Game Over

Мы сидим с Кубой на промозглых брусьях, которые какой-то фанат спортивной гимнастики сталинского периода установил во дворе нашей общаги. Сидеть, конечно, можно было и на исписанной скамейке, и на раздолбанных качелях, но они были сырыми. Сидим, как дрозды, высоко, задницей на брусе, упираясь подошвами во вторую перекладину. Курим, если дрозды курят, конечно. Куба смолит, не переставая, а я вообще-то не любитель, только так, за компанию. Но сегодня хочется. Напротив сквозь коричневую листву тополей и кустов жёлтыми глазами мигает нам наше общежитие. Я подумал, что где-то в одном из этих окон что-то делает сейчас этот позвоночный гуманоид. Где же? Узнаю, это будет просто. Узнаю, и что? Узнаю, и зачем? Узнаю, и тогда? — И что будешь делать теперь? — добавляет терзаний Куба. — Узнаю о нём всё, что можно… — И? Отомстишь? Так вроде и не за что! Тебе же понравилось! — Куба! Смогу ли я пережить, что делал это с парнем? — Так, насколько я понял, до «этого»-то и не дошло. — Дошло бы, если бы он захотел! — Этот мелюзга так хорош? — Мне не с чем сравнить, но ты понимаешь, я был готов трахаться с ним! Я хотел, чтобы он это сделал. — И теперь не можешь с этим жить? — Да смогу, конечно, но противно… Мы помолчали, сосредоточенно рассматривая огоньки сигарет. Пахнет грязью. Из окон общаги долетают приглушённые крики, звуки музыки, хохот. — Слушай, ты даже Розке не говори! — предупреждаю Кубу. — Да ладно! Чё, я Розке всё рассказываю, что ли? — А разве нет? Куба промолчал. Я-то знал, что периодически они спали. Что может объединять доходягу Макса и кобылку Розу? Разве только совместное выкуривание пары пачек сигарет в день. А может, это такой дружеский секс? Короче, я не лез! — Слушай, а у этого Милана по-настоящему такие глаза или это линзы? — Я задом стоял… — М-м-м, — философски промычал Макс. — Я тут подумал, может, он тебя пожалел так? — В смысле? — Ну, так это же жесть, как больно, особенно в первый раз! — А ты-то откуда знаешь? — хмыкнул я. — Интересовался, я любознательный. — А с чего бы ему меня жалеть? — Ну да… не за что… — Может, я его просто не возбуждаю. — А на фига он лапал? — Лапал! Это как-то по-другому называется... Наверное, чтобы… ну, меня возбудить! — На фига? Вроде даже не издевался!.. Или издевался? — Как бы он смог издеваться? Я так-то и врезал бы в ответ… — Ну да… — Мутный он какой-то, этот Милан. Вдруг входная дверь общежития открывается, и оттуда выруливает этот самый Милан, толкая вперёд велосипед. В электрическом свете крыльца его хорошо видно. Парень в короткой куртке, всё в тех же штанах с мотнёй, на лице очки, естественно, не солнечные, за спиной рюкзак. Куда это он на ночь глядя? Милашка клыкастая… Звучит телефонная мелодия: что-то из Linkin Park. Милашка придерживает ногой велик и роется во внутренних карманах, достаёт телефон. Смотрит на экран и издаёт: — Блин! — видимо, недоволен. Тыкает в телефон. — Привет! — … — Я же тебе говорил, меня нет в городе! — … — Надолго. У меня здесь дело. — … — Личное и для меня важное. — … — Может, лаунчер, как всегда, у тебя? Хотя... тупо пришли мне в личку эту прогу, посмотрю… но вообще особо некогда. У меня тут работка организовалась, так что высылай не торопясь. Ночером буду недоступен. А днём… и днём недоступен. — … — Неа, в этот раз без меня играйте! Не могу приехать. Фигня, с кем там играть-то! — … — Стоп-базар, сказал, что не приеду! Без меня справитесь, я тут завяз пока. — … — Не скажу, достал! Всё, я покатил, а то тут поздно уже… Нажимает отбой. Надевает внушительные наушники, застёгивает на груди лямки рюкзака и, лихо оседлав велик, вихляя им из стороны в сторону, укатил в ночь. Зрители сидели молча. Не кашляли, не сморкались и даже попкорн не жрали. — Что это за работа в двенадцать ночи? — коммент первого зрителя. — Он в очках, видит плохо? — коммент второго зрителя. — Крутой велик! — первый зритель. — Шустрый парень! — второй зритель. — А ведь он геймер, походу. — Это хоть что-то объясняет… *** Ар:    короче этот парень — геймер May:  чё сказал тебе? Ар:    не, разговор слышал May:  геймер и чё? это ничего не объясняет Ар:    и похоже не только играет, может и хак… May:  так общнись глубже, спроси, как он уделал тебя? Ар:    не думаю, что ответит May:  в контрах? Ар:    ага May:  кто хоть он? давай прокачаю чела, где светился Ар:    прикинь, имя Милан, фамилия Драгич May:  ненашинский? Ар:    ваще гуманоид May:  это национальность? Ар:    не, внешность May:  че, зелёный? Ар:    не, желтоглазый, с клыками и позвоночником May:  последнее особенно странно Ар:    ахахахаха! тату по спине в зад упирается May:  ты уже и зад рассмотрел! Ар:    ахахахаха! норм так зад! May:  нарою че-нить, отпишу… *** Сегодня впервые увидел Милана в академии. Сидел по-турецки (!) на подоконнике (!) и через квадратные узкие очки взирал в планшетник, задумчиво водил пальцем по экрану. Решил, что подойду: — Значит, ты геймер? — сразу в карьер начал я, не чмоки-чмоки же устраивать! Гуманоид поднял голову и растянул лицо в мерзкой улыбочке, зубки — мрак: — А это что-то меняет в наших нежных отношениях? — Я бы хотел знать, как ты меня у… выиграл? — Любопытство гложет? — Читер? — Отсосёшь — скажу… Что? Этот гуманоид совсем без башни? Я его старше, сильнее, а он так откровенно нарывается! Ему нравится, когда его бьют? Не похоже… Я спокоен, я не завожусь, я даже снисходителен: — Отсосать? Боюсь, что как дойдёт до снимания штаников, милашка может убежать! — Ммм… Белоснежка расстроена, — вытянув губы чуть не запел змеёныш, запихивая планшет в рюкзак и спрыгивая с подоконника. — Коне-е-е-ечно, обидно! Она ждала, она готовилась, она раскинулась, как шлюха, она просила-умоляла гнома: доставай свою штуковину, еби меня… — в этом месте он вчистил от меня, потому что на него вчистил я. — Я твоя-а-а-а!.. О-о-о! Глубже! — орёт он, несясь впереди меня по коридору, по ходу закидывая рюкзак. — Приди-и-и-и-и! Умолля-а-а-а-ю! Сдела-а-ай это! — Сука! Стой! — это уже реву, как паровоз, я. — Не уйдёшь! Навстречу шла куча студентов, эта сука стала очень умело лавировать меж ними, я же сшиб пару особей. — Оааооа! Войди в меня-а-а-а! — продолжал кричать прыткий гуманоид, забегая в столовую, роняя стулья. — Ты доскёшься, придурок! — кричал в ответ я, сшибая не только стулья, но и какого-то чела с чаем и булкой. Он устремился меж столами, я за ним. Он к раздаче блюд, я за ним. Студенты знакомые и незнакомые вжимались в стенки и в прилавок, пропуская наш велотон. Эта сука продолжала орать: — Ну, где же ты-ы-ы-ы? О, приди-и-и! Еби-и-и-и! Он выбегает из столовой, мчит на лестницу, и я на лестницу через две-три ступеньки несусь как лось. — Сука, стой, догоню, тебе не жить! — ревёт лось. — Мне не жи-ы-ыть без тебя-а-а-а! — уже задыхаясь, то ли орёт, то ли поёт позвоночное! Забегает на третий этаж, несётся мимо ошалевшей нашей кураторши. — Тётенька-а-а, он меняа-а-а хочет уби-и-и-ть! Статья-а-а сто пя-а-а-ть! Добегает до одной из аудиторий и резко открывает двери, я чуть не вбиваю его в эту дверь — торможу всеми конечностями! А Милашка вдруг говорит в открытую дверь: «Извините, опоздал, можно пройти?» В аудитории лекция, там за кафедрой Николай Ильич стоит — зарубу читает первокурсникам. Гад проскальзывает внутрь, а я, как идиот, стою в проёме. Препод удивлённо меня спрашивает: — Что, Беляев, решили повторить курс зарубежного права? Проходите тогда. Ну, нет, позориться перед перваками не собираюсь. Убью позже! — Извините, Николай Ильич, вот прогульщика доставил! — и вежливо прикрыл дверь. Ну, урод этот гуманоид! Как ему удалось меня так развести? Гнался за ним, лопух, у всех на виду! Геймер недоделанный! *** Я уже выяснил, что клыкастый живёт в триста двадцать второй комнате, с ним ещё двое перваков. Это старшие курсы все живут по одному или вдвоём, а малыши — ютятся. Направляюсь в триста двадцать вторую. В комнате на одной из трёх кроватей дрыхнет какой-то рыжий пацан в спортивных трусах с баскетбольным мячом в обнимку. На столе завал грязной посуды: как пожрали, так всё и оставили. Обстановочка убогая. На стенах уродские постеры, которые, я подозреваю, закрывают дырки. На одной из кроватей вперемешку с учебниками по ОГП и конституционному праву трусы, носки, какие-то журналы. Третья кровать идеально заправлена, никаких полочек, постеров, в тумбочке пусто. Сразу понял, эта кровать его. Заглянул под кровать, там сумка. Рыться, пожалуй, не буду. Сел, жду… Рыжий сопит, тоску навевает. Я тоже вытянулся на спине, подложив под голову руки. Лежу, продумываю нашу «беседу», хотя что-то мне подсказывает, что придёт — тупо убью за позор в академии! Заходит Милан, почему-то волосы красные, но меня это не удивляет. В его руках трезубец, меня и это не удивляет. Он целится в меня, глаза, как у рыси, с вертикальными зрачками. Хочу удрать, увернуться, но вижу, что обмотан сетью. Руки не слушаются, двигаюсь как в трясине, и крикнуть не могу. Трезубец вырывается из его руки и медленно-медленно летит ко мне — орку в кольчуге — прямо в лицо, в губы… Трезубец не острый, мягкий, тёплый, мокрый… А-а-а… страшно, я типа кричу, трезубец прорывается в рот и… это язык? Чёрт! Чёрные волосы надо мной, жёлтые глаза вокруг и вкус мятной жвачки во мне. Это уже не сон! Когда успел заснуть? Что это? Клыки на нижней губе, царапают и щекочут… отталкиваю склонённого надо мной придурка. Конечно, это Милан! Он отлетает к центру комнаты и хохочет: — И пробудилась Белоснежка от сладкого поцелуя! Уха-ха-ха! Я в ярости, соскакиваю, кидаюсь на него. Чёрт, не сразу ещё и схватить его удалось: он как змея выгибается, уходит, отпрыгивает. Делаю подсечку — он грохается на пол, едва увернувшись от острой спинки кровати. Я усаживаюсь на него сверху, задушу змеёныша! Тот перехватывает мои ладони, удерживает изо всех сил! В жёлтых глазах весёлое бешенство. В эту минуту, конечно, просыпается рыжая личность: — Чё это тут такое? — Трахаемся! — кричит клыкастый. — Нифига себе! — удивлён рыжий. — Может, мне выйти? — Не, — кричит придавленный гуманоид, — будь третьим! — Как это? — испуган тот. — Как-как! Идиот, что ли? Он меня сейчас убьёт! — уже шипит Милан. И рыжий что-то кидает мне в голову. Аут! …это был баскетбольный мяч. Рыжему можно засчитать трёхочковый, так как тяжёлый мяч нокаутировал меня точно в лоб, и я полетел назад прямо под стол с объедками. На пару секунд вырубило. Очнулся от того, что меня тащат за ноги, а потом две головы — чёрная клыкастая и веснушчатая рыжая — склонились над моим лицом. — Жив хоть? — Это ты метко его приложил! Эй, Белоснежка, ты меня узнаёшь? Сколько пальцев? И показывает мне фак перед самым носом. — Слушай, Милан, тебе что-то от меня нужно? — смахивая его палец, говорю я, страдальчески изгибая брови. — Мне? Вообще-то это ты припёрся в нашу комнату! И это ты носился за мной по институту! — Какого хрена ты лезешь ко мне целоваться! — я начал повышать звук голоса. — Целоваться? — удивилась рыжая голова. — Он бредит, — ответила чёрная клыкастая. И я понял, что если сейчас не уйду, то опозорюсь ещё больше, так как в жёлтых глазах буквально материализовывалась какая-то новая пакость. Я взвыл, подскочил на ноги и хлопнул дверью. *** Вечером опять курили, как дрозды, с Кубой. Рассказал ему про бегалки в академии. Про поцелуй — не стал. Около одиннадцати вечера с нашей галёрки вновь наблюдали сцену отъезда гадёныша куда-то. В этот раз без телефонных разговоров. И без комментариев. *** May:  такого хакера никто не знает, ничё на него такого нет. Если и путёвый хакер, то самопальный. Скорее ламер и везун. Ар:    вся надежда была на тебя! Я узнал только, что он из Питера May:  зато он у тебя красавчег и педик! Ар:    откуда такая инфа? May:  вконтакте, лови: milano@ya.ru, 3232vbkfyj, и телефончик его — 964……… Ар:    Май, ты гений! May:  а ты его окучиваешь? Ар:    )))) типа того… После разговора с May залезаю в контакт на аккаунт Милана и вижу у него на аве себя...