Солнцеликие

Время летело с молниеносной скоростью, а в период пре-пати участникам Евровидения даже не предоставлялось возможности отдохнуть хотя бы денёк, забыть о суете и наладить внутреннее состояние. Мероприятие за мероприятием, интервью за интервью, поездка за поездкой. Но больше всего энергии требовали репетиции, которые не только участились, но и заставляли выкладываться на максимум на каждой. Следующая остановка после Амстердама, а если быть точнее – Лондон – встретил их уже типичной для этого города хмурой погодой, которая держалась такой с утра до самого вечера. Приехавшим из холодных скандинавских стран было здесь вполне комфортно, чего не скажешь про выросших на юге участников, которые приехали, закутавшись в максимально тёплую одежду, но всё равно с раздражением поглядывали на собирающиеся к дождю тучи. Алессандро с самого утра был на нервах. Их рейс чуть было не отменили из-за каких-то неполадок, но в последний момент оповестили, что всё хорошо, и самолёт прибудет по расписанию. Сейчас он не особо внимательно слушал какой-то длинный монолог Билала, но успел уловить вопрос: – Может, сходим сегодня куда-нибудь после пре-пати? Я слышал, тут где-то неподалёку должен быть отличный ресторан с непревзойдёнными суши. Даже учитывая то, что обычно Алессандро бывает ужасно уставшим после любых выступлений, отказать Билалу он просто не мог. Так бывает: человек просто не может что-то сделать, боясь обидеть другого, но конкретной причины этого нет. – Да, я не против. – ответил он, после чего француз заключил его в свои объятия. С момента их знакомства Мамуд чисто с интереса стал считать, сколько раз они обнимались, но сбился после двадцать первого. Тем временем пре-пати была в самом разгаре, один за другим на сцену выходили участники, срывая овации публики. Дункан был с остальными за кулисами и осматривался вокруг, будто ища кого-то взглядом. Было глупо предполагать, что Лука явится сюда после своего провала на предыдущем живом выступлении, но сейчас Лоуренсу было его даже жаль. И даже вспоминая, что тот сделал по отношению к Дункану, он не мог пробудить в себе ту ненависть, что переполняла его в момент, когда всё стало известно. Будто он осознал, что это уже пройденный этап, и исправить содеянное невозможно. Разве что выяснить, что привело Луку к таким отчаянным методам избавления от конкурентов. Дункан подошёл к человеку, ответственному за выход участников на сцену, и спросил, сколько номеров перед ним. Фаворита букмекеров для большей интриги поставили почти в конец, так что у него было ещё более получаса. Вернувшись к участникам, Дункан обратился к Мики, как к самому коммуникабельному среди всех: – У тебя случайно нету номера Луки? Испанец удивился, но ответил, что должен быть. После нескольких минут копания в телефоне и вывода стоящего рядом Элиота, что у Мики в телефоне около трёх сотен номеров, заветные цифры были набраны. Дункан попытался прорепетировать в голове, что он скажет, если Лука поднимет трубку, но решил, что у него в жизни и так достаточно репетиций и пора уже сделать что-то непродуманное. Он отошёл, держа возле уха телефон, в котором уже слышались гудки. – Алло, – прозвучало по ту сторону. – Привет, Лука. Это Дункан. – Лоуренсу даже не хотелось представлять его реакцию на этот внезапный звонок. – Э-э-эм, привет, – Лука замешкался, думая, что говорить дальше и сто́ит ли вообще, – Я рад, что ты позвонил. – Решил, что нам всё-таки сто́ит поговорить о том, что случилось. Если у тебя, конечно, есть разумное объяснение. – Дункан пытался не терять самообладание и не наговорить лишнего, дабы не усугублять ситуацию. К тому же, он и позвонил-то ради объяснений, и был бы непротив их выслушать с надеждой, что они что-то изменят. – Спасибо за это, но... – несколько секунд длилось молчание, а ещё было слышно, как дрожит у Луки голос, – О, нет... Дункану понял, что что-то произошло, и поспешил задать единственный подходящий вопрос: – Что случилось? – Твоя песня... В интернете только что появилась статья о ней. Как раз в этот момент к Дункану подбежал обеспокоенный Билал и показал ему свой телефон, на котором была открыта та самая статья, о которой только что говорил Лука. Дункан уловил лишь несколько слов, но этого было достаточно, чтобы вернуться к разговору и прошипеть злостное: – Пошёл к чёрту, Ханни! – а затем сбросить вызов и уже не слышать, как Лука судорожно говорит, что это не он. Ведь это и правда так. Информацию слил Томас. Случившееся повлияло на всех: участники уже говорили не о предстоящем выступлении, а пытались выяснить, светит ли Нидерландам дисквалификация. Все успокаивали Дункана, приводили какие-то заумные аргументы, но ему было плохо не из-за того, что о преждевременном релизе песни узнала и зашумела пресса. Ему было обидно, что он решил дать Луке шанс объясниться, потому что больше за всё на свете ненавидел быть с людьми в конфликтных отношениях. Был готов слушать его оправдание, даже если бы там не последовало никакой конкретики, потому что верил, что после этого и ему, и Луке, стало бы лучше. Но случилось это. Пре-пати прошла незаметно, ведь большинство были мысленно где-то далеко, обдумывая происходящее. Возможно, если бы песня представителя Нидерландов не была стабильно в топе букмекеров, не было бы и столько шума, но нет – пресса стремительно подхватила тему, фанаты конкурса тоже. Было страшно представить, что будет к утру, так как уже вечером это была новость номер один в теме Евровидения.

***

Единственным человеком, у которого было что-то, интересующее его больше, чем эта шумиха, был Билал. Он с нетерпением ждал окончания пре-пати, потому что с головы не выходила мысль о том, что они с Алессандро сегодня идут на первое... свидание? Билал сомневался, что может это так называть, и в том, что чувствует, тоже. Мамуд замечательный. Да Билалу не хватило бы и тысячи слов, чтобы его описать, но ответить на банальный вопрос, нравится ли тот ему, он не мог. Поэтому решил выяснить это сегодня. Участников попросили сделать совместное фото, после которого они могли отправиться в отель отдыхать, либо решать какие-то важные, а в случае с Билалом, ещё и сердечные дела. Пресса стала расходиться, участников поблагодарили за выступление, и они наконец тоже смогли уйти. Мамуд поспешил ответить на звонок, а за миг уже болтал о чём-то на родном итальянском. Он отошёл подальше от шумной толпы и кивнул, когда Билал, пытаясь не мешать, сказал, что подождёт его возле выхода. У Алессандро была привычка: он был обязан куда-то идти, когда разговаривал по телефону, а стоять на месте просто не мог. Такими темпами он дошёл до парковки и обошёл её дважды, прежде чем услышал знакомый голос, созвучный с тем, что слышал с телефона. С машины как раз выходили его давние приятели: Чарли Шарль, он же лучший друг и продюсер Алессандро, и Дарио Фаини, он же Дардуст, он же соавтор конкурсной песни «Soldi». – Вы даже не удосужились предупредить, что приедете! – в шутку возмутился Мамуд, подходя к друзьям. – Хотели тебе сюрприз сделать, серьезный ты наш артист. – засмеялся Дарио. – Пошёл нахрен со своими сюрпризами, мне того случая на дне рождения хватило. – Да, я тоже скучал, – игнорируя предыдущие слова Алессандро, сказал Фаини. После дружеских объятий и делового разговора насчёт предстоящего Евровидения, Чарли предложил поехать в местный клуб, раз уж они сейчас такие занятые люди, что собрались сегодня вместе впервые за длительное время. Мамуд помнил, что его всё ещё ждал Билал, надеясь, что они сегодня проведут время вместе. Он мог запросто сказать прибывшим друзьям, что у него уже есть планы на вечер, но от расспросов уклониться точно не вышло бы. Сказать, что идёт куда-то с парнем, тоже мог, ведь эти двое придурков, пытающихся уломать его на «неплохую элитную тусовку», знали его, как облупленного. Года два назад Чарли даже пытался свести его с каким-то парнем, который оказался полностью гетеросексуальным. Неловко тогда вышло. – Ла-адно, – соизволил согласиться Мамуд, – Но ненадолго, потому что я жутко устал. Довольные Чарльз и Дарио усадили его в машину, а Мамуд всё ещё пытался найти причину, почему согласился. Он безмерно ценил дружбу и был рад, что рядом были именно эти люди. Вместе они прошли всё: трудный карьерный рост, гастроли, подготовку к фестивалю в Сан-Ремо и непосредственно написание песни, клип на которую уже стремительно набирал миллионы просмотров. Если б он сейчас не поехал с ними, чувствовал бы себя неблагодарным подонком. Хотя совесть мучила и из-за того, что он оставил Билала ждать, а в конце-концов вообще не пришёл. Поэтому он поспешил написать французу сообщение с тысячей извинений, но обнаружил свой телефон разряженным. Он обессиленно откинулся на спинку кресла, уже и не вникая в разговоры приятелей. А Билал и правда ждал. Ждал десять минут, двадцать, полчаса. Звонил Алессандро, надеясь, что в этот раз не услышит «абонент недоступен», но это каждый раз повторялось. Он усердно пытался переубедить себя, что Мамуд не забыл про него, что нужно лишь ещё немножко подождать, и итальянец придёт, но с каждой минутой верил в это всё меньше, пока не решил, что время ожидания прошло. Он поднялся со ступенек, на которых сидел до этого момента, смахнул с ресниц едва выступившую слезу и вызвал такси, собираясь отправиться в отель.

***

Реки алкоголя, полуголые танцовщицы и громкая музыка – три понятия, которыми можно описать клуб, в который Алессандро затащили его друзья. Да и любой, в принципе, клуб, можно было описать так же. Он сел у барной стойки, попросил налить виски, потом ещё стакан, ещё, а потом сбился со счёта, пытаясь заглушить алкоголем угнетающее угрызение совести. Алессандро уже начал сомневаться во вкусе британцев в музыке, ведь в клубе звучали лишь давно заезженные однообразные хиты. Но как только включили что-то, на первый взгляд, неплохое, рядом с ним сел симпатичный парень. Ему было едва двадцать, и Мамуд словил себя на мысли, что если бы был охранником в клубе, то вряд-ли пустил бы его внутрь без документов. Незнакомец заметил, что его внимательно изучают взглядом, но был, кажется, не против. – Ты один здесь? – спросил он у Мамуда. – С друзьями, – моментально ответил итальянец. – И что, без девушки? – уточнил тот. Алкоголь ударил в голову, и от этого она закружилась, а картинка перед глазами поплыла, но Мамуд держался. – А зачем она мне? – вопросом на вопрос. Как раз в стиле пьяного Алессандро. Собеседник ухмыльнулся. Сейчас он выглядел довольно милым: голубые глаза со слегка нетрезвым блеском в них, на руках татуировки, разглядеть которые в мерцающем освещении клуба Мамуду так и не удалось. Кресла возле барной стойки стояли довольно близко, так что незнакомец запросто положил руку ему на колено, но Алессандро не возражал. Парень воспринял это как разрешение, а затем, не прерывая зрительного контакта, приблизился приоткрытыми устами к его губам. – Можно хотя бы узнать твоё имя? – спросил голубоглазый. Мамуд подумал, что лучше не раскрывать своей настоящей личности в целях безопасности. Хотя бы на это его пьяная голова была способна. – Алекс, – сказал итальянец, вовлекая парня в поцелуй.