Нелюбимый сын

      Никки слишком поздно заподозрила, что не надо было пересказывать мальчикам «Остров сокровищ». Увы, поделать она уже ничего не могла, и теперь её дом превратился в старый форт, участок стал terra incognita, на которой точно закопан клад, Локи отзывался только на имя Джим, а Тор учился ходить с привязанной к ноге шваброй. Из всех окон по очереди вывешивались простыни, играющие роль белого переговорного флага, Бруто закормили сыром до икоты, а дети стали алчно поглядывать на все блестящие предметы в доме. И если сначала Никки радовалась, что мальчики так разыгрались, то на пятый час непрекращающейся беготни и воплей глаза собирались в кучку.       — Мальчики, — ласково произнесла Никки, удерживая на лице немного перекошенную улыбку, — точнее, господа пираты, не могли бы вы оставить усталого старого доктора Ливси в форте и пойти играть, кхм, искать сокровища на улицу? А то он вполне может прописать вам пару ложек касторки.       — Да, сэр-мэм! — хором грянули хулиганы и вымелись из дома. Обожравшийся сыром шарик на ножках, носящий гордое имя Бруто, покатился следом. Никки выдохнула и поспешила заняться готовкой и уборкой, пока терминаторы не вернулись. С улицы доносились радостные вопли, но теперь, по крайней мере, перед носом не мелькали белобрысая и черноволосая макушки и два детских голоска не кричали ей каждый в своё ухо. Одновременно. Как мало надо для счастья, оказывается. Никки усмехнулась и выглянула в окно, только чтобы обнаружить мальчишек верхом на ветке самой большой яблони.       — Эй, пираты, не грохнитесь там мне! И дерево не поломайте! — прикрикнула она.       — Пираты не боятся боли! — гордо ответили ей из-за листьев.       — Зато боятся рассерженных докторов, не так ли? — лукаво уточнила девушка. Яблоня гордо промолчала, что Никки сочла положительным ответом.       Занимаясь домашними делами, Никки не забывала поглядывать в окно, проверяя, всё ли в порядке, а также посматривала на дорогу от города — скоро должен был приехать скупщик шерсти, мэтр Бортом. Этот невысокий полноватый мужчина лет пятидесяти появился из ниоткуда, можно сказать, вместе с подснежниками, в начале первой для Никки и Локи весны в Асгарде. Громогласно смеясь и шутя, он объяснил, что по городу и соседним деревням ходят слухи, что, мол, появилась отара златорунных овец, а он — почтенный купец и знаток тканей — решил первым поехать и убедиться, чтобы никто из конкурентов не успел вперёд него. От души оценив угощение, предложенное хозяйкой, и посюсюкав с младенчиком, мэтр Бортом внимательно осмотрел овец, похмыкал и предложил свою цену — половина золотого за мешочек размером в ладонь. Велико же было удивление Никки, когда цена совпала с указанной Фрейей, потому что где это видано, чтобы купец — и не торговался, пытаясь сбить стоимость? Промелькнувшее на её лице недоумение снова рассмешило мэтра, и тот добродушно пояснил, что дела у него идут хорошо и, скупая шесть по честной цене, он точно не обеднеет, а обирать вдову с дитëм на руках — последнее дело, да и не принесёт обманом полученное добро добра. Никки не стала объяснять, что до статуса вдовы ей как до луны, но прямоту оценила и ударила с купцом по рукам.       — Хо-хо! Принимай гостя, хозяйка! — раздался бас со двора, и Никки отложила посуду и поспешила на двор, не желая проявлять невежливость по отношению если не к другу, то к доброму товарищу уж точно.       Мэтр неторопливо распрягал лошадей, заботливо поглаживая тружениц по бархатным носам. Торопиться он не любил, предпочитая к любому делу подходить основательно и ответственно. Это значило, что гость задержится часа на три как меньшее — пока осмотрит овец, пока его помощники аккуратно их обстригут, пока он разложит драгоценную шерсть по мерным мешочкам, пока отсчитает золотые монеты, перенесёт книги и одежду, привезённые в качестве части оплаты — и всё это ни на секунду не прекращая делиться новостями и свежими сплетнями, которые Никки мало интересовали, так как никого в Асгарде она не знала.       — Хороша погодка нынче, а? — басил мэтр Бортом, осматривая копытца у своей любимицы Доли — самой пушистой овечки из отары. — Хотя жарковато малость, это да. Говорят, на юге у кого-то даже пшеница ссохла, а такого не бывало уже лет, дай небеса памяти, двадцать. Да и огороды все какие-то квëлые, так что скоро потянется народ к госпоже Фрейе, чтобы её милостью урожай спасти.       — Вот как, — рассеянно ответила Никки, пытаясь выискать глазами мальчишек, которых не было слышно уже некоторое время. Хотя что-то опасное поблизости от дома найти нелегко, на душе всё равно было неспокойно.       — Тревожит тебя что, хозяюшка? — спросил мэтр, немного задетый слабой реакцией на свой увлекательнейший рассказ. — А где парнишка твой, кстати? Обычно всегда выбегает поздороваться. Привёз я ему книжки и курточку на зиму, как ты и просила.       — Да побежал играть. К нему друг пришёл, — отозвалась девушка, выходя из сарая на улицу. Всё равно тишина.       — Быстро они растут, это да. Моему младшему недавно семнадцать сравнялось. Сам поверить не могу, что он взрослый такой, уже в лавке мне помогает, за прилавком стоит. И все его мастером величают, важно так, — поделился мужчина, тяжело вздохнув, но в голосе его слышалась гордость. — Да ты иди, проверь сорванцов, измучилась вся. Не денусь я никуда, нам тут ещё долго возиться, — он жестом подозвал юношу, стоящего в углу с огромными ножницами наперевес.       — Ага, — бросила Никки, поспешно уходя. Нехорошо было гостей бросать, но дети важнее. Она и сама уже собиралась уйти, так что вовремя мэтр подоспел.       В доме было тихо и пусто, за сараем тоже. Не нашла никого девушка и в саду, видимо, яблони детям уже надоели. Под одним из деревьев валялись «сабли».       — Локи! — громко позвала Никки, встревожась не на шутку. Ответа не последовало. «Неужели они так далеко убежали», — спросила себя она.       Тут со стороны озера послышались непонятный шум и громкие всплески. Никки сорвалась с места, подхватив подол, а на полпути к ней выбежал с громким лаем Бруто, прыгая и рвясь обратно в сторону воды. Страх окатил с ног до головы, но девушка подавила панику и через несколько секунд уже увидела озеро.       Голубая вода радостно блестела в лучах жаркого солнца, разлетаясь брызгами под судорожно молотящими руками, а над гладью разносились сдавленные крики страха. Тор и Локи, неизвестно как оказавшиеся на середине озера, явно не наслаждались купанием. Младший брат, прекрасно плавающий лет с трёх, отчаянно рванулся к перепуганному наследнику и попытался вытолкнуть того наверх, но не контролирующий свои действия Тор вцепился в Локи, не давая тому шевельнуться. Счёт шёл на секунды, миг промедления мог стоить мальчикам жизни. Все эти мысли промелькнули в голове Никки, пока та неслась к берегу, на ходу стаскивая с себя платье и скидывая ботинки. Бруто низко завыл, крутясь на тонкой полоске песка.       Вода разошлась под сильными гребками, но Никки чувствовала, что не успевает добраться до детей, чьи макушки уже скрылись под гладью озера. Но она упрямо плыла в их сторону, стараясь беречь дыхание — оно ей ещё понадобится, чтобы отыскать свои сокровища в мутноватой толще. Глубокий вдох, и она нырнула, устремившись за истончающимися тенями вниз, вытягивая руки. Окружающая тишина, наполненная лишь таинственным едва слышным треском и оглушающими ударами её собственного сердца, сдавила со всех сторон, и девушка неожиданно ощутила себя мухой в янтаре. Она решительно стряхнула наваждение. Наконец, пальцы вцепились в ткань, и Никки рванула наверх, чувствуя, как горят лёгкие. Всплыв на поверхность, она судорожно вытолкнула наверх мальчишек, бросая мимолётный взгляд на их лица. Губы и лицо Тора пугающе побелели и грозили налиться смертельной синевой, а вот Локи пришёл в себя и открыл мутные глаза, не узнавая никого вокруг. Тонкое лицо исказила гримаса боли, и обычно голубые глаза стремительно покраснели.       Услышав странный треск, Никки резко обернулась и с ужасом заметила, что вокруг них расплывается пятно льда, разрастаясь с каждым мигом всё больше. Если вокруг них сомкнëтся ледяная ловушка — им конец. Но с другой стороны…       Никки из последних сил подтянула мальчишек к кромке льда и вытолкнула на поверхность Локи. Тор оказался слишком тяжёлым для Никки, и ей пришлось сначала вылезти самой, а затем вытянуть наследника за собой. Девушка заметила, что Локи трясёт и он явно не понимает, что творит, но не было и мига на то, чтобы успокоить мальчика — Тор до сих пор не дышал. Надавить на грудную клетку, дыхание рот в рот, и снова, снова. Наконец Тор закашлялся водой, и Никки перевернула его на бок, крепко придерживая голову. Тор тяжело дышал, но главное — дышал. На Никки навалилась выворачивающая душу усталость, но она только тряхнула головой и подползла к Локи, заключая того в крепкие объятия.       — Всё хорошо, мой маленький, теперь всё хорошо. Ты всех спас, мой волшебник, мой герой, — шептала она всякие глупости, дрожащими руками гладя голову и худенькие плечи, — успокаивайся, солнце, сейчас уже нет смысла бояться.       Дрожь потихоньку утихла, и Локи глухо разрыдался, уткнувшись в родное плечо.       — Где мы? — раздалось хрипло сзади, и Никки вывернула голову, внимательно всматриваясь в перепуганное, но уже не смертельно бледное лицо Тора.       — На льдине, Тор. И, думаю, вам есть что мне рассказать, когда мы выберемся отсюда, — как можно спокойнее ответила она, прижимая Локи к себе ещё крепче, но тот вывернулся и из-за плеча мамы посмотрел на друга, сверкая красными глазами. Никки устало потëрла рукой лоб, понимая, что теперь нет ни единого шанса сохранить в тайне магические таланты Локи, однако решила подумать об этом потом. Она повернула лицо Локи к себе и ласково спросила: — Милый, ты не мог бы перетащить наш транспорт к берегу?       Локи кивнул и махнул ручкой в сторону дома. Льдина послушно поплыла в указанном направлении, а Никки придвинулась поближе к Тору и погладила его по мокрым волосам. В ответ она получила удивлëнный взгляд, так как наследник ожидал громов, молний и порки, но никак не нежностей. Она только хмыкнула и пояснила:       — Не думай, что я не рассержена вашей глупой выходкой, Тор, но я рада, что всё обошлось и что вы оба живы.       Край льдины мягко натолкнулся на песок и замер, и компания перелезла на берег, где мальчишек атаковал истосковавшийся Бруто. Огромный пёс с радостным лаем повалил хулиганов на песок и принялся вылизывать их смеющиеся лица. Никки дала им минуту на веселье, но потом строгим цыком отозвала собаку и попросила Локи растопить его художества, чтобы не оставлять улик, с чем малолетний маг легко справился.       Девушка взяла детей за руки и потянула в сторону дома, чтобы успокоить, напоить горячим чаем и засунуть в не менее горячую ванну — после сидения на холодном у лягушат были ледяные ноги и носы. С нравоучениями она решила повременить, так как у самой дрожали коленки от запоздалого страха. Когда они были около порога, со спины их окликнул удивлëнный голос, и тут Никки вспомнила, что у них, вообще-то, гости:       — Госпожа? — резко обернувшаяся девушка почти нос к носу столкнулась с одним из помощников мэтра Бортома. Парень пялился на их маленькую процессию, чуть приоткрыв рот, и не спешил говорить что-то ещё. Взгляд его подозрительно замаслился, и до Никки дошло, что её платье до сих пор валяется позабытое около озера, а она щеголяет по двору в одной короткой нательной рубахе, мокрой и оттого полупрозрачной.       Неловкая тишина затягивалась, и Никки была безгранично благодарна, когда раздался звучный бас мэтра:       — Яков, какого демона ты тут застрял? — недовольно пробурчал он, выходя из сарая. — Я велел найти хозяйку, а не сбегать до Юсальфхейма и обратн… — тут мэтр заметил любопытную композицию и на миг замолчал, но потом цепко осмотрел девушку и облепивших её с двух сторон детей, на натëкшую под их ногами лужу и предупреждающе скалящегося Бруто. Хмыкнув, он схватил за шкирку нерадивого помощника, всё ещё откровенно пялящегося на девушку, и отвесил тому животворящего пенделя в направлении сарая. — Займись-ка подсчётом, дурень, и не вздумай ошибиться, если не хочешь откушать розог!       Парень влетел в приветливо открытые двери сарая, исчезая из виду, а мэтр подошёл к Никки и виновато произнёс:       — Извини мальчишку, госпожа, мал ещё, вот и замер, увидев тебя в таком виде. Позволь, помогу, — он обошёл их стороной и открыл дверь. Никки хватило сил только кивнуть и молча зайти в дверь, ведя за собой малолетних вредителей. Те понуро плелись следом, понимая, что на этот раз от наказания не отвертеться. Мэтр шёл следом, вежливо смотря куда угодно, но только не на облепленную полупрозрачной тканью спину и то, что пониже.       Никки поспешно натянула сухое платье, замотав мокрые волосы полотенцем, и принялась за детей. Не слушая возражений, исходящих по большей части, разумеется, от Тора, она раздела их догола, замотала в одеяла и усадила за стол, наливая в огромные кружки горячее молоко. Пока дети опустошали немаленькие посудины, смущаясь под насмешливым взглядом сидящего напротив мэтра Бортома, закипела вода для ванны. Запихнув мальчишек вместе в тёплую пенную воду и велев хорошенько согреться, Никки вернулась на кухню, где села напротив гостя, устало потирая лицо. Мэтр добродушно похлопал её по плечу и вкрадчиво заметил:       — Главное, что всё обошлось.       Никки благодарно улыбнулась мужчине и тихо произнесла:       — Не понимаю, что их вообще в воду понесло. Один из них вообще не умеет плавать! Чем они думали?       Мэтр откинулся на спинку стула и неторопливо достал трубку с кисетом. Аккуратно набив трубку табаком, он прикусил её зубами, но зажигать не стал, зная, что хозяйка не одобряет. Потом пожал плечами и ответил:       — Поверь моему опыту, мальчишки в таком возрасте вообще редко думают. У них есть море авантюризма и никакого желания думать о последствиях.       — Локи не такой! Он очень умный мальчик! — возмущённо воскликнула Никки.       — А я и не говорю, что он глупый, — необидно фыркнул мэтр, — просто он ещё ребёнок, и ему только предстоит повзрослеть. Я-то знаю, таким же был, а потом пятерых своих сорванцов растил. Ох, и сколько я их порол за всякие шалости.       — Детей бить нельзя, — упрямо заявила Никки, повторяя фразу, приевшуюся за бесконечные споры на эту тему.       — Ну-ну, — только хмыкнул мэтр и улыбнулся.       Никки вернула улыбку и предложила гостю чай, от которого тот не стал отказываться, несмотря на жару. Оставив мэтра в компании печенья и ароматного питья, Никки пошла посмотреть, как там дети. Притаившись за дверью, она немного понаблюдала за очаровательной картиной: Локи деловито намыливал голову Тору, а наследник играл с деревянным корабликом, — и почувствовала, что последние крохи желания отругать этих балбесов растаяли. Приказав себе собраться, Никки нарушила идиллию, быстро вымыла мальчишек и одела в сухое. За неимением другого, пришлось Тору одолжить одну из её рубашек, оставив его костюмчик сохнуть на улице.       — Марш на кухню, господа, — строго велела она, — нам предстоит серьёзная беседа.       Чёрная и золотистая макушки виновато поникли, и мальчики поплелись, куда сказано. Мэтр, убедившись, что с детьми всё в порядке, молча раскланялся и вернулся к работе, а Никки грозно посмотрела на сорванцов и требовательно заявила:       — Я жду объяснений.       Локи и Тор переглянулись, будто молча договариваясь, что говорить. Наследник сжал узкую ладошку Локи в своей и состроил честную-пречестную мордашку:       — Это я виноват, я уговорил Локи взять то корыто.       Никки поперхнулась и с неверием переспросила:       — Корыто?       — Да. Мы же играли в пиратов, и я захотел отправиться в плавание, — вспыхнув от стыда, пояснил наследник, стискивая тонкие пальцы друга ещё сильнее.       — И ты не подумал о том, что не умеешь плавать? — Никки не знала, плакать или смеяться. Такую нелепую выходку ещё придумать надо было. Тор покаянно помотал головой и опустил глаза. Никки перевела взгляд на Локи, чуть приподняв бровь. Её сынишка закусил губу и решительно выпалил:       — Неправда! Я тоже виноват. Тору и уговаривать меня не пришлось, мне показалось, что это будет… весело, — под конец признания он уже начал шмыгать носом. — Я не спросил, умеет ли он плавать. Прости, мам.       Тор, уже приготовившийся получить все шишки, удивлённо уставился на Локи, а Никки молча разглядывала мальчишек, отчаянно защищающих друг друга. И как таких ругать прикажете? Она тяжело вздохнула, отчего хулиганы вздрогнули и осторожно посмотрели на девушку из-под опущенных ресниц. Она махнула рукой и сказала:       — Надеюсь, вы поняли, что чуть не умерли сегодня. Оба. По собственной глупости. Не вижу смысла говорить что-то ещё, вы сами должны вынести из сегодняшних событий урок. Не лезь туда, где тебе не хватает знаний или умений, а также продумывай наперёд последствия своих поступков. Это ясно? — дети согласно закивали. — Тебя, Тор, я лично буду учить плавать, чтобы такого не повторилось! А Локи будет помогать. А чтобы привить вам усидчивость, будете вместе заниматься со мной письмом и чтением.       Тор неверяще прошептал:       — Вы меня не прогоните?       Никки насмешливо фыркнула в ответ и ответила, направляясь к комоду, в котором хранились любимые сладости Локи — дети переволновались, и им нужно было восстановить силы:       — Тебя прогонишь, как же. Таких, как некоторые — за дверь, а они — в окно.       По кухне разнеслись радостные возгласы детей.       Когда все немного расслабились, Тор выпалил:       — А что это было, на озере? Этот лёд? Это же Локи сделал, да? Не знал, что кто-то так умеет, кроме альвов. Только у них глаза не краснеют, это я точно помню. По крайней мере, у Атли, — и с любопытством завертел головой, пытаясь смотреть одновременно и на Локи, и на Никки. Девушка со вздохом отставила чашку. Не стоило и надеяться, что мальчик забудет увиденное, но как бы это облегчило им жизнь! Она взяла ладонь Тора в свою, привлекая внимание, и посмотрела прямо в голубые шаловливые глаза. Затем вкрадчиво заговорила:       — Послушай, мой дорогой, это очень большой секрет. Мы храним в тайне то, что Локи умеет делать такие вещи. Если об этом узнают люди, то может стать плохо, понимаешь? Ты не должен никому рассказывать о том, что Локи умеет колдовать. Будет лучше, если ты вообще не станешь рассказывать о нас, хорошо? Даже маме с папой. Договорились?       Тор задумался, бросил взгляд на притихшего Локи и решительно заявил:       — Если это может причинить вред Локи, то… Я дам клятву!       Никки нахмурилась и перебила разошедшегося защитника:       — Не стоит давать клятвы направо и налево, Тор. Это не простые слова, и за нарушением клятвы обязательно последует наказание. Ты честный парень, и мне будет достаточно твоего слова.       Но наследник упрямо помотал головой и воскликнул:       — Локи мой друг, и я сделаю всё, чтобы он был в безопасности! — тут он запнулся, вспомнив, что для такого шага необходимо произнести своё полное имя. Настоящее. Но потом Тор ощутил, как в его ладони дрогнули тонкие прохладные пальцы, и решил, что не отступится. — Я, Тор Одинсон, наследный принц Асгарда, клянусь своим именем и честью, что никогда никому не скажу, что Локи Смирнофф обладает магией, пока он сам мне не разрешит. Да будет так! — вокруг запястий мальчишек вспыхнула тонкая золотая вязь рун и впиталась в кожу, закрепляя данное слово наверки. Никки с облегчением выдохнула, но внутри её грыз червячок сомнения — ребёнок есть ребёнок и не всегда осознаёт, что говорит, но за нарушение клятвы небеса спросят с него, как со взрослого.       Локи, до этого молчавший, встрепенулся и возмущённо прошипел:       — Одинсон, да? Принц, да? Ты забыл добавить слово «врун»! — и вырвал ладонь из ослабевшей хватки. Тор только смотрел на разозлëнного друга побитым и потерянным щенком, не зная, что сказать в своё оправдание. — Мам, ты же слышала! Он нам соврал! Никакой он не Вольфторн, сын кузнеца!       Никки примирительно улыбнулась и призналась:       — Я знаю, милый, с первой встречи знаю, — она полюбовалась двумя изумлëнными мордашками и добавила, — и я уверена, Тор придумает объяснение. Вам есть о чём поболтать, так что идите в комнату Локи и поиграйте там. И, прошу, никаких прогулок, хватит с нас всех на сегодня природы. Бруто, сторожи.       Несколько часов спустя, когда Никки проводила всех гостей и уложила Локи спать в своей комнате, решив, что пусть лучше он останется у неё под боком после таких приключений, она вышла в опустившуюся мягкой вуалью летнюю ночь и устало опëрлась о перила веранды. Наполненный событиями день высосал из девушки все силы, и теперь она с блаженством вслушивалась в живую тишину, наполненную пением ночных птиц, шелестом листвы в саду и каким-то томным покоем. С трудом верилось, что она недавно чуть не потеряла сына. Огромные алмазы звёзд подмигивали с чернильного небосвода, и казалось, что им, этим далёким светилам, есть дело до крошечных людей, до их маленьких бед и радостей. Есть дело до Никки, до того, что внутри неё до сих пор дрожит какая-то тревожная жила, заставляя раз за разом вспоминать равнодушные тиски воды и исчезающие, идущие ко дну тени.       В особенно густой темноте, притаившейся среди деревьев, шевельнулась тень и неспешно приблизилась к девушке. Хеймдалль чуть склонил голову набок и тихо произнёс:       — Рад видеть вас в добром здравии, — и, поскольку он находился на земле, а Никки на возвышении веранды, отчего они были почти одного роста, она легко разглядела, как серебристый свет звёзд смешивается с золотистым сиянием его невероятных глаз.       — Вы всё видели, не так ли? — спросила она, чувствуя уже привычное тепло внутри, появляющееся каждый раз, стоило ей встретиться с этим асом. Только на этот раз оно было почти незаметно за душевным напряжением, так и не отпустившим её после всего.       — Конечно. И считаю, что вы поступили исключительно храбро и спасли жизни моих племянников, — ровно ответил Хеймдалль, — но, кажется, вас что-то тревожит, хотя сейчас всё хорошо.       — О нет, что вы, я в полном порядке, — мигом ответила Никки, но настолько фальшиво, что не смогла обмануть ни собеседника, ни себя, — я просто устала.       Хеймдалль помолчал немного и спросил:       — Вы же знаете, что я чувствую ложь?       Никки кивнула и отвернулась. Горло сжал спазм, а по щекам потекли слёзы. Она выдавила:       — Я просто… не могу забыть. Как они тонули… А я не успевала их спасти, — она судорожно вытерла лицо рукавом и продолжила, — простите, я мигом оправлюсь. Всё в порядке.       — Я не думаю, что всё в порядке, — раздалось прямо над её головой, и сильные руки прижали девушку к широкой груди. — Сложно нести на своих плечах ответственность и оставаться непоколебимым, сильным. Не стоит винить себя за минуты слабости, которые всегда следуют за минутами подвига и победы.       Никки вслушивалась, как неожиданные, но такие нужные слова зарождались в груди, к которой она прижималась ухом, как там же размеренно и мощно билось сердце. И отпустила себя — просто слёзы переросли в безудержные рыдания, и девушка выплеснула все страхи, переживания, неуверенность и сомнения, отчаянно цепляясь за опору, которой стал для неё в этот миг Хеймдалль. Захотел стать. Она так устала быть уверенной в себе, решительной, всегда весёлой. Она не могла позволить себе показывать страх на глазах у сына, которому была единственной защитой, но на самом-то деле она оставалась собой, девчонкой из маленького городка среди кукурузных полей, а никак не Атлантом, способным удержать на плечах небосвод.       Из-за истерики закружилась голова, накатила усталость, от которой слипались веки. Притихшая Никки погрузилась в странное состояние на грани сна и яви, не совсем понимая, кто она и где она. В ушах гремели пение птиц, стрëкот цикад, дыхание большого тёплого мужчины рядом. Она потерянно подняла голову, и в плывущей картине мира смогла различить только блестящие знакомые глаза. Низкий голос повелительно сказал: «Спи», и она послушно прислонилась к асу и провалилась в сон без сновидений.       Утром она проснулась в своей кровати. Локи, как и всегда, оплëл маму руками и ногами и развалился сверху, придавливая своим телом. Никки удивлённо осмотрелась, не понимая, привиделся ли ей ночной гость, но потом она заметила записку, лежащую на соседней подушке. На маленьком клочке бумаги было твёрдым ровным почерком выведено несколько строчек: «Не следует переживать из-за того, что Тор дал вам клятву. Наследнику давно пора научиться ответственности, и это будет хорошим началом. Братьям предстоит преодолеть многое, и я уверен, что они пройдут тот путь, что у них один на двоих, бок о бок».