Семья по-олимпийски

Из инстаграма Даниила Глейхенгауза: «My muse… Заявить о своих чувствах всей стране, признаться в любви, раскрыть душу. Я готов подарить тебе целый мир. Столько лет рука об руку и вот, наконец, я могу задать тебе этот вопрос. Вопрос, который навсегда изменит мою жизнь, независимо от того, какой ответ ты дашь. Настанет ли день, когда ты, Загитова Алина, станешь моей женой?»

— Ну, что ты, девочка моя. Рано лить слезы. Вот в ЗАГСе и поплачешь. — Не хочу-у! Н-не хочу я замуж! Этери по-матерински (насколько это возможно в этой ситуации) обняла Алину, стараясь дать ей должную поддержку, но вышло из этого совсем не то, чего она ожидала. Рыдания стали еще громче, желание вывести Алину уже за дверь — еще сильнее. Когда Загитова сетовала на то, что Этери поступила неправильно, принимая вот такое решение, тренер сильнее прижимала ее к себе, заглушая всхлипы и слова обвинения в свой адрес. Наконец, Алина сообразила, что ее не успокаивают, а всего лишь «убавляют звук». Она отпрыгнула в сторону, вскидывая вверх руку. Этери уже видела этот инстаграмный пост. Раз в десятый, но Алине плевать и девушка в который раз перечитывает несколько строчек, которые заставляют ее сжиматься от страха. В кабинете становится тихо, когда Алина произносит: — Я должна на это сказать свое «да»! — Да. Ты устраиваешь истерику из ничего. Разве сложно пару месяцев пожить в компании мужчины? Тем более такого, как Даниил Маркович. Алина топнула ногой, точно маленькая девочка, которой купили не ту куклу, что она хотела и так долго мечтала. Топнула и выпалила: — Тем более такого, как Даниил Маркович! Вы видели — у него же совсем все плохо с дисциплиной! Он просыпает тренировки, пьет и даже ест вредную еду! Как думаете, во что он превратит меня за пару месяцев? Аргументы были, конечно, так себе, но все что оставалось Алине — это истерить. Она вытерла слезы, присела на краешек дивана. И снова заплакала. Этери этот концерт надоел. Когда ее терпение подошло к концу, дверь в кабинет приоткрылась. — Вы меня вызывали. Даниил не осмелился войти сразу, увидел насколько Этери в бешенстве. Ему не понравилась обстановка в кабинете. Впрочем, выбора все равно не было. Он аккуратно переступил через порог и получил свою порцию величественного гнева: — Ты тоже сейчас в подушку рыдать будешь? Даня, к сожалению, придерживался принципа «мужчины не плачут», хотя впервые, когда он узнал о том, что предстоит ему сделать, хотелось действительно закрыться в своей комнате и не выходить, по крайней мере, неделю. Понемногу план удалось привести в исполнение. Он высидел в комнате около девяти часов с пивом, чипсами и фильмами о холостяках, пока мама не выкурила его из комнаты угрозами, что его уволят за непосещение работы. Подействовало, но не совсем. Даня только к обеду следующего дня стал похож на человека. На человека, которому угрожали женитьбой. — Какого черта вы согласились на эти условия, если не хотели всей этой клоунады? — продолжала ворчать Этери. Не то, чтобы у Алины был выбор. Когда она сказала, что хочет завершить карьеру, Этери пригласила ее в кабинет. Было принято решение поиграть в любовь на камеру, чтобы СМИ и болельщики умилялись тому, как милый тренер-хореограф и абсолютная чемпионка — его ученица, женятся, заводят семью… И имя Этери в порядке. Она так и видит заголовки статей: «Гениальный тренер Этери Тутберидзе жертвует медалями во имя любви». Сначала Алине этот план показался приятным, если учесть, как от Этери уходили другие девочки. Она даже искренне обрадовалась, что ее решили выдать замуж за Даниила Марковича, а не, скажем, за Розанова, который ходил по Хрустальному хмурый, как конь. Алина даже предполагала, что поиграть в невесту будет очень мило. Пока ей не сказали, что жить она будет с Даней. Вот, где началась боль. — Я даже маме не могу пожаловаться! — плакала девушка, повиснув на плече Этери. Она прекрасно понимала, что Этери ее скорее скинет куда-нибудь в ад, если она посмеет отказаться и уйти «по-своему» и ждать от нее поддержки все равно, что верить в материнскую любовь удава к мышке. Впрочем, понемногу Алина приходила в себя, потом ее накрывало неверием и снова в слезы. Даня обижался, задаваясь вопросом, дело ли в нем или во всей ситуации в целом? — Так и будешь стоять, как истукан? Садись. И он сел на диван. Алину и Даню разделяло целое межпланетное пространство. Они переглянулись, и Этери показалось, что сейчас полетят искры. Нет, не любовные. — Вы целых два года вели себя, как влюбленная парочка. Неужели нельзя также еще несколько месяцев? Алина покраснела. У нее и мысли не было, чтобы считать Даниила Марковича своей «парочкой». Конечно, под каждым постом в инстаграме собирались зеваки, желающие им любви, счастья и детей побольше. Алина всегда смеялась с таких комментариев, а сама представляла, как катается на льду до своих восьмидесяти лет. Но вот пришло время заканчивать карьеру. Но, чтобы так! «Зато шипперы порадуются», — подумала она, собирая последние крохи надежды на то, что Даниил прекратит этот кошмар. Но он не прекращает, хотя выглядит не менее (если не более!) печальнее ее. Все его существо противоречит тому, чтобы жениться. Тем более жениться на Загитовой. — Сядьте ближе. Этери скрестила руки на груди в знак того, что здесь все еще главная она. Никто не шелохнулся. Даня сверлил взглядом Алину, а девушка в свою очередь изучала свой маникюр и шмыгала носом в попытках удержать очередной поток слез. — Я сказала-- обнялись! Оба они вздрогнули и прижались друг к другу, как по команде. Перепуганная Алина сжимала плечи Даниила Марковича, ощущая, как по ее телу ползет румянец, способный сжечь ее дотла. Даня же старался не касаться ее талии. Он напоминал себе Юдзуру Ханю, который из вежливости никогда не обнимает девушек. В этот момент парень не знал, куда пристроить свои руки так, чтобы Алина не перепугалась еще сильнее. Да он и сам не хотел касаться ее. Хотел, конечно. Но не сейчас и не при таких обстоятельствах! — Вот и славно. Лица повеселее. Родители отреагировали как? Алина не стала рассказывать Этери что папа грозился оторвать Даниилу Марковичу. Истерика мамы была едва ли не эпичнее Алининой. Тогда девушка успокаивала Лейсан, шептала слова утешения и говорила, что это самое важное решение в ее жизни, которое родители просто обязаны поддержать. Мама жаловалась на то, что нельзя вот так вот все бросать ради замужества. Папа был менее разборчив в своих словах. Алина все еще боялась приводить Даниила Марковича домой, хотя Ильназ обещал вести себя прилично. Так и сидели они втроем за столом, точно не замуж выдают дочку, а куда-нибудь в бордель. Впрочем, Алина была с ними солидарна, хотя и изображала безмерное счастье. И одна только Сабина радовалась за сестру, примеряя свои лучшие платья. В Данином случае все было намного проще. Возжелавшая внуков Людмила Борисовна поздравляла будущих молодоженов и уже через несколько дней после предложения руки и сердца сына, съехала из квартиры. Внезапно оставшийся без попечительства Даня понял, как он сильно хочет обратно под мамино крыло. Он был голодным, уставшим, и приходилось самому стирать одежду. Это было ужасно. Ему так и хотелось задать Алине вопрос: «а ты будешь мне стирать?». Но глядя на девушку, он понимал, что навеки обречен скитаться по улицам Москвы в поисках прачечной и закусочной. — Отреагировали нормально, — Алина первая нарушила молчание.— Хотят поговорить с Даниилом Марковичем. Даня сначала побледнел, а потом в его глазах отразился ужас. Татарская кровь — горячая кровь. Будущий тесть явно не очень рад тому, что его восемнадцатилетняя дочка выходит замуж. Замуж за него. Он к себе относился не критично, и с самооценкой было все в порядке, но даже он понимал, что не совсем пара для юной Королевы льда. Ему льстили шипперские комментарии, но чтобы вот так сразу… — Моя мама рада. Ждет внуков. Пришла очередь бледнеть Алине. Она отпрянула от Даниила Марковича, глядя на него с ужасом, которому может позавидовать муха, попавшая в сети паука. Даниила это развеселило, а Алину разозлил его дурацкий смех. Этери только голову склонила, хлопнув себя по лицу. — Вы провалитесь. И я вас уничтожу.