Коснешься, и стайка страхов заползет под кожу и поселится там навсегда. Но что-то движет, что-то дает силы пройти еще немного и еще немного.
Вперед.
И вот он. Центр. Огромный свод, посередине шар, из которого расползаются тени и с шипением растворяются под подошвой. Они не знают что делать, но знают. Они здесь не были, но помнят.
Коснуться его ладонями, не закричать, не испугаться, слиться и пропустить через себя липкую тьму, преобразовывая в два потока света. Только бы не убрать руки, только бы не остановиться. Только бы смочь вместить в себя эту боль. Только бы не потеряться. И руки теряют друг друга.
Из последних сил, выдыхая и корчась от боли, чувствуя, как связь тела и реальности практически утеряна, они снова находят пальцы друг друга. Они горят ярче звезд, пламенем исцеляющим, дарующим жизнь.
Тьма отступает, болезнь уходит. Дышать легко и свободно, но глаза предательски закрываются. Замечают лишь странных тварей, окруживших и ласкающихся.
***
-Корра, ты в порядке?
Синее небо бьет своей яркостью по глазам. Но кажется, что теперь все хорошо. Тепло и уютно.
-Асами?
Девушка привстает, над ней склонился силуэт и смотрит так обеспокоенно и заботливо.
-Ты очнулась! Я рада.
-Интересная у нас вышла жизнь, правда?
-Правда.
-А мне здесь нравится. Давай почаще сбегать сюда вдвоем.
Асами выдыхает и смеется.
-Ты в своем репертуаре. Я только за! Тут и правда хорошо. Теперь.
-Но..
-Не пугай меня.
-У нас осталось еще незавершенное дело.
-Ты права. Возвращаемся.
Две фигуры исчезли в ярком свете.
***
-Мистер Сато, что-то не так.
-Что ты имеешь в виду?
-Приборы ведут себя очень странно.
Хироши подорвался и побежал в убежище. Две девушки так и лежат, показатели в норме, но что-то точно изменилось. И вдруг…
Яркий свет заполонил комнату, волна разрядов пробежалась по всему подземелью и отключила все приборы. Трубки разом вылетели из тел, взлетающих ввысь.
Хироши испуганно замер. Все, что он так долго делал, рушится в одно мгновение. И в алых глазах дочери нет ни тени пощады.
-Ну здравствуй, папа.
Злой заливистый смех, безумно громкий. Хочется от него спрятаться, укрыться, исчезнуть. Но негде. Но поздно.
Асами обхватила его кнутом из энергии и сжимает. Ей явно доставляет удовольствие мучения этого смертного. Или не ей? Еще немного и кислорода будет настолько мало, что задохнется.
-Нет! Не делай этого! Я знаю, что ты не такая.
-Ой, моя милая малышка. Тебе мало того, что эта тварь чуть не погубила наш мир, чуть не погубила тебя, меня, ты все равно заступаешься. Ты такая слабая.
-Любовь не слабость. И я думаю, что всю жизнь гнить в одиночной камере на краю света будет малым для него наказанием. Но.. Отпусти.
-Ахахахах. Ладно. Так и быть. Ты мне помогала. Забирай.
Асами кинула Хироши о стену, и тот потерял сознание.
Но слабость измученных тел все-таки дала о себе знать. К тому же, слишком много энергии было потрачено на разрушение сковывающих духов машин. Две девушки упали без сил и тоже потеряли сознание.
