От ненависти до любви

В этот раз проповедь преподобного Боссюэ выдалась особенно скучной. Что ж, будет время все обдумать. Филипп дю Плесси откинулся на спинку деревянной скамьи и погрузился в мысли. Накануне ночью маркиз еле уснул, обдумывая то, о чем ему поведал полицейский Дегре. «Анжелика ему не безразлична, думал Филипп, раз он пять дней гнал лошадей, в надежде, что она ещё жива и он успеет предупредить её». Прошлое его жены внезапно вторгалось в настоящее, разрушая мечты о счастливом будущем. Всё смешалось: учёные и колдуны, фанатики и трубадуры, адвокаты и полицейские, монашки и убийцы. Утонченный юг переплелся с заснеженными вершинам Альп. И в центре этого странного клубка была его Анжелика. Строя свою новую жизнь с ним, при дворе, она невольно оказалась впутана в козни совершенно неадекватных людей, чьё место было в больнице Сальпитриер, среди умалишенных. Вся сложившаяся ситуация казалась маркизу дю Плесси слишком ненормальной и шокирующей. Первым порывом было начать действовать, сделать хоть что-то, чтобы уберечь жену от надвигающейся беды. Утром он отправил в Париж несколько верных людей из своей личной охраны. Так ему будет спокойнее. Филипп подумал о таинственном Флегетане. Никогда прежде он не слышал об этом человеке. Не видел и никого похожего, никого с горящими, словно угли, глазами. «Надо будет навести справки, разузнать о нем,» — решил мужчина. Возвращаясь после мессы к себе, мужчина увидел на этаже слуг своей жены. «Вернулась!» — молнией пронеслось в голове. Филипп решил сегодня же вечером поговорить с женой. К черту их прежние разногласия и недомолвки, если речь идёт о её жизни. Насыщенный распорядок дня при дворе оставлял слишком мало свободного времени. В течение дня маршалу удалось несколько раз выкраивать по полчаса, чтобы найти жену, но она то была у королевы, то он просто не успевал её найти. Филипп увидел Анжелику вечером во время бала. Сегодня она была особенно красива. Розовый бархат подчёркивал нежный цвет её кожи, а нитка жемчуга притягивала внимание к лебединой шее. Бешено колотилось сердце. Хотелось обнять Анжелику, прижать к себе, укрыть от всех бед и тревог. «Я и сам становлюсь безумцем, подумал мужчина, когда я вижу её, словно не чувствую боли и зла, наполняющих этот мир.» И снова не удалось поговорить. Лувуа отвлек маршала разговором. Новая кампания планируется уже весной. Фландрия, что-то про инспекцию крепостей. Он почти не слушал. «Нет, не сейчас, я не могу сейчас уехать и оставить её, только не сейчас». Боже, что Анжелика с ним делает! В других обстоятельствах Плесси бы увлечённо беседовал с Лувуа, обсуждая предстоящую кампанию. А теперь маршал не готов выполнять свое предназначение, пока не убедится, что его любимая женщина в безопасности. Происходило то, чего Филипп так боялся: он разрывался между чувствами и долгом. В половине десятого Филипп стоял у входа в апартаменты Мадам. Мадемуазель де Бриенн сказала ему, что мадам дю Плесси отправилась играть в ландскнехт. В прихожей маркиз увидел Флипо, нескладного мальчишку-подростка, бывшего в услужении у его жены. Он стоял у дверей и нервно теребил какую-то бумажку. Внезапная догадка осенила Филиппа. Он связал внезапные приезды и отъезды жены и непредсказуемость её передвижения с тем, что она могла завести любовника. Маркизу показалось логичным, что слуга мог принести Анжелике записку от другого мужчины. Сейчас только этого ещё хватало! Плесси пересёк прихожую и подошёл к Флипо. — Что там у тебя? Отдай. Маршал требовательно протянул руку. Хорошо, что в этот момент рядом никого не было. Он выглядел бы в глазах придворных обезумевшим ревнивцем. Мальчик чуть не плакал: — Это не то, что вы подумали, месье. Развернув бумажку, Филипп не мог поверить своим глазам. В записке был его почерк. «Мадам, я хочу поговорить с вами нынешним вечером. Приходите…» Дальше шло время и место, в половину второго ночи в одном из дальних уголков дворца. И подпись: Филипп. Плесси моргнул, пытаясь прогнать морок. — Где ты это взял? — строго спросил он у мальчика. — Это было воткнуто в щель в двери, месье. Флипо переминался с ноги на ногу и повторил: — Это не то, что вы подумали, месье. — Откуда тебе знать, о чем я подумал, бездельник? Признавайся, кто тебе дал эту записку? — Она была воткнута в дверь, клянусь вам. Филипп начинал выходить из себя. — Она не могла быть воткнута в дверь. Записка написана моим почерком, но я ещё не выжил из ума и точно помню, что не писал такого. Отвечай правду, а иначе… — рассерженный маршал занёс руку для удара. Маленький лакей едва не плакал. Он закрыл лицо руками. Всхлипывая, он произнес: — Я знаю, откуда эта записка, это был он, красноглазый. Он хочет погубить маркизу. Я хотел предупредить её. Флипо захныкал. — Уж если вы не сможете её защитить, тогда я не знаю, кто сможет. Красноглазый… Снова этот таинственный негодяй! Упоминание об этом человеке отрезвило Филиппа. Он понял, что мальчик что-то знает. Необходимо было это выяснить. Как можно мягче, стараясь разговорить слугу, маршал проговорил: — Ну, не распускай нюни. Если твоей госпоже грозит опасность, расскажи об этом мне. Тогда я смогу защитить её. Что тебе известно? Утирая глаза и нос рукавом, Флипо проговорил: — Мне не так уж много известно, сударь. Но я могу привести человека, которому известно гораздо больше. Он тоже хочет спасти маркизу. — Ладно. Приведи его поскорее ко мне в комнату. Паренёк кивнул и стрелой выскочил из прихожей. *** Минут двадцать маршал мерил шагами комнату. Когда наконец раздался тихий стук в дверь, Филипп открыл её и увидел Флипо, а рядом с ним кучу разноцветных тряпок. Куча пошевелилась, ожила и превратилась в уродливого карлика в шутовском костюме. Странные посетители вошли. Карлик церемонно шаркнул коротенькой ножкой и снял берет, украшенный облезлым пером. — Я Баркароль, шут королевы. Простите за столь поздний визит, месье дю Плесси. Маркиз махнул рукой. Что за странная компания! Карлик королевы был последним, кого он ожидал увидеть. Маркиз привык видеть шутов Её Величества строящими рожи и гоняющихся за левретками дам. Но сейчас этот маленький человек был исполнен достоинства и держался почтительно и уверенно. Плесси решил отнестись к странному гостю со всей серьёзностью, как того требовали невесёлые обстоятельства их встречи. — Итак, господин шут, располагайтесь и расскажите, что вам известно. Баркароль присел на табурет для ног и произнёс: — Боюсь, госпоже маркизе грозит страшная опасность. — Это я уже понял, — мрачно ответил Филипп. Вот что рассказал Баркароль. В свободное время, особенно по ночам, он часто шнырял по дворцу и знал все тайные ходы и коридоры. Днем по ним ходили прачки, лакеи и прочая челядь. А по ночам — любовники спешили на свидание и Бонтан ходил по каким-то делам, которые были известны лишь ему и королю. Поэтому однажды увидев в коридоре третьего этажа, выходившим на черную лестницу, неизвестного мужчину, карлик не придал этому значения. Спустя некоторое время он, проходя этой же дорогой, услышал из-за стены голос, принадлежащий маркизе дю Плесси-Бельер. — Я тогда решил, что тот мужчина был её любовник. Уж простите, месье, здесь это самое обычное дело. Тогда он постоял в проходе, а потом словно испарился. В стене есть потайная дверь. — Осколки. — Робко вставил Флипо. — Однажды утром маркиза нашла осколки в туфле. И платье ей изрезали. Она тогда думала, что это какая-то женщина сделала… Таким образом, Баркароль узнал о существовании потайной двери и таинственного посетителя мадам дю Плесси. Однако при дворе многое на поверку не является тем, чем кажется, и вскоре шут в очередной раз этом убедился. Здесь читателю открывается ещё одна тайна, касающая исключительно самого карлика. Имея прагматичный характер, вызванный годами непростой жизни на парижском дне, Баркароль не назвал бы себя романтиком. Но разменяв четвёртый десяток, он неожиданно влюбился. Мадлон Бланше была девушкой шестнадцати лет, тонкой, как молодой клен. У неё были каштановые волосы и орехового цвета глаза. Она родилась и выросла в деревне. При протекции своей тётки, служившей посудомойкой на королевской кухне, была принята на службу в Версаль. В обязанности Мадлон входила чистка овощей и разделка мелкой птицы. Её руки ещё не загрубели от тяжёлой работы, а характер был лёгкий и приветливый. Увидев Баркароля, который часто захаживал на кухню, девушка пристала к нему с расспросами. Никогда прежде не видевшая карликов в родной деревне, Мадлон заинтересовалась маленьким человеком. Королевский шут стал часто приходить к своей новой знакомой. Мадлон воспринимала его не как мужчину, а как диковинного друга. Баркароль рассказывал о Париже и своей жизни. Он перессказывал забавные истории и пел песенки, имевшие успех на Новом мосту. Девушка смеялась и хлопала в ладоши. Карлик ловил на себе её полный восторга взгляд и чувствовал себя лет на десять моложе. Ни о каком плотском выражении чувств не могло быть и речи. Отношения придворного шута и юной кухарки были исключительно платоническими. Баркаролю начало казаться, что сама мысль о физической близости со своей подругой оскорбит её чистоту. При дворе было несколько женщин, прачек или горничных, готовых привечать карлика в известном смысле. Но ни одна из них, в отличие от Мадлон, не давала ему душевного тепла и ощущения собственной значимости. Однажды рано утром Баркароль пришёл в каморку при кухне, где хранились овощи. Он принялся ждать Мадлон за мешком с луком. В кладовой было темно и карлик задремал. Неизвестно, сколько он спал, но спустя какое-то время его разбудили голоса. Двое мужчин шептались буквально в полуметре от него. Первый голос, не смотря на то, что мужчина говорил тихо, казался грубым и басовитым. Второй же был таков, что вообще ничего нельзя было разобрать. — Вы уверены, что эта женщина будет одна? Второй ответил что-то невнятное. — Служанка? Её мне тоже… того? Это будет стоить ещё сто ливров. Лишняя работа — дополнительная плата, понятно? Или ищи другого… Снова невнятный ответ. Баркароль понял, что замышляется какое-то злодеяние и навостирил уши. — Ладно, сделаю все в лучшем виде. Ваша пташка и пискнуть не успеет. Вы дадите мне ключ от её комнаты? Карлик весь обратился в слух и сквозь тихий неразборчивый шёпот услышал, что незнакомец будет ждать своего собеседника на лестнице для прислуги третьего этажа. — Тайная дверь? Ещё лучше! — ответил грубый шёпот. — Ладно, отдавай мне задаток и до вечера. Шут услышал, как звякнул мешочек с монетами и «шелестящий» незнакомец вышел из кладовой. Его подельник пересчитал наощупь монеты и направился к выходу. В тусклом свете из приоткрытой двери Барколь заметил, что у туфли этого человека сломан каблук. Кем были эти злодеи, Баркароль не смог определить. Убийство женщины в королевском дворце среди ночи стало бы делом необычным и шокирующим. Внезапная догадка пронзила маленького человечка словно молния. Он вспомнил, что именно на третьем этаже, в комнате с потайной дверью, живёт маркиза дю Плесси. Позабыв о прочих делах, Баркароль кинулся на поиски маркизы. Обо всем этом рассказал карлик, умолчав только о Мадлон Бланше. Завершив рассказ, он сообщил: — Я перехватил мадам маркизу в прихожей королевы. Я предупредил, чтобы она ни в коем случае не оставалась на ночь у себя. — Когда это было? — Спросил дю Плесси-Бельер. — С месяц назад, а то и больше, — пожал плечами Баркароль. — Выходит, что она последовала твоему совету? Где же она ночевала? Тут в разговор вмешался Флипо. — Моя госпожа всегда ночевала в своей комнате, за исключением того самого случая, когда… — Когда что? — строго задал вопрос Филипп. — Когда она ночевала у вас, господин маркиз. Маршалу показалось, что сердце пропустило удар. Речь шла о той самой ночи, когда они с Анжеликой наконец были близки. Он вспомнил день, предшествоваший этому моменту, и все внутри мужчины похолодело. Странное поведение его жены, неловкие намёки, выдумка про сквозняки, все это предстало сейчас в совершенно ином свете. Неужели жена настолько не доверяет ему, что не решилась рассказать прямо об угрозе своей жизни и попросить о помощи? Зачем она придумала глупую историю, чтобы попасть к нему в спальню? Филиппу показалось, что та ночь, самая счастливая ночь за всю его жизнь, была ложью о начала до конца. О, Женщины! Имя вам притворство! И она такая же, как и все они. Лгунья, обманщица! Горечь разлилась в сердце маркиза словно яд. Вся эта буря, вихрем пронесшаяся в душе дю Плесси в какую-то долю секунды, разумеется, осталась незамеченной стороннему наблюдателю. Со стороны он так же казался холодным и бесстрастным. — Итак, вам есть ещё что мне сказать? — сухо спросил Филипп. — Да, господин. — Ответил Флипо. — Когда хозяйка вернулась сюда, в Версаль, её хотели отравить. И мальчик в красках рассказал историю с устрицами. Слушая, как горничная его жены страдала перед смертью, маркиз благодарил господа, что Анжелика не оказалась на её месте. — Эти люди поняли, что их ждала очередная неудача. — Вставил Баркароль. — Я снова подслушал их разговор этим утром. Тогда они думали, что мадам маркиза ещё в Париже и заранее продумывали новый план. После десяти утра, когда королева пошла к мессе, её шут решил воспользоваться свободным временем и отправился по своим делам. Он ждал Мадлон на улице, возле чёрного выхода с кухни. Там же располагалась мусорная куча и слуги складировали всякий хлам, вроде пустых бочек и ящиков. Баркароль знал, что примерно в это время его подруга выносит очистки от овощей. Карлик ждал её за пустыми ящиками, нагроможденными друг на друга. С этого места выход с кухни хорошо просматривался. Через некоторое время во двор вышли двое. Одного Баркароль хорошо знал. Это был Бенуа по прозвищу Медведь, здоровенный детина, служивший при кухне. В его обязанности входило носить дрова и воду. Ему было на вид лет двадцать пять. Свое прозвище он получил за могучий рост и телосложение. Картину дополняли кустистые брови, надвинутые на глаза и сросшиеся на переносице. Этот малый имел крайне скверную репутацию. Он промышлял тем, что за плату помогал собирать карточные долги с нерадивых игроков. Учитывая то, что среди лакеев и слуг всех мастей было множество любителей перекинуться в картишки или кинуть кости, а денег обычно не было, Бенуа заимел внушительную клиентуру. Пользуясь своей физической силой, в какой-то момент он совсем обнаглел, и начал забирать себе все большую часть истребованных долгов. Не гнушался он и тем, что за плату мог избить кого-нибудь. Жаловаться было бесполезно, поскольку дела слуг нисколько не интересовали господ. Этот самый Медведь невзлюбил Баркароля как только появился на дворцовой кухне. Он считал всех карликов сатанинским отродьем и при любом удобном случае старался пнуть или дать затрещину Баркаролю. Поэтому шут постарался как можно незаметнее уместиться за грудой ящиков, чтобы давний обидчик его не заметил. Баркароль стал разглядывать второго человека. Он был не высок и не низок, не толст, да и худым его было не назвать. Лицо самое обычное, из тех, что пройдёшь мимо и не заметишь. Человек огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни. Его взгляд скользнул по ящикам, но шут остался незамеченным. Однако от взгляда таинственного незнакомца маленький человек похолодел. В ту секунду, когда человек посмотрел в его сторону, Баркаролю показалось, что его глаза сверкнули дьвольским огнём. Внутренности сжались в тугой комок. Несмотря на внезапно охвативший его суеверный страх, он продолжил исподтишка рассматривать пришедших. Когда красноглазый заговорил своим тихим, невнятным голосом, Баркароль тут же понял, что это те самые люди, которые замышляли убийство, встретившись в кладовой за месяц до того. — Я знаю, что взял задаток, Гренуй. Но твоя птаха-то того, опять улетела. Яд слишком ненадежная штука, — раздражённо сказал Бенуа. Далее последовал невнятный ответ. — Вот как? Ну что ж, это меняет дело. Значит, как только она приедет, тем же вечером? Таинственный человек, которого назвали Гренуем, что-то ответил. — План хорош, да вот только я навёл справки про эту женщину. Говорят, что у неё нет любовника. Думаешь, прочитав твоё письмо она придёт? — с сомнением спросил Бенуа Медведь. Но, услышав ответ, он, казалось, успокоился. — Ладно, будь по твоему, если ты так уверен, что она придёт. Говоришь, письмо уже готово, надо только подбросить ей? Красноглазый кивнул. В этот момент во дворик вышла толстая кухарка с ведром кухонных помоев. Собеседники поспешили уйти. Просидев ещё некоторое время за ящиками, Баркароль пытался перевести дух. Он понял, что надо действовать немедленно. Выяснив, что маркиза дю Плесси теперь располагается в крыле принцев, он отправился туда. Дав монетку стражнику, шут наврал с три короба про срочное поручение королевы найти маркизу дю Плесси-Бельер. Стражник пообещал подать весточку как только придворная появится. На счастье, Анжелика не заставила себя ждать. Получив записку от стражника, Баркароль направился на второй этаж. По дороге ему встретился насмерть перепуганный Флипо. — Я его видел, господин маркиз. — Говоря это, мальчик пережил прежний страх. — Я встретил его случайно, как только мы вернулись. Я узнал его. Я должен был убить его несколько лет назад. Это она приказала, маркиза. Но я не смог, тогда он посмотрел на меня, а я… Филипп с удивлением посмотрел на Флипо. Паренёк закрыл лицо руками. От всхлипов его плечи подергивались. — Да кто же он такой, черт побери? Человек или в самом деле дьявол? — задумчиво спросил дю Плесси-Бельер, ни к кому, по сути, не обращаясь. Далее слово взял Баркароль. Он продолжил рассказ. Обменявшись с Флипо последними новостями, они пришли к выводу, что тот, кого каждый из них видел — один и тот же человек. Нужно было предупредить Анжелику. Пока бывшие обитатели Двора Чудес разговаривали, маркиза отправилась в покои королевы. Затем она сопровождала Её Величество на бал. Решили разделиться. Флипо оставался в комнате караулить письмо. Баркароль должен был выгадать удобный момент, чтобы предупредить Анжелику. Однако придворному шуту так и не удалось подобраться к бывшей маркизе ангелов. Сидя в покоях мадам дю Плесси, Флипо дождался момента, когда в коридоре послышались шаги. Кто-то подошёл к двери, постоял с минуту и ушёл. Выждав время, мальчик забрал письмо, которое было заткнуто за дверной косяк. Не читая, он направился искать свою хозяйку. Выслушав этот обстоятельный рассказ, Филипп спросил: — Ты сказал, что этого красноглазого дьявола зовут Гренуй, верно? — Да, месье, — ответил Баркароль. — Я успел навести кое-какие справки. Мне сказали, что человек по имени Гренуй устроился на службу счетоводом ещё в июле. Но я могу предположить, что это не настоящее имя. — Он что, взаправду так страшен? — Да, месье. Клянусь вам, от его дьявольского взгляда кровь стынет в жилах. Повисла пауза. Потом карлик добавил: — Про вашу смелость при дворе разве что легенды не слагают, месье. Вас называют Марсом, богом войны. Я уверен, что никакие сатанинские козни вам не страшны, и вы сможете разделаться с этим Гренуем, кем бы он ни был. В тот момент Филипп не мог понять, то ли это обычная лесть, к коей он привык, то ли шут и правда уверен, что страшного незнакомца может одолеть только человек необыкновенной смелости. — Ладно, господа, — Филипп встал с кресла, на котором до этого сидел и принялся ходить по комнате, — вот как мы сделаем. Вы, господин шут, возвращайтесь к Её Величеству. Я признателен вам за бдительность и за ценные сведения. Признаюсь, на войне из вас бы вышел отличный шпион. Маркиз снял с мизинца кольцо с сапфиром и отдал Баркаролю. — Это самое меньшее, что я могу сделать в знак благодарности. Потом дю Плесси-Бельер повернулся к Флипо. — А ты иди к своей госпоже и ничего ей не говори. Проводи её до комнат и будь там. А я отправлюсь на охоту и узнаю, чем на поверку окажется ваш дьявол. *** Меряя шагами комнату, Плесси размышлял о произошедшем. Значит то, о чем говорил Дегре оказалось правдой. Загадочный Флегетан под чужим именем проник во дворец и плетет свою паутину. План, он должен это признать, придуман удачно. Подделав его почерк, убийца надеялся заманить Анжелику в свои сети. Если она откликнулась бы на его призыв, то… Филиппу было не по себе, когда он думал об этом. А если он безразличен жене, она не пришла бы и сохранила жизнь. «Хватит философии, надо действовать», — сказал себе маршал. Он открыл дверь в маленькую комнату, где была устроена спальня. Ла Виолетт сидел на краю кровати и чинил чулки. — Вставай, висельник, и приведи ко мне начальника личной охраны. Спустя четверть часа, когда стратегия и тактика будущей атаки были тщательно спланированы, маршал отдавал приказания своим приближенным. Двое должны были охранять коридор. Ещё двое, сам начальник охраны, господин Бюсси, и шевалье де Лафре, бравый пикардиец, один из его лучших полковников, должны были вместе с ним устроить засаду и перехватить убийц. Плесси-Бельер хорошо знал тот уголок, в котором его жене назначили роковую встречу. Это была площадка между вторым и третьим этажом на дальней лестнице левого крыла. Там в стене была небольшая ниша, завешенная шпалерой. Там иногда встречались пылкие любовники или интриганы, которые искали тихое место. Время свидания было настолько позднее, что вероятность, что поблизости окажется посторонний, равнялась нулю. Время близилось к полуночи. Пора было отправляться к королю на церемонию отхода ко сну. Когда Плесси подошёл к двери, собираясь выйти, его окликнул Ла Виолетт: — Вашсветлось, возьмите меня с собой. У меня с этим Медведем Бенуа свои счёты. Камердинер сжал кулаки своих немаленьких рук, давая понять, что его намерения самые воинственные. Кивнув, Филипп вышел. Вернувшись около часа ночи из королевской спальни, маркиз наспех переоделся в удобные бриджи и куртку, не стеснявшую движения. Стражники доложили ему, что в половину первого маркиза вернулась в свои комнаты в сопровождении мальчика слуги. Со своими людьми, не теряя времени даром, Филипп отправился в назначенное место. Заняли позиции. Бюсси вместе с ним должен был стоять за шпалерой, а Ла Виолетт и де Лафре — на площадке третьего этажа. Ближе к назначенному времени на лестнице послышались шаги. Когда Бенуа и Флегетан поднялись на площадку между этажами, Плесси и Бюсси бросились на них из засады. Тут же к ним подоспели Ла Виолетт и Лафре. Завязался поединок. Вышло так, что Бенуа атаковали сразу трое. Медведь был безоружен, но дрался так яростно, что полностью оправдал свое прозвище. Он махал исполинскими ручищами, не давая противникам, вооружённым шпагами, подобраться к себе. Флегетан, вооружённый тонким кинжалом, пытался отступать. Боковым зрением Плесси увидел, что Медведь попал кулаком в нос Бюсси. Тот, отплевываясь от крови, снова бросился в атаку. Тем временем Филиппу удалось загнать Флегетана в угол ниши, сорвав с петель шпалеру. Приставив к его горлу острие шпаги, маркиз вглядывался в лицо своего противника. На секунду ему почудилось, что глаза Флегетана и правда блестнули красным. Но ярость маршала была настолько сильна, что это не произвело на него никакого впечатления. Перед ним в тот момент был не дьявол, а человек, решивший погубить его жену, самое дорогое его сокровище. — Так кто же ты, Флегетан? Если ты дьявол, как говорят, то я отправлю тебя туда, где тебе самое место. — Не спеши, маркиз. Я скажу тебе такое, что ты сам захочешь убить её. Тихий голос убийцы сделался похожим на шипение змеи. Глаза Флегетана вновь блестнули в темноте как два раскаленных уголька. Рука Плесси чуть дрогнула. Это заняло долю секунды. Однако ободренный злодей продолжил, словно змей-искуситель. — Я знаю секрет. Я знаю, что она сделала. Ларец… Но ему не удалось договорить. Шпага Филиппа проткнула горло. Поражённый тем, что услышал, маркиз отдёрнул руку. Из раны на шее тонкой струйкой полилась кровь. Поверженный враг пытался ещё что-то сказать, но из его горла донеслось только сдавленное бульканье. Будучи всего лишь простым смертным, спустя минуту Флегетан испустил дух.