От ненависти до любви

Маркиза дю Плесси была несколько разочарована разговором с министром. Кольбер внимательно слушал свою собеседницу, лишь изредка задавая уточняющие вопросы и делая краткие пометки. Когда женщина спросила о придворных должностях, о которых упоминалось ранее, тот коротко ответил, что пока ещё не время. Анжелика собиралась спросить, почему, но в этот момент в дверь постучал мушкетер с приглашением на сегодняшний бал, а так же с предписанием присоединиться к королевскому двору в Фотнтенбло, где в ближайшее время намечалась охота. Анжелика стояла одна в пустом коридоре и не знала, как ей поступить. Она так мечтала оказаться при дворе, и теперь, когда её желание сбылось, на её голову свалились новые хлопоты. Сегодня вечером ей надлежит в образе прекрасной маркизы блистать подле своего несносного, но безупречно красивого мужа, а завтра — охота и бал в Фонтенбло. Нужны два бальных платья, драгоценности, туфли, охотничий костюм, лошадь. Анжелика знала, что придворные дамы готовят свои наряды за несколько недель, но сейчас время играет против неё. Маркиза присела на банкетку. Предательски хотелось есть. Несомненно, нужно отправить свою карету, оставленную у Версальских ворот, обратно в Париж, наказать привезти сундуки с её лучшими нарядами и драгоценностями, горничную. Если сделать это прямо сейчас, то багаж прибудет только к концу бала. Однако другого решения Анжелика не видела. Женщина двинулась к лестнице, чтобы выйти на улицу. Коридоры со множеством дверей выглядели как лабиринт. Ей показалось, что она уже проходила мимо этой шпалеры с изображением шаловливого бога Пана в окружении нимф. Неужели заблудилась? Анжелика прошла сквозь резные двери красного дерева. Стражники, стоявшие с безразличным видом по обе стороны, казалось, не заметили её. Вдруг одна из боковых дверей отворилась, и с беззаботным смехом в коридор впорхнули мадам де Монтеспан, де Рур и д’Артини. Атенаис, увидев свою подругу, тотчас направилась к ней. — Ну и наделали вы шуму, моя дорогая! Монтеспан взяла Анжелику под руку и заговорила чуть тише: — Все думали, что разразится буря, но я уверена, что Его Величество позабавила ваша выходка! Он уже устал от этой пресной Лавальер. Она снова беременна, вы знали? Маркиза дю Плесси покачала головой. — Вы уже уезжаете? — Нет, я приглашена на сегодняшний бал и завтрашнюю охоту в Фонтенбло. — Это уже чудесно! Вы разбавите наше скучное общество. — Это стало для меня большой неожиданностью. У меня нет подходящего платья. — Неслыханно! Вы же не собираетесь заявиться на бал в этом? — На последнем слове Атенаис закатила глаза. — Что вы собираетесь делать? Анжелика вздохнула: — Отправлю карету в Париж. — Но вам же не успеют привезти платье к началу бала. Неужели вы собираетесь прятаться в уголке весь вечер? Маркиза де Монтеспан на секунду задумалась, а потом сказала: — Приходите ко входу к покоям королевы через час. Я помогу вам. *** Анжелика вышла на улицу, перебирая в памяти все свои наряды. Она без труда нашла свою карету, оставленную у ворот. Флипо сидел на козлах вместе с кучером, развлекая его забавными историями. Маркиза дю Плесси наказала мальчику, которого считала достаточно смышленым, какие именно наряды и драгоценности нужно привести к завтрашнему утру. А ещё ведь нужны драгоценности, туфли и костюм для охоты. Женщина заставила мальчика повторить весь список необходимых вещей, словно это был урок, который нужно заучить наизусть. Будучи уверенной, что завтра всё будет исполнено так, как нужно, Анжелика повернула обратно к дворцу. Однако найти среди лестниц, галерей и переходов дверь в покои королевы оказалось не так-то просто. Как назло маркизе не попалось ни одного человека, у кого можно было спросить дорогу. Версаль словно вымер. Все придворные дамы и господа готовились к балу. Наконец найдя нужную дверь, Анжелика остановилась и принялась ждать Атенаис. И вот наконец на лестнице послышались женские голоса. Кому они принадлежали, разобрать так и не удалось, однако спустя пару минут женщина увидела свою приятельницу, неспешно поднимавшуюся по лестнице. — Моя дорогая, надеюсь, я не заставила вас ждать. Ну же, пойдемте. Мадам де Монтеспан взяла Анжелику под руку и увлекла в какую-то дверь. По дороге она объяснила, что здесь находятся комнаты наиболее приближенных к королеве фрейлин. Дамы остановились около комнаты, на двери которой мелом было написано «мадам де Рур». Атенаис достала из складок платья ключ, открыла дверь и жестом пригласила подругу войти. — Мадам де Рур не станет возражать, что мы вторглись в её комнату? — Осторожно спросила Анжелика. Атенаис махнула рукой: — Ах, нет, полно-те! Она разрешает мне оставлять свои вещи и переодеваться в её покоях. Малышка де Рур очень добра, но так наивна. Тем более, что в последнее время она редко здесь ночует. — Мадам де Монтеспан фыркнула и на её лице появилось знакомое Анжелике выражение, обозначавшее, что её приятельница знает какой-то пикантный секрет. Женщина было открыла рот и хотела сказать что-то, еще, но её внимание отвлек большой сундук, обитый бронзовыми пластинами. На нём, словно воздушное облако, нагромоздились нижние юбки. Атенаис сбросила их на пол, открыла сундук и начала копошится в нём. Она ворошила наряды, перевернув всё содержимое вверх дном. — Ах, ну где же… Оно должно быть здесь! Маркиза де Монтеспан постояла секунду задумавшись, потом встала на четвереньки перед кроватью. — Анжелика, помогите мне. Встав на колени, женщина заглянула под кровать и увидела там точно такой же кованый сундук. Вместе дамы вытащили его наружу. — Матильда, моя горничная, как она додумалась засунуть его под кровать? Вот глупая женщина! Атенаис открыла злополучный предмет и тут же извлекла из него предмет своих поисков. Анжелика ахнула от удивления. Это было розовое атласное платье. Его верхняя юбка и лиф были украшены вышивкой — красные цветы, обведенные по контуру золотой нитью. Серединки цветков так же были вышиты золотом, изображая тычинки. — Какое красивое! — Подарок этого несносного Пардаяна! Берите, оно мне не к лицу. Когда я одеваю это платье, мне кажется, что оно краснит кожу. Верно, мой супруг пожелал, чтобы я была похожа на свежую свёклу. — Женщина сердито топнула ногой и продолжила, — он прекрасно знает, что мой цвет — голубой. А вам с вашей смуглой кожей оно прекрасно подойдёт. Ну же, надевайте. Анжелика сняла свою амазонку и с помощью приятельницы начала переодеваться. Помогая подруге, маркиза де Монтеспан на чём свет стоит поносила собственного мужа, который, по её мнению, совершенно не разбирался в дамских нарядах. Когда туалет был закончен, Атенаис достала большое зеркало в оправе из слоновой кости и встала перед подругой. — Ну, что я говорила? Вам очень идёт! Маркиза дю Плесси обняла свою спасительницу. — Атенаис, моя дорогая! Спасибо! — Ну, полно вам. Я помню добро. Потом де Монтеспан что-то тихо и очень быстро сказала. Анжелика была готова поклясться, что это было «въезд короля в Париж». Так вот оно что. Значит, голубоглазая уроженка Пуату не забыла, как несколько лет назад, когда она ещё звалась мадемуазель де Тонне-Шарант, её выручила платьем тогдашняя графиня де Пейрак. — Я так вам благодарна! Завтра, как только привезут мои вещи, я верну вам это прекрасное платье. — Не нужно, оставьте его себе. Вам очень идёт. — Разве ваш супруг не будет против? — Если бы меня интересовало его мнение, я бы его спросила. Монтеспан от этого случайного напоминаниях о муже тотчас завелась и продолжила ругать его. — Чёртов гасконец, если он в чём и понимает, так это в вине и картах. Знаете что он подарил мне однажды после ссоры? — Не ожидая ответа подруги, она продолжила, — Настоящее убожество! Этим он еще больше разозлил меня! Женщина достала бархатный футляр и открыла его. Анжелика увидела золотой гарнитур. Серьги с изумрудами каплевидной формы и ожерелье на тонкой цепочке с тремя такими же камнями. Маркиза де Монтеспан нахмурилась. — Вот видите. Такое украшение может подарить обнищавший дворянчик своей дочери на первое причастие, но уж никак не муж своей жене, представленной ко двору. Анжелика разглядывала украшение. Пожалуй, её собеседница несколько приувеличила скромность золотого комплекта. Однако Атенаис была сейчас не в том настроении, чтобы с ней спорить. — Оно подходит к вашим глазам, моя дорогая, вы не находите? Я могу одолжить вам его на сегодняшний бал. Это было неожиданное предложение, но оно пришлось весьма кстати. — Атенаис, я буду вам весьма признательна. Вы так добры. — Ах, пустое… Я… — В этот момент с мадам де Монтеспан слетело её обычное напускное кокетство. Её, пожалуй, даже можно было назвать серьёзной. Придворная дама коснулась руки своей подруги. — Вы не хотели бы купить его у меня? Анжелика удивилась, что тут же отразилось на её лице. Дочь Мортемаров, заметив это, проговорила: — Платье, в котором я буду блистать завтра вечером в Фонтенбло, обошлось мне несколько дороже, чем я ожидала. Гораздо дороже. Швея обещала подождать до конца следующей недели. Сколько бы вы дали за колье и серьги? Ошеломленная Анжелика назвала цену, которая была на пару сотен ливров больше того, на сколько бы она на самом деле оценила этот изумрудный гарнитур. Услышав цифру, Монтеспан довольно улыбнулась и её серьёзность тут же улётучилась, уступив место привычному кокетству. — Моя милая, вы просто моя спасительница! Ну что же, раз это дело решено, вы не подскажете, какие драгоценности мне выбрать сегодня? Сейчас я покажу вам свое платье, это полный восторг! Дамы окружили сундук, зашуршали парча и шёлк, посыпались на пол юбки и кружева. Увлеченные этим приятным занятием, женщины не заметили, как в комнату вошли мадам де Рур и мадам д’Артини. И вот уже четыре красавицы были заняты приятными хлопотами. — Какая брошь лучше подходит к моему платью? — Вы не представляете, сколько я отдала за эти чулки! Они расшиты золотыми звёздами! — Такие румяна уже не в моде, милочка! Вот, возьмите мои. — Вам так идут эти серьги! А вот браслет лучше поменять. Потом в комнате появилась горничная, которая принесла гребни, ленты и щипцы для завивки. Оглядев себя в зеркало Анжелика подумала, что во время своего первого появления в Версале выглядела куда более эффектно, но, учитывая обстоятельства, она довольна своим отражением. Можно отправляться на бал. Разумеется, оставался ещё вопрос, где она проведёт ночь, но маркиза решила, что займётся этим позже. Как знать, может её приютит кто-то из дам, которым выделенв собственные апартаменты. *** Проснувшись утром, Анжелика чувствовала себя разбитой. Она совершенно не выспалась. Зажатая на постели между мадам де Монтеспан и мадам д’Артини, она не могла сомкнуть глаз. Атенаис, спавшая богатырским сном, постоянно возилась. Маркиза дю Плесси то и дело получала тычки под ребра. — Так спать просто невозможно, — пробормотал она поворачиваясь на другой бок. Д’Артини, услышав это, села на постели и высморкалась в батистовый платочек, от которого пахло ландышем. Анжелика поморщилась. — Я не заразна, не переживайте, милочка. Это просто простуда. Меня то и дело преследуют неприятности. В моем матрасе завелись какие-то мерзкие насекомые, вот ужас. Я велела горничной его выбросить, но никто так и не озаботился, чтобы раздобыть мне новую перину! Что за олухи! Вчера я ночевала в комнате у… Ах, не важно! Вы знаете, там такие сквозняки. Я проснулась и вот… — дама так комично затрясла своим платочком, что Анжелике захотелось рассмеяться. Женщина ещё раз высморкалась. — У нас есть ещё час на сон. Да пихните вы уже её в ответ! — д’Артини кивнула в сторону Атенаис. Дамы наконец улеглись, чтобы использовать оставшееся время для восстановления сил. Маркиза дю Плесси вспоминала прошедший вечер. Его Величество открыл бал со своей супругой. Мария-Терезия шла по зале, гордо подняв голову. Все придворные уже знали, что король посетил её сегодня ночью. Анжелика была так счастлива, что попала в Версаль. Она пыталась запомнить каждую деталь, каждую мелочь. Огромные столы ломились от закусок и фруктов. В середине этого съедобного великолепия находился приготовленный целиком павлин с его великолепным хвостом. В глаза птицы были выставлены настоящие алмазы. В углу залы расположился придворный оркестр под руководством самого Люлли. Лакеи сновали между гостями с подносами, предлагая отведать новинку — тарталетки с начинкой из икры заморских рыб. Анжелика, ужасно голодная, съела парочку и была поражена непривычным вкусом. Она решила, что непременно разузнает, что это за рыба, чтобы потом удивить своих гостей королевскими закусками. Женщину закружило в круговороте музыки, смеха и, разумеется, танцев. С ней перетанцевали все завидные красавцы двора Его Величества: Лозен, Бриенн, Лавальер. Маркиза едва успевала запоминать имена и титулы кавалеров. Единственный, с кем она не танцевала, был её собственный муж. Анжелика видела, как в начале бала он приглашал других дам, а потом и вовсе отошёл к столику с закусками, где его перехватил военный министр Лавуа. Маркиза дю Плесси, разгоряченная весельем и вином, не заметила, как умелые мужские руки подхватили её в бранле, а ласковый голос зашептал в ушко: — Вы великолепны, мадам. Этот наряд идёт вам гораздо больше. Анжелика взглянула на своего спутника. Король! Она тут же смутилась и отвела взгляд. — Ну же, скромность вам не идёт. Вас украшает этот задор в глазах, их блеск! Женщина еле слышно ответила: — Благодарю вас, сир. От воспоминаний маркизу отвлек стук в дверь. В одной ночной рубашке она выбралась из постели и открыла. На пороге стояли Флипо и Жавота. Подросток с ходу затараторил: — Всё исполнено, маркиза. Ничего не забыл. Я принёс ваше дорожное платье. Ну то, коричневое. А Жавота принесла гребни и вашу шкатулку. А все остальное внизу, в карете, как вы велели. Анжелика впустила Жавотту и велела Флипо ждать её в карете. Тем временем подоспели горничные её сегодняшних соседок по комнате. Уже через пять минут в маленьких апартаментах началась суматоха. Дамы умывались, натягивали чулки и нижние юбки. Атенаис, цветущая и отдохнувшая, бранила горничную за какую-то провинность, а её простуженная подруга жаловалась на невнимательность своей служанки, которая по ошибке принесла ей малиновое платье вместо алого. Маркиза дю Плесси тем временем оделась в новую амазонку цвета корицы. Юбка выглядела простовато, а жакет, сшитый по фасону мужского жюстокора, был расшит золотыми нитями и галуном. Плюмаж на шляпе был из роскошных белых перьев. Поблагодарив подруг за гостеприимство, Анжелика покинула комнату. Утро было холодным. Ночью прошёл дождь, а небо было затянуто тучами. Перешагивая через лужи, прекрасная маркиза направилась к воротам, за которыми должна была ждать карета. Несмотря на ранний час, на улице уже собирались небольшие группки придворных, ожидающие свои экипажи. «Ни одного знакомого лица», — подумала Анжелика, оглядываясь в поисках своей карты. Внезапно женщина ощутила такую боль в предплечье, что у неё потемнело в глазах. — Какого че… — резко повернувшись, она тут же отшатнулась, увидев мужа. — И вам доброго утра, мадам. Филипп церемонно поклонился. — Есть гораздо более приятные способы поприветствовать свою супругу, месье, — холодно сказала Анжелика. Маркиз, казалось, не слышал этого. — Нас ожидает мой экипаж. Вы готовы? Гордо подняв голову, мадам дю Плесси ответила: — Я собираюсь ехать в своей карете. — Ах, вот как, — Филипп вскинул бровь. Быстро оглянувшись и убедившись, что на них никто не смотрит, он притянул жену у себе, и, глядя ей прямо в глаза хотел что-то сказать, но позади раздались шаги. Анжелика, ожидавшая, что супруг тут же ее отпустит, никак не предполагала того, что случилось дальше. Маркиз резким движением впился в её губы. Поцелуй длился всего несколько секунд. Филипп отстранился и женщина перевела взгляд на невольных свидетелей этой сцены. То были вышедшие за ворота дворца месье де Бриенн с сестрой, Лозен и ещё два каких-то неизвестных господина. Они остановились и в недоумении смотрели на чету дю Плесси. Первым нарушил молчание Бриенн. — Вкушаете плоды дозволенной любви, Плесси? Лозен тут же подхватил шутку и быстро выпалил: — Приятного аппетита, месье. Мадемуазель де Бриенн беззвучно затряслась от смеха, прикрывшись веером. Филипп с невозмутимым видом поклонился, взял жену под руку и повёл к карете. Всю дорогу до Фонтенбло он смотрел в окно и молчал. *** Когда по прибытии в Фотнетбло маркиза дю Плесси вышла из кареты мужа, она обнаружила, что её экипаж тоже прибыл. Флипо с кучером занимались выгрузкой сундуков и ларей с вещами. Рядом стояли Жавотта и Тереза, вторая горничная, с восторгом глазея вокруг. Филипп уже успел куда-то уйти. Осмотревшись, Анжелика пошла по направлению ко входу во дворец, туда же, куда спешили остальные придворные. К Анжелике подошёл лакей и, услужливо поклонившись, спросил: — Имею ли я честь беседовать с маркизой дю Плесси де Бельер? — Да, это я, — ответила женщина удивлённо. Тот довольно кивнул, развернул лист бумаги, свернутый в трубку, который все это время было у него в руках. Пробежавшись глазами по каким-то записям, он довольно проговорил: — Прошу вас следовать за мной, мадам. Супруга маршала последовала за лакеем сквозь коридоры, залы, анфиллады комнат и лестницы. Всё это время Анжелика гадала, куда они направляются и что нужно этому человеку. Маленькая процессия оказалась на третьем этаже, в узком полутемном коридоре, освещенном лишь парой канделябров, установленных в стенных нишах. По обе стороны коридора были двери, и на одной из них, около которой они и остановились, мелом было аккуратно выведено «Мадам дю Плесси де Бельер». Лакей достал из кармана связку ключей, повозившись, отделил от неё два, и протянул даме. На её недоуменный взгляд, мужчина быстро объяснил: — Второй — запасной. Пользуясь случаем, мадам дю Плесси велела лакею разыскать её слуг и доставить багаж. Открыв дверь, Анжелика оглядела комнату. Она была довольно большая и абсолютно пустая. Был ещё камин и два маленьких окна, находящихся достаточно высоко, на уровне глаз женщины. Светло-коричневый паркет и нежно-зелёная обивка стен, по всей видимости, остались после предыдущего обитателя этой комнаты. Осмотревшись, Анжелика вышла в коридор, где столкнулась с мадам де Севинье, с которой они были приятельницами. — Как я рада вас видеть, душенька. Мы с вами соседи, как это приятно! — сказала маркиза, увидев имя Анжелики на двери. Мадам дю Плесси осведомилась у мадам де Севинье, какие сегодня ожидаются мероприятия и когда же начнётся охота. Чтобы не казаться совсем уж дурой или простушкой, она добавила: — Я только начинаю делать первые шаги при дворе, и пока ещё не вникла во все тонкости. — Ах, ну что вы, — благосклонно ответила маркиза, — я буду рада выступить в качестве вашей наставницы, моя драгоценная. Но, право же, здесь не самое подходящее место для беседы. Пойдёмте ко мне, я угощу вас чаем. Мне привезли редкий сорт с острова Цейлон. Понятия не имею, где это. Но, как говорят, этот напиток бодрит не только тело, но и дух. Дамы прошли в апартаменты маркизы. Анжелика отметила про себя, что они такого же размера, как и её, но с помощью ширм и перегодорок помещение было поделено на гостиную, спальню и небольшую уборную. Из-за утонченной атмосферы роскоши, создаваемой гармоничным интерьером, и со вкусом подобранных безделушек, создавалось ощущение, что она была не в конматке в Фонтебло, а в парижском отеле маркизы де Севинье. Женщины пили зелёный чай, который горничная разлила в маленькие фарфоровые чашечки с цветочным орнаментом, и вели светские беседы. Выяснилось, что нынче вечером король устраивает домашний приём для близкого круга придворных, а основные мероприятия, для более широкого круга приглашённых начнутся завтра утром. Это будет охота на оленя, потом, по всем правилам, церемония собачьего супа. — Как вы сказали? Суп? — удивлённо спросила Анжелика. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, моя милая. Это старый обычай. В нем есть что-то варварское, но одновременно притягательное. И ваш супруг будет главным героем этого действа. — С улыбкой ответила Севинье и продолжила рассказ о завтрашних событиях. — Вечером ожидается большой приём. Интересно, с кем же король откроет бал? Лавальер осталась в Версале. Говорят, что она больна. Очередная беременность выжала из нее все жизненные соки. — А что же королева? — Я слышала, что Его Величество прошедшей ночью пренебрег супружескими обязанностями. Бедняжка, она наплакала себе синяки под глазами. Женщины проговорили ещё около часа. Маркиза Севинье оказалась чрезвычайно полезна. Кроме придворных сплетен она так же отлично разбиралась в тонкостях дворцового этикета. К концу беседы Анжелика была посвящена в нюансы всевозможных церемоний и правил. Затем женщины распрощались — пора бы уже готовиться к вечернему приему. Когда мадам дю Плесси вошла в свои апартаменты, то не поверила глазам. В углу комнаты стояла кровать с красным бархатным балдахином, полы были застелены коврами, в другом углу установили небольшую резную конторку из красного дерева. В центре стоял столик с позолоченными ножками в виде лап льва, небольшой диванчик и два кресла. Посреди комнаты Флипо и неизвестный лакей в жёлто-голубой ливрее — цвета дома дю Плесси, раскладывали ширму, расписанную узорами в восточном стиле. — Что здесь происходит? — Его светлось распорядились, мадам маркиза. — Бойко ответил Флипо. Позже, когда второй лакей ушёл, бывший поданный двора чудес рассказал вот что: после того, как сам Флипо вместе с кучером принесли сундуки своей хозяйки в пустую комнату, пришёл «этот рыжий тип» и хозяйским тоном велел идти за ним на улицу. Прибыли повозки с мебелью с Фобур Сент-Антуан. Собственно, расстановкой которой они и замались, как может видеть госпожа маркиза. Любезность Филиппа была подозрительной, и Анжелика решила быть с мужем начеку. Позже вечером, во время первого же совместного танца, супруг холодным тоном проговорил: — Ваша беспечность непозволительна, мадам. Или вы думали спать в куче из платьев? — Я очень признательна вам, господин мой муж, за вашу заботу, однако я не была предупреждена о том, что мне, помимо одежды, потребуется ещё и мебель. — в тон супругу ответила маркиза. В ответ дю Плесси больно сжал руку жены: — Я не собираюсь следить за вами, как нянька за несмышленым дитя. Но осли вы допустите ещё одну оплошность… Не забывайте, сударыня, чьё имя вы носите. *** Было за полдень. Королевская охота была в самом разгаре. Анжелика присоединилась к одной из групп загонщиков. Первые несколько часов ещё наблюдался строгий порядок охотничьего церемониала, но после те придворные, которые были менее подвержены охотничьему азарту, отстали от своих групп, неспешно пустив лошадь и мирно беседуя друг с другом на отвлеченные темы. Немного устав от бешеной скачки, мадам дю Плесси, испытывавшая с утра лёгкое недомогание, отстала от охотников. Она не боялась потеряться, ведь то тут, то там слышались людские голоса и весёлая перекличка охотничьих рожков. Анжелика наслаждалась единением с природой. Листья дубов и вязов были слегка тронуты желтизной, напоминая мужчину, перешагнувшего порог зрелости и отмеченного парой седых волос. Воздух был словно хрустальный. Солнце, к полудню одержавшее славную победу над непогодой, выглядывало из-за облаков. Женщина снова почувствовала себя той маленькой девочкой, чьи босые ножки истоптали вдоль и поперёк леса и болота родного Пуату. Поддавшись внезапному порыву, маркиза спешилась. Она привязала лошадь к кусту орешника и решила немного пройтись. Нежно погладив животное по длинной изящной шее, Анжелика ласково проговорила: — Отдохни тут немного, я скоро вернусь. Веста была молодой белой кобылой испанской породы. Когда госпожа маркиза сегодня утром, увлекаемая толпой придворных, оказалась у конюшен, к ней подошёл один из конюхов дома дю Плесси и сообщил, что месье маркиз распорядился на её счёт. По словам немолодого мужчины, Веста была самым покладистым и смирным животным в деннике. «Филипп удивляет своей непредсказуемостью. То он отчитывает меня за то, что я не предусмотрела мебелировку своих комнат, то выбирает для меня самую покладистую кобылу», — подумала женщина, оказавшись в седле. Пройдя вдоль поляны, Анжелика вышла на узкую прогалину, окруженную двумя большими валунами. Эти древние камни были своеобразной достопримечательностью лесов Фонтенбло. Разбросанные тот тут, то там, причудливыми группами, они в прежние времена привлекали разбойников и бродяг, прятавшихся в их нагромождениях. Погладив прохладную поверхность камня, поросшую мхом, женщина принялась раздумывать о том, какую тактику ей лучше избрать с собственным мужем. В конце концов она решила, что лучше всего будет пропускать мимо ушей его колкости. Женщина посмотрела на изящные часики, висевшие на поясе, и поняла, что провела в этом тихом лесном уголке уже полчаса. «Как быстро идёт время! Пора бы уже возвращаться!», — подумала маркиза. Было нечто странное, что она заметила только сейчас — звуки охотничьего рога смолкли. Анжелика постаралась успокоить себя — она хорошо помнила дорогу. Она сможет вернуться в Фонтенбло. Да и в лесу, полном придворных, она скорее всего встретит таких же незадачливых охотников, как и она сама. Словно в подтверждение этих слов, послышался топот копыт и на прогалину въехал маркиз дю Плесси собственной персоной. Анжелике в первую секунду показалось, что муж выглядит обеспокоенным, но, когда тот приблизился, его лицо было искажено гримассой ярости. Филипп подъехал вплотную и спешился, взяв лошадь под уздцы. — Какого черта вы здесь делаете, сударыня? Решив придерживаться той тактики, над которой она размышляла накануне, маркиза спокойно ответила: — Сегодня отличная погода, вы не находите? Такой ответ ещё больше разозлил Филиппа. — Вы, кажется, забыли, что вы не на прогулке в Тюильри, — выплюнул он. — Вам не стоит беспокоиться из-за меня, сударь. Я уже собиралась вернуться. Маркиз хотел было ответить, но его отвлек какой-то шорох. На противоположной стороне прогалины, наполовину скрытая зарослями кустарника, мелькнула тень. «Волк», — подумала Анжелика. Это был действительно огромный зверь, серо-рыжий, как сам лес; он изогнул спину, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Волк замер. Его фосфоресцирующие глаза остановились на Анжелике. Она пронзительно закричала. Тогда волк вздрогнул, присел на лапах, а затем начал приближаться, оскалив пасть с острыми клыками. Еще мгновение — и он прыгнет… — Стойте на месте, мадам. — Женщина не сразу поняла, что это голос её мужа. Она в оцепенении смотрела на то, как главный королевский ловчий сделал шаг навстречу зверю. Зрелище потрясло ее настолько, что за секунду в ее голове запечатлелись мельчайшие его детали. Филипп был затянут в жюстокор из белой кожи, богато расшитый серебром. Меховой воротник и меховые же обшлага рукавов по цвету гармонировали со светлым париком. Он шел вперед ровным, выверенным шагом, вбивая в землю белые кожаные сапоги, тоже украшенные серебром. Спрыгивая с лошади, Филипп сорвал перчатки, и теперь его руки оказались обнажены. В правой руке маркиз держал тонкий охотничий нож с серебряной рукояткой. Филипп шел к нему не торопясь, неумолимый, как сам рок. Когда он приблизился к волку на расстояние шести шагов, зверь прыгнул, разинув красную пасть с острыми клыками. Молниеносным движением Филипп выбросил вперед левую руку. Его ладонь плотно сомкнулась вокруг горла зверя. Другой рукой охотник вспорол хищнику брюхо снизу доверху. Волк отбивался, издавая ужасающие хрипы, из его раны хлестала кровь. Наконец он замер и затих. Филипп отбросил прочь еще трепещущее тело. Окровавленные внутренности вывалились на землю. К прогалине со всех сторон съезжались забойщики и всадники. Слуги с трудом удерживали неистовую свору, рвавшуюся к трупу. — Отменный удар, господин маршал, — похвалил король. В общей суматохе никто не заметил Анжелику. Один из забойщиков привел ей Весту. Это был немолодой, опытный охотник, поседевший за годы службы, и потому он открыто говорил то, что думал. — Ну и напугали вы нас, госпожа маркиза! — сказал он. — Мы знали, что волк где-то рядом. А когда увидели, что ваша лошадь вернулась с пустым седлом… Поверьте слову забойщика, мадам, впервые в жизни я видел, чтобы господин главный ловчий побледнел, как смерть! *** Оказавшись с своей комнате в Фонтенбло, Анжелика выяснила причину утреннего недомогания: её женское естество бунтовало против того, что в этом месяце она не исполнила свое предназначение — не понесла ребёнка. У маркизы эти дни прочно ассоциировались с красавицем-кузеном и их стычкой под мрачным сводами Монтелу. «Какой же я была глупой, » — думала женщина, переодеваясь в чистое домашнее платье. Вымотанная событиями этого трудного дня, она решила прилечь на полчаса, чтобы потом явиться на бал, посвящённый удачной охоте. Когда Анжелика проснулась, в комнате было темно. — Тереза, Жавотта! Послышался шорох за ширмой, чиркнуло огниво, и сонная Жавотта зажгла свечу. — Как долго я спала? — Уже за полночь, мадам. Мы не стали вас будить, — виновато потупилась девушка, — мы так напугались, когда узнали, что вас чуть волк не задрал. Анжелика не помнила, чтобы рассказывала своим камеристкам о случае на охоте. Ну да ладно! — Обо мне кто-нибудь справлялся? — Мадам де Севинье заходила, я сказала, что вы отдыхаете. Значит, Филипп не приходил. Маркиза тут же отругала себя за то, что вспомнила о нем. — Ужин я пропустила, однако, не мешает подкрепиться. Жавотта, ты сходи на кухню и раздобудь что-нибудь перекусить. А ты, Тереза, принеси горячей воды, я хочу умыться. Девушки выскользнули за дверь. Оставшись одна, Анжелика присела на краешек кровати. Она вспомнила, что на завтра запланирована прогулка с садах Фонтенбло, потом обед короля, на который будут допущены все желающие, а затем домашний концерт, на котором господин Люлли обещал представить «что-то новенькое» и, конечно, бал. Женщина начала перебирать в памяти содержимое сундуков, рассуждая, какой наряд подойдёт к тому или иному случаю. «Жёлтое платье? Нет, оно, пожалуй, не подойдёт по сезону. Сапфировое? Хм… Я подумаю. Алое? Бархат великолепен, но отделка бедновата. Хотя Жавотта может успеть пришить кружево…» Открывшаяся дверь прервала ревизию дамского гардероба. Но твёрдые и решительные шаги принадлежали явно не горничным. — Филипп… Анжелика встала и сделала шаг навстречу мужу, инстинктивно прижав руки к груди. — Ожидали кого-то другого? — Не дождавшись ответа, маршал спросил, — Какого дьявола вы не появились на балу? Мне пришлось отбиваться от толпы любопытных идиотов, желающих услышать историю вашего удивительного спасения. — Разве вам не нравится чувствовать себя героем? Вы ведь и правда спасли мне жизнь, за что я вам бесконечно благодарна. — Маркиза пыталась говорить спокойно и искренне, но супруг не принял её слова за чистую монету. — Разве у меня был выбор? Волк сожрал жену главного ловчего. Славный бы вышел анекдот, как думаете? — Тем не менее, спасибо вам. — Женщина настаивала на своём. — Вы вечно ставите меня в неловкое положение, проклятая женщина! Ещё днем Анжелика решила, что будет вести себя с мужем подчёркнуто вежливо. В конце концов, считала женщина, он сам наломал дров, а она не собирается поливать масло в огонь. Женщина считала, что это её кузен сам влипает в какие-то странные истории, но потом выставляет её виноватой. Маркиза надеялась, что Филиппу скоро надоедят эти их бессмысленные стычки и он начнёт её игнорировать, что было бы весьма на руку. Однако сейчас Анжелике показалось, что выбрала не самую верную тактику. В конце концов, грубость мужа начинала переходить границы приличий. — Где ваши манеры, Филипп? — сказала она язвительно. — Вы ожидали, что я начну обхаживать вас, как… Как… К черту, я всегда добиваюсь того, чтобы было по-моему. Кстати, у нас осталось одно незаконченное дело. Маркиз схватил жену за руку, а второй рукой начал задирать подол платья. Анжелика сопротивлялась, что ещё больше раззадорило Филиппа. Внезапно она кое о чем вспомнила и перестала отбиваться. Через секунду муж понял, что она уже не вырывается и тоже остановился. Анжелика посмотрела кузену в глаза и дерзко сказала: — Дерзайте, маршал, если не боитесь вида крови. Филипп озадаченно посмотрел на супругу, не понимая, о чем она говорит. На несколько секунд всякое движение в комнате остановилось и маркиза готова была поклясться, что слышит бешеный стук сердца своего мужа. Их взгляды встретились, и в голубых глазах читалась дикая, животная ярость. Маршал выдернул руку, которая все это время находилась между бёдрами жены и, резко развернувшись на каблуках, пулей выскочил из комнаты. Отдышавшись, Анжелика расхохоталась. — Вот вам и неловкое положение, господин мой муж, — сказала она, смахивая набежавшую слезу.