Новая история Арды

       Манвэ горячо расцеловал Варду и, подхватив супругу на руки, с ликованием вознёсся ввысь.       — О Эру! Что с тобой, дорогой? — Элентари не знала, радоваться или огорчаться столь разительным переменам в муже.       — Во мне такая лёгкость образовалась! — Сулимо закружил Варду в искрящемся вихре, и валиэ, наслаждаясь объятиями властелина Ветра, всеми фибрами своей сущности почувствовала необычайную заряженность мужа: его фана была буквально наэлектризована миллиардами светящихся частиц Негасимого Пламени, а когда они поднялись в небеса — вокруг зазвучала мелодия давно забытой, изначальной Песни Сотворения Мира. Уносясь на крыльях Ветра всё дальше и дальше в глубины космоса, айнур танцевали под золотым ливнем, щедро струившимся из громадного сверкающего облака, и Варда с упоением купалась в потоке льющегося Света, внезапно осознав, что сияние звёзд становится всё ярче, а дуновение ветра успело соткать вокруг Стихий причудливый огненный узор.       — Но как такое возможно! Дорогой, ты ли это? — Варда со счастливой улыбкой прижалась к супругу, заражаясь от него безудержным весельем и радостью. — Мой милый Сулимо, ты стал похож на озорного мальчишку!       — Я, моя Звёздочка, это я, — Манвэ искрился от переполнявшего его света, впервые ощутив себя не древним истуканом с вершины Таникветиль, а юным, полным сил и энергии айну, совсем недавно старательно певшем в хоре Творца. — И я горю желанием найти Мелькора и надрать ему задницу!       — Ох, дорогой, всё же ты болен, — Элентари попыталась остановить супруга, а ещё лучше вернуть на Ойолоссе, но тот, продолжая держать её на руках, вихрем пронёсся над Ардой: поднял огромные волны цунами, выкинувшие весь брошенный в океаны пластиковый мусор обратно на берег, а по возвращении в Аман излился золотым дождём на застывший в безвременье Валинор.       Йаванна со вздохом величайшего облегчения встретила Сулимо и Варду, а коснувшиеся её фаны капли животворного ливня оставили на валиэ золотисто-жёлтые разводы, заставив Дарительницу плодов расцвести подобно Древу.       — Моя прекрасная Кементари, ты светишься словно Лаурелин, — задумчиво изрёк Аулэ, едва завидев посвежевшую, с задорным смехом ворвавшуюся домой супругу.       — О мой драгоценный муж, да я просто сияю от радости, что властелин Арды исцелён твоим самым талантливым учеником, — валиэ бросилась на шею владыки земной тверди и звонко расцеловала его в обе щеки, а затем зарылась лицом в его густую седую бороду. Аулэ разом почувствовал, как на него бурлящим потоком нахлынула радость супруги. Добродушно расхохотавшись, Великий кузнец заключил её в стальные объятия, и вокруг айнур образовался сияющий золотой ореол…       До этого безуспешно боровшийся с наплывом пластика Ульмо долгим взглядом проследил за феерическим исчезновением мусора и вдруг превратился в гигантского синего кита: выпрыгнув из воды, проделал в воздухе череду виртуозных кульбитов, и фана владыки Морей покрылась причудливыми золотисто-изумрудными узорами. Его многочисленная свита без промедления последовала примеру Стихии, тут же начав кувыркаться на волнах вокруг Ульмо…       Попавшие под золотой ливень недалеко от Валмара Вана с Нессой сбросили обувь и принялись с упоением прыгать по лужам, подставляя руки и лица брызгам, столь похожим на росу Лаурелин. Аман пробудился от дремоты осеннего увядания: звонко запели птицы, с восторгом кружась над головами валиэр, на растениях появились почки и завязи цветов, а дриады, лани и олени начали скакать в весёлом танце, образовав вокруг валиэр безудержный хоровод…

***

      Карнистир за время долгой дороги успел выклянчить у старшего брата все оставшиеся фляжки с образцами «топлива», поэтому феанариони пришлось остановиться на ночлег в охотничьем домике и продолжить путь лишь на следующий день после полудня. После пробуждения братья, не обращая никакого внимания на ледяной проливной дождь, храбро залезли в бурливший поток, ещё недавно бывший ручьём, и с великим наслаждением искупались. В голове прояснилось далеко не сразу, однако желание поскорей увидеть отца заслонило все остальные. Тьелкормо не раз замечал призывно светившийся в сумке палантир, но не спешил взять его в руки, выставив аванир.       Когда братья наконец-то въехали во двор Форменоса, низкие серые тучи разошлись, и в образовавшемся просвете возник летящий огненный феникс.       — Атто? — вмиг соскочив с сёдел, феанариони бросились к птице и успели поддержать под руки превратившегося в нолдо отца. — Что случилось?       — Тьелко, Морьо! — Фэанаро остался на ногах и, тяжело дыша, сграбастал сыновей в железные объятия.       — Атаринья! — чуть позже к Пламенному подбежали и остальные дети. Эльф обвёл их пламенным взглядом: все здесь, нет только одного.       — Где Линдо?       — Ещё не приехал, атто, — ответил ему Нельяфинвэ, с улыбкой наблюдая, как Фэанаро жарко обнимает Светлого и Тёмного. — Кано должен привезти камни.       — Хорошо, но лучше бы ты встретил брата, — Мастер шагнул было к крыльцу и сразу остановился: весь двор озарился светом, заставив верных Эола, с почтительного расстояния наблюдавших за встречей родственников, зажмуриться и постараться скрыться в тенях.       — Сынок, — Эру сошёл с небес в облике Мириэли и, обняв Фэанаро, ласково провёл по его плечу. — Ты смог.       — Поживём — увидим. Я старался, — Пламенный устало прикрыл глаза, наслаждаясь потоком любви, заполнившим крепость, и не удержался, пожаловавшись матери. — Я так хочу увидеть отца, но айнур упрятали его в туманы Лориэна…       — Ах они, негодники, — облик нолдиэ потемнел: Ирмо заметался по Лорелину, словно под ним горела земля. Мириэль улыбнулась, и тень с её лица исчезла. — Не грусти, Огонёчек, ты скоро встретишься с Финвэ. Опять подрос?       — Да, амил, — Фэанаро пожал плечами и опустил голову, разглядывая свои босые ноги — на крыльце появилась большая плетеная корзина с новой обувью и одеждой. Пламенный поцеловал мать в щёку. — Благодарю.       — Носи на здоровье, мой дорогой, расти большой, — Эру отпустила сына и ласково провела ладонями по плечам внуков, а затем обернулась к притаившимся за деревьями воинам. — Я всех люблю, мои хорошие. И вас тоже.       Верные Эола, впервые увидев Единого, почтительно склонили головы и с замиранием сердца проводили взглядами светлую фигуру, которая постепенно исчезла средь капель золотого дождя, щедро омывшего крепость.       Сыновья Пламенного подставили ладони сверкающим струям, с удивлением замечая, что частицы Света парят в воздухе, напоминая давно забытое сияние Лаурелин, и с улыбками обратились к бывшим жителям туманного Нан Эльмота.       — Теперь и вы увидели, каким был свет Кулуриэн.       — И будет, вот только все вместе споём Песнь Исцеления Мира, — на Фэанаро вновь навалилась смертельная усталость, и он опять шагнул к крыльцу. — Простите, я должен отдохнуть…       — Атто, я сделал тебе новую кровать, — Атаринкэ хотел было его поддержать, но нолдо упрямо мотнул головой.       — Благодарю, я сам. Сейчас увижу творение твоих рук.       — Хорошо, атаринья, — согласно кивнул Искусник и обернулся к недавно приехавшим братьям, переходя на осанвэ. — Кажется, кто-то решил сам продолжить исследование образцов? И смотрю, весьма успешно. А я думаю, отчего это палантир молчит… Что-то долго вы добирались, топлива не хватило? Пришлось дозалить?       Нельо проследил взглядом за взошедшим на крыльцо отцом и убедившись, что тот без проблем вошёл в дом, торопливо направился к конюшне.       — Майтимо, я с тобой, — шагнул вслед за ним Финдекано, всё это время молча наблюдавший за происходящим.       Амбаруссар сорвались с места, догоняя Астальдо.       — Мы тоже поедем!       — Хорошо. Отцу надо отдохнуть, да и этим… — согласился Нельяфинвэ и кивнул на недавно приехавших. — Нужно привести себя в порядок.       Заметив не предвещавший ничего хорошего взгляд старшего брата, Светлый с Тёмным поспешно завели своих лошадей в конюшню.