От ненависти до любви

После приема в Ботрейи жизни Анжелики мало помалу вошла в привычную колею. Она несколько отстранилась от дел в кондитерской, поручив основные заботы управляющим, однако несколько раз в неделю ей приходилось навещать свой прежний рабочий кабинет. По средам она неизменно наносила деловые визиты господину Кольберу, уже ставшие традиционным. Они беседовали о текущих совместных делах, например, о поставках редких пород деревьев для королевской мебельной мануфактуры, а так же о будущих проектах, идеи которых они оба предлагали поочередно. Анжелика находила особое удовольствие в разговорах с этим человеком, в чьих руках были сосредоточены все финансовые дела французского королевства. Именно от Кольбера она узнавала о новых налогах и пошлинах, которые еще не были введены, что так же играло ей на руку. Они беседовали о торговле внутренней и внешней, положении дел в колониях, учреждении королевской Академии Наук и многом другом. Кольбер высоко ценил острый ум мадам Моренс и даже иногда спрашивал ее советов. Помимо дел коммерческих, не забывала Анжелика и о делах светских. Она посещала модные салоны и новые постановки Мольера, навещала свою подругу Нинон де Ланкло, принимала у себя маркизу де Монтеспан и сестру Ортанс. Самолюбию последней весьма польстило то, что Анжелика пригасила их с мужем на памятный прием и отношения сестер мало помалу наладились. Филипп дю Плесси-Бельер был частым гостем в Ботрейи. Анжелика иногда ловила себя на мысли, что засматривается на своего кузена, молодого красивого мужчину, окруженного ореолом холодного безразличия. Маршал держался неизменно отстраненно, говорил мало, не делал комплиментов хозяйке дома, и поэтому Анжелика недоумевала, что привлекает этого господина в ее салоне. Кто-то из гостей сказал однажды, что маркиз дю Плесси находит росолис мадам Моренс лучшим в Париже, и та сочла такое объяснение достаточным для того, чтобы больше не думать о причинах визитов своего кузена. Особое удовольствие Анжелика находила, проводя время со своими детьми. Неожиданно оказалось, что Кантор обладает прекрасным певческим голосом, как и его отец. Мать слушала мальчика, восхищаясь его талантом, однако сердце ее щемила тоска. «Жоффрей умер, но Золотой Голос Королевства жив в его сыне» — думала она. Флоримон же, в отличие от спокойного и даже скрытного брата, был непоседлив и охоч до различных шалостей, что доставляло немало беспокойства Барбе. Глядя на своих мальчиков, Анжелика чувствовала умиротворение и даже счастье. Спустя некоторое время Анжелику посетил Франсуа Дегре. Однако женщина не была рада этому визиту. Старого друга интересовала её соседка, маркиза де Бренвилье, одна из знатнейших дам Парижа и предполагаемая отравительница. В памяти всплыли слова старика по прозвищу Черный Хлеб, старого знакомца по Двору Чудес, об отравлениях в Отель-Дье, и белый порошок в лаборатории старого аптекаря Глазера. «Для господина Сен-Круа» — было написано на пакете. Сейчас, достигнув так много в жизни, находясь в нескольких шагах от заветной мечты попасть в Версаль, Анжелика не хотела вновь впускать в свою жизнь Дегре с его заботами, и отказала ему в помощи. *** Однажды утром, когда Анжелика выбирала платье для прогулки в Тюильри, в ворота особняка на улице Ботрейи постучал мальчишка, внешне походивший на семинариста. Он принес короткую записку от отца иезуита Раймона де Сансе, желавшего как можно быстрее встретиться с сестрой. Мадам Моренс решила незамедлительно отправиться к брату. Идти было недалеко. Через четверть часа она уже стояла в скромно обставленной приемной семинарии ордена иезуитов. Наконец появился Раймон. Он мало изменился со времени последней встречи, разве что его лицо стало еще более худым. — Анжелика, рад видеть тебя в добром здравии. Я много слышал о твоих успехах и искреннее рад за тебя. Брат и сестра сердечно обнялись. — Сказать по правде, не самый приятный повод снова свел нас вместе, — темные глаза Раймона смотрели строго, но при этом простодушно. — Что случилось? — Наша сестра, Мари-Аньес, ты знаешь, что она была фрейлиной Ее Величества? Анжелика коротко кивнула. — При дворе она сменила немало поклонников, и сейчас познает последствия своей легкомысленности. Женщина было подумала, что Раймон имеет ввиду какую-то деликатную болезнь, но все оказалось несколько иначе. — Наша сестра беременна и даже не знает, кто отец ребенка. Сначала она хотела избавиться от нерожденного дитя с помощью этой ужасной Катрин Монвуазен, — Раймон тяжело вздохнул, но потом продолжил, — к счастью, Мари-Аньес не поддалась искушению дьявола и пришла под сень божьего дома, то есть ко мне. — Раймон чуть улыбнулся и сложил руки на груди, как при молитве. До Анжелики доходили слухи о том, что Лавузен делает с несчастными младенцами, поэтому от слов брата у нее по телу пробежал холодок. — Меня никто не упрекнет в том, что я помогаю сестре, но все же я хотел бы избежать огласки. Сейчас Мари-Аньес находится в Тампле, в тех комнатах, которые когда-то занимала ты. Близится срок родов, нужно отправить её в Монтелу, к отцу. Из глубины памяти молодой женщины появились образы вдовы Кордо и её сына, подмастерья палача. План, который предложил Раймон, показался Анжелике весьма сомнительным, о чем она не преминула сообщить ему. — Во всяком случае, в замке отца ребенку будет лучше, чем в приюте для сирот или монастыре. Кормилица Фантина еще в добром здравии, она позаботится о младенце, а наша беспечная сестра сможет спустя некоторое время вернуться ко двору. Ах, старый Монтелу! Темные сырые коридоры, по которым бродит призрак старой дамы. Тепло уютной кухни, запах лукового супа. Истории о Жиле де Ре и феях, танцующих вокруг древних дольменов. Погруженная в воспоминания, Анжелика задумчиво сказала: — Пожалуй, ты прав, но что ты хочешь от меня? Все оказалось просто, от нее требовалось обеспечить сестру каретой для поездки в Пуату, а так же некоторая сумма денег, чтобы заплатить за комнату в Тампле и дать Мари-Аньес с собой, чтобы не обременять отца неожиданными тратами. Анжелика согласилась помочь, но отказалась навестить сестру, которую почти не помнила. После того, как сестра и брат обо всем договорились, в комнате повисло неловкое молчание. Внезапно Анжелике стало интересно, как брат нашел её. Неужели он сначала попросил помощи у Ортанс? «О, представляю, какой скандал могла устроить эта чопорная ханжа!», — подумав так, она спросила: — Раймон, как ты узнал, что я живу в отеле Ботрейи под именем госпожи Моренс? Иезуит сделал неопределенный жест красивой белой рукой. — Мне было нетрудно получить необходимые сведения. Я восхищаюсь тобой, Анжелика. То страшное событие, жертвой которого ты оказалась, теперь в прошлом. — Но не так далеко, как хотелось бы, — с горечью возразила молодая женщина, — потому что я до сих пор не могу показаться в свете. Многие дворяне, менее родовитые, чем я, смотрят на меня как на выскочку, как на торговку шоколадом. Я не могу вернуться ко двору, не могу попасть в Версаль. Раймон бросил на сестру проницательный взгляд. Он знал способы обойти светские условности. — А почему бы тебе не выйти замуж за какого-нибудь дворянина с громкой фамилией? Недостатка в поклонниках ты не испытываешь, а твоя красота в придачу с состоянием могут соблазнить любого вельможу. Тогда ты опять обретешь имя и положение в обществе. — Признаться, я уже думала об этом, но пока моим приданым заинтересовался только месье де Люр. Анжелика горько усмехнулась, вспомнив, что вчера лакей графа опять принес для нее дорогую безделушку. — Хм, я слышал об этом господине и удивлен, как им до сих пор не заинтересовалось общество Святого Причастия. — Или что король не отправил его в ссылку, — добавила мадам Моренс. Раймон вздохнул, помолчал немного, после чего задумчиво произнес: — Пожалуй, кроме замужества есть и другие пути получить дворянский титул. Например, покупка имения, государственной должности или получение патента от короля.* Я слышал, что тебе покровительствует месье Кольбер, кто знает, может он сумеет как-то посодействовать. Во всяком случае, если тебе понадобится моя помощь, я к твоим услугам. — Спасибо, Раймон. Это было бы чудесно, — мечтательно повторила Анжелика. — Я вернулась издалека, Раймон, ты даже не можешь себе представить, из какой бездны. Из всей нашей семьи я одна пала так низко. Впрочем, никто из нас не может похвастаться, что его судьба сложилась блестящим образом. Почему нам так не везет? — Благодарю за это «нам», — ответил ее собеседник, сдержанно улыбнувшись. — О! Я не считаю, что стать иезуитом — особое везение. Вспомни, наш отец не был в восторге от твоего выбора. Он предпочел бы видеть тебя на солидной и прибыльной церковной должности. Жослен пропал, сбежал в Америку. Дени — единственный военный из всей семьи, снискал репутацию сорвиголовы и шулера, а что может быть хуже? Гонтран? Давай не будем о нем говорить. Он пошел на то, чтобы утратить связи со своей средой ради удовольствия пачкать холсты, словно ремесленник. Альбер — паж у маршала Рошана. Он ублажает шевалье, если только не попал еще в сети упитанной маршальской жены. Мари-Аньес… Помолчав, Анжелика мрачно добавила: — Я не могу поверить, что наша сестра была готова прибегнуть к помощи Лавузен. О ней говорят ужасные вещи. Она занимается не только абортами и тайными родами, но и изготовлением ядов и черной магией. Раймон без тени улыбки выслушал рассказ сестры, потом прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Анжелика, сестра моя, я в ужасе, — медленно проговорил он. — Век, в котором мы живем, стал свидетелем таких постыдных обычаев, таких бесчеловечных преступлений, что времена грядущие содрогнутся, услышав о них. Только за этот год несколько сотен женщин рассказали мне на исповеди, что избавились от плода в своем чреве. И это еще пустяки, неизбежный результат распущенности нравов и многочисленных супружеских измен. Но около половины кающихся грешников признались, что отравили одного из членов своей семьи, пытались устранить ту или иную нежелательную особу, обращаясь к черной магии и дьявольским обрядам. Неужели мы еще такие варвары? Расшатывая устои Веры, опускаясь до святотатства, мы обнаруживаем порочную суть нашей природы. Существует страшная пропасть между законами и поступками. И задача Церкви указать истинный путь в этом хаосе… Анжелика с удивлением слушала откровения влиятельного иезуита. Разумеется, она не питала иллюзий относительно нравов знати, но было весьма неожиданно слышать об этом от Раймона. Распрощавшись с братом, женщина в прескверном настроении вернулась домой. *** Неожиданно теплая весна подходила к концу, и вот сейчас, на пороге приближающегося лета, Анжелику охватила неясная, но такая гнетущая тоска. Она вышла в сад. Пройдя мимо цветущих кустов жасмина, женщина остановилась, чтобы насладиться их ароматом. Сладковатый запах пленил её и вызвал какое-то мимолетное воспоминание. Мадам Моренс усмехнулась внезапной догадке: от ее кузена, маркиза дю Плесси, пахло жасминовыми духами в тот вечер, когда они танцевали на приёме в её отеле. Хотя Анжелика относилась к Филиппу с некоторым предубеждением и неприязнью, она была благодарна ему за избавление от месье де Люра. Этот шумный толстяк вызывал у нее чувство беспокойства. На первый взгляд, обычный гуляка и мот, он был не так уж прост, как могло показаться. После предупреждения Атенаис, Анжелика решила побольше узнать о нём из других источников. И вот сегодня, по возвращении от Раймона, она получила короткую записку от одного из своих управляющих, малого юркого и изворотливого, который за весьма увесистый кошель с экю согласился добыть нужные сведения. Он писал, что о точной сумме доходов графа ему ничего не удалось узнать, а что касается расходов, то, по примерным прикидкам, сумма долгов, в том числе карточных и за заложенные земли, равна сумме доходов самой мадам Моренс за последний год. Так же управляющий подтвердил, что жена де Люра внезапно скончалась в монастыре около полугода назад. Анжелика прошла дальше в сад и присела на скамью под сенью раскидистых каштанов. Сложив руки на груди, молодая женщина задумалась. Брак с человеком, неприятным ей и, кроме того, по всей видимости, опасным, отнюдь не казался ей прекрасной идеей. Да, она могла бы попасть в Версаль, но какой ценой? Анжелика хотела вернуть своим детям имя и титулы, положенные им по праву рождения. Однако же рискнуть и связать себя нерушимыми узами с человеком, который почти попал в немилость к его Величеству, да, к тому же, утопит ее пучине долгов… Нет, она не может этого допустить, она найдет другой путь. Версаль, пленительный Версаль! Король в окружении сиятельных дам и господ! Заветная мечта, которая уже так близко! Подул прохладный вечерний ветерок. Анжелика поежилась, потеплее укутываясь в легкую индийскую шаль. Ей вспомнились слова брата об отравлениях и ядах. Интриги и заговоры всегда сопровождают властьимущих. Разве не она, юная дочь обедневшего барона де Сансе де Монтелу, стала невольной свидетельницей разговора принца Конде и монаха Экзили. На ум пришли строки: «Я, Людовик Второй, принц Конде, заверяю месье Фуке в том, что буду служить ему и только ему, подчиняться ему и только ему, а также обязуюсь по первому приказу предоставить в его распоряжение все свои земли, укрепления и прочее…» Времена Фронды прошли, однако количество желающих воспользоваться ядом, чтобы убрать неугодного человека, не уменьшается. Да и жизнь при дворе — не детская забава. Женщины ведут нешуточную борьбу за право оказаться в постели короля, в мужчины — за право подавать ему рубашку. Анжелика понимала, что и ей придется окунуться в этот водоворот интриг и страстей, но она сделает это ради своих детей, ради их будущего. Кантор, так похожий на неё и унаследовавший прекрасный голос, и Флоримон, шаловливый непоседа, маленькая копия своего отца. Её дети. Нет, их дети. Жоффрей! Ей муж, её любовь, её счастье и слёзы. Целое море слез, которое она так и не позволила себе выплакать после костра на Гревской площади. Анжелика вспомнила, как после переезда в Ботрейи в задумчивости бродила по дому, разглядывала мебель, оставшуюся от прежнего хозяина, кованные стойки перил, деревянную обшивку стен. В саду ее внимание привлекли статуи, изображающие богинь, детей и животных. В каждой мелочи она узнавала утонченный вкус Жоффрея и ей становилось грустно. «Он построил это дом для нас. Мы могли быть так счастливы здесь, но увы… «Декорации, приготовленные для сцены, которая так и не была сыграна…» Так говорил принц Конде. Вот только он не знал, что эта пьеса — моя жизнь.» Жоффрей, так не похожий на всех этих людей, он прожил жизнь вдали от двора, он презирал вельмож, живущих на подачки короля. Что бы он сказал о её планах? Осудил бы или все понял? Анжелика поднялась со скамьи и направилась вглубь сада, который был окутан темнотой, словно шерстяным покрывалом. Вечер был довольно теплым и свежим. Луна вышла из-за облаков. Женщина с лицом, похожим на маску из греческой трагедии, подошла к старому колодцу, поднялась по трем полукруглым ступеням и присела на край. Воспоминания унесли её далеко-далеко, в прекрасную Тулузу. Ах, это прекрасный цветущий город! Розовый Отель Веселой Науки, место, наполненное поэзией и ароматом фиалок. Их собственное королевство, в котором она была первой дамой. А он, Жоффрей де Пейрак, последний из графов Тулузских, учил ее искусству любви. Их маленький мир, где царили галантные манеры, читали стихи и поклонялись прекрасным дамам. Там не было лжи и лицемерия, грязи и интриг. Лишь однажды человек невежественный и грубый смог потревожить их покой. Племянник архиепископа, шевалье де Жермонтаз. Внезапно Анжелику осенило: вот кого напомнил ей граф де Люр! Разодетый по последней моде, но в то же время лишенный хороших манер и всякой утонченности, как и вещицы, которые он продолжал ей посылать. Анжелика встала, поправила подол домашнего платья и поспешила в дом. Оказавшись в своем кабинете, она достала из ящика письменного стола безделушки, подаренные графом и сложила их в небольшую коробочку, весьма кстати подвернувшуюся под руку. Затем молодая женщина села в массивное кресло из красного дерева и принялась сочинять письмо. Она не вполне понимала, что ей следует написать де Люру, ведь официального предложения руки и сердца от него так и не последовало. Спустя несколько минут короткая записка была готова. В ней в весьма учтивой манере было написано, что мадам Моренс благодарит графа за оказанное внимание, но не может принять его подарки. Анжелика следовала порыву, внезапно охватившему её, еще не подозревая о том, что положила начало цепочке событий, которые в ближайшем времени изменят её жизнь. * Я искала в интернете информацию о получении дворянства в данный исторический период. Способы, перечисленные выше, действительно имели место быть, хотя там тоже все было не так просто.