Солнцеликие

Мики не помнил, когда это началось. Может, в момент их первой встречи, когда он восхищался тем, как Элиот переживает за всех, кто обитает в нищете и бедности, и пытается помочь всем. Возможно, когда они разговаривали до полуночи, рассказывая свои истории с детства, а Мики невольно любовался его смехом. Или когда они ехали автобусом на экскурсию в город, и Элиот так мило уснул у него на плече. Мики правда не помнил, когда это началось и почему, но сейчас это вызывало неописуемую обиду. Ведь он знал, где и главное – с кем сейчас был Элиот. Пытался не думать, отвлекался на самое разное, но всё равно постоянно возвращался к мыслям об этом солнечном мальчике с заразной улыбкой и искренними огоньками в глазах. И понимал, что он ему не нужен. Ни сейчас, ни потом, ни никогда. Элиот сейчас готовился к сегодняшнему первому полуфиналу. Половина этого пути пройдена, ведь выступление для жюри состоялось ещё вчера. Но Мики знал, как Вассамийе переживал именно перед прямыми эфирами, когда к экранам телевизоров припадут миллионы зрителей, чтобы решить, за кого из участников отдавать свои голоса. Вчера Мики встретил в коридоре Луку, и тот удивлённым тоном спросил, почему Элиот не в курсе всего, что произошло с ними за последние несколько дней. «Вы же друзья, а он даже не знал, что ты получил по голове от какого-то психа и отключился.» Испанец тогда сказал что-то невнятное о том, что его друг занят репетициями, и это даже лучше, что он не замешан в этом. Но в глубине души не мог подавить обиду на человека, который так быстро переключился с него на внезапно появившуюся девушку. Конечно, Мики не имел права злиться на Лилиану, ведь поначалу был даже рад, что мечта Элиота сбылась, и «самая красивая» по его словам девушка обратила на него внимание. Но разговоры, в которых уж слишком часто мелькало её имя, начали его напрягать. Общение сокращалось с каждым днём, а Мики ненавидел себя за то, что так долго откладывал важный разговор. Если бы он подумал раньше, если бы сказал обо всём Элиоту до того, как у него появилась девушка, то... Мики даже сейчас не был уверен, что у них бы что-то получилось. Первый полуфинал должен был начаться буквально через полчаса. Мики должен был выступить как представитель одной из стран большой пятёрки, который всё равно автоматически попадал в финал. Но лёгкое волнение перед выступлением, от которого, по-сути, ничего не зависело, заставляло его нервно ходить по гримёрке, раз за разом проверяя часы, чтобы не пропустить начало полуфинала. Утром он наивно написал Элиоту сообщение с пожеланием удачи, не особо надеясь на ответ. Но в один момент экран телефона засветился, отображая уведомление, и даже короткое «Спасибо» от бельгийца заставило Мики улыбнуться. В пресс-центре обустроили помещение для участников, которые сегодня не выступали, но хотели посмотреть полуфинал. Когда туда пришёл Мики, народу уже было много, но Лука заблаговременно занял ему место. По лицу швейцарца можно было понять, что он настроен не только смотреть выступления сегодняшних полуфиналистов, но и обсудить что-то важное. – Я надеюсь, что ты не осудишь меня. – начал он, обращаясь к Мики. – А есть за что? – спросил Мики, мысленно прикидывая варианты того, что такого мог натворить Хэнни, чтобы его осудили. – Думаю, да. За самый нелогичный и аморальный поступок, который только можно было совершить. – Да не тяни уже. Не осужу. – пообещал испанец, понимая, что не ему, человеку, который безнадёжно влюбился и не может сказать о своих чувствах, осуждать других, что бы они не наделали. – Мы с Дунканом поцеловались. – на одном дыхании выпалил Лука, поспешно отводя взгляд, будто осознавая, что сказал лишнее, но это было необходимо, ведь держать в себе свои сомнения ставило невыносимым. Мики понимал, что должен что-то сказать, но мозг наотрез отказывался думать. Он лишь вдыхал и открывал рот, будто вот-вот собирался что-то произнести, но не мог подобрать слов. Мысли смешались, но оно и неудивительно, ведь такого поворота явно никто не ожидал. – Вы...что? – глупо переспросил он, а Лука характерно закатил глаза. – Поцеловались. – тихо повторил он, будто боялся, что кто-то услышит даже в этой передконкурсной суматохе. Лука мог бы поклясться, что слова, которые произнёс Мики на родном испанском, на самом деле были какими-то матерными выражениями. И они несомненно подходили к ситуации. – И знаешь, что самое странное? – очевидно, это был ещё не конец шокирующего рассказа Хэнни. – Ты решил меня убить такими заявочками? Да валяй. – обречённо выдохнул Мики, морально готовясь к чему-то не менее удивительному. Лука замешкался, уже сомневаясь, стоило ли рассказывать об этом, ведь он и сам не до конца разобрался в том, что произошло. Да он, чёрт возьми, вообще ни в чём не разобрался и не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. – Я ведь не имел на это права, я даже не заслуживаю его хорошего отношения ко мне после всего, что я натворил. Я ужасный человек. – Нет, – перебил его Мики. – Ты хороший человек, который сделал плохое, но искренне об этом жалеет. Ведь так? Лука неуверенно кивнул. – Возможно, это не моё дело, но раз уж ты решил выговориться мне, то я спрошу. Как на это отреагирует твоя девушка? Хэнни посмотрел на него удивлённо, а потом вспомнил, что не посвящал Мики в свои личные дела до этого момента. – Её нет. Ну, не в прямом смысле нет. Мы расстались. Испанец удивился от того, насколько спокойно это прозвучало с уст Луки, ведь людям обычно тяжело говорить о расставании, но он решил не задавать ещё больше лишних вопросов. – Ну, в таком случае рад приветствовать тебя в клубе запутавшихся идиотов. – подмигнул он, приводя Луку в неподдельное удивление. – А у тебя-то что? Мики почему-то подумал, что раз уже у них развязался диалог по душам, то можно и самому попросить совета, учитывая, что его случай не менее сложный. – Элиот. – назвал он имя, которое было причиной его постоянного волнения последнее время. – Так и знал! – внезапно воскликнул Лука и, наверное, слишком громко, ведь на них тут же обратили внимание несколько присутствующих, которые попросили тишины и кивнули в сторону большого экрана. Ведущие как раз оглашали о начале первого полуфинала. – Я догадывался, особенно после нашего с тобой вчерашнего разговора. Но, насколько я понимаю, у него есть девушка. – Да. – подтвердил этот ненавистный факт Мики. – Не мучай себя. Скажи ему обо всём, что чувствуешь, и если он тебя отвергнет – значит, он не твой человек. Это будет больно, но по крайней мере ты будешь знать правду, а не путаться в догадках. Мики едва удержался, чтобы не обнять Луку, ведь он только что сказал такие нужные для него слова, которые и успокаивали, и побуждали к действиям. Он думал об этом, и не раз, но никак не мог решиться на столь важный шаг. В любом случае всё зависело только от него, но услышанное от друга придало ему небывалой уверенности, чтобы решить всё раз и навсегда. – Спасибо. Правда, Лука, ты лучший советчик. – он заставил Хэнни довольно улыбнуться. – А теперь давай смотреть полуфинал, а то мало ли что, пропустишь выступление своего возлюбленного. И всё-таки, если Лука Хэнни до сих пор умудряется шутить, то не всё в этой жизни так плохо. Тамта уже успела зажечь сцену, поэтому люди ожидали чего-то не менее зажигательного в последующих выступлениях. Но Мики даже не помнил, как звали ребят с Черногории, которые вышли сейчас на сцену. Он внезапно осознал, что за это время среди участников образовались целые дружные компании, и именно в его окружении витало самое большое напряжение из-за взаимоотношений. Но в то же время пугающей неизвестностью стоял вопрос, что будет, когда конкурс закончится? И лишь двое людей, кажется, совсем об этом не волновались. Билал и Алессандро наконец поняли, что только слепые не называют их «милой парочкой», видя их постоянные взгляды друг на друга, а иногда даже застукивая этих двух за поцелуями. Поэтому больше не было смысла пытаться оставить всё в тайне, и по этой причине итальянец и француз держались за руки, пока звучала песня Сербии про любовь. И только сейчас Мики понял, что следующим выступает Элиот. Дрожь волнения пробежала по телу, словно он сам сейчас поднимается на сцену. И он верил, что сегодня у Элиота всё получится. Показали посткард Бельгии, и Мики поймал себя на глупой ревности, когда Вассамийе, появившийся на экране, засматривался на каких-то девушек. Испанец хоть и понимал, что это лишь постановка посткарда, но не мог остановить это чувство. «Волнуется», «Так голос дрожит», «В самом начале сфальшивил» – слышалось отовсюду, и Мики был готов сделать что угодно, лишь бы они заткнулись, хоть и должен был признать, что это правда. Если наблюдать за выступлениями на экране, всё кажется таким быстрым: участники один за другим выходят на сцену, поют, получают аплодисменты, и так по кругу. Но если стоять за кулисами и напряжённо ожидать своей очереди, то конкурс кажется таким длинным, а выступления будто длятся вечность. Мики должен был познать это уже в эту субботу в финале, и ему всё время казалось несправедливым, что некоторые участники сразу попадают в финал, в то время как большинству приходится переживать в полуфиналах и надеяться на лучшее. Когда прошли выступления уже почти всех участников, Мики, Билала и Коби позвали на сцену. Испанец не замечал ничего вокруг, пока не оказался в грин-руме. Он быстро нашёл взглядом делегацию Бельгии и Элиота, что сидел среди них, и было просто невыносимо видеть его таким грустным. Ведущие что-то спрашивали, и Мики отвечал полностью так же, как и на вчерашнем прогоне для жюри, а мысленно находился за десяток метров отсюда. Хотелось по-настоящему подойти к бельгийцу и обнять его, сказать, что он молодец, и выступление было потрясающим. Но такой возможности не было, поэтому единственное, что он мог, это за каждой подвернувшейся возможности бросать на Элиота ободряющие взгляды, а тот даже не все из них замечал. Мики выступил, и теперь это казалось не сто́ящим такого волнения. Но что говорить ему, автоматическому финалисту, когда вокруг сидят восемнадцать представителей разных стран, которые надеятся попасть в десятку лучших за сегодня, чтобы сразиться в финальной части конкурса? Он вернулся в зал для остальных участников как раз вовремя, когда начали объявлять финалистов. Лука тут же спросил, как там Элиот, и Мики достаточно было лишь покачать головой, чтобы он всё понял без слов. Трое первых финалистов уже были известны: Греция, Беларусь и Сербия, и это, по мнению Мики, было ожидаемо. Оставалось семь вакантных мест. Каждый раз, когда вот-вот должно было прозвучать название страны-финалиста, он мысленно повторял «Бельгия», но вместо этого ведущие оглашали Кипр, Чехию и Австралию. Реакция Хатари на их выход в финал была лучшим, что случилось за этот вечер. Когда в финал вышла Эстония, в другом конце зала был слышен подозрительно громкий счастливый крик, а посмотрев туда, можно было увидеть Србук, почти плачущую от радости за Виктора. Огласили Сан-Марино, и помещением покатилась волна нескрываемого удивления. – Пранк вышел из-под контроля. – прокомментировал ситуацию Лука. Оставалось одно место для одной страны. Мики свято верил, что люди поймут и проголосуют за смысл песни, за Элиота, который старался донести его. Последним финалистом стала Словения. Мики аплодировал вместе с остальными, пока не пришло осознание и сожаление, что на этом участие Элиота на Евровидении закончилось. – Иди. Ему сейчас больше всего нужен тот, кто успокоит и скажет, что всё будет хорошо. – подтолкнул Лука, и Мики не раздумывая побежал в сторону сцены. Среди множества гримёрок было несложно найти нужную. Вокруг было не так громко, как обычно, ведь десять финалистов отправились на пресс-конференцию, а остальные семь вернулись сюда, и оставалось лишь надеяться, что Элиот сейчас не занимается самобичеванием. С его гримёрки доносились голоса, один из которых явно принадлежал бельгийцу, а второй Мики не смог узнать. Дверь оказалась незапертой, и хоть как он презирал подсматривание, решил, что сначала лучше заглянуть, что там происходит. Элиот сидел на полу, закрыв лицо руками, рядом находилась высокая блондинка, которая несомненно была его девушкой. Метра за два от них стояла ещё одна девочка, внешне уж слишком похожа на Лилиану, только помладше. Лет двенадцать, не более. Можно было сделать вывод, что это сестра Лилианы, но внимание Мики повлекло то, что у неё в руках был телефон, камера которого была явно направлена на Элиота и его девушку. Испанец тут же почувствовал неладное. – Ты выступил, как смог. На полуфинале жизнь не заканчивается. – как-то отстранённо говорила Лилиана, даже не пытаясь успокоить Элиота. – Зато цель моей жизни – да. – сказал он и ещё раз всхлипнул. – Ну и чего ты плачешь? – равнодушно спросила она. – Будь мужчиной в конце концов. Щёлк. Кто-то забыл выключить звук снимка. – Ты что, фотографируешь? – Элиот поднял взгляд на сестру Лилианы. – Нет-нет, тебе показалось. – ответила вместо неё девушка и поспешила забрать у сестры телефон. – Тут как раз моя мама написала, что ждёт нас, поэтому мы должны идти. Держись и не унывай. – бросила она напоследок, прежде чем вместе с сестрой выйти из гримёрки. Мики едва успел отскочить и сделать вид, что стоит возле другой двери и уж точно не подсматривает за ними. Кажется, она его даже не заметила. Буквально через минуту на телефон Элиота пришло оповещение, что его отметили на фото, и он без особого интереса решил посмотреть. Фотография, на которой он плачет, появилась в профиле Лилианы с короткой подписью «Флопник плачет. Бельгия, мы опять в жопе». Мики как раз вовремя решился зайти к нему, поэтому бросок телефона в стену чудом удалось предотвратить. – Тшш, успокойся, – прошептал он, подступая ближе и заключая Элиота в свои объятия. Тот вырывался, собираясь снести всё на своём пути, до хрипоты в голосе кричал о своей ничтожности и о том, что не достоен был даже представлять свою страну. И для Мики это были самые невыносимые слова, которые он только мог произнести. – Я же просто школьник, который ничего не умеет. Я опозорил, опозорил себя, Бельгию, разочаровал всех! – в панике продолжал выкрикивать он. – Это не так. – твёрдо возразил Мики, чувствуя, как Элиот прижимается к нему и утыкается в плечо, а футболка намокает от слёз. – Ты потрясающе выступил. Твоя песня сильная и мотивирующая, у тебя прекрасный голос и номер. Элиот, ты достоен финала, как никто другой, но порой случается не так, как хотелось бы. У тебя уже есть фанаты по всей Европе. Твоя страна обязательно будет тобой гордиться. Пожалуйста, – Мики чувствовал, как комок поступает к горлу, предвещая поток слёз, – Перестань плакать. Потому что и я не удержусь. И Элиот перестал. Всхлипы постепенно становились всё тише, а потом и вовсе прекратились. Он уже не пытался произнести что-то обидное в свою сторону, а даже если бы хотел, Мики бы ему не позволил. – У тебя есть семья и друзья, которые тебя любят и ценят. В конце концов есть я, и я люблю тебя больше всего на свете. – прошептал он на ухо бельгийцу, чувствуя, как первая слезинка прокладывает мокрую дорожку по щеке. Элиот не думал о смысле его слов, но что-то внутри подсказывало, что это не просто выражение дружеской любви. Они обязательно об этом поговорят. Потом. А пока время для них остановилось, позволяя стоять в обнимку хоть целую вечность.