Новая история Арды

      Маэглин настолько увлёкся исследованием спящего Валмара, что потерял счёт времени. Манившая к себе мелодия вдруг затихла, заставив очнуться и бросить взгляд на небо. Скоро рассвет, давно пора было вернуться во дворец Ингвэ, но не хотелось бросать рюкзак и оборачиваться соколом.       Эльф торопливо зашагал назад по узкой улочке и неожиданно оказался в тупике. Как он мог пропустить поворот? Ветви раскидистых деревьев низко склонились к живой изгороди из бирючины и барбариса, щедро делясь с прохожими необычными плодами. Здраво рассудив, что сажать ядовитые растения ваниар не будут, Ломион зачем-то несколько раз воровато обернулся по сторонам, сам себя укорил за это и смело сорвал несколько крупных фиолетовых ягод. Усевшись на бортик фонтана, впервые ощутил во рту приторно-сладкий вкус спелого инжира, после пары плодов которого голод бесследно пропал, словно его и не было.       Брызнув в лицо холодной водой, эльф смыл с лица не только липкий сок, но заставил исчезнуть внезапно накатившую сонливость. Подхватив рюкзак, наметил целью золотые купола и торопливо зашагал по всё ещё пустынной улице, под светом постепенно угасавших фонарей. Каким же было его удивление, когда Маэглин, открыв калитку, попал не в парк Ингвэрона, а в совершенно незнакомое место. В утреннем воздухе витали обрывки той самой мелодии, что всю ночь звала его к себе, однако на открытой веранде, пышно украшенной пёстрыми лентами, было пусто.       Ломион вздохнул и хотел повернуть обратно, но какая-то неведомая сила заставила его повесить свою ношу на изогнутую спинку парковой скамейки и осторожно взойти на танцевальную площадку. На лице появилась мечтательная улыбка, когда он вспомнил случайную ночную встречу с валиэ. Он прикрыл глаза и неожиданно для себя начал танец, медленно-тягучими движениями скользя по просторной веранде, которая была надёжно укрыта от посторонних глаз зелёными стенами белого и розового шиповника. Шаг вперёд, два назад. Маэглин представил себе один из праздников, где обычно собирались все обитатели Нан-Эльмота, и угрюмый лес оживал, озарённый светом тучи светлячков, которые слетались на весёлую гулянку со всех уголков туманных владений отца.       Это видение стало настолько зримым, что Ломион даже почувствовал, как одна из онтиц протянула ему свои ветви - радостно зазвенели серебряные бубенцы, в изобилии украшавшие её гибкое тело. Музыка стала громче, перезвон колокольчиков - сильнее, и эльф сам того не заметил, как начал мурлыкать себе под нос нехитрую песенку из детства.       — Ты очень талантлив. Надеюсь, смогу многому тебя научить... — жаркий шепот заставил его очнуться и покраснеть. Он танцевал не с онтицей, а с Нэссой, которая вся светилась от переполнявшего её восторга. — Я так рада, что ты нашёл мои чертоги!       — П-простите. Я с-случайно… — Ломион стушевался и виновато склонил голову. Его плечи ссутулились, и эльф отпрянул от Нэссы с единственной мыслью, как можно скорее покинуть владения валар, однако та отрицательно покачала головой и лишь задорно хлопнула в ладоши, настаивая продолжить прерванный танец…

***

      Как только Эол почувствовал, что к руке вернулась прежняя подвижность, он стал подолгу пропадать по ночам. Ириссэ привыкла к этим отлучкам ещё в Нан-Эльмоте, под утро всегда сонно прижимаясь к прохладной коже супруга, которая ещё хранила стремительность полета и необыкновенный, пронзительно-острый запах ветра, и как обычно прикасалась губами к влажным чёрным прядям, жарко шепча на ухо чародею: «Мельдо, ты опять летал под дождём...»       Холодные осенние ливни не прекращались вторую неделю, разогнав детвору по домам. Каждый день кто-то из маленьких шошони в одиночку, или гурьбой приходили к отшельнику. Некоторые дети приносили с собой найденные камешки или причудливо изогнутые коряги, прося Эола увидеть истинную суть находок. Тот молча кивал в ответ и брался за инструмент. Показав пару движений резца или ножа, первым нарушал тишину, спрашивая, запомнил ли эту часть работы ученик. Если тот согласно кивал в ответ, продолжал трудиться над фигуркой.       Арэдель с улыбкой наблюдала, как вокруг мужа иногда собиралось до десяти, а то и больше детей, в немом восторге наблюдавших за движениями рук эльфийского мастера. Когда детвора вечером расходилась по домам, Эол брал ладони жены в свои и вновь пытался научить пользоваться картой перемещений. Ириссэ послушно кивала, прикрывала глаза, наслаждаясь нежными прикосновениями супруга, но не особо старалась почувствовать какой-то там непонятно откуда подувший ветерок. Нолдиэ это было скучно, и её взгляд устремлялся к фэа будущей дочери. Эол старательно прятал своё негодование и, едва Арэдель укладывалась спать, оборачивался птицей и стрелой вылетал из окна…       — Я вижу медведя, мастер, — перед чародеем возникла раскрытая детская ладонь, на которой лежал тёмный камешек.       — Уверен? — Эол встретился взглядом с блестящими от нетерпения глазами его владельца.       — Да.       — Это твой тотем?       — Нет.       — Хорошо, я сделаю тебе фигурку медведя.       — Нет. Я хочу сам. Научишь?       — Да, — Эол протянул мальчику один из резцов.       Ириссэ не единожды успела напомнить мужу о давно готовом ужине, но мастер работал до тех пор, пока довольный завершением своей фигурки ребёнок не засобирался домой.       — Я провожу тебя, Маленький Туман, — нахмурился старший сын шамана. — Ты ещё мал, в одиночку ходить через лес по ночам.       — Через лес? — Эол вскинул голову.       — Да, он живёт в деревне у горы. Путь не близкий.       — Маленький Туман, ты должен поесть, — хозяйка, не принимая возражений, показала на накрытый к ужину стол. — Домой вернёшься завтра.       — Я должен идти, — ребёнок заупрямился, но Танцующая Вода взяла мобильник и позвонила в соседнюю деревню подруге, чтобы та передала родителям мальчика, что он останется ночевать. Услышав это, Маленький Туман успокоился и взялся за ложку.       Арэдель заметила, как загорелись глаза мужа, гораздо больше слушавшего индейцев, чем смотрящего себе в тарелку. Кажется, он нашёл себе нового ученика.

***

      Финдекано не нашёл племянника в его покоях ни утром, ни днём, но лишь ближе к вечеру стал беспокоиться о нём, взад-вперёд расхаживая по бесконечным коридорам дворца Ингвэрона. Дотошно расспросив всех попавшихся навстречу ваниарских родственников и прислугу, король смог выяснить, что никто из них не видел Ломиона и что тот не ночевал во дворце. Осанвэ не срабатывало - Маэглин закрылся аванир. Начиная сердиться не только на племянника, но и на свою беспечность, Фингон торопливо сбежал по ступенькам крыльца и вдруг увидел идущего навстречу мечтательно улыбавшегося Ломиона...