Семья по-олимпийски

Интервью Алины Загитовой и Даниила Глейхенгауза. «Как все начиналось» Даниил: когда мои чувства проснулись к Алине Загитовой? Наверное, это было после Олимпийского сезона. Такая сильная, способная дать отпор любому обидчику Алина, дала мне повод посмотреть на нее с новой для меня стороны. Когда на ее день рождения мы ставили показательный номер, я понял, что пропал. Алина: он стал одаривать меня цветами, приносил шоколадки… все это было так мило. Я еще не понимала, что влюбляюсь в него. А потом… потом он меня поцеловал. На тот момент мне уже неделю, как исполнилось восемнадцать. Это было так… необычно. Мой тренер меня поцеловал. Даниил: она отказывалась встречаться со мной, говорила, что я ей не нравлюсь, и мы не можем быть вместе, потому что она моя ученица. Это было так неловко. Казалось, вся моя жизнь вертится лишь вокруг нее. Алина: он сделал мне предложение после Чемпионата мира. Я стала двукратной чемпионкой, и мы с ним вдвоем решили отметить это в ресторане. Даня показал кольцо… и я поняла, что выбирая между ним и карьерой — выберу его. Я люблю тебя… Даня: а я люблю тебя…

***

— Я вас ненавижу. Как все сладко. Почему нельзя было придумать что-то менее, э… ничего не слипнется? — Не слипнется. Люди любят такое приторное лакомство, когда сахар плещет через край. Заценила фотку? Алина взяла в руки его смартфон. Нежная она в бело-розовом платье стояла у лестницы посреди цветов, деревьев. Природа. Отмечать лидерство на чемпионате мира она действительно отправилась с ним. В тот день Этери и Дудаков были заняты подготовкой парня. Вместо ресторана была придорожная кафешка, шашлыки и несколько пьяных танцев. — Помнишь, да? — Даня рассмеялся, разглядывая ее растерянное выражение лица. Алина вспомнила, как они нарядились, настроились на дорогой ресторан, а им сказали, что мест нет, и вообще их не волнует, кто они там, чемпионы или нет. Расстроенные Даня и Алина поплелись вдоль улочек, где нашли какую-то невзрачную кафешку. — А почему обязательно ресторан? — задумчиво спросил Даня, разглядывая вывеску. Так они и завалились туда. Впервые Алина напилась до беспамятства. В тот день она уже знала, что будет заканчивать карьеру, но пока никому не сказала. Единственное, что между ними и Даниилом Марковичем было — это танцы под звездным небом. Не то, чтобы романтичные. Под альтернативный рок, в пьяном угаре. Алинка и половины не могла вспомнить, но ее это особо не волновало. Заботливый тренер привез ее в гостиницу. Бросил, правда, на полу, но ничего, Алина утром отомстила ему, вылив несколько ледяных бутылей воды на его пьяную физиономию. — Да, — говорит Алина.— Такую правду лучше приукрасить. Хорошо хоть фотку сделать успели и есть что выложить. Они возвращались домой. Алине туда идти не хотелось. Резко Людмила Борисовна перестала быть ее любимой преподавательницей. «Алина, если ты ушла из спорта — это не значит, что можно сутулиться!» «Алина, ты что, забыла, как я учила тебя выполнять растяжку? Это ужасно, Алина!» «Даня не любит, когда его игрушки разбросаны по комнате, а Масару их вечно грызет!» «Алина, у тебя совсем нет чувства вкуса!» И так каждый час. Алина запиралась в Даниной комнате, когда мама возвращалась после работы домой. Сегодня она вообще вздумала учить ее готовить пирожки. Алина жалобно выставила перед Даниилом Марковичем руки. На них красовались волдыри, полученные в результате опрокинутого на запястья шипящего масла. — Смотрите сколько ожогов. Она тиран! Никогда бы не вышла за вас замуж! Он рассмотрел ее руку и пожал плечами, что он еще мог сказать? — Бывает. Алина расстроилась, пряча руки за спину. А к вечеру был семейный ужин. Алина никогда не думала, что актерская игра может быть настолько трудной, если учесть, что приходилось умиляться анекдотам, которые травил Даня. Но это было ужасно. Хотелось отвести парня на курсы какого-нибудь Петросяна, чтобы он поучился чему-нибудь. Алина норовила своровать с тарелки Даниила кусочки курицы с ананасами. В своей — то тарелке она уже это блюдо съела, а вот у Дани было навалено столько всего, что он и не замечал, что девушка таскает у него еду. Было решено посмотреть фильм. Мама посадила их рядом. Слишком близко. Сама она уселась на кресле, включили «Хатико». Масару рычала всякий раз, когда в кадре появлялся пес, это было так смешно, что Алина почти расслабилась. Она не могла упустить тот факт, что рука Даниила Марковича все выше и выше ползет по ее талии. Пока она еще терпела. А потом рука коснулась ее груди. Вспыхнув, она уставилась на парня. — Ай! — воскликнул он, когда Алина наградила его щипком в бок. Людмила Борисовна бросила на них подозрительные взгляд. Даня же не понял за что его так… — Мне больно, — проворчал он. И когда Алина скинула его руку со своей груди, он вдруг почувствовал, как горят его щеки и уши. Это как-то само собой получилось, он не ожидал, что… это было приятно. Бледнющая Алина пялилась на него с недоверием и опаской. Зато Людмила Борисовна умилялась, глядя на них с любопытством. Со стороны это действительно выглядело очень мило: Алина сидит чуть ли не на коленях Даниила Марковича, что-то шепчет ему на ушко (проклятия шепчет. А еще в красках рассказывает, что сделает с ним). — Я так счастлива, что мой сын, наконец-то нашел девушку. Невесту. Это… Она сморгнула слезы. Алина посмотрела на Даниила Марковича. Его несчастное лицо позабавило девушку, чтобы поддержать спектакль, она крепче обняла его и чмокнула в щеку. А потом они вернулись в свою комнату. — Твоя очередь спать на полу, — заявил Даня, скидывая матрац на пол.— У меня так спина болит! Ничего подобного. Алина гордо забралась в постель, обняла несколько мягких игрушек и уже через некоторое время забылась спокойным сном… Даня уснуть не мог. Он снова и снова ворочался. Он просто не мог спать на полу! Он осторожно присел. Алина посапывала, не заботясь о том, что Даня страдает. Между прочим, из-за нее! Собравшись с силами, он согнал Масару с кровати. Рыкнув, она уполза под кровать, обиженно и недовольная. А тем временем Даня так аккуратно прилег на краешек кровати, укутался в свое одеяло и, через какое-то время уснул. А ночью Людмила Борисовна заглянула в комнату. Она снова расплакалась, глядя на наимилейшую картину: прижавшись к Дане, Алина положила свою голову ему на грудь, а парень обнял всю ее. Масару улеглась у ног хозяйки, растянувшись вдоль кровати. Постояв немного, женщина произнесла что-то вроде «великой силы любви» и вышла.