Чувство чёрного

*(0) — пишу описание пьяной, так что всё канон всё правда. *(1) — здесь я уже трезвая (?) *(2) — столица Австралии. *(3) — напьёмся вдребезги! © Адам. *(4) — умоляю простить за гет, но так надо ((9 Пыльный, едкий воздух проникал в лёгкие с невообразимой скоростью. В панорамных окнах отображалась крышесносная любовь, покладающая зерно пылкой страсти. На стекле, так хорошо вымытом, оставались отпечатки, пар, и… кое-что неприличное. Помещение воцарилось внезапной тишиной. Лишь музыка громко тарабанила настолько сильно, что казалось двери вот-вот упадут. Густая, почти однородная ночь положила начало многому: терпению, пристрастию, одолжению или лицемерию. И каждый вправе выбирать что для него лучшее. Авось, ночь бытия настолько сильно пугала молодых людей, что здание почувствовало тишину. Глубокую… Тёплую… Подобно только запалившейся спичке, гул нарастал снова, забывая о недавней причине молчания. Звёзды, показывающие дорогу на небе были единственной неуловимой вещью, которой радовало спокойных и не буйных подростков. На крыше того самого, знаменитого здания, парень и девушка переглянулись, будто бы встреча их была роковой. Подобно зверям, они впились друг в друга, раздевая, целуя, жадно сбрасывая стыдливую маску. Придавая всевозможные обещания, составляя их в стопку, а позже — сжигая, Аира позволила снять с себя нижнее бельё. Убийственным взглядом пожирая плоть столь юной, как казалось, девушки, молодой парень приложил руки к заветному бюсту, оглаживая их. Под стонами, девушка совсем забылась, и постаралась отдёрнуть волосы фиолетового оттенка в сторону. Дэвид перехватил руку одноклассницы, и дёрнул сильно, почти жёстко длинные волосы назад. Запрокинув голову, Аира слилась в безмятежном поцелуе, смущаясь. Левая сторона головы была выбрита, и парень с трудностью сжал волосы, перенося дух. Оперевшись о стол, Дэвид прислонил девушку лицом на поверхность, начиная двигаться быстрее и жестче, на что обладательница длинных волос в голос пожаловалась. Вдруг крышу наполнил резких, низкий грохот. — Упс. -тихо прошептал только что вошедший Оливер. В глазах голубоглазого помутнело, и парень попятился назад, задевая Альфреда. Друзья дружно упали на холодный пол, а парочка напротив в спешке натягивала одежду. Черноволосый залился смехом, а Оливер пытался сдерживать свой смех. И всё же, спустя несколько секунд, пьяный Ал не выдержав прогорланил: — Дэвид и Аира?! Вы серьёзно.. Дэв, а ты разве не бегаешь за Грейс? -после сказанных слов, блондин легко ударил друга в бок, а позже приобретая серьёзный вид поднялся. — Родители Стес приезжают через пару часов, пора закругляться. -проронил трезвый на вид Оливер, и вышел следом за черноволосым. Девушка оперевшись на бортик стола смущённо отвела глаза. Правая бровь саднила из-за только проколотой серёжки, и искусная привычка приподнимать бровь, давалась прямо сейчас искажённой гримасой Аиры. Дэвид же, в свою очередь поправляя оксамитовые волосы цвета чёрного шёлка, отбросил чёлку назад. Корни были светлые, почти белые, а брови склонялись в разные стороны, словно наоборот привычного. Старшеклассник осмотрел одноклассницу, всем видом показывал сожаление, а та в свою очередь смотрела лишь вниз, опустив голову. Дэвид в недоумении оглянул вечернее небо, и немного с раздражительностью прикусил губу. «Чтоб этих двоих…» На просторном небосводе царила упитанная ночь. Водящиеся крики обрывали тишину по своему, а только что выключенная музыка создавала неистовую неловкость, которая бременем повисла в воздухе. Аира, будучи нежной и привлекательной натурой, отталкивала своей доступностью. Она была подобна ромашке: также притягательна, но по своему отпугивающая, надоедающая. — Нам пора. -ровным тембром голоса процедил Дэвид, и скрылся за поворотом двери. Девушка же, продолжала обвивать взглядом точную копию космоса. С раздражительностью оглядывая подростков, Оливер отдалился в уголок с алкоголем. На этот раз, всё было чисто: никаких наркотиков, только алкоголь. Аккуратно уложенные волосы кое-где растрепались, рубашка была наизнанку, а пьяный взор искал знакомое лицо. Арне не пришёл на вечеринку — и правильно. У старших классов другие проблемы. Но как же с тоской можно предполагать, что всё скоро закончится. Оливер, отпивая уже столь знакомое и полюбившееся вино, проводит пальцем по очертаниям бокала. Внезапно в кармане завибрировало, а Оливер с грустью в глазах осмотрел имя звонящего. «Вспомнишь дерьмо…» -незаконченная фраза, и взятая трубка бросились в глаза Альфреду. Черноволосый осмотрел друга, а после на стоящую рядом Стес. Короткая стрижка девушки разлеталась в разные стороны из-за порыва ветра в открытом входе. Она выкрикивала, что-то о выходе, но никто не слушал, все лишь продолжали свою ненаглядную похоть. Подросткам ведь, нужно быть правильными днём, и вредными ночью? Чёрные глаза обвели тело девушки, но на порог вступила другая, совсем иная девушка. Длинный русый волос бросился в глаза, две пряди были заправлены за голову, а сзади красовалась белая заколка, которая держала эти два локона. Открытый, широкий лоб, и светлые брови. А взгляд… Пьяные очи уставились прямо в глазницы девушки, составляя для той дискомфорт, и поток смущения. Ал улыбнулся. Ребекка пришла в самый разгар: красивая, ухоженная, привлекательная девушка окинула всех взглядом. Взором покорности и любви, и только Альфред разглядел в них сожаление и скорбь. Светлое платье отлично устроилось на её теле, Ал с заинтересованностью облизал губу. Прохладный ветер, говорящий о наступлении холодов, продолжал впиваться в помещение. Пружинистые локоны вздымались, а еле заметная косметика на лице, отзывалась зрелостью, а сердце Альфреда при такой красоте — чаще билось. Процесс оглядывания прервал Джек. Кудри на пепельно-русых волосах не взвивались при новом потоке ветра. Лишь безумные, серые глаза — обжигали сильнее пепла из очага. Заметив на себе интересующийся взгляд, Джек обернулся в сторону черноглазого, на что второй в свою очередь цокнув, закатил глаза. В глазах не двоилось, было лишь неминуемое чувство потерянности. Собственные ноги не держали, а глаза то и дело цеплялись за любой попавшийся предмет.*(0) Альфред, туманным взглядом обвёл фигуру Ребекки, жадно кусая губы и перебирая пепельные локоны на голове. Прекратившаяся песня заиграла снова, и Альфред ушёл в пляс. Губы то и дело шептали непонятные текста, а руки автоматически поднимались вверх. Внезапно танец прервал женский голос. — И ты здесь? -почти писклявый голос, заполонил голову Альфреда. Это была Ребекка. — Да… Ты пришла под самый конец. Не очень весело, не находишь? -Ал оглянул ещё раз девушку. Ребекка была трезва, но флирт не убавляла, словно проронила бокалов больше, нежели это сделал Ал. Чёрные кудри поднялись, а девушка подошла ближе, немного прислоняясь. Ал попытался что-то сказать, но его остановила солнечная улыбка. Которая была хитра, словно ухмылка лисы. Подобно кракелюру, трещины на сердце Альфреда с новым потоком расползаются, когда девушка с грустью смотрит позади черноволосого, и уходит в сторону. Злость старшеклассника нарастает с каждым тусклым взором, который роняет Ребекка. То ли ревность, то ли уныние захлёстывает Альфреда, и тот плетётся в сторону второго старшеклассника. Но был вовремя остановлен. — Нам пора. -лишь нетрезво роняет Оливер, и отводит друга в сторону выхода. Если принюхаться, грунт был запаха сырости, а воздух, был чуть влажным. Друзья вышли на улицу в ожидании. Пока оба ждали непонятно чего, Ал проникся городской природой. Музыка продолжала приглушённо играть, а на небе сияла новая, почти неизведанная сила. Опустившись на корточки, черноволосый принялся наблюдать за звёздами, которые кружляли, словно для него. Присматриваясь, Ал то улыбался, то чуть ли не пускал слезинку. — Ты слишком много выпил… -произнёс Оливер, пошатнувшись. — Нас кто-то заберёт? -прошептал Ал, продолжая смотреть на небо. — Да. Арне. -блондин виновато отвёл глаза в сторону. *(1) Неминуемое пристрастие к алкоголю, или к запаху табака волновало Оливера. И нет, не блондин хватался за горлышко престижного вина и дорогих сигарет. Это был Альфред. Сам же черноглазый не замечал подобного поведения, и относился к нему если не как к переходному возрасту, то как к обычному пристрастию. И сейчас, подобно взрывчатке, глаза Ала подрывает конечное любопытство. Глаза метаются в поисках «вкусненького,» и когда задача остаётся проваленной, осматривает блондина с ног до головы. Черноволосый поправил кудри, и сидевший на корточках до этого момента — провалился на бетонный пол. Сердце ныло, а слёзы уставились во всё тоже тёмное небо. Прикрыв глаза, старшеклассник почувствовал на себе руку. К сожалению, или к счастью, Ал не смог разлепить сомкнутые веки, но обоняние не подводило… Сладкий, ванильный запах впился в ноздри так, что глаза распахнулись с неведомой силой. «Крис?» Но перед глазами возникла не подруга, а призрачный, яркий свет. Серые глаза в отражении луны светились, нежно розовая помада казалась завлекающей, а тонко сомкнутые глаза искрились добром лучше, нежели солнце в самую жаркую погоду. Альфред опешил. Будучи пьяным, голова вскружилась до невероятных габаритов, но глаза пристально уставились в одну точку. Точку ярко-серых глаз. Чёрные глаза метались от едкого горизонта, к всё тем же светло-серым глазам. Её глаза были уставлены ровно на цель, в то время как Альфред находил в себе силы отвести взор или опустить голову. Обыкновенное бездействие приводило его к поморенному оживлению. Руки тянулись к лучу солнца, создавая то ли отвращение, то ли привязанность. «До чего же она похожа на Крис.» Ал прикрыл тяжёлые веки, сомкнув руки в замок, опустив их. Ребекка мило улыбнулась, но позже ей пришлось встать и уйти к сопровождающему. Черноволосый в изнеможении оглядывал пространство, казалось, в пятидесятый раз. И лишь единожды парень посмотрел на изящные изгибы тела юной дарительнице русых волос. Притягательные локоны искрились, будто свирепым огнём на окраине леса, в густую, ночную пору. Костёр любви, или страстиразжигался в юноше всё с больше и больше, пока последний треск в костре не угас. — Альфред? -знакомый голос проронил лёгкое, как казалось, слово. Но Ал прекрасно знал владельца данного сократимого голоса. Блаженно закатив глаза, Альфред попытался встать, перебирая своими двумя как можно точно и твёрдо. Карие глаза напротив изучали стоящего парня как можно естественнее, будто бы они — дальние родственники, а не потому, что Тейлор попросту не смог забыть притягательные чёрные волосы, или багровый цвет глаз, дарящий при каждом взгляде уверенность и нежность. Когда на деле же, ненависть. — Ты в порядке? -старшеклассник решил продолжить. Ожидание ответа превратилось в длительную пытку. Молчание словно лозой обвила стебель здания, столь похожего на цитадель, и Тейлора это завлекало. Они разошлись и при первой же возможности винили друг друга, ненавидели, но прямо сейчас — держа себя в руках, отворачивались. Только бы не переглянуться. Альфред улыбнулся, а по ушам раздался приятный, но столько же гнилой голос. Это длилось, может, вечность, пока Альфред, поднимаясь с корточек не осмотрел стоящего приятеля. Тело немного пошатывало, голова кружилась ровно столько, сколько было положено. И Ал, пытаясь не упустить момент: бодро вцепился взглядом в Джека, который беззаботно приобнимал русоволосую девушку. Чёрные глаза возвысились вверх, а позже, восстанавливая положение обратили внимание на Оливера. Тот во всю беседовал с подступившим старшеклассником, от чего у Ала помутнело в глазах. Любезно общаясь, подступило множество девушек к их значимой компании, и видя то, как друг чувствовал себя: ужасно зажатым, беспомощным и изнеможённым среди отвратительно-липких личностей. Ал подхватив блондина под руку, выволочив из круга шумных подростков. — Что-то случилось? -Оливер оступается, падая в объятия другу. Далёкий смех старшеклассников, задевает чувствительные голосовые перепонки Арне, вследствие чего — раздражительное цоканье привлекает Оливера. — Что он здесь делает? Я ревную. -Ал отводит было взор на старшего, но подоспевший Джек заставил его изогнуться всем телом, тем самым показывая своё недовольство. — Я же говорил, что он нас заберёт. -Оливер, придерживая друга за талию, однако почти не рухнул следом за другом. Джек рассматривая гримасу негодующих подростков, засмеялся. То ли голубые, то ли серые глаза надменно осмотрели пьянствующие — Оливера, и с улыбкой протянул руку. — Сколько дней прошло, а мы никак не поладим. — Ты имеешь ввиду прошёл месяц, а мы словно кот с собакой? -Оливер улыбнулся, а следом маленькие клыки обнажились, показывая агрессивность и необузданность. — Они и то дружнее будут. -Джек улыбнулся краешком губ, не оголяя свои белоснежные, прекрасные зубы, но ямки в форме длинной полосы от подбородка к мышце «смеха» цеплялись в глаза сильнее, чем ухмылка самого Оливера. Джек продолжил: — Оставь Альфреда. Я присмотрю за ним. На сказанные слова, Оливер громко рассмеялся, пугаясь собственного смеха, что уж там… Серьёзно глядя на парня, блондин вздрогнул: лучистые, пепельно-русые волосы встрепенулись из-за чего оголённые серые глаза можно было рассмотреть даже при тусклом свете луны. Еле уловимый аромат духов доносился даже сквозь неприятный перегар друга, к слову, спящего на плече. Этим глазам не то, что хотелось верить, ими хотелось — жить. Оливер сглотнул, а позже, найдя взглядом Тейлора подозвал к себе. Шепча на ухо что-то, старшеклассник лишь согласно кивнул, и взял в руки Ала. Дёргаясь от непривычного ощущения, а если быть точным — забытого, кареглазый обвил руками плечи друга, приподнимая левую руку, тем самым закидывая на собственное плечо, Тейлор ушёл. Пока Арне разгребался с подоспевшими девушками, он краем глазам установил странную личность: Джека. Прикусывая губу, Арне нехотя отпихнул Аву де Артаньян и поспешил к парням. Оливер не сразу заметил старшего, а поэтому — продолжал шипеть на стоящего напротив раздражителя. И только когда указательный и средний пальцы коснулись оголённой шеи парня, Оливер вспыхнув, замолчал. Приоткрыв неловко рот, он чувствовал: длинные пальцы обвивают его шею, поглаживая, будто бы успокаивая. И в самом деле, это действительно работает! Оливер переводит взгляд на свои ступни, а после снова на Джека, и, выкинув что-то не однообразное — подхватил Арне под руку удаляясь. Пока шаг за шагом старшеклассники растворялись в неистовом шуме вечеринке, пленное молчание окутало тёмную комнату в которой находились два далёких персонажа. Тейлор оглаживал тонкие черты лица Альфреда, пока тот умеренно спал, и, казалось — что это никогда не кончится. Горечь потери завладел старшеклассника настолько, что к горлу подступил ком неразделённой любви. А ведь Оливер был прав — Тейлор никогда не получит больше такого неприступного парнишку. Тейлор стиснул зубы. Жевалки заездили на красиво-сложенном лице, а подступившиеся слёзы сменились злостью потери. Брови сомкнулись, а хитрые, лисьи глаза окинули лежащего парня. Было невыносимо больно смотреть на творение своих ошибок, ведь как бы ни хотелось всё восстановить, тот прежний короткий период жизни не подлежит реставрации. Альфред принципиальный, и никогда не отступится от пристрастных, собственных слов. Непонятное чувство совладало, и старшеклассник терялся, лишь зажимая волосы в крепких, спортивных руках. Губы сомкнулись, глаза до белизны сжались, а дыхание сбилось. — Ал.. прошу.. -прошептал Тейлор, благодаря мир за то, что черноглазый сейчас спал крепким сном. Отпустив волосы, блаженно вдыхая воздух, Тейлор встрепенувшись припал к окну, вздёрнув занавески и открывая квадратное сооружение. Выглядывая, старшеклассник с закрытыми глазами вдыхал свежий воздух, но этого было недостаточно чтобы освежить сердце. Перевернувшись, Ал тяжело вздохнул, закрывая глаза. Внезапно подступившая Ребекка заставила Тейлора встрепенуться, нервно выглядывая: курящие подростки, пьющие, нюхающие… Старший закрыл окно, подоспев к выходу и прошептав что-то невнятное, но столько же понимающее, что Ребекка с заинтересованностью осмотрела парня. — Позаботься о нём. -процедил Тейлор, скрываясь в дверном проёме. Девушка села на то нагретое место, где находился пару минут назад Тейлор. Она с улыбкой оглянула мужественную спину одноклассника, и с игривостью припала к ней. — Ты же не спишь! -Ребекка дёрнула его за руку, заставив его перевернуться. Альфред мучительно долго уставился в глаза этой одарённой, прелестной даме. Она в свою очередь заманивала в пучину серых глаз ласковым, непробиваемым взором, который в обыденный день так рьяно скрывала. Но всё тщетно.

***

Игра взглядов так знакомая этим двум продолжалась, пока один из них не заговорил. Голос охрип, то ли от алкоголя, то ли от недавних криков. Голова немного болела, но приподнятые губы так и остались в прострации блуждавшему воздуху, пока их не накрыли другие, такие же тёплые, и уверенные уста. Сомкнутый поцелуй вышел неловким, но затягивающим. Оливер хотел было отстраниться, как его припечатали к одной из стен забытого небоскрёба. Арне снял свою клубную куртку, а младший томно тянулся к ремню, пытаясь высвободить желанный орган, на что пряжка звонко щёлкнула. Старшеклассник прикусил губу младшего, за что получил пендель, а после — снова завлёк в сладкий поцелуй. Оба не могли оторваться друг от друга — они были одним целым. Воздух который их окружал, лишь единица из тысячи причин жаркой температуры, и тесниться в таком большом, но для них маленьком здании… Казалось диким, неприличным и устрашающим. В любую минуту кто-то мог зайти, но руки уже тянулись к заветным: губам, плечам, рукам. Оливер попытался устоять на своих двух, но ватные ноги не слушались, и Арне приходилось крепко держать его за плечи, иногда подхватывая за талию. Голубые глаза очертили до боли знакомые ресницы охрового цвета, красную бандану, и с таким же смущённым взором, блондин закрыл глаза. Старший нервно зарычал когда Оливер провёл рукой по бугорку, стискивая зубы. Оливер прислонившись к стене — опустился на колени. Тяжело дыша, блондинистый сглотнул слюну, а позже, припустил штаны ниже. — Оливер… Ты не обязан.. -прошептал Арне так сладко, что Оливер уже был готов сорваться. Старшеклассник разглядывал томно поднимающиеся руки покрытые родинками, и облизав губы — задрал голову назад. Левой рукой опираясь на бетонную стену, а правой Арне крепко сжимал волосы цвета пшеницы. Оливер оглянул старшего исподлобья, открывая широко рот, и принимая в себя тёплую головку члена. Прикрыв глаза, блондин облизал нижнюю часть пениса, выдвигая челюсть вперёд, этим самым заглатывая небольшой участок. Тонкие, прохладные пальцы обхватили член, начиная нежно гладить, вследствие чего вызванный стон Арне, заставил Оливера замычать. Внезапно приятная вибрация обволакивала эрогенные зоны, и лимит возбуждения старшего возрос, вынуждая притянуть Оливера ещё ближе. Рвотный рефлекс блондина был подавлен выступившими слезами, а сам парень выпустил клыки. — Оливер! — Профти.. -блондин взглянул на старшего светящимися глазками, а Арне тяжело выдохнул, опуская руку с приятных волос. Оливер вытянул изо рта член и принялся надрачивать половой орган рукой, зализывая место укуса. Языком проводя по уретре, блондин услышал одобрительный рык, принявшись причмокивать губами по возбудившемуся члену. Левой рукой Оливер водил по пенису, а правой рукой большого пальца — гладить уздечку. Язык медленно сполз с уретры к крайней плоти, и Арне, который внезапно дёрнулся, припал снова к бетонной стене, тяжело дыша. Предупреждая о скорой эякуляции, Арне опрокинул голову вперёд, смотря на голову возлюбленного, а после, выкрикнув что-то ещё, прикрыл блаженно глаза. Оливер оторвался от заманчивой венки ведущей от самого лобка, и принялся заглатывать половой орган максимально глубже, и максимально быстрее возвращаться в исходное положение. Помогая себе рукой, Оливер всё же не определился с темпом, и позволил Арне управлять глоткой младшего. Грубая хватка блондина взяла правую руку Арне, и усадила на свою голову, будто могло быть иначе. Чувствуя сжимающийся кулак своего возлюбленного, Оливер без доли смущения приоткрыл рот и впустил в себя семя. Неловкими движениями, блондин продолжал надрачивать член, а капелька спермы, попавшая на бровь, заставила приятеля прикрыть один глаз. Арне взял подбородок младшего, и отдёрнув его, посмотрел ему прямо в глаза. Искристые голубые и янтарные глаза сомкнулись в бесконечном союзе. Луна освещающая помещение — завораживала, молчание пропитанного сыростью воздуха разбавлялась тихими выдохами, и возбуждающими вздохами. Оливер томно сомкнул глаза, вытирая тыльной стороной ладони семя, продолжая подниматься. Чуть не свалившись с затёкших ног, блондина резко подхватили, крепко держа за плечи. Оливер искусно облизал губы, проглатывая сперму, которая смешалась с собственными слюнями, при этом заставляя Арне багрянеть и опустить голову. Без доли смущения, Оливер опустил взгляд на всё ещё стоящий член, а позже поднял такие же бескорыстные, замечательные голубые глаза на старшего, говоря: — Мы можем продолжить на крыше, но будет прохла… — Оливер, нет! -Арне развернулся спиной к младшему, закрывая лицо ладонями. Блондин подошёл на шаг ближе протягивая две руки, и обнимая старшеклассника за талию. Руки опустились ниже, но никаких непристойных действий Оливер делать не стал. Всего лишь звякнув пряжкой ремня, блондин застегнул ширинку, пуговицу и затянул пояс. — Ты смущён из-за того что я… проглотил? -младший сомкнул руки на талии Арне и повернулся так, чтобы ухо устроилось на спине старшего. — Да. Тяжелое дыхание Арне, и быстрое сердцебиение заставило Оливера нахмуриться.

***

Ребекка неуловимым взором оглядывала то ли комнату, то ли Альфреда. Старшеклассник отслонился от девушки тем самым попытавшись разглядеть её чувства. Сквозь темноту времени, которая была создана этими двумя — Ал улыбнувшись, хмыкнул. Разглаженная постель пахла ванильным порошком, часы на стене плавно пересекали нижние чёрточки. Сквозняк на новом, белом окне создавал приятный телу озноб, и воодушевляющее чувство уверенности. Скрипучие кое-где половицы в коридоре заставляли этих двоих зажмуриться в ожидании неизведанного. Эти двое пытались дышать так тихо, чтобы никто и никогда не понял живы ли они, дана ли им сила существовать или просто быть. Забытые поцелуи ощущались только на губах, а девушка, пытаясь совсем забыться, запряталась в своих же локонах. Альфред с придыханием поднялся, усаживаясь рядом с ней. Оглаживая приятные на ощупь волосы: локон за локоном светились, кончики не двоились, а корни были ухоженными, светлыми и Ал с удовольствием принюхивался к завиткам на голове, запах которых извивал спелую маракуйю с выжатым лимоном и еле уловимой тонкой нотой мяты. Ребекка выглянула из-под волос, аккуратно оглядывая парня напротив заботливым взглядом. Альфред таким же приятным, ненавязчивым взором оглянул приятные щёки девушки, аккуратный, непринуждённый носик, тонкие брови, который в беспокойстве были сомкнуты. Черноглазый приподнял уже свои брови, после — нахмурившись. Отдаваясь мыслям, столь забытым и нежеланным, его вытащили серые, до безмятежной любви ласковые, глаза. Прядь свисала прямо на глаза, мешая заполучить всё внимание к столь желанным глазным отверстиям, которые напоминали луну, но порой и жаркие солнечные огни. Ал поднял руку, а футболка на нём, шуршанием отозвалась в ушах девушки. Она прикрыла глаза. В следующую секунду, Ал осторожными движениями заправил локон за ухо. Их взгляды встретились. Ребекка была похожа на запуганного котёнка, в столь дождливую пору который, безмолвным видом просил о помощи. Черноволосого это забавляло. Опустив руку, девушка с облегчением пропустила пару тройку унылых взоров, и приунывши, собиралась встать. Альфред поднялся за ней, и обнял её за талию, немного смущаясь. Девушка остепенилась, руки её устроились на руках парня, и попытавшись их опустить — проронила печальные слёзы. Её плечи задрожали, сердцебиение участилось, а дыхание было настолько сбившееся, что Альфред с волнением нагнулся в её сторону. Она закрылась волосами. Чёрные, нет, скорее пепельного цвета брови сомкнулись домиком, а глаза требовательно искажали некие «искры» в сторону ревущей Ребекки. Альфред завязал короткий, но своеобразный разговор. — В чём дело? — Джек. Ты же знаешь мы с ним встречаемся. Я же тебе говорила в конце сентября. -Ал нахмурился. — Я не могу с ним расстаться! Чёрт. -девушка закрыла глаза, а Альфред — сердце. В неведомой пыли времени, которую каждый изучал с молчанием: Ребекка роняя слёзы, а Альфред — томя, каждый рыскал полочками памяти одинаково. Ребекка, с очередной слезой прорвалась в гущу воспоминаний. flashback На круглой форме лица образовались маленькие дорожки солёной жидкости. Русый волос был замотан красной, дорогой лентой которую выбирал сам Джек. В зеркале отражалась наигранная улыбка, а в комнате царила тишина. Девушка заперлась, а крики соседки её совсем не смущали. Ребекка открыла красные до синевы глаза, в которых выражалась далёкая, потусторонняя боль с которой ничего нельзя было сделать. — Что поделаешь… -прошептала она с прерывистым тоном. Ребекка поднялась из туалетного столика цвета кофейного молока, и направилась к большому, белому и ажурному зеркалу. Открывая его, перед ней явилось две полочки: потрепанная из-за влаги ниша, представляла из себя предметы первой помощи, и собственно, таблетки. Ребекка выпила два обезболивающего, и принялась собирать вещи. Волосы со временем растрепались, из-за шершавой поверхности ленты, но девочке было не до этого. В дверь аккуратно и вежливо постучали. Это был Джек. — Входи. -девушка открыла ему дверь. — Где Алиса? -побеспокоилась сожительница. — В холле. Я запру дверь? — Конечно. -произнесла уверенно Ребекка, вытирая слёзы, или быть точнее — остатки беглой жидкости. Джек облокотился на стену, и сразу же отскочил из-за неприятной поверхности обоев. Пепельно-русые волосы встрепенулись, а сам парень уставился на подругу, хмыкая. И без ухмылки заметные ямки появились, и парень уверенно зашагал внутрь комнаты. Начав обсуждать, а точнее, это был театр одного актёра, Джек рассказывал об общежитии и о том, как проклятая управляющая не давала пройти в комнату. — Тыкнув пару баксов — она замолчала. Как же легко подкупить этих тварей! -посмеялся Джек. — Но не людей, которые такие же богатые как и ты. -с грустью произнесла девушка. Аккуратно складывая вещи, если это можно было так назвать, Ребекка приподнялась, чтобы взять ещё вещи из шкафа. Девушка не спешила. Она пыталась обдумать происходящее, но до сих пор ей не удавалось понять: почему? Получилось так, что последний вопрос она произнесла вслух. — Не спрашивай себя «почему,» позже ты узнаешь «для чего.» -Джек улыбнулся настолько ласково, насколько умел. — Это всё слухи, Ребекка, слухи. Забудь об этом. Девушка проронила ещё несколько слёз, от чего глаза стало саднить, а реветь хотелось ещё больше. Как же она ненавидит этот мир! Почему из-за одной ошибки, она должна страдать всю свою жизнь? Как несправедливо… Ребекка приподнялась, застёгивая чемодан. Вышло довольно неуклюже: вещи были смяты, еле впихнулись, а некоторые изделия мелкой работы и вовсе порвались. Принцесса впервые собрала свои вещи. Ребекка в последний раз оглянула знакомую комнату, в которой прожила почти всю жизнь. Август дался ей сложно, как и отъезд из холодной Канберры, *(2) столь ей знакомой и родной. Выглядывая из окна, девушка прощалась: с прекрасным пейзажем, с летучей красотой птиц и за прекрасным городским воздухом. Не скрыть чувств которых она испытывает: злость, страх, мучение и боль. Неуверенность и сжатость не прикрыть маской, всё рухнуло — упало на землю разбившись вдребезги.*(3) Внезапный глухой стук раздался за дверью. Ребекка не обратила на это внимание. Она всё проливала слёзы за красотой переулков, за которыми она наблюдала когда ей было плохо. Или когда ей было грустно, она рассматривала прекрасный горский вид, она жила этим местом, она хотела жить здесь вечность. Разговаривать с друзьями, гулять, веселиться, совершать ошибки и извиняться, всё это… Хотелось чувствовать ей, но не судьба — дорога по которой она пойдёт. — Джек, ты там? -прозвенел чей-то голос. — Да, Стив? Что такое? -сероглазый приоткрыл дверь. — Только не говори мне, что вещи собранные в комнате — твоих рук дело. -друг с опекой посмотрел на второго, а Джек согласно кивнул. — Ты шутишь?! — Джек? -тихо прошептала Ребекка, закрывая руками рот. — Именно. Я еду с тобой, дорогая. -парень улыбнулся столь ярко, что казалось даже солнце не сможет светить ярче, чем этот сладких парень. Отстраняясь от Альфреда, девушка приспустила платье, и оно тут же оказалось на полу. Она забыла подобные воспоминание, но пусть… Пусть Джек будет считать её ужасной, противной и не своей, лишь бы почувствовать эти белоснежные руки на своей талии… Ребекка притянула Ала к новому поцелую. Ледяные руки парня обжигали горячую плоть девушки, и она, извиваясь — подставляла новые участки тела для исследования. Ребекка уверенно приподняла подбородок, подставляя шею, пока Ал расстёгивал неумело бюстгальтер. Пока Ребекка настраивалась на секс, в дверном проёме вырисовывалась знакомая фигура. Очерчивая её, Альфред в изнеможении отпрянул от галантной шеи подруги и перевёл голову на источник неприязни. Прищуриваясь, Ал обозначил лицо, полное любопытства. — Стес… — И тебе привет, малыш. — Родители? — Уже у здания. Ребекка сглотнула вязкую слюну, и выскользнув из слабых объятий Ала, подхватила платье, накидывая его кое-как. Пока Альфред застёгивал ширинку, Стес прошлась вглубь комнаты, осматриваясь. Обои, простыни и даже половицы пропитались возбуждающим запахом, который отнюдь — не можно было устранить. Пышногрудая лишь вздохнув, открыла окно, и обернувшись оглядела девушку, которая собиралась уходить. — Постой! -Стес подошла ближе. — Он же поймёт, глупая. -старшая застегнула впритык молнию на платье, поправила волосы, и взяла из туалетного столика гигиеническую помаду. Аккуратно намазав, Стес мило улыбнулась и провела её по коридору, а уже когда вернулась, пыталась успокоить Альфреда. — Прости что тебе… пришлось это увидеть. — Всё в порядке. Не всю жизнь же мне за тобой бегать. -прошептала с грустью в голосе Стес. — Мы были рады когда ты проснулась, правда.. волос жалко. -Альфред больным взглядом посмотрел на подругу, и чуть хмыкнув от сжатых лёгких, закрыл глаза руками. Кулаки были сжаты, а по белоснежной стороне ладони прошлась лёгкая капля, почти незаметная. И Стес её, и правда, не заметила. — Не теряй себя. Альфред вздрогнул. Подняв на девушку, сидящую рядом бесстыдные, чёрные глаза, по её оголённой спине прошлось море блуждающих мурашек. Она прикрыла глаза, наслаждаясь эйфорией. Вдыхая еле уловимый запах Ала, тот самый, домашний… Старшеклассница напряглась, когда половица в коридоре скрипнула. Обернувшись, она увидела красивого, статного парня. Это была не первая встреча с Джеком, но старшая мечтала, чтобы она была последней. — Не видели Ребекку? -взволнованный тембр выдавал его беспокойство, за маской безразличия. — Она должна быть на улице. -непринуждённо ответила Стес, поворачивая голову обратно к черноволосому искусству. Ухо дёрнулось, когда половица вновь скрипнула, и это служило знаком об уходящем парне. Девушка продолжала изучать нежные черты Альфреда: белоснежную, фарфоровую и почти стеклянную кожу, беспричинную ложбинку между бровями, густые, волнистые волосы, и пепельные… словно безжизненные очи. Его хотелось утешить: обнять, утаить и закрыть глаза от лихого. Убрать непослушные пряди, погладить любимую футболку чёрного цвета. Но Стес лишилась этой мечты — он был слишком молод, слишком юн, для понимания чувств. Она далеко не считала его ребёнком, совсем нет, она решилась на поступок, от которого сама стала старше и мудрее. Она отказалась. Всего-то. И сейчас, улыбаясь ему бесспорной улыбкой, она чувствует не счастье от взросления, она ощущает боль. Жизненную, практически бытовую боль, которая преследуя её, будет нашёптывать ей на край уха «что поделать.» До конца своих дней, до конца пребывания на этой жалкой, уничтоженной людьми планете. Она хочет проклясть мир, но вынуждает себя верить в счастье. Вынуждает любить телом тех, кто не достоин. Будет ли так всегда? — Мне пора. -прошептал Ал, пытаясь встать, но рука Стес на плече заставила его поднять голову. Девушка прильнула к его губам, заставляя его отстраниться. — Иначе я расскажу всем про вас. От услышанного Альфред стал мрачнее, будто бы смесь тлена и плесени смешалось, создавая подобное отвращение на столь бесподобном лице. Стес нахмурилась, но опустила руку. Это отвращение, казалось, было всего лишь страхом, но Стес — не Оливер, чтобы знать это. Да и, ей не нужно было быть Оливером чтобы понять подобное, она лишь прикрывалась. Она лишь создавала страдание, которое так давно строила: карточным домиком, по мелким деталям, каждый день. Учебный день проходил у кого как: у старшеклассников, после воскресенья — болела голова, делилась на швы и шрамы, пока средние классы весело проводили продуктивный день. Альфред не напивался очень сильно. И это было преимуществом. Последним уроком была химия, и Оливер недовольно хмыкнул, создавая еле ощутимое пространство на ложбинке над верхней губой. Поджав губы, и проходя в знакомый кабинет с кафельным полом и серебристым потолком, блондин уже обратил внимание на экспериментальные столы, на которых находились разные колбы и смеси в баночках: оранжевого, синего и зелёного цвета. — Как тебе новый учитель химии? -произнесла Ава своей соседке по парте. — Что-то с чем-то… Сколько ему? -тонкий голос заполнил пространство, а хорошо накрашенное личико восторжествовало в глазах Оливера. Бренда Янг. Училась девушка весьма недурно, можно было позавидовать её успеваемости, а сама девушка была бесцеремонно влюблена в Тейлора. Никогда сама не признавалась, и тала всё в себе, пока однажды, не вскрылось всё из-за стервозных подруг. Оливер не знал её лично, она была загадкой, почти секретом для окружающего мира: она нравилась всем, но одновременно никому. Лишь де Артаньян могла похвастаться чистой, неприкосновенной дружбой с этой милой девушкой. По крайней мере, так считал только Оливер. Складывая учебники и тетради под стол, Оливер прильнул к тёплому плечу друга. Вязаный шарф грел не только подставленную правую щеку, на которой красовалось три родинки в районе нижней челюсти, но и душу. Время шло, а перемена не прекращалась, и блондин был готов молить бога чтобы не прозвенел. Пока голубые глаза сверкали из стороны в сторону изучая интерьер комнаты: плакаты химический формул, таблицу Менделеева, просторные шкафы которые были набиты папками, и многие другие детали, вскоре подошёл Джек, а за ним — Ребекка. Мускула на плече друга вздрогнула, а Оливер встретился взглядом с серыми, безнадёжными глазами. — И не противно лежать на друге-пидоре? Ах.. Только если ты сам не такой. -на подобную наглость Ава и Бренда приподняли одновременно бровь. — И с каких пор тебя интересует ориентация других людей, а, Джек? -Оливер подорвался с плеча друга, и уставился на внезапно появившегося Арне. — Ах, если только ты сам к данному меньшинству не относишься. -старшеклассник полностью зашёл в класс, а за ним и президенты остальных дополнительных клубов: художественный, музыкальный, спортивный, флористический, литературный, танцевальный и научный. — Заткнись, недомерок. -Джек, нагрубивши, сел на место. — Я возьму этого оборванца на себя. -Арне с улыбкой посмотрел на партнёров слева и справа, а после, подошёл к раздражителю подставляя бланк. — Заполни всё, и принеси мне до конца дня. -произнёс старшеклассник, позже развернувшись пошёл к выходу, но был остановлен треском, пронзительным звуком режущей бумаги. Обернувшись, Арне увидел клочки бумаги. — Джек! -вскрикнула Ребекка, не выдерживая нахального поведения. — Ах ты чёрт… -Оливер приподнялся, но ласковое прикосновение пальцев на шее, заставило его сесть обратно, и почти замурлыкать от приятных ощущений. Убрав руку, Арне прислонился, почти впечатывая новенького в стул, расправив плечи широко до невозможности. — Это, конечно, твой выбор. Но как ты устоишь под прессом старшеклассников-верзил? Или ты хочешь опробовать что из этого выйдет? -прошептал Арне, при этом протягивая новый бланк для заполнения. — Монгольская стервочка. — Краденые филиалы моего отца так влияют на заполнение твоей бумажки? -грамотным и казалось, серьёзным тоном произнёс Джек. — Считай, что подписываешь важную бумажку. -Арне в последний раз ухмыльнулся, похлопав парня по плечу — исчез. В классе звучала неловкая тишина, которая едким паром из ушей Джека, вызывала неловкость. Он начал писать что-то в бумажке предоставленную старшеклассником, а остальные перевели взгляд на остальных представителей клубов. Пока все смирно стояли, перешёптываясь, многие начали придавать помещению былого шума, и только Доминик согласовано присвистнул, оглядывая Оливера. — Обзавёлся друзьями старшеклассниками и ходишь умный теперь? -прошипел, словно змея, парень с длинным, светло-коричневыми волосами. — Тебе не стоит бояться, Доминик, они девочек не трогают. До поры до времени. -последнюю фразу блондин произнёс с необыкновенной неприязнью. Складки на переносице, и оголённые клыки заставили второго огрызавшегося старшеклассника замолкнуть, но тот лишь фыркнул. — Будет же ему. -прошептал Доминик своему соседу по парте. — Этот блондин меня ужасно раздражает, что думаешь, Мэттью? Почти лысая голова засверкала при получении очередного солнечного луча на голову, а сам парень поднял яркие глаза на друга. Почти промолчав пару секунд, он было хотел заговорить, как его перебила рыжая шевелюра — Мэйсон. — Не советую вам связываться с Оливером, он очень агрессивный. — Чего ты морозишь, козявка! -прошипел снова парень с коричневыми волосами, который в некоторых местах отражался красным, ярким цветом. — Заткнись и учи свою сраную физику! — Это химия, дурак! -прокричала Ава, рассмеявшись. На это, Доминик лишь показал два средних пальца француженке. — У вас хороший класс… -прошептал Лукас. — Ребекка, ты уже выбрала в какой клуб будешь присоединяться? — Вообще-то… Не очень. — Вступай в клуб дебилов, там будешь видеть больше эту пидорскую, блондинистую голову Оливера. -сосед Доминика — Мэттью рассмеялся на весь класс невообразимо отвратительным смехом. — Тебе конец. -Оливер, мирно лежавший на плече друга, поднялся направляясь в сторону провокатора, но был вовремя остановлен Джеком. На удивление. — Успокойся. -прошептал недруг с невозмутимым лицом, на что Оливер действительно… Успокоился? — Вообще-то… Я вступлю. -произнесла громко Ребекка, ловя на себе глупые и неловкие взгляды. То ли удивлённые, то ли завидные.

***

Последний урок миновал, и это означало лишь одно: для первой половины класса — дополнительные клубы, для второй — тусовки и встречи. Следуя длинным, зауженным коридором Доминик оглядывал высокие потолки школы, кое-где треснутую плитку и аккуратные шкафчики красного, синего и жёлтого цветов. Старшеклассник проходя мимо зеркала обнаружил искристую чёрную головку. Улыбнувшись, парень подошёл ближе. — Лиам! Прихорашиваешься для девушки? -длинноволосый закинул левую руку на плечо «друга.» Тишина, заполняющая коридоры и кабинеты — давила на голову с невообразимой силой. Небо, плавно переливающееся в солнечный закат, плавно отражалось на серой плитке, а волосы черноволосого обволакивала приятная жёлтая краска. В глазах серого цвета проявился неожиданный отблеск. Доминик убрал руку, но схватил его за волосы, закусывая губу. — Не смотри на меня так, ничтожество. -отдёрнув правую руку, Доминик направился дальше, направляясь к выходу. А Лиам с грустью в голосе прошептал слова, заставляющие тело неметь, а уши — гнить. Продолжая впиваться в зеркало своим беспрекословным, молчаливым взором, черноволосый всё больше и больше вглядывался в отвратительные черты: неестественно большие зрачки, тускло-серый цвет глаз, тонкие, еле заметные брови и отвратительные, свисающие по бокам щёки. На правой скуле красовался огромный марлевый пластырь под которым находилась гематома которую нанёс Доминик. Лиам осторожно коснулся своей шеи, оттягивая шиворот. В отражении он увидел подрагивающий кадык, и черноволосый невольно сглотнул вязкую слюну, удерживающаяся во рту достаточно долгое время. Лиам прикрыл до синевы прекрасные для Авы глаза, ресницы которых были направлены всегда вниз, и прошёл коридорами, направляясь туда куда шёл. И лишь Оливер, прикрывшийся стеллажом в котором находились всевозможные грамоты: Лукаса и Ли, направился следом в клубную комнату, оставляя Альфреда позади. Альфред чувствовал себя скверно, нехотя по детски и до невообразимой силы неуверенно. Он косился на дверь, которая так норовила открыться, и ждал тот самый прекрасный момент, когда сможет увидеть до без крайности светлые этюды ночного неба, серой луны, и жарко пылающего солнца. Он думал о ней каждый день, думал о встрече, о прощении, но не о том, как избежать встречи с Джеком. В комнату прибывало всё больше и больше подростков. Каждый располагался как себе удобно, и всегда социальная француженка уже успела накричать на всегда непонимающего Оливера. Прислушиваясь к разговору, Ал приподнял левую бровь, поджимая губы. «Как это ты не переставлял яблоко?» — всего-то, обыкновенный день в художественной комнате. Как всегда, атмосфера кипела горящим маслом благодаря Аве — не зря она заместитель, она довольно ответственно относится к своей работе, и бесспорно неплохо рисует. Так думал Альфред. — Ава! -прокричал только что вошедший Лукас. — Мне прислали провозглашение о новых конкурсах, и о результаты с прошлых конкурсов! -яркий блондинистый волос врезался в глаза голубоглазого Оливера. Француженка резко подскочила, испугавшись рьяного настроя лидера, и тут же сев обратно, прошептала какую-то непонятную молитву себе под нос. Нежно-розовый цвет волос отблеском сиял на заходящем солнце, а синие глаза ярым тоном выражали неудовлетворенность. Тут же сменив гнев на милость, напоминая самой себе, что видит такую реакцию Лукаса впервые — девушка вальяжно встала и посмотрела на улыбающегося блондина. Комната залилась пылкой интригой, смешанной интересом и разбавленной тишиной. — Что там? -девушка приобрела взволнованное выражение лица. — Работа отправляется в Сидней, а после проверки — в Канберру. -Лукас оголил ряд белоснежных зубов, и Ава заметно покраснела. Альфред привстал, а Оливер начал хлопать улыбаясь, после нескольких хлопков комнату укоренила стая множественных прикосновений ладоней, будто в эпилог пьесы. Обладатель волос цвета пшена улыбнулся, а Альфред прокручивал у себя в голове, как было неплохо, увидев Ребекка сейчас Лукаса… Де Артаньян поспорит, что никогда не забудет столь взволнованное выражение лица того, кто всегда носит маску спокойствия. Она на всю жизнь запомнит, поклянётся, что любовь к этому беспринципному подростку — останется в тайне. Обнявши главу клуба, девушка удалилась за дверью, настигнув новую личность. Ава приподняла бровь, тяжело вздыхая. — Заместитель художественного клуба, могу ли я чем-нибудь помочь? -девушка проговорив фразу, отвела взгляд в сторону. — Да… Я хочу вступить в ваш клуб. Недавно мне дали бланк на заполнение, и сказали отнести сюда. -Ребекка мило улыбнулась, поправляя локон за ухо. Ава прищурилась. «Не уж то сам Лукас выдал ей бланк? Может, она хорошо рисует? Или авось, она ему приглянулась?» Француженка опалила взглядом сильнее, чем оскаленный металл по коже. Де Артаньян с ревностью осмотрела девушку напротив: длинные и яркие локоны, глубокие, серые очи, и ненавистно-идеальную фигуру. Ава хмыкнула. Серые, будто дно залежавшегося ржавого капкана глаза отследили приоткрывшиеся губы Ребекки, вторая вопросительно посмотрев, попросила разрешение войти. — Конечно, проходи. Ребекка проводила тревожным взглядом стоящую позади девушку, и вошла в помещение. Ребекку склонило в нервозность, так как на неё пялилось по меньшей мере не просто взгляды, а воистину ненавистные, заблудшие глаза каждого. И лишь в чёрных омутах она не нашла горечи и нетерпения. Девушка сделала пару шагов, и коснулась жёлтого мольберта, как ей казалось — она сделала ошибку, и тут же, виновато взглянула на людей вокруг. Все затихли, смирно стоя на месте, и только Оливер оглянул главного в группе. Своим фирменным беспокойным взглядом. В коридоре послышались еле заметные шаги — Ава ушла в сторону выхода. Ребекку всё ещё трепали изнурительные и заинтересованные взгляды, от которых девушка попросту опускала голову, немея. Светлые брови сомкнулись, а тонкие и изящные руки порхали в пустоте, протирая пыль на мольбертах. Продолжая смотреть на свои стопы, девушка не издала звука, так как ждала пока её заметят, но поскольку Лукас был неизменно рад победе в туре, он осматривал другие только пришедшие документы. — Лукас, к нам новенькая пришла. -произнёс Мэйсон. Рыжая шевелюра засветилась в просвете книжных стеллажей по анатомии. У парня всегда были с этим проблемы: построение, заломы, изгибы или обыкновенное действие подвергало его в немалую лень и шок. Мэйсону легче всего давалось рисование анимационных персонажей или попросту — портреты. И сейчас, откликнувшись на писклявый голос приятеля, глава художественного клуба надменно заёрзал на стуле, показывая недовольство. Отодвинув бумаги в сторону, Лукас посмотрел на девушку, которая теснилась возле больших мольбертов. Лукас прикрыл лицо руками, и привстав — сел на место. — Ты принесла бланк с подписью? -блондин посмотрел на девушку бездушным, но загадочным взглядом. От Лукаса повеяло холодом. «Так он на всех так смотрит.» -процедил Оливер, вытирая кисти сделанные под заказ из белки. — Да, вот.. -девушка отвела взгляд, но протянула нужную бумажку и томно прикрыла глаза. Ощущение, что её изучает характерный и харизматичный образ Ала — не давал девочке вдохнуть едкий, но сладкий воздух. Ей казалось, что если будет дышать слишком громко, то её осудят строже Австралийского порта. И правильно, ведь всё внимание черноглазого было устремлено именно на облик высокой, скромной, жаждущей внимания и любви… девушке. *(4) — Хорошо, можешь приступать к рисованию. -произнёс на легче блондин и продолжил копаться с бумагами. — Я помогу ей. -сказал Альфред и оставил свой рисунок, направляясь к девушке. Улыбнувшись, он прошептал что-то, от чего у Мэйсона проползли нерешительные и раздражительные мурашки, но комментарий он не оставил. — Погодите-ка! -Оливер воскликнул нежеланным поднятым голосом. Один его глаз прищурился, а второй невольно оставался в нейтральном положении. Оскал острых клыков привлёк внимание Лукаса. — То есть, вы хотите сказать… -голубоглазый скрестил руки. — Что нас вы проверяли на наличие художественных навыков, а её — нет? И почему для неё место нашлось? -от сказанного, на Оливера посмотрели как на глупца. Лукас улыбнулся, нет, он действительно улыбнулся! У белобрысого действительно потрясающая улыбка, Оливер будучи в агрессии немного успокоился, но продолжал нагревать тлеющий камин недопонимания. Лукас снова, нехотя, отложил бумаги в сторону всем корпусом развернувшись к недовольному Оливеру. Заинтересованный старшеклассник немного приподнял подбородок и нежные лучи солнца красиво осветлили и придали шарм его глазам: непонятного цвета глаза, то ли оливковый, то ли болотный светло брызнул полированным золотым цветом, от чего Оливеру стало не по себе. — У нас в клубе было два места, а не одно. Я принял решение удалить из группы Николь — прошлого участника художественного клуба, и дать место одному из вас. -Лукас прищурил и без этого лисьи глаза, продолжив. — Мне нужно было выбрать… Кто из вас рисует лучше, а кто хуже, мне нужно было проверить, Оливер. А сейчас, всего один участник никогда не помешает, верно? Голубоглазый прищурил глаза, рассоединив руки. Недовольно сопровождая взглядом старшеклассника, Оливер принялся продолжать протирать аккуратные, новые кисти. Душа, подобно слитку камню расползлась в неловкости, а ушки младшего невольно покраснели. Был бы здесь Арне, мелкий давно бы почувствовал пальцы на своей шее, но сейчас — лишь фантомная близость. — Почему ты решил её исключить? -спросил Оливер, а Мэйсон и Лиам переглянулись. Ещё с минуту молчания, и голубоглазый смог бы решить, что тема закрыта, но почему-то он продолжал протирать уже подавно сухие кисти, смотря куда-то вглубь глаз цвета оливкового растения, с проблесками коричневых ягод. Лиам уже было подхватил разговор с только что пришедшей Авой, а Мэйсон что-то одобрительно искал на полках по анатомии. Но Оливер продолжал сверлить взглядом Лукаса, пока тот не проронил слова, словно бокалы наполненные сладким мартини. — У неё были какие-то проблемы, и она долгое время не посещала клуб. Не пойми меня… — Всё в порядке, я понял. -Оливер улыбнулся с заботой, но поднявшись — скрылся за дверью, захватив с собой стакан грязной, мутной воды. Лукасу не оставалось ничего, разве что бороться с непристойным чувством вины. Он оглядел спину Оливера до последнего хлопка двери. Руки старшеклассника не могли больше притронуться к бумаге, которую он откладывал несколько раз, все его мысли были забиты лишь об одном: как бы проклясть тот день, когда он позволил вступить Николь в художественный клуб, завладеть его сердцем, и также бросить его в урну, словно ненужная, загрязнённая палитра. Но вдобавок, он жалел и о том, что поступил по хамски, вышвырнув единственную опору в его жизни.

***

Железная хватка Австралии — октябрь. Переломный момент, когда в Новом Южном Уэльсе царит полный кавардак с природой каждый год. С ломающегося холода, климат становится размеренным, гладким, тёплым и невообразимо желанным. Из года в год Альфред встречает такую пору с удовольствием, а сейчас, с лучшим удовлетворением и изысканностью, которое когда-либо могло произойти. Неторопливый, плавно скачущий ветерок оглаживал листву и кроны деревьев, а торговые центры сияли бесконечными фонарями вечернего неба. Золотистые столбы деревьев отдавали теплом и уютом, а аппетитные запахи из ларьков притягивали на цыпочках только приехавших туристов. Город скоплён вечерами, что было свойственно всегда живому Мейтленду. И пока вечно занятые родители таскали за собой груз тяжести и ответственности, Оливер и Альфред тащили за собой пакеты наполненные одеждой. Дело близилось к потеплению, а гардероб стоял прошлогодний. — Пару чёрных футболок никогда не помешает. -произнёс Альфред, перелаживая три пакета в другую руку. — У тебя есть что-то помимо чёрных футболок? -Оливер оглядывал витрины магазинов, но ничего примечательного так и не обнаружил. — Ты и в этот раз ничего не купишь? -Ал опрятно помотал головой, и изобразил довольное лицо, шагнув на тротуар. — Не имеет значения сколько одежды я куплю — я все равно буду недоволен. -Оливер придал голосу непонятной грусти, на что последовал соответствующий вопрос: — У вас с Арне всё нормально? -что и стоило ожидать. Оливер улыбнулся и мышцы на щеках заметно заёрзали, от чего Альфред мило провёл взглядом по аккуратной, словно струженной коже. Блондина несказанным образом не удивило то, что друг спросил об Арне — наоборот. Оливер был в приятном предвкушении своей же банальности и деликатности друга, ведь как-никак, они дружат с детства. — Нет, с Арне всё отлично. Ал загадочно хмыкнул, и продолжил свой путь по ухоженной улице. Опрятные кроны деревьев продолжали шелестеть поверх торопящихся людей, и Оливер совсем позабыл какие краски имеет жизнь. Торопливый город заполнял пространство; вечерние бары только-только открывались, а тёплая погода подобно внезапному одобрению родителей — грела душу и тело. Река Хантер издавала невероятные и скрипучие звуки морского прибоя, а парень склонный к одиночеству стоял и наблюдал за прибытием и отбытием маленьких волн. — Ты идёшь? -Альфред обернувшись, опалил взглядом пока ещё светлое небо, и с интересом блуждал взором по закрытому участку кожи своего друга. — Тебе идёт эта белая футболка. -Ал провёл словно лезвием от кончиков белоснежных кроссовок до блондинистых волос. Их взгляды встретились. — Давай зайдём в тот торговый центр? -голубоглазый перспективно направил указательный палец на высокое здание. — Конечно. Решил что-то купить? — Возможно. Здание внутри встретило этих двоих с беглым ассортиментом одежды: футболки, платья, юбки, нижнее бельё, джинсы и остальное, столь не интересующее Оливера, но Альфред же с восторгом рассматривал новые вещи, и каждый раз глядел на ценник, отходя от фирменной вещи. Голова немного побаливала от дурного запаха одежды, духов или просто от посторонних людей. Впервые Оливеру стало неуютно в людном месте. Проходя мимо дорогих магазинов, голубоглазый заприметил себе лёгкую куртку. Дизайном она напоминала марочную клубную куртку которую постоянно (по просьбе Оливера) носил Арне. Оглядывая предмет, блондин узнавал всё ту же стилистику клубной куртки: белые рукава и тёмно-синий бампер. Подозвав к себе друга, они вместе пошли в изысканный магазин, а черноволосый попутно осматривал место с интересом и заинтересованностью. Оливер с соблазном подошёл к куртке и ощупал ткань. Это была обычная кашемировая кофта бомбер, которую можно было без каких-либо проблем приобрести в другом месте, и за низкую цену. Однако материал в действительности был дорогим, а дизайнер — востребованным и известным. Оливер с наценкой во взгляде посмотрел остальные вещи, и скривился, будто бы во рту было что-то кислое и вязкое. — Вам что-то подсказать? -навязанная улыбка консультантки заставила блондина закатить глаза. — Подберите, пожалуйста, под мой размер. Альфред неловко осмотрел своего друга, а консультант сразу же исчезла за прилавок искать подходящий размер. Блондин осмотрел белый потолок и такой же пол, которые отражали буквально всё. Приятно улыбнувшись от мысли о новой покупки; голубые глаза вцепились в Альфреда, который с истомой смотрел на дорогие вещи. — Альфред, выбирай что хочешь, я тебе куплю это. -Оливер улыбнулся непривычной для него улыбкой, а сам Ал с кислым выражением изогнул бровь. Пока консультант искал размер, черноволосый уже обрыскал половину стеллажей и подсмотрел для себя чёрный и лёгкий кардиган. В нём не было абсолютно ничего привлекательного, кроме аккуратно вышитого символа на стороне сердца. Когда же Ал повертелся в зеркале чтобы разглядеть кардиган сзади — не сразу заметил рукодельной работы белые розы. Переплетение ниток блестело, издавая невообразимое аккуратное изделие, которое хотелось прикупить. Альфред осмотрел его, и подобающе влюбился. — Прямо как мы с тобой. -произнёс Оливер, опираясь на трубу примерочной. Красные, ажурные занавески нежно отодвинулись, запуская приятный свежий воздух в примерочную. Приятная ткань облегает открытые участки тела Альфреда, и парень невольно дёрнулся от пристального взгляда Оливера в зеркале. Непристойным взглядом, будто бы пылким и жарким блондин осматривал участок шеи. Белые розы. Голубоглазый считался белой розой на грязном полотне. Но кто же знал, что чёрный ватин так легко сделать белым. А засохшие увядшие розы больше не вернуть. — Оливер? -знакомый голос окликнул блондина. В следующую секунду помещение забилось невероятно гнилой атмосферой. Альфреду не потребовалось выглянуть из примерочной чтобы узнать хитрый и предательский голос своего старого приятеля. Оливер положил руку себе на бедро, плавно опустив взгляд на опрятность парня. Очки свисали немного болтаясь, веснушки были ярче чем обычно, а одежда была изысканного производства. Ткани были шёлковыми, кашемировыми и даже швы, которые редко где проглядывались были из викуньей нитки, которые, к слову, было редкостью в маленьком Мейтленде. — Ли? Приятная встреча. -Оливер повернулся к Алу, а подоспевшая консультантка обратила внимание не на ждущего блондина, а на очкарика стоявшего у входа. — Господин Ли? Простите, что заставила ждать. -девушка протянула куртку Оливеру, а сама пошла куда-то вновь вглубь стеллажей. Деликатным движением Оливер положил красивую куртку на место, и прошёл на кассу с Альфредом. Нехотя отрываясь от мысли о несовершенной покупке, Оливер вернулся к блистающему черноволосому другу. Ал с искренностью смотрел на купленную другом вещь, и с радостным лицом, которое бывало редко, зашагал вперёд. В свою благодарность, Ал купил два латте, и они скрылись в столиках торгового центра. Друзья говорили обо всём, пока знакомое лицо не настигло двоих, словно гром среди ясного неба. Сухая улыбка воссоздала образ негодования на лицах друзей, и Ли это прекрасно замечал, но севши рядом заговорил: нечётко, практически тихо и неуверенно. Словно ему было что скрывать, будто бы было то, что даётся ему с тяжестью африканского слона. Неподалёку находился скромный фонтан, где плясали две рыбы чёрного и белого цвета. Кажется, это был японский вид рыбы, который импортом привозили в некоторые уголки Мейтленда. Плавающая атмосфера переходила медленно, незаметно в напряжённую, тёмного цвета гущу. Странность почувствовали оба: Ли и Ал. Оливеру же было это свойственно, а именно — воссоздать подобное настроение или атмосферу. Практичным, почти надменным и хищным одновременно жестом, Ли поднял запястье, оглядывая дорогую марку часов на запястье. Взяв чашку приятного и ароматного кофе, юноша прикрыл глаза наслаждаясь. Эта встреча была похожа на ту, которая была на окраине реки Хантер. С той не вечной поры всё изменилось, однако мелочи — есть мелочи. Многозначно посмотрев на приятелей, Ли попытался что-то сказать, но тут же прикрыл рот. Его выражение лица не изменилось, однако глаза в миллиметре сомкнулись в бесконечной лжи и скорби. «Он вспомнил тот день.» -от этой мысли, озноб пронзил блондина с лёгкой скоростью. — Я бы хотел извиниться. -произнёс Ли, а хмыкнул Ал. Оливер же ничего не сделал. Ему не оставалось ничего. Он наблюдал за недовольной гримасой своего друга, и лишь молчал, пока воспоминания будто едкий дым заполняли лёгкие. Оливер с придыханием отвёл взгляд в сторону, скрывая хмурые брови. Сердце сжалось в немом крике, а душа лопнула подобно шарику. В ту ночь Арне был по особенному ранен. Непонятно как, но он выжил. — Я понимаю, что это невозможно. Признать слабость — легче чем сделать что-то… — Мы тебя услышали, Ли. А теперь с твоего разрешения мы пойдём, ладно? -крикнул Ал. — Подожди. -блондин приподнял руку, завлекая друга сесть обратно. — Ты всё ещё общаешься с Лукасом и Джорданом? Молчание выдало Ли с головой. — К сожалению нет…

***

Просидевши ещё немного в мутном молчании, парни начали собираться. Очкарик вежливо поблагодарил за предоставленное время, и скрылся, отдаваясь блеску изумрудных глаз. Черноглазый же, недовольно хмыкал каждый раз об упоминании прошлого с Тейлором, и изрядно испортившееся настроение всплывало каждый раз, когда Оливер пытался пропустить шутку. Да что уже там скрывать… Блондин тоже не был в духе от встречи, но держался сильнее и показывал свою стойкость, которую пытался донести и к Альфреду. Но всё тщетно. На обратном пути, два парня встретили одноклассников, однако переговорить с ними не пришлось — не те отношения. Проходя мимо по всё той же ухоженной улице, в глаза бросилась парочка кричащих подростков. Парни остановились, ибо одноклассники приближались. — Грейс! Постой! Да послушай же ты! -парень одернул девушку, а встретившись с её агрессивным взглядом, нежно опустил правую руку с её предплечья. — Дэвид, прошу, хватит. У меня нет никаких намерений на тебя, и уж тем более планов. Перестань таскаться за мной. -девушка по имени Грейс нахмурилась, а позже, поправив абажур гитарного чехла — развернулась. — Милая.. ну хотя бы одно свидание! С новым порывом ветра, светлые, охровые волосы встрепенулись, а взгляд карих глаз пал на обескураженного парня, который дёрнулся дважды. Чёлка была немного растрёпана, но кудри кое-где все равно просвечивались. Словно в истоме, девушка одарила его раздражительным взглядом, но парень продолжил проявлять напористость. Острые черты лица девушки проявились всё больше, тогда уже Грейс перешла на крик. Острый подбородок и челюсть, будто бы выточенные, оторвались и она с гневным видом, послала парня куда глаза глядят. Дэвид же, растерянным взглядом прошёлся по тротуару, будто бы что-то потерял. Но подняв гордо голову, провёл девушку взглядом, что-то крикнув ей вслед. Грозно топая, он совсем не увидел стоящих и наблюдающих одноклассников. Так как взгляд был устремлён на коричневые плиты ночного города. — Он всё ещё пытается добиться её? -спросил Оливер, отпивая колу. — Ага. -спокойно ответил черноволосый. — А ведь вчера был с Аирой. — Именно. Уже придя домой, Альфред принялся к рисованию. Это не было удивительно, так как парень занимался живописью чаще, нежели посещал дополнительные (ненужные) занятия. Рисование приобретало новый смысл, пока исходная мысль о потери себя — уходила на второй план. Создание рисунка, помогало ему рассуждать на те или иные темы, и о том, что так давно не говорилось вслух. Нежные, плавные мазки одаривали холст тёмной краской. Шёлковым и аккуратным движением, Альфред вырисовывал черты лица, которые воссоздал в голове сам. Девушка с чёрными, волнистыми волосами и с такими же чёрными словно ночное небо глазами. Пепельного цвета брови и летучая, счастливая улыбка. Образ, который он создал — его мечта. Которая никогда не исполнится. — Альфред. -уже приятный, но столь уставший голос приобрёл комнате новые краски и мелодии. — Мне звонил Тео. -Линда трепетно потерла глаза. — Он хочет приехать в Мейтленд. возможно, повезёт тебя в Сидней, ты согласен? История приобрела новый поворот. — Да. Тяжело слипая веки, Альфред вздохнул. Опора, которую он рьяно терял — возвращается. К счастью ли это? Серые бетонные стены выглядели мучительнее некуда. В углах покрывалась плесень и грибок, а затхлый запах заполнял лёгкие с невероятной скоростью, от чего жёсткий кашель ослепил помещение. Такой же ободранный бетонный пол царапал ступни, но этот человек терпел. Поднимая с пола ножницы, и прислушиваясь в будущие мучения своих жертв, незнакомец сжал поднятое орудие до красноты, а позже — до алой крови. Пропитанный отвращением и сыростью подвал, был кромешным, маленьким. Но места хватило для стула и верёвки. Желанное хобби варвара заставило молчать даже стены, а жестокие, но нежные руки хватали всё что было под рукой. Да, этот человек явно был эгоистичен. Но во взгляде читалась уверенность, и данные жесты — резали сильнее серебряного ножа. Во взгляде объявилась ложь, и сострадание.